Агент без прошлого - Базовая конфигурация - II

Часть первая

КОСМОПОРТ


Глава 1

      Я уже протянул руку к кнопке звонка, стоя перед обычной, слегка обшарпанной дверью, но немного помедлив, замер на месте.
      Неожиданно для себя я вдруг осознал, что не имею ни малейшего представления о том, кто живёт в этой квартире и что мне нужно от этих людей. Более того, задумавшись об этом, я сообразил, что не могу вспомнить ни собственного имени, ни кто я такой и что здесь делаю. По спине пробежал неприятный холодок, и возникло гнетущее ощущение опасности.
      Я подумал, что, имея такой набор обстоятельств, заходить в какую-либо квартиру, пожалуй, не стоит. Опустив руку, я повернулся и медленно отошёл от двери. Следовало хоть как-то собраться с мыслями и решить, как быть дальше.
       «Для начала можно посмотреть, что у меня в карманах, – размышлял я. – Может быть, это поможет вспомнить или узнать что-нибудь о себе».
      В своём воображении я уже нарисовал скамейку в каком-нибудь тихом и безлюдном парке, где можно спокойно, без помех и не торопясь, всё обдумать.
      Но едва я отошёл от двери, как снизу послышались лёгкие, почти беззвучные шаги – кто-то поднимался по лестнице. Вскоре показался молодой, темноволосый и смуглый, довольно крепкий на вид мужчина и загородил собой спуск по лестнице. Его простоватая одежда в сочетании с круто выступающим вперёд, и давно не знавшим бритвы подбородком, почему-то напомнили мне об уличной преступности.
      Затем сверху спустился второй мужчина, отличающийся аккуратной русой бородкой и выступающими под одеждой накачанными мышцами. Он в свою очередь перекрыл подъём. Внешний вид молодых людей не позволял заподозрить их в излишней интеллигентности. Оба молча смотрели на меня, и казалось, чего-то ждали.
      Столь демонстративное появление явных препятствий побуждает к действию, и я неторопливо двинулся к молодому мужчине, преграждавшему спуск по лестнице. Не доходя пары шагов, я слегка припал на левую ногу, а заодно немного выдвинул вперёд и опустил плечо. Одноимённая рука безвольной плетью качнулась вперёд. Со стороны это выглядело, как будто я немного запнулся, но возможно и начал атакующий выпад.
      Парень даже не шелохнулся, но я отметил, как напряглись его мышцы. Он плавно и почти незаметно перенёс центр тяжести на левую ногу. Похоже, эти ребята были профессионалами, а я не имел представления, был ли сам таковым.
      Получалось, что покинуть лестничную площадку я мог только путём значительных усилий, а возможно и каких-то потерь. Проще было зайти в квартиру, хотя я и не знал, что там меня ожидает. Может быть, даже ничего плохого, а напротив, мне помогут разобраться в сложившейся ситуации.
      Едва я позвонил, как дверь распахнулась, и седеющий, средних лет мужчина буквально втащил меня внутрь. Попутно он бросил беглый взгляд на парней, которые караулили меня на лестнице. На лице у этого человека ничего не отразилось, и я понял, что с его точки зрения всё идёт, как и должно быть.
      – Я вас уже давно жду, – заявил мужчина, заведя меня в комнату и внимательно всматриваясь в лицо. – Вы не помните, кто вы и зачем здесь? – уточнил он.
      – Именно так, – согласился я, начиная понемногу раздражаться, но, уже надеясь получить ответы.
      – Так и должно быть, – успокоил меня собеседник. – Вас привезли сюда специально для выполнения важного задания, и я ваш куратор на этой планете.
      – Какого задания, какой куратор? Я что разведчик или диверсант? – возмутился я, начиная закипать. – И о каких планетах идёт речь? Сейчас же верните мою память и покончим с этим!
      – Вы дали согласие выполнить эту работу, и приняли все условия, – мягко возразил куратор.
      – Не знаю, кто вы по профессии, но рекомендовали именно вас, – добавил он и окинул меня оценивающим взглядом, в котором отразилось явное сомнение.
      – И что за условия? – машинально спросил я.
      – Я не вникал в этот вопрос специально, но, кажется, когда миссия будет завершена, вас обещали доставить на родную планету. А это, как я понял, сопряжено с какими-то трудностями, – объяснил мужчина.
      Он был немного ниже меня, но упорный взгляд серых глаз и уверенная речь говорили о том, что он привык скорее повелевать, чем подчиняться.
      – Лучше присядьте в кресло, а я сейчас принесу кофе, – предложил мой новоявленный куратор. – Вас забросили сюда тайно, в грузовом отсеке космического транспорта, вместе с замороженными продуктами. Как только отойдёте от анестезии и успокоитесь, всплывут первые воспоминания.
      – Как, уже? – обрадовался я.
      – О, нет! Это будет ложная память, которую вам, чисто для целей конспирации, трансплантировали перед отправкой сюда, – заявил собеседник, бесцеремонно опуская меня с небес на землю.
      Разочарованный, я сел и устало откинулся в кресле. Похоже, торопиться было некуда, и я впервые обратил внимание на обстановку квартиры, в которой оказался по воле случая или судьбы, кому как удобнее понимать.
      Кровать, шкафы и телевизионная установка – всё было, как и во многих обычных квартирах. Хотя, что значит обычная квартира? Может быть, она выглядит такой только в моём ущербном восприятии? Но были в этой комнате и примечательные элементы. Вдоль некоторых стен тянулись плотно набитые книжные шкафы. Такое количество книг нечасто встретишь в обычной квартире. Кроме того, имелись стеллажи с различными приборами и оборудованием для физических и химических исследований. Многое из этого оборудования, а не только банальный микроскоп, было мне хорошо знакомо.
      Но, я не имел представления, откуда знаю все эти приборы. Видимо из прошлой жизни, память о которой напрочь отсутствовала. Едва я подумал об этом, как вновь почувствовал волну нарастающего раздражения к человеку, назвавшемуся моим куратором и его сообщникам, которые, несомненно, имелись. Конечно, именно они – вся эта шайка, повинны в том, в каком состоянии я сейчас оказался.
      Но вскоре волна раздражения улеглась. Внезапно я вспомнил, что родился и жил в этой же солнечной системе на соседней планете Эботе. На Элларию я прилетел совсем недавно в поисках работы, так как дома давно уже не было подходящих вакансий. Тут же мне вспомнились и родители, точнее отец, который воспитывал меня один. Я очень любил отца и сейчас почувствовал прилив нежности к этому человеку.
      Тем временем куратор принёс поднос с кофейными принадлежностями и поставил его на столик, расположенный между двумя креслами. Пододвинув ко мне чашку с кофе, он уселся напротив.
      – Кажется, я кое-что вспомнил, – сообщил я. – Помню отца и то, что я прилетел с соседней планеты в поисках работы. Это и есть ложная память?
      – Да. Это она.
      – Но всё так реально! Может быть, вкралась какая-то ошибка и это я и есть настоящий?
      – Нет, нет, – категорически отверг моё предположение собеседник. – Настоящий Баллард Лемэн сейчас скрывается под чужим именем. Просто вы очень похожи внешне и этим обстоятельством решили воспользоваться. А ваше настоящее имя и планета, с которой вы прибыли мне неизвестны, так же как и вам.   
      Сделав несколько глотков, куратор аккуратно поставил чашку с кофе на столик и занялся моим просвещением.
      – Далеко не все жители обеих планет в полной мере осознают, что их солнечная система захвачена и порабощена инопланетянами – исключительно коварными и безжалостными тварями, – объяснял он. – Форму правления планет они внешне не изменили, но, конечно, поставили на руководящие посты подходящих для себя людей. И эти люди – предавшие свой народ, постоянно втолковывают и внушают населению, что мы заключили взаимно выгодный контракт с представителями инопланетной цивилизации. На самом же деле пришельцы вывозят с планеты руду с редкоземельными элементами. Причём вывозят в огромных количествах, а добывают её силами самих же местных жителей. Возможно, это единственная причина, по которой они до сих пор не уничтожили нашу цивилизацию. Внешне всё выглядит более-менее благопристойно. Но не занятые в добыче полезных ископаемых отрасли промышленности разрушены, социальная сфера деградирует, и население быстро вымирает. А после того как недра планеты будут опустошены, нас всех ожидает очень незавидная судьба. Наша с вами задача предпринять все возможные меры к освобождению планет.
      Этот рассказ произвёл на меня большое впечатление. Тем более что я и сам уже припомнил общую картину происходящих на обеих планетах событий. Но в моей памяти они были представлены с такой точки зрения, что все неприятные моменты были обусловлены лишь временными экономическими трудностями. Теперь же я почувствовал личную заинтересованность и понял, что готов помочь этим несчастным людям. Хотя краем сознания я понимал, что прилив такого энтузиазма обусловлен, в том числе, сочувствием к несуществующему отцу и беспокойством о его судьбе.
      – Я всё понял, профессор, – сказал я и осёкся, растерянно посмотрев на собеседника.
      – Ничего, всё в порядке, – заявил куратор и впервые посмотрел на меня с весёлым интересом. – Именно так меня все и называют. Уже не помню, кто и зачем впервые придумал назвать меня профессором, но это давно стало моим конспиративным именем. Похоже, молодой человек, у вас незаурядная интуиция.
      Я невольно скорчил недоверчивую мину, потому что сейчас мне было не до комплиментов.
      – Да, да не отмахивайтесь, – настаивал куратор. – Вас рекомендовали как весьма шустрого молодого человека. Хотя, признаться, на первый взгляд этого не скажешь. Интересно, что сейчас вы осведомлены о собственных выдающихся способностях не больше чем я.
      Очевидно, последняя мысль показалась профессору особенно забавной и он, качнув головой, весело рассмеялся. Мне же в отличие от него было далеко не до смеха. Я пытался понять и оценить масштабы своих проблем.
      – Но зачем же все эти заморочки с памятью и конспирацией? – недоумевал я. – Так ли уж это необходимо? Неужели нельзя было организовать всё как-то попроще?
