Гримасы рыночной любви. Я тебе не изменила!

                Я тебе не изменила!
На Октябрьскую, которую мы по традиции всё ещё праздновали, мать Оксаны пригласила нас к себе в гости. У неё, к тому же, этот уже полузабытый праздник совпадал с днём её рождения. Я долго не мог найти Оксану. Но всё было прозаично: она сидела в баре с Наташей, смакуя «Ром-колу». Оксана была какой-то взвинченной и неприветливой. Я хотел, чтобы с нами, кроме Вадима, поехала ещё и Люда, но Оксана была категорически против.
Тёща встретила нас радушно и хорошо накормила. Она настояла, чтобы пришла и Люда. Я позвонил от соседей, и дочка пришла. У неё был добродушный, приветливый характер, и она старалась ни на кого не обижаться.
Мы немного выпили. Через пару часов мы вернулись домой. Дети пошли в свою квартиру, а я прилёг, чтобы немного отдохнуть. Оксана начала меня донимать:
– Что ты разлёгся? Давай весели меня. Мне скучно.
– Может быть, мне на одной ножке попрыгать?
Мы снова поссорились. Я ушёл к детям. А дальше началась агония наших семейных отношений, которая длилась десять дней с переменным успехом. С каждым днём становилось всё более понятно, что Оксана «навострила лыжи» уже в другую сторону, и агония немного затягивается.
Я съездил в Черноморск за товаром и через два дня пришёл к Оксане. Всё было нормально. Нас ожидала безумная ночь любви, но около полуночи в дверь кто-то постучал. От неожиданности я опешил. Оказалось, что это водитель автобуса. В пылу страсти Оксана забыла, что и ей надо было тоже ехать в Черноморск за товаром. Я остался спать в квартире, а наша любовь продолжилась сразу после её приезда и была чарующе сладкой.
В воскресенье мы снова поругались. Не помню уже из-за чего. Жена моего брата Маша пригласила нас к себе вечером на день рождения. Мы пошли, но порознь. Оксана взяла с собой соседку Таню. Вечер мы провели прекрасно. Оксана по обыкновению меня поддёргивала, но почему-то каждый пошёл в свою квартиру. У меня было подавленное настроение и ощущение какой-то беды.
В среду Оксана подошла ко мне на рынке и попросила ключи от своей квартиры. Свои она якобы забыла в контейнере и не хочет возвращаться. Я дал. Вечером я зашёл к ней и забрал свои ключи со скандалом. Оксана не хотела их отдавать. Я не хотел уходить. Снова помирились и пошли в бар пить мировую: она слабоалкоголку, а я водичку. Два дня всё было нормально. Нас снова сблизила шальная ночь. В пятницу я решил, что надо Оксане что-либо подарить и купил ей лак. Она была очень довольна.
Ударили первые морозы. Пришлось теплее одеваться. В субботу я зашёл к Оксане погреться и перекусить. Я предложил ей посидеть со мной, выпить чаю и пообщаться, так как по утрам Оксана никогда не ела. Она отказалась, сказав, что некогда и ей не нравится мой внешний вид. Было десять часов утра. Время шло, а Оксана нигде не появлялась. Её не было ни на рынке, ни дома. Приходили реализаторы отчитаться, я им сказал, чтобы пришли завтра. Не ходить же по барам, разыскивая любимую. Я ждал Оксану, всё больше нервничая, и смотрел телепередачи. Настроение у меня было скверным.
Около десяти часов вечера Оксана, наконец, пришла домой. Она была навеселе. Меня несколько раз назвала Юрочкой, очевидно, находясь под впечатлением последних событий. Я был зол, как собака.
– Где ты была?
– С ним! – откровенно заявила Оксана. – Но я тебе не изменила.
– Какое счастье! – съязвил я. – Иди спать и определись, кто тебе нужен! Я дальше так жить не хочу!
– Пожалуйста, не кричи! Я устала и очень хочу спать. А ты делай, что хочешь.
И Оксана направилась в спальню, на ходу раздеваясь. Я не знал, что мне делать, но было ясно, что наша семейная жизнь скоропостижно закончилась, и спасти я её уже, увы, не могу. Я начал собирать свои личные вещи. На кухне на столе нашел афганское удостоверение Юрочки. Очевидно, Оксана по инерции его прихватила, а теперь выложила на стол. А чего скрывать! Порядочная!