Гримасы рыночной любви. Кошачья любовь

Кошачья любовь
Котов у меня было много. Я всех их с детства любил и обожал. И всех называл Васьками. Скоро я потерял им счёт и не мог определить, какой и когда у меня был. Некоторых даже возил с собой при переездах родителей. Особенно интересным был Васька, с которым я дружил, когда отец служил на Чукотке. Мне тогда было одиннадцать лет. Кот был весёлым, подвижным, очень любил со мной играть в прятки. Провизию на весь год сюда завозили во время короткого лета, зимой жизнь как будто замирала. А зима длилась девять месяцев. Болгарские овощные консервы мы брали ящиками. И вот в этих ящиках, когда они были уже пустыми, кот прятался от меня. Если я его долго не находил, он начинал нервничать и выглядывать. По утрам кот часто прыгал мне на голову и начинал её лизать, мол, вставай, давай играть. А ещё часами Васька любил гонять по квартире теннисный шарик. Половиков у нас не было, и вся квартира звенела от его игры. А какая у него была шерсть! Я такой никогда больше не видел. Плотной, почти войлочной. Все дома в посёлке стояли на сваях, иначе они могли уйти под землю в царстве вечной мерзлоты. Деревьев не было. Везде тундра. Ориентиров никаких. Если в пургу промахнёшься мимо дома, обратно можешь не вернуться. Зато возле каждого дома была помойка, и стаями ходили собаки. Завидев кота, они его тут же окружали и разрывали, так как спастись ему было негде. Наш Васька как-то раз попал в такую ситуацию, но не растерялся. У всех домов были как бы утеплители, которые доходили до окон. Кот выпрыгнул на тот, что был у нашего окна, и стал барабанить в него лапами по стеклу. Мать выбежала в ночнушке. Кот выпрыгнул ей на плечо и так спасся от псов. Жалею, что на Большую землю мы Ваську не взяли, отдав его в продовольственный магазин. Он и там хорошо устроился, встречая ласково посетителей и толкая их лапой, требуя колбаски.
Филипп у меня был тоже любимчиком. О котах обычно говорят, что они привыкают к дому, а не к человеку. Неправда! Филипп жил со мной по трём адресам и был мне как другом. Около года кот прожил у меня в квартире. Он тоже оказался очень подвижным и резвым. Все обои в квартире до полутора метров Филипп порвал. Когда я ему привязывал спичечный коробок к хвосту, он так бегал, прыгал и крутился, что я думал, что у него лопнет сердце. Если Филипп оставался один в квартире, это всегда было катастрофой. Он что-то или открывал, или опрокидывал. Поэтому, уходя, я закрывал его на балконе, открыв окошко (балкон был застеклён), чтобы кот мог посмотреть на птичек. Филипп и там умудрялся напакостить: он рвал картон от упаковки холодильника, расстеленный на полу.
Мы очень привязались друг к другу. Как-то раз я решил вынести кота на улицу. Истерика была дикой. Он выцарапался мне на плечо и прокусил палец, а во дворе, испугавшись, убежал в подвал. Пришлось идти за фонариком, чтобы его там найти. Летом я переехал на Абрикосовую и забрал с собой Филиппа. Там уже был кот постарше него – Кузя. Он сразу загнал моего несмышлёныша под кролятник, где тот просидел несколько дней.
Прошло немного времени, и Филипп освоился. Меня он всегда встречал как близкого друга. Однажды, когда я приехал на машине и заносил сумки из неё в дом, кот умудрился «заточить» полпалки колбасы. Я на него накричал, но не бил. Друг всё-таки. Он всё прекрасно понимал.
Особенно мне нравилось наблюдать, как Филипп не спеша трапезничал. Насыплешь ему, бывало, борщ в миску, а он, как заправский интеллигент, сначала лапкой выберет картошку, периодически лапку отряхивая, а потом уже ест всё остальное. Прямо хоть ложку ему дай. Вокруг всё красное. Начинаешь на него кричать, а он упадёт на пол и смотрит в глаза, как невинный ребёнок.
Филиппа отличала доброта. Он был простым котом-дворнягой, серого цвета с чёрными полосками, как у маленького тигра. Немного пушистым. Возле шеи у него была белая манишка.
У меня на пятом этаже в Берёзках завелись мыши. По трубам, наверно, лезли. Одну из них я сам поймал, когда услышал ночью хруст в хлебнице. Принёс в квартиру снова Филиппа. В два часа ночи кот меня разбудил. Ну, думаю, мышь поймал. Молодец! А Филипчик  ведёт меня к миске и показывает, что она пустая. Пришлось ночью его кормить. После этого случая я сначала насыпал ему в миску еды, а потом шёл спать. Мышь он так, лентяй, и не поймал.