      – Нельзя! Ни в коем случае нельзя! – взволнованно заявил куратор со всей категоричностью. – Всё дело в том, что инопланетяне везде установили сканеры или считыватели мыслей, точнее мыслеформ. Эти аппараты стоят в каждом подъезде, на перекрёстках улиц, в общественных местах и никто из нас не знает, где ещё. Сканеры считывают не сами мысли, а зрительные образы – мыслеформы. У человека прибывшего из другой солнечной системы рано или поздно всплывают в голове образы, связанные с его прошлой жизнью. Сканер немедленно реагирует и посылает сигнал тревоги. На место, под видом блюстителей порядка, сразу прибывает группа захвата и забирает вызвавшего тревожный сигнал подозреваемого. Этих несчастных людей больше никто и никогда не видел. Так что призываю вас отнестись к происходящему со всей серьёзностью.
      – Есть ли конкретные моменты, о которых мне нельзя думать? – озабочено спросил я, проникаясь чувством нешуточной опасности.
      – Возможно, есть, но я не должен высказывать имеющиеся у меня, по этому поводу, предположения. И неважно верны они или нет, – заявил куратор. – Помните историю о белом медведе, о котором нельзя думать, иначе не сбудется что-нибудь важное? Смысл её в том, что целенаправленно не думать о чем-либо человек просто не может.
      – Помню! – воскликнул я. – Но этот парадокс мне известен в виде притчи о большой белой обезьяне. И я удивлялся, зачем человека попросили не думать о ней. Ведь если бы он не знал о чём нельзя думать, то вряд ли вспомнил бы о белой обезьяне. И тогда всё задуманное могло легко свершиться.
      – Ну, вот теперь вы всё понимаете, – задумчиво проговорил профессор. – Опасность заключается ещё и в том, что блокировка вашей истинной памяти может неожиданно «слететь». Это может произойти при одновременном воздействии на вас знакомых по прежней жизни звуков, вкусов, запахов, образов, в общем, чего-нибудь подобного. И вам следует избегать эмоциональных потрясений или сильных волнений. А так же лучше поменьше интересоваться прессой, новостями и в целом избегать получения новой информации. Нужно сторониться всего, что может вызвать всплеск ассоциаций, которые разблокируют вашу настоящую память. Если же это всё-таки произойдёт, то у нас на этот случай есть одно средство…
      Куратор поднялся с кресла и вышел в соседнюю комнату. Вскоре он вернулся, держа в руках небольшую коробочку. В ней оказались, так называемые, шприц-тюбики, изготовленные из полиэтилена и снабжённые иголками в колпачках. Все они были красного цвета и лишь два зелёного. Похожие шприцы я когда-то видел в армейских аптечках, хотя и не помнил, служил ли в армии. При необходимости достаточно скрутить с тюбика защитный колпачок, и он уже готов к использованию.
      – Как только к вам вернётся истинная память, если это действительно произойдёт, вам следует немедленно сделать инъекцию красным шприцем, – заявил профессор. – Это заблокирует ваши воспоминания, но уже не так надёжно, как это было сделано прежде – в стационарных условиях. Пока не сделаете укол оставайтесь на том же самом месте, где это вас настигло. И постарайтесь не вспоминать и не обдумывать детали прошлого настоящей жизни. Воспоминания об этом могут сохраниться в вашей текущей памяти. Конечно, нельзя никуда перемещаться, чтобы не оказаться в зоне действия сканеров. Так что вы будете в большой опасности до тех пор, пока не воспользуетесь шприцем. Поэтому этот набор необходимо всегда иметь при себе. В крайнем случае, в каком-нибудь легкодоступном месте. Потом, уже по обстоятельствам, оцените свои возможности и решите, сумеете ли продолжить выполнение задание. Возможно, единственно верным решением будет просто постараться скрыться.
      – А зачем тогда зелёные шприц-тюбики? – спросил я, уже догадываясь об их назначении.
      – Может быть, вас раскроют. А, возможно, именно отход, после того как миссия будет завершена, окажется самой трудной и опасной частью задания, – объяснил профессор. – Инъекция из зелёного шприца вернёт настоящую память и позволит использовать весь ваш прошлый опыт и профессиональные наработки. Хотя конечно прежние навыки и так сохранились на подсознательном уровне. Они помогут в случае необходимости, но вы не будете помнить, как их приобрели.
      – Понятно, – задумчиво протянул я, пытаясь переварить и осмыслить весь объём обрушившейся на меня информации.
      Теперь я уже помнил, что в кармане у меня лежит конверт с рекомендательным письмом, адресованным одной из крупнейших фирм занимающихся межзвёздными грузоперевозками. Я достал конверт, но не стал его открывать, так как помнил текст письма почти наизусть. В нём руководитель одной из известных фирм, на моей якобы родной планете, подробно перечислял все присущие мне достоинства. В заключение письма он высказывал сожаление по поводу того, что вынужден сворачивать свой бизнес, а иначе ни за что не расстался бы с таким ценным работником как я.
      – Я так понимаю, мне следует устроиться на работу в эту контору? – спросил я, помахав конвертом.
      – Да, – подтвердил профессор. – Причём желательно сразу на руководящую должность. Но, в крайнем случае, занимайте любую вакансию. Мы поможем вам быстро, насколько это будет возможно, продвинуться по служебной лестнице. Теперь, слушайте и запоминайте – это очень важно! Вы будете получать газету, в которой иногда будет вот такой рекламный вкладыш.
      Куратор достал цветную и легко запоминающуюся листовку, предлагающую услуги какой-то фирмы торгующей бытовыми электроприборами. Потом он аккуратно оторвал цветную наклейку, под которой открылась белая поверхность чистой бумаги.
      – Здесь вы будете находить сообщения. Сначала это будут рекомендации, что необходимо предпринять, чтобы продвинуться по службе, – сообщил куратор. – Это будет продолжаться до тех пор, пока вы не займёте должность достаточно высокую, для того чтобы иметь возможность выполнить возложенную на вас миссию.
      – Но в чём же, наконец, заключается моё задание? – спросил я.
      – Дело в том, что важнейшей частью вашего задания является то, что вы ни в коем случае не должны его знать, – безапелляционно заявил профессор.
      – Это для вашей же безопасности и, конечно, в целях конспирации, – добавил он уже мягче, поймав мой взгляд, красноречиво говоривший, что я об этом думаю.
      Когда мы обговорили все детали, мне завязали глаза и на машине отвезли в район, где я мог снять недорогую квартиру.
      Похоже, профессор действительно был выдающимся конспиратором.


Глава 2

      Уже на следующее утро после встречи с куратором я отправился в космопорт устраиваться на работу.
      С похмелья я чувствовал себя неважно, и даже летнее солнце, по-утреннему ласковое и не жаркое, меня не радовало. Но я быстро приходил в норму, не забывая при этом поминать профессора недобрыми словами.
      Это он велел мне, после того как сниму квартиру недалеко от места будущей работы, отправиться в бар, чтобы встретиться и познакомиться со связными. Конечно, они могли и не понадобиться в дальнейшем, но профессор заявил, что иметь запасной канал связи просто необходимо.
      При этом он, многозначительно глядя в глаза, заявил, что мне непременно нужно развеяться, «оторваться» и стереть, наконец, с лица «это озабоченное выражение».
      Я понял, что он имел в виду, только после того как к моему столику подошли две миловидные девушки, и одна из них произнесла кодовую фразу.
      Мы познакомились и целомудренно заказали по лёгкому коктейлю. Мне показалось, что имена подруг на удивление точно соответствовали их облику. Невысокую, темноволосую девушку звали Лией. В ней поразительным образом сочетались свойственные юности угловатость и порывистость со зрелыми округлыми формами. Её светловолосая подруга – Дора, отличалась высоким ростом, широкими плечами и упрямо выступающим вперёд подбородком.
      Покончив с коктейлями, мы немного поскучали, но затем заказали напитки покрепче и вскоре уже безудержно хохотали над своими незамысловатыми шутками.
      Бар был небольшим – вмещал менее десятка столиков, и оказалось, что отдыхать в нём очень уютно. Столы и стены были отделаны тёмным деревом, и при слабом освещении создавалась иллюзия таинственности и уединения.
      Довольно быстро я убедился в том, что подруги полностью в курсе происходящих на планете событий и посвящены во все детали деятельности моего куратора. Я описал девушкам парней, которые встретились мне на лестничной площадке, и поинтересовался что это за люди. Сначала девушки расхохотались, но затем Дора всё же объяснила кто они такие.
      – Это были Клещ и Джокер – гориллы профессора, – сквозь смех сказала она. – У них мозгов, ну вот, как у той кофемашины. Профессор вспоминает о них, когда появляется какая-нибудь грязная работёнка, не требующая большой сообразительности.
      – Незнаем настоящая у них память или трансплантированная, но, например, один из них даже не помнит, где родился, – сообщила Лия доверительным шёпотом, перегнувшись ко мне через стол.
      – А туда же, «клеится» ко мне вздумал, – добавила Дора, и подруги опять расхохотались.
      Я попросил девушек рассказать что-нибудь о поработивших и эксплуатирующих эту солнечную систему пришельцах. Предыдущий владелец трансплантированной мне памяти жил на планете с аграрной экономикой и фактически на задворках цивилизации. Поэтому я не смог выудить из памяти ничего конкретного, кроме банальных понятий о взаимно выгодном соглашении с инопланетянами и временных экономических трудностях.
      – Ну что можно о них сказать? – задумчиво проговорила Лия. – Упыри они и есть упыри. Бледные, пухлые… Да ты их и не увидишь никогда. Они практически не покидают свою дипломатическую миссию.
      – У них почти нет губ и поэтому всегда видны редкие и кривые зубы, – дополнила рассказ Дора. – Где бы они ни появились, это всегда вызывает панику и беспорядки. Люди, кто потрусливее, бросаются убегать, а кто покрепче, настоящие мужики, те рвутся вперёд, чтоб разбить их бледные башки. Тех и других невозможно удержать, и начинается полный хаос. Поэтому упыри предпочитают не показываться людям на глаза.
      – Но не они настоящие хозяева, – заявила Лия. – Упыри служат другим ещё более жутким пришельцам.
      – Как?! – невольно воскликнул я.
      – Сейчас об этом помнят лишь наши родители, да и то смутно, – пояснила девушка. – Но сначала были голубые, светящиеся чудища. А уже потом они привезли надзирать за нами этих… Мой отец однажды сказал, что когда снова появятся «светящиеся» – это будет означать что всем нам конец, и упырям, наверное, тоже.
      Потом кто-то из девушек вспомнил, что пока мы окончательно не напились, необходимо обговорить время и место встреч для экстренных случаев, если возникнет такая необходимость. Договорились, что каждый четверг одна из них будет ждать меня в этом баре в течение часа, начиная с семи вечера.
