Гримасы рыночной любви. Цветы разлуки

Цветы разлуки
В воскресенье после обеда я зашёл к Оксане. Разговор снова не получился. Я всё её спрашивал, чего она хочет. Предлагал всё забыть и начать новую жизнь, с чистого листа, так сказать. Говорил, что так жить, как мы живём, я не могу. Оксана больше отмалчивалась, говоря, что выгнать меня она не может, ей нужен повод. Мне это всё надоело. Что толку, толочь воду в ступе? Я оставил ключ и ушёл.
В понедельник я был уже холостяком. С Оксаной мы не были расписаны, да я и не ставил себе целью заарканить Оксану, затащить её в загс, чтобы поставить печать в паспорте. Для меня всё это было неважно. Для меня было главным, чтобы меня ценили, любили и уважали. Я считал всегда роспись формальностью. У Оксаны было другое мнение.  Впоследствии она признавалась, говоря, что роспись её держит. Я же считаю, что должно держать что-то большее. Есть много примеров того, что люди живут не расписанными, имея нескольких детей, и, отнюдь, от этого не страдают.
В квартире я начал делать уборку, перебирать вещи. Неожиданно ко мне пришла Ромкола. С этого времени она стала как бы связующим звеном между мной и Оксаной, передавая ей сплетни обо мне, а мне о ней. Ромкола говорила, что любит нас обоих и не может представить нас порознь. Мы для неё как бы одно целое, и принять сторону кого-либо одного она не может.
В понедельник Оксана поехала за товаром и появилась дома только после обеда. Вроде бы, жила сама. Во вторник она купила телевизор (свой я забрал) и позвонила мне, чтобы помог его настроить. Я ожил. Взял бутылку шампанского и пошёл к Оксане. Я быстро настроил телевизор. Потом мы выпили шампанское, вспомнили былое. Я попытался наладить наши отношения, а заодно и интимные, но Оксана меня поразила: «Двадцать долларов на одну ляжку, двадцать – на другую, и поехали». Я не хотел такой любви, поэтому отказался.
В среду увидел, как Оксана куда-то пошла с соседкой Таней. Очевидно, к её матери. В четверг я снова был у Оксаны. Мои попытки наладить с ней отношения ни к чему не приводили. Оксана явно была неискренна, хотя и говорила, мол, если тебе будет скучно или тоскливо, можешь приходить в гости, будем друзьями. Нужна мне твоя дружба.
В пятницу я Оксану не видел. В субботу утром, увидев её во дворе дома, снова напросился к ней на чай. Вечером какой-то внутренний голос поднял меня с дивана и погнал за цветами. Я купил розы и решил снова пойти к Оксане, чтобы попытать своё счастье. Она долго мне не открывала. Я был уверен, что она дома и продолжал стучать. Наконец, Оксана открыла мне дверь. Лучше бы я не приходил! За спиной Оксаны я увидел любимого её сварщика Юрочку, который самодовольно сидел на мягком уголке, откинувшись. Очевидно, Оксана его целовала, как когда-то меня. Сцена была не из лёгких. Я не знал, что делать с цветами и глупо начал совать их Оксане. Она не хотела брать. И всё же я всунул Оксане розы и ушёл. Домой идти мне не хотелось. Я решил проследить, останется ли Юрочка на ночь у Оксаны или нет. Остался. Примерно через час Оксана и её новый возлюбленный куда-то пошли. Оказалось, что они встречали на вокзале соседей, которые что-то Оксане привезли из Черноморска.
Выпал первый снег. Он предательски скрипел под моими ногами и шёл не переставая, но я не уходил из-под окон Оксаны. Вскоре у неё погас свет. Мне очень хотелось взять какой-нибудь камень и шарахнуть ним по чёрному прямоугольнику окна, но я себя сдержал. Пусть потешатся. Пусть насытятся. И пусть нас рассудит время. Пусть. Ещё наплачетесь, дорогие мои…