Нечто о философии Аристотеля

Аристотель (384-322 гг. до н.э.) был учеником Платона. Им двигала любовь к истине, и в этом он остался верен своему учителю, хотя в других вопросах их взгляды расходились. Прежде чем проанализировать корень расхождений между Платоном и Аристотелем, рассмотрим на основе анализа фрагмента из "Никомаховой этики", как высоко оценивается Аристотелем истина (мы основываемся на толковании св.Фомы Аквинского):
"Представляется лучше, т.е. более достойно и соответствующе добрым нравам и всецело необходимым, чтобы человек не боялся противостоять ближним своим ради спасения истины. Ибо это так необходимо для добрых нравов, что без этого добродетель не может быть сохранена. Ибо если бы человек предпочитал ближних истине, то из этого следовало бы, что человек выносил бы ложные суждения и делал ложные свидетельства для защиты друзей, что противоречит добродетели. И хотя другим образом, т.е. по другой причине, относящейся ко всем людям, истина должна быть предпочитаема друзьям, особенно это должны делать философы, которые суть учителя мудрости, которая есть познание истины. То, что истину следует предпочитать друзьям, доказывает с помощью такого довода: то, что является большим другом, то и следует предпочесть. Если же мы испытываем дружеские чувства к обоим, т.е. к истине и человеку, то мы больше должны любить истину, чем человека, ибо человека, главным образом, мы должны любить ради истины и добродетели, как будет сказано в 8 книге. Ибо истина есть друг, всех превосходящий, которому подобает почитание и честь; ибо истина есть нечто божественное, ибо она в первую очередь и главным образом обнаруживается в Боге. И потому заключает, что свято предпочитать истину друзьям. Ибо перипатетик Андроник говорит, что святость - это то, что делает людей верными и соблюдающими то, что относится к Богу. Таково было мнение Платона, который, порицая мнение своего учителя Сократа, говорил, что подобает заботиться об истине больше, чем о чем-либо другом; и в другом месте говорит: «Друг мне Сократ, но больший друг – истина», - и в другом месте: «О Сократе мало следует заботиться, а об истине – много». " (Thomas Aquinas. Sententia Ethicorum. Liber 1, lectio 6, nn. 3-5).
Все вышеприведенное представляет собой комментарий к следующей фразе Аристотеля: «Лучше все-таки  рассмотреть благо  как  общее понятие и задаться  вопросом, в каком  смысле о нем  говорят,  хотя именно такое изыскание вызывает неловкость, потому что идеи ввели близкие нам люди. И все-таки, наверное, лучше - во всяком случае, это наш долг  -  ради спасения  истины  отказаться даже  от  дорогого  и близкого, особенно если мы философы. Ведь хотя и то и другое дорого, долг благочестия - истину чтить выше» (Никомахова этика I, 6).
Что же касается главного отличия философии Аристотеля от философии Платона, то оно проявляется в отношении к земному миру. С точки зрения Платона, наш мир есть пещера, мрачная и темная, и в нем нет ничего по-настоящему доброго. Добро находится в мире идей. С точки зрения Аристотеля, напротив, наш мир добр; зло есть лишь отклонение от природы вещей. Казалось бы, Аристотель должен с оптимизмом рассматривать человеческое общество: ведь, согласно Аристотелю, большинство событий, которые в нем происходят, должны происходить согласно природе, т.е. правильно. Равным образом, от Платона следует ожидать полного пессимизма по отношению к социальному устройству в этом мире. Но когда мы обратимся к учениям Аристотеля и Платона о государстве, мы увидим, что все обстоит по-другому. В своем социальном учении Аристотель - пессимист: он считает, что, поскольку добродетель является серединой между двумя противоположными пороками (например, мужество - это середина между безрассудством и трусостью), она труднодостижима, как трудно найти центр круга (Никомахова этика II, 9). Напротив, Платон вынашивал концепцию идеального общества, которую изложил в своих диалогах "Государство" и "Законы" и которую хотел реализовать на земле.
В восьмой книге "Никомаховой этики" Аристотель пишет о дружбе и о роли дружбы в сохранении устоев общества. «Народная пословица гласит, - пишет Аристотель, - что у друзей все общее. Следовательно, дружба состоит в общении и совместном владении» (Никомахова этика VIII, 11). Фома Аквинский комментирует эти слова Аристотели следующим образом:
"Показывает, что согласно различным видам общения различается дружба [...] И поэтому из дружественных отношений некоторые являются более тесными, а именно, между теми, у которых больше общего, а некоторые являются менее тесными, т.е. между теми, кто в малом сообщается. И из этого более всего явствует, что если ни в чем нет общения, не может быть и дружбы" (Sententia Ethicorum, Liber 8, lectio 9, n. 5).