      На следующий день я с некоторым трудом припомнил этот разговор об экстренных встречах и понял, что он состоялся как раз вовремя.
      В общем, мы неплохо провели время. Под конец вечера я уже без устали нашёптывал комплименты на ушко наиболее понравившейся мне девушке – невысокой брюнетке по имени Лия. Говорил ей, что хоть я, возможно, и похож на гориллу, но сообразительный и у меня большое, полное нерастраченной любви сердце. В ответ Лия только смеялась, а однажды шепнула на ухо, что я похож на кого угодно, но только не на секретного агента.
      В конце концов, девушки вызвали машину и доставили меня домой. Лия проводила меня до входа в здание. Когда я обнял её за талию и привлёк к себе, она мягко, но решительно, освободилась.
      – На сегодня программа мероприятий исчерпана, – строго заявила девушка.
      – До встречи, красавчик, – смеясь, добавила она, направляясь к ожидавшему её автомобилю.
      Возможно, устраиваться на работу с изрядного похмелья – хороший конспиративный приём. Но при этом вряд ли можно рассчитывать на высокую должность.
      На пропускном пункте меня тщательно обыскали с помощью металлодетектора. Пришлось всё выкладывать из карманов. Дело дошло даже до таблеток от головной боли, запечатанных в алюминиевую блистерную фольгу. Мне оставалось лишь поблагодарить себя за то, что оставил дома переданные профессором шприц-тюбики. Их стальные иглы, несомненно, были бы обнаружены, и моя шпионская карьера закончилась бы, так и не начавшись.
      Специалистом по подбору персонала оказалась молодая и симпатичная девушка. У неё был настолько строгий и неприступный вид, что мне почему-то захотелось непременно растопить лёд в её глазах.
      Приняв от меня рекомендательно письмо, сотрудница фирмы внимательно его прочла, а затем принялась что-то искать в компьютере, без устали барабаня по клавиатуре.
      – На какую должность вы рассчитываете? – наконец спросило она, даже не взглянув на меня и продолжая терзать клавиатуру.
      Я немного замялся, потому что сидел прямо напротив и опасался дохнуть на девушку перегаром. Но надо было, как говориться, брать быка за рога.
      – Был бы не против занять место, например, заместителя управляющего фирмой, – наконец сообщил я. – По техническим вопросам, конечно.
      Брови специалиста по кадрам поползли вверх.
      – Отчего ж не сразу управляющего? – спросила девушка, забыв о компьютере, и в её глазах впервые загорелся интерес.
      – Да я и не против, если есть такая вакансия – уверен, что справлюсь, – заявил я, со всей твёрдостью на которую был в тот момент способен. – Но, конечно, я согласен на должность начальника какого-нибудь отдела. Или просто инженером… – добавил я, снижая тон.
      – К сожалению, на перечисленные вами должности вакансий нет, – заявила девушка, вновь обретая неприступный вид. – Есть лишь одно место на складе.
      – Нет, не начальника, – поспешно добавила она, когда я, заинтересовавшись, потянулся вперёд. – Требуется комплектовщик товара, фактически грузчик.
      Я принял задумчивый вид. Конечно, я был согласен, но для солидности требовалось выдержать паузу. Тем более после настолько амбициозных заявлений.
      – Других вакансий нет, и пока не предвидится, – заявила девушка, стараясь развеять мои сомнения и поторопить с решением.
      – Хорошо, согласен, – отозвался я, ещё немного помедлив.
      На следующее утро я уже приступил к работе. С первых же минут ангары складов космопорта поразили меня масштабами. Проходы между высоченными стеллажами тянулись чуть ли не до линии горизонта и шириной напоминали проезжую часть улиц с многорядным движением. Вверенный мне сектор был настолько велик, что передвигаться приходилось на специальном автомобиле с открытым верхом.
      Все погрузочно-разгрузочные работы и доставку товара к месту комплектации выполняли роботы. Они были разных размеров и в соответствии с назначением несколько отличались друг от друга конструкцией. Но все они имели в своей основе грузовые платформы на широких колёсах с резиновыми шинами. По краям платформ возвышались массивные колонны, снабжённые всевозможными захватами и сенсорами.
      Большая часть роботов предназначалась для работы со стандартными контейнерами, и они были сравнительно невелики. Я довольно быстро научился программировать их на выполнение постоянно меняющихся, но однотипных задач.
      Роботы для перемещения негабаритных грузов отличались большими размерами и самые крупные из них с трудом маневрировали в проходах между стеллажами. По конструкции они были гораздо сложней. Разнообразные, но всегда очень мощные, захваты выдвигались из колонн в самых неожиданных местах и порой под невероятными углами. Программировать их было сложней, но использовались такие роботы реже, и с ними я мог разбираться не спеша.
      Каждый сектор складов имел отдельный, высоко расположенный диспетчерский пункт с прозрачными стенами, откуда собственно и производилось программирование роботов и наблюдение за их работой.
      Разобравшись с программированием, я в свободное время размышлял над тем, как бы снять ограничения скорости, чтобы мои роботы шевелились пошустрей. Двигались они очень неспешно. Иногда роботы и вовсе замирали на несколько мгновений и принимались с задумчивым видом помигивать индикаторами и щёлкать какими-то реле. В конце концов, я даже додумался, как их можно ускорить, но не рискнул применить это на практике. Я понимал, что достаточно упустить из виду какой-нибудь нюанс, и роботы разворотят стеллажи, а то и сам ангар во вверенном мне секторе.
      Так проходили одна неделя за другой, и я вполне освоился на складах. Постепенно я познакомился со многими из своих коллег и нередко подменял кого-нибудь, когда возникала такая необходимость. Благодаря этому я вскоре имел довольно полное представление обо всех секторах и ангарах, да и о специфике и внутренней логике текущих работ тоже.
      Вечерами, вернувшись домой, в маленькую однокомнатную квартиру, обставленную безвкусной мебелью, я неустанно размышлял – не обманул ли меня профессор? Может быть, я и есть тот самый человек, которым себя помню?
      Постоянно думая об этом, я всё-таки нашёл подтверждение тому, что куратор сказал мне правду. Так, например, я хорошо помнил свою внешность. И хотя я был очень похож на того, кого помнил, в чертах лица я находил трудноуловимые, но явные отличия.
      Но главными доказательствами были другие. Я хорошо помнил, как ещё в юности «слетел» с трассы, катаясь на мотоцикле вдоль бескрайних полей, после чего на бедре у меня остался довольно глубокий и хорошо заметный шрам. Сейчас этого шрама не было, но зато я нашёл другие не менее заметные, о происхождении которых не имел ни малейшего представления.
      Однажды я поймал себя на том, что с ностальгией вспоминаю времена, когда носился по дорогам в команде таких же, как я байкеров. Как весело было тогда. А сколько вечеров я провёл в отцовском гараже, стараясь превратить обычный стоковый мотоцикл в чоппер. Но зато как я после этого гордился своей машиной перед друзьями. А потом начались проблемы с полицией. Особенно, после того как мы перемахнулись в придорожном кафе с бандой рокеров из соседней долины. Вспомнив об этой драке, я машинально принялся ощупывать голову. Мне в тот раз здорово перепало мотоциклетной цепью. Пришлось накладывать швы, и я огорчался, оттого что волосы не закрывали это место полностью. Найдя на месте раны лишь гладкую, неповреждённую кожу, я с некоторым усилием объяснил себе, что на самом деле со мной ничего подобного никогда не происходило.
      Но кем же тогда я был на самом деле?
      Может быть наследным принцем? В таком случае, вернувшись домой, я в полной мере буду пользоваться почётом и уважением дарованными по праву рождения. Но, может быть, я окажусь безродным, беглым преступником, которого разыскивает вся галактика?
      Я понял, что больше всего желаю лишь одного: как можно быстрее закончить дела на этой планете и вернуться к своей настоящей жизни, какой бы она не была.
      Проработав на складах около трёх месяцев, я начал беспокоиться о том, что мне не присылают никаких предписаний. Но лишь, спустя почти полгода, получив очередной номер газеты, я нашёл в ней знакомую рекламную листовку. Волнуясь, я отделил скрывающую текст плёнку и прочитал первые указания.
      Мне предписывалось обратиться к начальнику складов и сообщить, что я случайно обнаружил контейнеры на стеллажах, на которых, насколько мне известно, они не должны находиться. Далее в тексте шли длинные ряды буквенно-цифровых последовательностей, которые служили для обозначения маркировки контейнеров и номеров стеллажей.
      Сложность заключалась в том, что это сообщение следовало озвучить только в присутствии вышестоящего начальства. Нужно было выбрать время, когда управляющий фирмой или один из его заместителей посетят склады.
      Конечно, я сразу понял идею – подставить своего начальника по полной программе. Вообще-то мне претит заниматься подобными вещами, но я объяснил себе, что этот человек, так или иначе, является пособником пришельцев губящих планету. Поэтому я постарался подавить в себе все возникшие по этому поводу сомнения.
      Я уже знал, что управляющий часто посещает склады по понедельникам, примерно через час после начала рабочего дня. Иногда он приезжал в сопровождении целой свиты подчинённых.
      Управляющий был плотным и высоким мужчиной с уже наметившимся брюшком и седыми прядями в волосах. Он излучал спокойствие и уверенность, но казалось, ничто не могло укрыться от его цепкого и пронзительного взгляда. Сопровождавшие управляющего заместители воспринимались мной лишь как его уменьшенные и упрощенные копии.
      Конечно, моё появление в кабинете именно в этот момент недвусмысленно указывало на намерение выслужиться перед самым высоким начальством. Но я собственно и не должен был скрывать своих карьерных амбиций.
      Выучив наизусть номера контейнеров и стеллажей, я стал ждать удобного случая. Позже я сообразил, что если перечислю эти неудобоваримые сочетания цифр и букв по памяти, то это как раз и будет выглядеть подозрительным. Поэтому я записал их на обрывке обёрточной бумаги.
      Дождавшись понедельника, я привёл себя в более-менее опрятный вид и отправился в кабинет своего начальника.
      Управляющий, услышав сообщение, побагровел и выхватил у меня из рук бумагу, испещрённую номерами. Потребовав у побледневшего начальника складов журналы учёта, он принялся сверять записи.
      – Так, значит, сначала утеряны, а потом, оказывается, пришли в негодность и утилизированы? – спросил управляющий с сарказмом, и мой начальник опустил глаза не найдя что ответить.
      – Поехали, посмотрим, – распорядился управляющий, и мы все отправились в нужный сектор.
      Конечно, я уже давно тщательно обследовал указанные стеллажи и контейнеры. А за день до этого проверил их ещё раз.
      Понятно что, контейнеры были даже не повреждены, пломбы оказались на месте, и участь начальника складов была решена. Управляющий позвонил в отдел безопасности и вскоре за моим бывшим начальником явился  бравый лейтенант в сопровождении бойцов охраны.
      Когда мы остались одни, управляющий велел следовать за ним, и мы вернулись в опустевший кабинет. Он долго проверял журналы, накладные и ещё ворох каких-то бумаг. Я стоял у стола и терпеливо ждал, чем всё это закончиться.
      – Справишься? – неожиданно спросил управляющий и в упор посмотрел на меня.
      – Справлюсь, – тут же твёрдо ответил я, и подумал, что мы – нехорошие люди, иногда умеем понимать друг друга с полуслова.
      – Ну, тогда разбирайся, – заявил управляющий. – Передавать дела тебе никто не будет.
      Когда я остался в кабинете один и уселся в кресло, то понял, что с морально-этической точки зрения всё-таки чувствую себя неуютно.
      На следующее утро я отправился к специалисту по кадрам, чтобы оформить новую должность. Принимая заявление о переводе, уже подписанное одним из заместителей управляющего, девушка вела себя ещё более сдержанно, чем при первой нашей встрече, хотя, казалось бы, это невозможно.
      С первого же дня заступления на новую должность я стал ловить на себе косые взгляды подчинённых. Очевидно, что многие меня опасались, но кое-кто, похоже, просто недолюбливал. Конечно, дружеское общение с моими сослуживцами сразу прекратилось, но я и не стремился к нему. Всё же некоторых из них – наиболее опытных, я первое время часто вызывал к себе в кабинет. Не скрывая своей некомпетентности, я без устали уточнял у коллег особенности работы складов, в которых сам не мог разобраться достаточно быстро.
      Не помню дословно чьё-то мудрое изречение, которым я руководствовался, но смысл его заключается в том, что я знаю так много, что мне не стыдно чего-нибудь не знать.
      Конечно, эта замечательная формула не подходила для общения с другими руководителями, с которыми я теперь каждый день встречался на планёрках. Желая не ударить лицом в грязь, я брал документы домой, и ночами изучал все тонкости работы космопорта, включая модели и тоннаж космических транспортов, и их маршруты.
      Так пролетели ещё полгода. Погружённый в работу я и думать забыл о новых предписаниях от куратора. Однако оно пришло, и я какое-то время держал рекламную листовку в руках, не решаясь открыть текст. Я понимал, что теперь у меня добавиться хлопот, которых и без того было немало.
      Конечно, я не ошибся. Теперь мне следовало хорошенько подготовиться и выступить на планёрке с предложением о реконструкции складов, которая затрагивала и весь космопорт в целом. Далее в предписании следовали примерные планы новых подъездных путей, перепланировки ангаров и частичной реконструкции здания самого космопорта. Потом шли наброски экономических расчётов.
      Изучая планы, я поразился остроумности неожиданных решений и с лёгкой завистью подумал, что сам никогда бы до этого не додумался. Очевидно, что за спиной у моего куратора стояли незаурядные люди. Но у них не было возможности учесть все детали, которые можно выяснить только на месте. Многое пришлось дорабатывать самому и на подготовку к докладу у меня ушло больше месяца.
      Начать выступление я решил с наиболее внушительных цифр из тщательно подготовленных экономических выкладок. И, действительно, реконструкция позволяла значительно сэкономить энергоресурсы, заметно урезать время доставки и отправки грузов и даже сократить численность персонала. Окупалась реконструкция на удивление быстро, и после этого оставалось лишь получать вновь образовавшуюся прибыль.
      Не желая раздражать вышестоящее начальство сюрпризами, я накануне позвонил управляющему фирмой и спросил, не будет ли он возражать, если я выступлю на ближайшей планёрке с предложением о реконструкции. Вряд ли он догадывался о масштабах предстоящих работ и легко согласился. Но, во всяком случае, формально он был предупреждён.
      Конечно, масштабы стали очевидны, когда я непосредственно перед докладом, на специально подготовленных для этого стендах, начал размещать графический иллюстративный материал. Там были представлены диаграммы, графики, картосхемы и всевозможные таблицы.
      Как только у присутствующих прошёл шок, на меня буквально обрушился шквал критики. Конечно, я прекрасно понимал своих коллег. В иных обстоятельствах я тоже предпочёл бы спокойное и размеренное течение рабочих будней без каких-то там реконструкций и вызванных ими хлопот.
      Лишь управляющий не принимал участие в общем обсуждении, а с задумчивым видом изучал предоставленный материал. Потом он задал мне несколько уточняющих вопросов и велел отправить подготовленные мной документы на рассмотрение экономистам.
      Через несколько дней был создан отдел реконструкции, а я соответственно назначен его начальником.
      Управляющий направил меня оформлять новое назначение, и я вновь явился к девушке, которая, примерно за год до этого, принимала меня на работу. Заполняя бумаги, она не поднимала глаз, а на вопросы отвечала тихо и односложно. Я подумал, что она просто меня боится. Пожалуй, при желании я легко мог бы организовать её увольнение, но мне незачем было это делать. Возможно, теперь девушка не отказалась бы, вздумай я пригласить её поужинать. Но, конечно, я не собирался пользоваться служебным положением для достижения подобных целей.
      Мне хотелось найти для неё какие-нибудь ободряющие слова, но я ушёл, так ничего и не сказав. Возможно, я поступил правильно, ведь своего задания я не знал. Может быть, для его выполнения мне, в том числе, предстояло разогнать отдел управления персоналом.
      Получив новую должность, я ловил на себе косые взгляды теперь уже начальников отделов и руководителей подразделений. С недавнего времени моё мнение было решающим по многим вопросам, и я их понимал.
      Когда управляющий поинтересовался, кого бы я мог порекомендовать на должность начальника складов я, не задумываясь, предложил кандидатуру одного толкового парня. Он несмотря ни на что сохранил со мной добрые отношения, но при этом соблюдал дистанцию. Поэтому я решил, что поступаю справедливо.


Глава 3

      Реконструкция космопорта шла полным ходом и медленно, но верно приближалась к завершению. В будущем уже замаячило время окончания работ. И это несмотря на то, что специалисты экономического отдела переделали мои расчёты, стараясь, чтобы космопорт всё время функционировал в прежнем режиме. Это решение несколько отодвигало сроки завершения реконструкции, но конечно было оправдано с экономической точки зрения.
      Однажды я решил забраться на крышу основного здания, желая увидеть территорию космопорта сверху. Мне хотелось оценить масштабы проводимых земляных работ. Поднявшись на лифте, я немного покружил по верхнему этажу и вскоре нашёл выход на крышу.
      Открывшийся сверху вид настолько меня поразил, что я на время забыл о цели своего визита. Поле космодрома было усеяно группами маленьких, словно игрушечных звездолётов самых разнообразных форм и конструкций. Оно тянулось почти до самого горизонта и лишь местами пустовало. Вдали, окутанные синеватой дымкой, зелёными точками виднелись деревья лесополосы. С другой стороны открывался вид на узкие и длинные серебристые пеналы бесчисленных ангаров, которые тоже почти дотягивались до горизонта. Другие же здания космопорта выглядели просто хаотично разбросанными небольшими коробочками и были окружены углами, квадратами и полосками зелёных газонов. Обойдя весь периметр, я обнаружил небольшую вертолётную площадку. Ею явно давно никто не пользовался, да и саму крышу, похоже, никогда не посещали.
      С этой стороны виднелись чаши радаров систем противовоздушной и космической обороны космопорта. Территория оборонного комплекса была окружена забором из колючей проволоки. Она имела собственный пропускной пункт с воротами и, пожалуй, была единственным местом во всём космопорте, куда я не имел доступа.
      Временами поднимался сильный и буквально пронизывающий до костей ветер. Но мне настолько понравилось это место, что я решил бывать здесь хотя бы иногда, а когда-нибудь обязательно посмотреть отсюда закат.
      Коллеги иногда осторожно намекали, что мне следует организовать свою жизнь в соответствии с новым статусом. Одевался я более чем прилично и не совсем понимал, что они имеют в виду. Жениться и, подобно многим, вить уютное гнёздышко я, во всяком случае, не собирался.
      Но, однажды, начальник отдела снабжения, с которым мы иногда пропускали по рюмочке, прямо заявил, что несолидно снимать дешёвую квартирку в грязном и не престижном районе при моей-то должности и доходах.
      К тому времени мы уже второй час расслаблялись в одном из баров вблизи космопорта и он, разгорячившись, стукнул кулаком по столу. Я сразу понял, что мой собеседник прав. На тот момент я уже давно имел настолько высокую зарплату, что определённо не знал, куда расходовать деньги. И, конечно, осознавая зыбкость и непостоянство своего положения, я не стремился, подобно своим коллегам, самозабвенно заниматься обустройством своего быта.
      – Есть конкретные идеи? – спросил я.
      – У меня всегда много идей, – безапелляционно заявил снабженец. – Выпьем за идеи.
      Этому невысокому, полноватому человеку, лет на десять старше меня, я почему-то искренне симпатизировал. Возможно оттого, что он никогда не старался подчеркнуть свою значимость и не лез вперёд подобно своим коллегам. Но при этом он был замечательным специалистом в своей области и нередко давал дельные советы.
      – В двадцати минутах езды отсюда есть район, где можно за сравнительно небольшие деньги снять замечательный, уютный домик, – заявил, наконец, мой собеседник, когда мы выпили.
      Вскоре я уже обустраивал новое жилье, которое не шло ни в какое сравнение с моим прежним пристанищем. Заодно я приобрёл подержанный автомобиль, чтобы без помех добираться на работу. Таким образом, проблема с бессмысленными накоплениями денежных средств была решена. Впрочем, я нередко продолжал практиковать и пешие прогулки в космопорт.
      Я понимал, что для выполнения задания, каким бы оно ни было, самое подходящее время именно сейчас. Я имел самые широкие полномочия и свободный доступ во все здания и помещения космопорта. Но неизвестно какую должность, и какие возможности, я буду иметь, после того, как завершу реконструкцию, и мой отдел подвергнется расформированию.