Также в комментариях св. Фомы читаем о роли, которую Аристотель приписывал дружбе в сохранении устоев общества:
"И говорит, что благодаря дружбе, по-видимому, сохраняются государства. Поэтому законодатели больше стараются сохранить дружбу между гражданами, чем даже соблюсти справедливость, которую иногда не соблюдают, например, в том, что касается наложения наказаний, чтобы не возникали раздоры. И это явствует из того, что согласие уподобляется дружбе. Согласия же законодатели в высшей степени желают, а раздоры между гражданами стараются прекратить по причине того, что раздоры суть враги сохранения общества. И поскольку вся нравственная философия представляется направленной к общему благу, подобает нравственной философии касаться и дружбы" (Sententia Ethicorum, Liber 8, lectio 1, n. 5).
Отметим, насколько отличаются позиции Аристотеля и английского философа ХVII века Томаса Гоббса, а тем более последующих европейских философов. Гоббс считал, что в обществе царит "война всех против всех". Кант в "Антропологии" утверждает, что войны приводят, в конечном счете, к прогрессу: «Внутренние или внешние войны в пределах нашего рода, каким бы великим злом они ни были, все же служат побудительной причиной перехода из грубого естественного состояния к гражданскому; они представляют собой как бы механизм провидения, где силы, направленные в противоположные стороны, хотя и мешают друг другу трением, но от толчка или движения других пружин в течение долгого времени сохраняют правильное движение» (И. Кант. Сочинения. Т. 6, с. 584).
Тема дружбы столь важна, что мы продолжим изложение воззрений Аристотеля на дружбу, пользуясь комментариями св.Фомы Аквинского:
"И говорит (Аристотель - И.Л.), что дружба также по природе присуща рождающему к рождаемому. И это так не только у людей, но также у птиц, которые заметно долгое время уделяют воспитанию потомства. И то же самое справедливо и для прочих животных. Свойственна также природная дружба тем, кто принадлежит к одному роду. И в высшей степени естественна та дружба, которая связывает всех людей друг с другом по причине сходства природы и вида. И поэтому мы прославляем филантропов, т.е. тех, кто любит людей, как исполняющих то, что по природе присуще человеку, что больше всего заметно при выборе пути. Ибо каждый предостерегает другого, даже незнакомого и чужого, от ошибочного выбора, как если бы всякий человек был по природе ближним и другом всякому человеку" (Sententia Ethicorum, Liber 8, lectio 1, n. 4).
Как это расходится с представлениями Дарвина о борьбе за существование и о выживании сильнейших! Как далек от взглядов Аристотеля Ницше! Задумаемся и над тем, возможна ли была бы передача научных знаний из поколения в поколение, если бы люди были врагами друг другу? Может быть, во взаимной вражде причина культурной отсталости многих племен и народов?
В книге "Никомахова этика" нас еще привлекает интересное противопоставление благоразумия и мудрости. Вот как комментирует интересующий нас фрагмент св. Фома Аквинский:
"Итак, (Аристотель) говорит, во-первых, что благоразумие относится к человеческому благу, а мудрость - к тому, что лучше человека; поэтому люди называют Анаксагора и другого философа, именуемого Фалесом, и других, им подобных, мудрыми, но неблагоразумными, из-за того, что люди видят, что они не знают того, что им самим полезно, и говорят, что они знают бесполезное и удивительное, как бы превосходящее обычные человеческие представления, и сложное, требующее тщательного исследования, и божественное, по причине благородства природы познаваемого. Полагает же особый пример из жизни Фалеса, а также из жизни Анаксагора, ибо их особенно упрекали за это. Ибо когда Фалес вышел однажды из дома, чтобы наблюдать звезды, он упал в яму и стонал, и тогда сказала ему некая старуха: "Ты, Фалес, не видишь того, что у тебя под ногами, а думаешь познать то, что на небе?" Анаксагор же будучи знатен и богат, раздал своим родным отцовское наследство и предался размышлениям о природных явлениях, не заботясь о политике: поэтому его порицали как лентяя и человека равнодушного. Тем же, кто спрашивал его: "Разве не волнует тебя судьба родины?" - он отвечал: "Меня очень волнует судьба родины, указывая на небо" (Sententia Ethicorum, Liber 6, lectio 6, n. 9).