      Но неожиданно произошло экстраординарное событие, которое заставило меня увидеть и оценить происходящее с несколько иной точки зрения.
      Однажды возвращаясь с работы пешком, я купил у лоточника мороженное и пошёл через небольшой парк, который располагался в квартале от моего дома. Мне нравился холодящий молочный вкус в сочетании с шоколадом. Казалось, он напоминал что-то невыразимо далёкое и приятное из детства. Хотя на планете, с которой, как считалось, я прибыл, именно такого лакомства, кажется, не было.
      Я обратил внимание, что кто-то выкосил небольшой участок газона и в нос мне ударил, до боли знакомый, пряный запах свежескошенной травы. А когда дорожку, по которой я шёл, перебежала чёрная кошка и посмотрела на меня узкими щёлочками зелёных глаз, в голове у меня помутилось. В следующее мгновение я нашёл себя сидящим на скошенной траве.
      Так ко мне вернулась настоящая память. Поднявшись, я направился к скамейке. Кажется, я сидел на газоне не долго, брюки не успели пропитаться сыростью от травы. Меня трясло, от слабости подкашивались ноги, и до скамейки я добрался с трудом.
      Я понял, что, как и предсказывал куратор, блокировка памяти отключилась при одновременном воздействии нескольких факторов напомнивших о моей прошлой жизни. Мороженное вкус, которого так мне нравился, на Земле называлось эскимо. К нему добавился хорошо знакомый с детства запах свежескошенной травы, а чуть позже появился и образ чёрной кошки.
      Я отстранённо подумал, что на самом деле это не кошка, а местное животное напоминающее её. Мне следовало как можно быстрее сделать укол, блокирующий память, и не вспоминать о прошлом. Тут же, как в насмешку, в моём воображении начал всплывать красивый, голубоватый образ Земли, так как она выглядит из космоса. В отчаянии я что есть силы, ударил кулаком по скамейке и, охнув от боли, принялся растирать ушибленную руку.
      От боли в голове у меня немного прояснилось, и я вспомнил, что шприц-тюбики с веществом, блокирующим истинную память, лежат в жёлтом пластиковом пакете, который я повесил в прихожей рядом с входной дверью. К сожалению, я так и не стал носить их с собой, хотя на пропускном пункте космопорта меня уже давно никто не проверял и не досматривал.
      Вряд ли я мог добраться до дома, не попадая в зону действия считывателей мыслеформ. Потом в дом надо было ещё войти, а один из замаскированных сканеров мог находиться в районе входной двери.
      Я стал обдумывать возможность пробраться как-нибудь дворами и проникнуть в дом через окно. Но, заметив невдалеке какого-то бродягу, роющегося в куче мусора, я решил, что именно он и может мне помочь.
      Подозвав мужчину, я сказал ему, что мне срочно требуется лекарство, и я хорошо заплачу, если он его принесёт. Вид у меня был неважный, и это вполне походило на правду. Я объяснил, что лекарство у меня дома, уточнил, где именно и, подавая ключи, сообщил код сигнализации. Когда я спросил, сумеет ли он отключить тревогу, бродяга даже обиделся.
      – У меня была сигнализация, и был дом, пока я не потерял работу, – угрюмо сообщил он.
      Когда я достал бумажник, в нём оказались лишь пара десяток, и бродяга скептически поджал губы.
      – Так не пойдёт, – заявил он. – Откуда я знаю, что это ваш дом? А может быть, вы толкаете меня на преступление?
      В отчаянии я снял первое, что попалось под руку – зажим для галстука выполненный из драгоценных металлов и украшенный широкой полоской довольно крупных бриллиантов. Почти такой же носил управляющий фирмой, и я вспомнил, как гордился, приобретя украшение.
      – Это подойдёт? – спросил я. – Не помню точно, сколько стоит, но поверь мне очень много.
      Глаза бродяги алчно сверкнули, и он протянул руку к зажиму.
      – Хочешь взять сразу? – уточнил я. – Но тогда имей ввиду, если обманешь, я заявлю что ты меня ограбил. Тогда тебя будет искать вся полиция города.
      – Не беспокойтесь мистер, я честный человек, – заявил мужчина. – А иначе я не собирал бы здесь бутылки и всякий хлам.
      С отвращением, бросив на газон мешок, в котором что-то жалобно звякнуло, бродяга повернулся и пошёл к выходу из парка.
      Пожалуйста, побыстрее, – крикнул я, и он перешёл на бег.
      Мне оставалось только надеяться, что мужчина меня не обманет. Он был в чистой спецодежде и выглядел довольно опрятно, хотя ему не мешало побриться, да и куртка была явно великовата.
      Осмотревшись, я понял, что именно смутно беспокоило меня, с того момента, как вернулась настоящая память.
      Парк никаким образом не соответствовал моим прежним представлениям о нём. То, что я привык считать тихим и уютным местом, на самом деле напоминало пустырь, превращённый в помойку. Везде возвышались неопрятные кучи мусора, как попало росли кривые и уродливые деревья. Одно из них, уже полусгнившее, лежало поперёк дорожки, которая тоже была неровной и в выбоинах. Половина брусков, из которых была сделана скамейка, сгнила, и сидеть можно было только на одном краю. Ветер носил по газонам и дорожке обрывки газет, пакетов и множество мелкого мусора.
      Посмотрев в просвет между деревьями на выцветшие вывески, на обшарпанные и осыпавшиеся стены домов, на пустые глазницы окон без рам, я понял, что изменение моего восприятия касается не только места, которое я считал парком, но и всего города. Пожалуй, человек, чью память мне трансплантировали, был не очень-то требователен к облику окружающего мира и его ничуть не тревожил царящий в нём хаос и всеобщая неухоженность.
      Но к своему внешнему виду он, явно, относился иначе. Это я понял, пощупав тончайшую шерсть костюма и взглянув на шикарные туфли.
      И я с удивлением осознал, что сам всё это покупал, так же как и наручные часы, которые стоили целое состояние. Уже с отвращением я посмотрел на сверкающие драгоценными камнями запонки и украшавшую палец печатку с неприлично крупным бриллиантом.
      В какой-то мере наличие дорогих аксессуаров было оправдано тем, что руководители космопорта, таким образом, подчёркивали своё высокое положение – элитный статус, а я в свою очередь старался от них не отставать.
      Но, судя по всему, замена памяти вела и к изменению личности, хотя может быть и не полной. Куратор не предупреждал об этом, но можно было и самому догадаться.
      Мои размышления прервал бродяга, который всё-таки принёс жёлтый пакет со шприц-тюбиками. Вернув ключи, он пожелал мне удачи и, подхватив свой мешок, быстро скрылся за деревьями.
      Закатав рукав, я подумал, что мало кто может, как я вспомнить во всех подробностях два детства сразу и поспешно пока не начались ненужные воспоминания, вонзил иглу. Коварная память торопливо и услужливо напомнила мне, что здесь очень длинная осень, плавно переходящая в весну, но в глазах уже потемнело, и я вновь отключился. Когда я пришёл в себя, то снова не помнил кто я такой на самом деле.
      Но я уже знал, что парк – это не парк, а пустырь, превращённый в помойку. Видел, что внешне благополучный город быстро деградирует и разрушается. Да и драгоценности, которыми я себя обвесил, теперь вызывали недоумение и просто раздражали.
      Следующим утром по дороге в космопорт я впервые обратил внимание на длинные вереницы снующих туда-сюда худых и оборванных людей. Конечно, количество безработных с каждым днём росло, но прежде я не задумывался об этом.
      Позже я решил, что постоянно обдумывать недостатки этого мира возможно и опасно из-за сканеров. Поэтому я постарался поменьше обращать на них внимание, и, как ни в чём не бывало, занимался своими делами.
      Через пару дней, вечером, когда я, приняв ванну, уселся в кресло с чашечкой кофе, в дверь позвонили. Меня редко кто-либо посещал и я, гадая, кто бы это мог быть, отправился открывать.
      На пороге стоял знакомый мне безработный бродяга, которого я недавно посылал за пакетом со шприцами.
      – Простите мистер, но я не могу оставить это у себя, – заявил он, протягивая зажим от галстука с бриллиантами который прежде взял у меня.
      – Но почему? – удивился я, принимая дорогой аксессуар.
      – Дело в том, что я зашёл в ювелирный магазин и пока меня не выгнал охранник, успел посмотреть, сколько он стоит. Но это же целое состояние, – пояснил мужчина. – Не знаю даже, сколько автомобилей можно купить за эти деньги, а может быть даже и целый дом. Но ведь на чёрном рынке я не смогу его продать, меня просто убьют. И в магазине не примут, скажут, что я его украл. Проблемы с полицией мне не к чему. Ведь на самом деле я даже не знаю, что вы им скажете, если будут спрашивать.
      Я почувствовал, как моё лицо заливает краска стыда. Занятый лишь собственным спасением я совсем не подумал о том, какой опасности подвергаю этого, безусловно, честного человека. А ведь я хорошо знал, что получить богатство порой гораздо проще и легче, чем потом сохранить.
      Тем временем бродяга, высказав, всё что хотел, уже брёл к калитке, понуро опустив плечи.
      – Постой, – крикнул я, ещё не зная, что хочу сказать или предпринять и догнал его.
      – Что ты умеешь делать? – спросил я.
      Мужчина с недоумением посмотрел на меня.
      – Ну, есть же у тебя какая-нибудь специальность и опыт работы?
      Вскоре выяснилось, что мой гость является дипломированным специалистом по обслуживанию и ремонту автомобилей, и более десяти лет проработал в автомастерской.
      – Подожди здесь, – попросил я и отправился в дом.
      Вернувшись, я вручил мужчине пару сотен и свою визитку.
      – Приведи себя в порядок, этих денег должно хватить, и отправляйся в космопорт. Попросишь место в гараже. Если возникнут трудности, скажешь, что я тебя направил. Если сумеешь устроиться сам, обо мне ничего не говори. Всё понятно?
      – Да, мистер, я понял, спасибо, – сбивчиво забормотал бродяга, боясь поверить в удачу, но в его глазах уже сверкнул проблеск надежды.
      Когда он ушёл, я почему-то совсем растрогался.
       «Мне стоило появиться на этой планете, чтобы помочь хотя бы одному этому несчастному человеку, даже если бы не было какого-то там непонятного и сложного задания» – думал я. Хотя, конечно, я понимал, что эти два действия совершенно несопоставимы по масштабам.
      Через пару недель я увидел как на автостоянке космопорта мой протеже, покопавшись под капотом автомобиля, принадлежавшего начальнику отдела снабжения, принялся внушать тому, как важно вовремя менять масло. В облике бывшего безработного появилась уверенность в себе, а от понурой угрюмости не осталось и следа. Я едва сдержал улыбку видя, как снабженец оправдывается и смущённо разводит руками.
      После этого случайного наблюдения у меня весь день было замечательное настроение. И никому не удалось его испортить, хотя замечу, что пытались многие.
      Прошло около месяца, и меня посетил новый гость – незваный, из навязанного мне, чужого прошлого. В тот день я, вернувшись с работы, зашёл в гостиную и замер на месте. В кресле возле камина кто-то сидел, а в топке горели несколько поленьев.
      – Извини, я тут похозяйничал немного, было прохладно… – сказал человек, поднимаясь с кресла, и я узнал его.
      Это был байкер по кличке Драйвер из нашей команды, и я впервые видел его без кожаной куртки – косушки усеянной стальными шипами. Сейчас он был в аккуратном сером костюме и выглядел как мелкий, не особенно преуспевающий служащий.
      Межпланетный перелёт стоил очень дорого, и я был уверен, что не встречу никого из прошлой жизни. Но видимо высокая стоимость билетов не послужила Драйверу препятствием.
      – Как ты вошёл… – начал я, но замолчал, не закончив фразы.
      – Обижаешь, брат, – улыбаясь, заметил Драйв – как мы его часто называли, и шагнул ко мне.
      Я понимал, что он имеет право так ко мне обращаться. Немало весёлых дней и печальных минут связывали нас, и мы крепко обнялись.
      Драйвер отличался тем, что легко открывал любые замки, а с компьютером буквально творил чудеса. Мы не виделись почти десять лет и только этим можно объяснить мою забывчивость и бестактный вопрос.
      Драйв немного отстранился и легко коснувшись, провёл пальцами по верху моего лба.
      – Пластическая хирургия? – спросил он. – Меченый, уже не меченный…
      – Хирургия, – машинально, откликнулся я, вспоминая, что меня прозвали меченым из-за грубых швов украшавших лоб.
      – А ты неплохо поднялся, очень неплохо. Я даже не ожидал, – заметил Драйв. – Когда я увидел тебя в городе, то решил что нам непременно нужно встретиться. А у меня нет ни работы, ни нормальных документов. Перебиваюсь разной мелочёвкой в сфере перераспределения собственности, постоянно оглядываюсь и жду, когда кто-нибудь догадается меня арестовать. Может быть, ты сможешь подсказать мне что-нибудь дельное?
      – Может быть, – эхом отозвался я.
      В тот момент я лихорадочно размышлял – как теперь поступить? Не выгонять же Драйвера на улицу? Может быть, лучше помочь, не посвящая его во все тонкости своих дел, а там видно будет?
      Я коротко замахнулся, делая вид, что бью Драйвера в солнечное сплетение. Но вместо этого захватил и попытался вывернуть ему руку а, заодно подбив ногу уронить на колени.
      – Ах ты, гад, – воскликнул Драйв и, вырвавшись из захвата, попытался сбить меня с ног подсечкой.
      Какое-то время мы с переменным успехом боролись, с грохотом роняя мебель но, наконец, утомившись, отпустили друг друга.
      – Вот теперь я тебя узнаю, меченый, подлец, – воскликнул Драйв, с трудом переводя дыхание. – А я всё думал ты это или не ты? До последней минуты сомневался.
      – Зато я не сомневался, – парировал я. – Кто ещё мог так бесцеремонно забраться ко мне в дом?
      – Ладно, проехали. Сейчас поужинаем, и всё решим, – добавил я, заметив смущение Драйвера.
      Не хватало ещё, чтобы он начал оправдываться.
       «А подошёл бы ко мне Драйв, если бы я одетый в лохмотья рылся в куче мусора»? – почему-то задумался я, пока готовил ужин. Получалось, что этого никак нельзя узнать, пока не проверишь. И всё-таки я подумал, что он не подошёл бы. Казалось бы, какая разница? Но я почувствовал, что некая внутренняя, добродушная расслабленность уходит, и я вновь становлюсь внимательным и сосредоточенным.
      За ужином я сказал Драйву, что попробую сделать ему приличные документы и устроить на работу в космопорт. Он, с набитым ртом и вращая глазами, сказал, что на всё согласен, потому что жить постоянно в бегах ему до жути надоело. Потом я объяснил Драйву, что возможно когда-нибудь мне потребуется его помощь в одном очень опасном деле. Он может отказаться, но в любом случае ничего мне не должен.
      – Ты всегда был занудой, Меч. Я давно всё понял, и всё сделаю, – заявил Драйв, бросая использованную зубочистку в тарелку с остатками еды. – Скажи лучше, у тебя, наверное, есть что-нибудь выпить?
       «Может быть, мне действительно следует быть попроще, тем более с друзьями?» – подумал я, доставая бутылку виски из бара. Думать о том, что на этой планете у меня вряд ли могут быть друзья, не хотелось.
      Дождавшись четверга, я отправился на встречу со связным, гадая по дороге, возьмётся ли он помочь с документами.
      В баре меня ждала Лия. Я сразу изложил ей свою просьбу и протянул фотографию Драйва.
      – О, значит, уже набираешь команду, красавчик? – развеселилась девушка, всматриваясь в фото. – Подходящий тип – вполне бандитская рожа.
      Широкое лицо Драйва, с тяжёлым взглядом из-под густых, нависающих бровей, вполне соответствовало оценке Лии.
      – Ещё ему нужен солидный диплом – что-нибудь связанное с информационными технологиями, и по возможности рекомендательное письмо, – сообщил я, с трудом сдерживая улыбку.
      – Я всё сделаю, – сказала Лия, становясь серьёзной. – Приходи через неделю. А сейчас мне пора, красавчик, до встречи.
      Торопливо чмокнув меня в щёку, девушка упорхнула, а я остался в гордом одиночестве допивать виски и размышлять о превратностях судьбы.
      Через неделю Драйв уже внимательно рассматривал и даже обнюхивал свой новый диплом. Я подумал, что мой приятель его лизнёт, но этого делать он всё-таки не стал.
      – Очень серьёзная работа, – заявил он, наконец, закончив изучение солидных и толстых корочек. – Я в этом деле кое-что понимаю.
      Получив новые документы, Драйв отправился снимать комнату в бедном районе, где я и сам не так давно жил. Я навестил его через несколько дней. Драйв сообщил, что на работу его приняли, но он рассчитывал на большее.
      – Понимаешь, меня взяли помощником – фактически учеником, – пожаловался он. – А я один раз взглянул на сервер, на оборудование и теперь знаю о нём больше, чем мой новый начальник узнал за всю свою никчёмную жизнь.
      Уже расставаясь, мы договорились, что не будем встречаться на работе без крайней необходимости – ни к чему чтобы нас видели вместе. Если же экстренно понадобиться, переговорить, то будем встречаться на крыше космопорта.
      Время от времени, когда становилось скучно сидеть дома, я навещал Драйва в его новой квартире. Мы вспоминали былые похождения, обсуждали коллег и, в общем, неплохо проводили время. Но вскоре всё изменилось.
      Наведавшись к Драйву в очередной раз, я с удивлением обнаружил, что у него поселилась женщина. Невысокая и немного полноватая Элиза отличалась добродушным и весёлым нравом. Довольно быстро она превратила холостяцкую берлогу Драйва в уютное и ухоженное жильё. Они прекрасно ладили друг с другом, и однажды Драйв шепнул мне, что только теперь начал жить по-настоящему, а прежде даже не знал что это такое. Глядя на них я, кажется, понял, что он имел ввиду и был рад за приятеля.
      Изредка я продолжал навещать Драйва, хотя мы уже меньше говорили о прошлом и о работе. Но я поймал себя на том, что мне просто нравится бывать иногда в уютной и по-семейному тёплой обстановке.
      Однажды, решив в очередной раз навестить Драйва с Элизой, я пробирался к ним по узким и грязным, мокрым после дождя проулкам. Стараясь обойти очередную лужу, я подумал, что выбрал для визита очень неподходящий день. Неожиданно я уловил краем глаза какое-то движение на газоне возле кучи тряпья и мусора и, поражённый увиденным, тут же остановился.
      Там копошился, пытаясь подняться на ноги довольно крупный и крайне истощённый щенок светло-коричневой окраски. Такой худобы я не встречал никогда в жизни. Рёбра напоминали стиральную доску, а истончённые лапы, похоже, не держали вес даже сильно исхудавшего тела. Видимо чувствуя моё внимание к себе, он напряг последние силы и всё же поднялся. Но щенок не смог держаться прямо, а стоял, неестественно, дугой выгнув вверх спину и широко расставив лапы. Потом, подняв голову, он тоскливо, совсем по-человечески, и как будто даже виновато посмотрел на меня и повалился на бок.
      Я машинально выругался и продолжал ругаться, ни к кому конкретно не обращаясь, до тех пор, пока не израсходовал весь словарный запас. Но я уже понял, что не могу, просто так, оставить это живое существо умирать на газоне. Осторожно подняв щенка, я пристроил его на руках и понёс к Драйву с Элизой. Во время этой операции он даже не шелохнулся, лишь в какой-то момент успел лизнуть в щёку. Стало щекотно, и это ощущение не проходило всю дорогу, пока я шёл и размышлял – как мне объяснить наше появление своим приятелям?
      Но ничего говорить и объяснять не пришлось.
      – Да что же это за изверги такие, – гневно воскликнула Элиза, увидев нас.
      Не прошло и минуты, как щенок лежал на мягкой подстилке возле дверей, а Элиза пыталась его накормить.
      – Много еды не давай, только чуть-чуть, – распоряжался Драйв. – И не надо его сегодня мыть пусть немного поест и отдыхает, а на завтра вызовем ветеринара.
      Драйв стоял посреди комнаты, широко расставив ноги и убрав руки в карманы брюк. В какой-то момент я поймал на себе его внимательный и пристальный взгляд, но тогда я ещё не понял его значения.


Глава 4
 
      Я проработал в космическом порту почти два года и уже завершал реконструкцию, когда, наконец, пришло очередное письмо в рекламной листовке. Судя по всему, оно было последним.
      В нём сообщалось, что успешно захвачена эскадра грузовых звездолётов, приписанных к порту, где я работал. И вскоре на ней, под видом груза, на планету будут переброшены десантные войска.