Ряд важных проблем, имеющих отношение и к философии науки, рассматривает Аристотель в своей книге "Политика". Прежде всего, остановимся на тезисе: "Сделать правильный выбор может только знающий" (Политика III, 6). Вот как излагает это положение Аристотеля Петр Альвернский, продолжая начатые Фомой Аквинским комментарии к «Политике»:
"То, что касается суждения, касается и выбора: т.е. только знающий может сделать правильный выбор и это его дело, подобно тому как геометр правильно судит о вещах, относящихся к геометрии[...]. Если же несведущий сделает в чем-нибудь правильный выбор, то не как знающий, а случайно. Мудрые же поступают не так. Из этого Аристотель делает вывод, что не следует давать народу власть избирать и поправлять начальство[...], ибо большинство людей и несведущи, и неблагоразумны." (Petrus de Alvernia. In Politicorum continuatio. Liber 3, lectio 9, nn. 7-8).
Здесь мы находим ответ на вопрос, почему Аристотель не был утопистом в политике. Это дополнительно проясняется еще двумя аристотелевскими тезисами:
1. "Политика не создает людей, но берет их такими, какими их создала природа" (Политика I, 3).
2. "Ошибиться легко, правильно же поступить трудно" (Никомахова этика II, 9). Руководствоваться этими двумя принципами - лучшее средство против всяких утопий.
Второй тезис Фома Аквинский поясняет в своих комментариях следующим образом:
"Точно так же, как здоровье и красота имеют место одним способом, а болезнь и безобразие - многими способами, даже бесконечным числом способов, так и правильность действия достигается одним-единственным способом, а погрешность в действии - бесконечным числом способов. И поэтому согрешить легко: ибо множеством способов это можно сделать. Правильно же действовать трудно, ибо правильно поступить можно лишь одним способом" (Sententia Ethicorum, Liber 2, lectio 7, n. 2).
Аристотель настолько ценил добродетель, что считал возможным даже умереть ради добродетели: "Философ (т.е. Аристотель - И.Л.) говорит, - пишет Фома Аквинский в своих комментариях, - что умершему ради добродетели останется посмертная слава, потому что мужественно устоять в благе добродетели - это такое благо, что с ним не может сравниться долгая жизнь, которую человек теряет, когда умирает" (Sententia Ethicorum, Liber 3, lectio 2, n. 4).
Важное наблюдение делает Аристотель о благоразумии: "Молодые  люди становятся геометрами,  и математиками,  и  мудрыми в  подобных  предметах,  но,  по всей видимости,   не   бывают   благоразумными.  Причина   этому   в   том,  что благоразумие проявляется в частных  случаях,  с  которыми знакомятся  на опыте, а  молодой человек не бывает опытен, ибо опытность  дается  за долгий срок" (Никомахова этика VI, 8).
Несколько слов о связи между платоновско-аристотелевской и христианской этикой. Фома Аквинский считал платоновско-аристотелевскую этику с ее четырьмя кардинальными (т.е. основными) добродетелями: благоразумием, справедливостью умеренностью и мужеством - основой для христианской этики, с ее тремя дополнительными богословскими добродетелями: верой, надеждой и любовью.
Что касается космологии Аристотеля, то она изложена в книге "О небе". Как мы уже говорили. Аристотель считал землю шарообразной. Согласно Аристотелю, центр земли совпадает с центром мира. Мир или вселенная по Аристотелю представляет собой сферу. Границей этой сферы является сфера неподвижных звезд (как и все древние, Аристотель считал, что все неподвижные звезды равноудалены от земли). Аристотель также разделял мир на надлунный и подлунный. Подлунный мир, согласно Аристотелю, состоит из четырех элементов: земли, вод воздуха и огня. Эти элементы соответствуют определенным комбинациям основных качеств: холодное, горячее, сухое, влажное, а именно, земля - холодное, сухое; вода - холодное, влажное; воздух - горячее, влажное; огонь - горячее, сухое. Надлунный же мир состоит из пятого элемента - эфира. В подлунном мире происходя взаимопревращения элементов и их смесей; надлунный же мир неизменен и вечен. Границей двух миров, по Аристотелю, является сфера Луны. Сферы имеются и у Солнца, и у каждой из пяти известных в античности планет: Сатурна, Юпитера, Марса, Венеры, Меркурия. Земля, согласно Аристотелю, неподвижна. Таким образом, аристотелевская космология была геоцентрической.