      Мне предписывалось уточнить реальное время прибытия, в соответствии со штатным расписанием, и организовать встречу. То есть обеспечить безопасное приземление и беспрепятственную высадку десанта.
      Для этого мне следовало, самостоятельно подготовить – освободить как можно больше взлётно-посадочных площадей, так как прибудет двадцать пять грузовых транспортов вместо десяти ожидаемых местной администрацией. Непосредственно перед высадкой десанта мне следовало принять меры к блокировке систем связи служб космопорта, чтобы лишить их возможности слаженного взаимодействия.
      В тексте подчёркивалось, что именно это и является заданием, для которого я был доставлен на планету. На этом миссия завершалась, и далее мне рекомендовалось заняться вопросами собственной безопасности.
      Заканчивалось послание паролями, с которыми я мог обратиться к старшим офицерам, руководившим десантниками, и приводился их список. Назваться мне следовало путешественником и сообщить, что пришёл от профессора.
      Посмотрев дату прибытия десанта, я похолодел. На подготовку встречи у меня оставалось всего несколько дней. Получив предписание, я весь вечер и большую часть ночи размышлял, как его выполнить.
      Конечно, расчистить космодром своими силами и подготовить к приёму большого количества грузовых кораблей я не мог. То есть, я мог что-то сделать, поездив по взлётно-посадочному полю, но не в таких же объёмах. Но можно было попытаться запустить ложную информацию о внеочередном, с опережением графика, прибытии какой-нибудь, ещё одной, подходящей эскадры. Тогда космодром подготовят и без моего участия.
      Проблема заключалась в том, что с любой из эскадр можно было выйти на связь, и тогда обман мог сразу раскрыться. Но временами связь была неустойчивой, и я мог рассчитывать только на это.
      Информацию о внеочередном прибытии космического поезда следовало каким-то образом донести до руководителя полётами космопорта. Именно он принимал окончательные решения и отдавал распоряжения диспетчерскому центру и другим службам. Я не знал, как осуществить это на практике и решил обдумать детали позже.
      Постепенно у меня сложился довольно простой план, и утром я приступил к его реализации. Меня очень смущало, что он основывался на случайных и не предсказуемых факторах, но ничего другого придумать не удавалось.
      По долгу службы я нередко бывал и в диспетчерском центре и в отделе связи. Иногда я с нетерпением отслеживал передвижение какого-нибудь груза, необходимого для завершения очередного этапа работ по реконструкции. Поэтому мой интерес к каким-либо рейсам не должен был вызывать подозрений.
      Утром я первым делом изучил расписание и выяснил что на подходе к планете только две подходящие по времени прибытия эскадры грузовых звездолётов. Потом я отправился в отдел связи и выяснил у дежурного офицера, что одна из выбранных мной эскадр пропустила последний сеанс связи. На всякий случай я сказал офицеру, что жду важный груз, и он понимающе кивнул головой.
      Я попросил его на следующих сеансах связи запросить у этих двух эскадр ожидаемое время прибытия и переслать мне копии радиограмм. Объяснил я это тем, что нужно уточнить графики погрузочно-разгрузочных работ.
      К вечеру из отдела связи прислали копии радиограмм. С одной из грузовых эскадр связи так и не было. Следовательно, радиограмму от неё, об ожидаемом времени прибытия, можно было подделать.
      Но, задумавшись о том, каким образом побудить руководителя полётами космопорта совершить нужные мне действия я понял, что всё-таки не знаю, как это сделать. Я имел лишь смутное представление о том, какие для этого нужны документы, как их оформить, а потом переправить в его отдел.
      В последние дни я часто вспоминал о Драйве и его незаурядных способностях. Теперь было самое время его подключить. В обеденный перерыв я нашёл его в столовой и, проходя мимо, шепнул, что буду ждать его на крыше космопорта.
      – Я давно понял, что ты играешь по крупной, – восхищённо прошептал Драйв, выслушав меня. – Но, чтобы так!.. Конечно, я в деле.
      – Ты ведь понимаешь, что это очень опасно и не предполагает какого-либо заработка, хотя конечно новое правительство… – начал я, но Драйв не дал мне договорить.
      – Конечно, вначале я рассчитывал хорошенько заработать, помогая тебе. Но знаешь, ненавижу упырей за то, что они сделали и продолжают делать с нами и нашей планетой. И если мы с ними реально разберёмся, мне не нужны никакие награды.
      Я вздохнул, не скрывая облегчения, ведь Драйв вполне мог и отказаться. Но он на этом не успокоился.
      – Что бы между нами не оставалось никаких недомолвок, я должен сказать тебе ещё кое-что.
      – Что же? – насторожился я.
      – Я знаю – ты не меченый. Как только я это заподозрил, то легко выяснил, что настоящий меченый скрывается по программе защиты свидетелей. Но не беспокойся, такой как сейчас, ты мне нравишься даже больше, чем тот настоящий. Так что это ничего не меняет и все наши договорённости остаются в силе. И неважно кто ты на самом деле.
      – Значит, ты всё-таки догадался! Но, как?!
      – Не из-за внешности, к ней у меня не было серьёзных вопросов. Но настоящий меченый никогда не подобрал бы на улице брошенного щенка. Он скорее дал бы ему хорошего пинка, чтобы тот не путался под ногами.
      Я лишь покачал головой и не нашёлся, что ответить.
      Когда на следующее утро мы вновь встретились на крыше основного здания космопорта, Драйв меня удивил и обрадовал. Он сообщил, что сделал все необходимые документы о прибытии эскадры звездолётов с опережением графика. И что они уже приняты отделом управления полётами и находятся в работе.
      – Но как тебе это удалось? – непроизвольно вырвалось у меня.
      – Ты забываешь, что я имею доступ к любому компьютеру космопорта, да и фактически почти к любому за его пределами, – сообщил Драйв, с деланным равнодушием, скрывая вполне заслуженную профессиональную гордость. – Просто покопался пару-тройку часов в сети, не выходя из кабинета. Оказалось, что письменные и электронные распоряжения дублируют друг друга, и пришлось изготовить бумажную копию. Самым сложным было подложить это письмо курьеру, но я засунул его в пачку других таких же у секретаря, и оно уже ушло с утренней почтой. Но всё же есть одна неувязка.
      – Что же не так?
      – Якобы, прибывающая эскадра состоит тоже из десяти грузовиков и, следовательно, места для двадцати пяти на космодроме всё равно может не хватить.
      – Что ж, проедусь и на месте посмотрю, что ещё можно сделать, – сразу решил я. – Отсюда с крыши вроде бы всё видно, но как-то непривычно и трудно ориентироваться.
      – Подожди. Надо ещё уточнить насчёт систем связи, которые следует вывести из строя, – остановил меня Драйв. – Короче, я запрограммирую отключение всех коммуникаций завтра в четырнадцать тридцать, так что бы это выглядело случайным сбоем. И позабочусь о том, чтобы восстановить связь было непросто.
      Обсудив ещё ряд деталей, мы расстались.
      Освободившись от других дел, я взял автомобиль и отправился обследовать взлётное поле, чтобы уточнить обстановку на месте.
      Чуть ли не посредине участка, где планировалось приземление десанта, я обнаружил целый склад громадных, едва укрытых брезентом, контейнеров с каким-то оборудованием. Уложенные блоками высотой с трёхэтажный дом они занимали площадь равную нескольким городским кварталам. Конечно, всё это следовало, так или иначе, убрать.
      Выяснив наименование фирмы получателя груза, я позвонил её руководителю, объявил все договорённости о временном хранении контейнеров аннулированными, и добился твёрдого обещания убрать их завтра же в первой половине дня. Пришлось объяснить это тем, что интенсивность полётов возросла и пригрозить громадными штрафами и неустойками. Конечно, я изрядно превысил свои полномочия, но иного выхода не было.
      Вернувшись на космодром, я продолжил его осматривать объезжая по периметру. Вскоре обнаружил грузовой звездолёт со снятой обшивкой. Вокруг суетились ремонтники, и бродил расстроенный капитан. Он пожаловался, что у грузовика неисправна система запуска одного из двигателей и теперь специалисты второй день не могут устранить поломку.
      У руководителя ремонтной бригады я выяснил, что они уже выявили неисправный блок, но пока заявка на него будет согласована во всех инстанциях, может пройти немало времени. Когда он заявил что, имея новое оборудование, легко восстановит звездолёт за несколько часов, я велел ему садиться в машину. Мы поехали на склады, и я договорился, чтобы нужный блок выдали под мою ответственность. Новый начальник складов и так был неплохим парнем. А поскольку он знал, что именно я рекомендовал его на эту должность то, конечно, не смог отказать. Блок оказался размером с небольшой дачный домик, и пришлось искать свободного робота подходящего для работы с таким негабаритным грузом.
      Денёк выдался нелёгкий и, вернувшись домой, я с облегчением рухнул в кресло и вытянул уставшие ноги. Десант прибывал уже завтра в три часа дня, и я сделал всё зависящее от меня, чтобы он приземлился и высадился без помех. Казалось бы, самое время расслабиться и отдохнуть, но на душе было неспокойно. Я снова и снова перебирал в уме возможный ход развития завтрашних событий. При этом я доходил до совершенно невероятных вариантов, о которых не хочется даже вспоминать.
      Но не зря говорят, что действительность часто превосходит любые ожидания и фантазии. И весь следующий день, едва я прибыл на работу, жизнь буквально вколачивала в меня эту простую истину.
      Утром возле кабинета меня уже ждал Драйв. Оттого что он не скрывал сам факт нашей встречи и по его встревоженному лицу я понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Мы, не сговариваясь, пошли к лифту и молча поднялись на крышу космопорта.
      – Всю ночь мимо моего дома шли колонны бронетехники и грузовики с войсками, – угрюмо потупившись, сообщил Драйв, когда мы остановились на нашем, ставшем уже привычным месте, с хорошим обзором территории космопорта. – Теперь все они здесь – вокруг космодрома. Полюбуйся.
      Я и сам уже увидел лес орудийных стволов, палатки развёрнутого военного лагеря в начале лесополосы и внутри у меня всё оборвалось.
      – Значит, они уже ждут наш десант, – машинально прошептал я.
      – Ждут, – мрачно, не поднимая глаз, подтвердил Драйв.
      – Но если они всё знают, почему нас до сих пор не арестовали?
      – Оставили на сладкое.
      Драйв не потерял способность шутить. Но мне понадобилось несколько минут, чтобы прошёл первый шок, и вернулась способность рассуждать.
      – Можно ли предупредить эскадру с десантом, чтобы она не приземлялась?
      – Уже думал об этом, но мы незнаем ни позывных, ни частот. Скорее всего их можно найти, если покопаться в компьютерах космопорта, но на это у нас просто нет времени.
      – Но ведь можно передавать на всех частотах, открытым текстом, до тех пор, пока нам не помешают?
      – Да. Это можно.
      – Но нам что же придётся захватить для этого отдел связи? Положить всех мордой в пол и забаррикадироваться? Но у нас даже оружия нет!
      – Ты, Меч, всё-таки живёшь в прошлом веке, – ответил Драйв, улыбнувшись впервые за всё это время. – Мы просто пойдём к тебе в кабинет и подключимся к передатчику, запишем сообщение и поставим на повтор. Я заблокирую все компьютеры этого сегмента сети, и пока они сообразят, как отключить или просто обесточить передатчик пройдёт какое-то время.
      – Хорошо, но нужно предпринять ещё какие-нибудь меры, а потом уже заняться передатчиком, – подумав, сказал я.
      Уже несколько минут я смотрел на территорию комплекса противовоздушной и космической обороны, пытаясь сосредоточиться и понять, что там изменилось пока, наконец, не догадался.
      – Посмотри туда, – предложил я Драйву. – Ещё недавно там возвышались только чаши радаров, а теперь торчат ещё и ракеты. А ведь именно эти серебристые сигары и представляют главную опасность для кораблей десанта. Антиметеоритную защиту и броню космических грузовиков не пробьёт и даже не поцарапает никакая сухопутная артиллерия. А если на них установлена хотя бы часть вооружения военных крейсеров, они за минуту сравняют космопорт и все окрестности с землёй. Нет, корабли десанта будут сбивать в воздухе во время приземления. Тогда они наиболее уязвимы, как, например, парашютисты, пока они не опустились на землю.
      – Да, и если в разбитых звездолётах кто-нибудь и уцелеет, то их уже легко захватят на земле, – согласился Драйв и задумался. – Нужно если не уничтожить, то хотя бы обезвредить этот комплекс. Но он не подключен к общей сети физически и я нечего не могу с ним сделать.
      – Достаточно хотя бы нарушить его работу так чтобы он не смог прицельно сбивать корабли десанта в воздухе, – размышлял я.
      – Знаешь, я могу взять на себя управление крупнокалиберными пулемётами, которые установлены на вышках вдоль ограждения космопорта, – заявил Драйв. – Я давно нашёл способ к ним подключиться и ради развлечения изучал их устройство и сектора обстрела. Можно находиться за много миль отсюда и вести прицельный огонь, потому что на них установлены оптические прицелы с видеокамерами. Они могут работать и в автоматическом режиме, но там столько всевозможных настроек, что я в них до конца не разобрался. Правда комплекс с ракетами попадает, насколько я помню, в сектора обстрела только двух вышек.
      – Никогда не думал, что на вышках нет людей и пулемёты роботизированы, – удивился я. – Это уже кое-что, но всё-таки явно недостаточно, чтобы помешать прицельному запуску ракет. Хотя суматоха может получиться изрядная.
      И в этот момент меня осенило. Я вспомнил о громадных роботах для негабаритных грузов, с которыми работал на складах. Глядя на них, я порой размышлял, какую невероятную сумятицу они создадут, если вдруг «взбесятся» и начнут грузить на свои платформы всё в подряд. Но ведь можно заложить в них координаты комплекса противовоздушной и космической обороны. А потом запрограммировать их так, чтобы, прибыв на место, роботы грузили к себе на платформы всё, что попадёт в поле зрения их многочисленных сенсоров. Я поделился этими соображениями с Драйвом. Он, немного подумав, согласился, что это, пожалуй, наиболее эффективный и вполне реализуемый план.
      Мы отправились ко мне в кабинет, а по пути я предупредил секретаршу, чтобы меня ни в коем случае никто не беспокоил. И я знал, что она никого не пропустит. Я всегда оберегал и защищал своих сотрудников от всевозможных неприятностей и нападок вышестоящего начальства, и они платили мне тем же.
      Первым делом я передал Драйву папку с таблицами программирования роботов. Переводясь со складов, на новое место работы я, не задумываясь, захватил её с собой. Но вряд ли смог бы внятно объяснить – зачем я её взял? Может быть, просто, оттого что приятно иметь под рукой документацию, в которой хорошо разбираешься и ориентируешься.
      Полистав таблицы, буквально минут пять, Драйв заявил, что даже не подозревал, что такие громадные роботы могут быть устроены настолько примитивно. Не теряя времени, он подключился к центральной диспетчерской складов. Затем принялся формировать список наиболее мощных и крупных роботов, которых следовало задействовать. Драйв объяснил, что запрограммирует всех одновременно «пакетом», потому что они во многом идентичны. А уже после этого внесёт индивидуальные дополнения или изменения в отдельные подпрограммы, где это понадобиться.
      В результате, ровно за сорок пять минут до приземления десанта, роботы должны будут прекратить все выполняемые программы, освободить свои платформы от груза, если он там окажется, и двигаться на территорию комплекса противовоздушной и космической обороны. Там, на площадях, ограниченных заложенными в новую программу координатами, они будут грузить к себе на платформы все предметы, возвышающиеся над землёй. Возможность внешнего управления или какого-либо вмешательства в действия роботов во время исполнения этой программы Драйв обещал заблокировать.
      Мы уже заканчивали программирование роботов, когда в кабинет постучалась секретарша. Приоткрыв дверь, она с тревогой в голосе сообщила, что ко мне рвётся капитан из службы охраны космопорта и с ним солдаты. Мы с Драйвом переглянулись.
      – Одну минуту, я сейчас выйду, – сказал я.
      – Дождались, – угрюмо протянул Драйв.
      – Закончишь с роботами, сразу начинай заниматься пулемётами и сообщением для эскадры с десантом. Я постараюсь отвлечь и занять наших гостей, так чтобы им и в голову не пришло заглядывать сюда в кабинет, – сказал я. – Потом уже соображай сам, как и где укрыться. С территории космопорта, скорее всего, выбраться не удастся и, наверное, лучше даже не пробовать.
      – Ладно, сам будь поосторожней, – встревожено произнёс Драйв, – А я уж здесь как-нибудь разберусь.
      Выйдя из кабинета, я увидел, что мой секретарь – хрупкая женщина средних лет, самоотверженно преграждает путь рассерженному капитану. Тот широкой, массивной глыбой нависал над ней, но не решался применить физическую силу, а только раздувал раскрасневшиеся щёки и топорщил усы.
      Едва завидев меня, капитан рванулся вперёд и раскрыл папку, которую сжимал в руке.
      – Вы задержаны по подозрению в государственной измене… – начал он торжественно.
       Я же подумал, что выслушивать весь этот бред мне ни к чему. Обеими руками я резко, изо всех сил, толкнул капитана в грудь прямо на сопровождавших его солдат. Никто из них не ожидал такого поворота событий, и капитан, взмахнув руками, и потеряв равновесие, упал. Заодно он увлёк за собой на пол и одного из солдат. В воздухе белыми птицами закружились листы бумаги, вылетевшие из папки капитана. Я перепрыгнул через неуклюже раскинутые ноги барахтающихся на полу людей и побежал к лифту. Но я никуда не поехал, а лишь нажал кнопку одного из верхних этажей, рассчитывая тем самым сбить погоню со следа. Снаружи торца здания тянулась металлическая пожарная лестница, и я решил, что спустится лучше всего по ней. Где-то между третьим и вторым этажами она обрывалась, но я был в достаточно хорошей физической форме, чтобы не переломать ноги из-за таких пустяков.
      Как я и надеялся, внизу под лестницей меня никто не ждал.
      Осторожно выглянув из-за угла, я увидел лишь пустынные и безлюдные пространства административной части космопорта, да одиноко стоящие здания различных служб. Оказалось, что бежать собственно некуда. Ни в одном из этих зданий не было возможности укрыться, да и вряд ли кто-нибудь возьмётся мне помогать. Не говоря уже о том, что до этих строений надо было ещё добежать, а при этом трудно остаться незамеченным солдатами охраны.
      Но прямо напротив входа в здание, которое я только что покинул, стоял зелёный, военный джип с гостеприимно распахнутыми передними дверцами. Очевидно, именно на нём и приехал капитан с солдатами. Было бы неплохо завладеть этим автомобилем, и добраться хотя бы до складов, а ещё лучше до лесополосы. Не вся же она занята солдатами, разбившими лагерь. Конечно, одиноко стоящий джип выглядел очень подозрительно, он прямо-таки кричал: «Возьми меня и уезжай». Но выбора у меня практически не было и оставалось только рискнуть.
      Пригнувшись и постоянно осматриваясь по сторонам, я быстро подбежал к автомобилю и заглянул в кабину. Замок зажигания был пуст и я, усевшись на водительское сидение, принялся искать ключи. Они сразу же нашлись над солнцезащитным козырьком. «Хорошо, что ключа не было в замке – это признак того, что в этом автомобиле нет подвоха» – успел подумать я, вставляя наиболее подходящий из ключей в замок зажигания.
      Но тут в затылок мне грубо упёрся холодный металл и с заднего сиденья кто-то торжествующе прорычал:
      – Добро пожаловать на борт.
      Человек, коварно устроивший западню, представился майором контрразведки Блейком. Он немедленно и с величайшими предосторожностями, контролируя каждое движение, надел на меня наручники. Потом, вздохнув с явным облегчением, Блейк перелез на переднее сидение, убрал пистолет и принялся философствовать.
       – Вы все настолько примитивны и предсказуемы, что порой даже становиться скучно, – рассуждал майор. – Всегда одно и то же.
      Я же посмотрел на его резко очерченный профиль, украшенный орлиным носом и тяжёлым подбородком, и подумал, что майор, пожалуй, рановато расслабился.
      Крепко вцепившись в баранку, я резко подтянул правую ногу к груди, наклонился влево, и ударил майора каблуком в висок. Второй раз я ударил уже в плечо, выталкивая обмякшее тело из кабины. Дверцы всё ещё оставались открытыми, и мой противник беспрепятственно вывалился наружу. Повернув ключ зажигания, я услышал ровное урчание мотора и подумал, что управлять автомобилем в наручниках мне ещё не приходилось. Но, по независящим от меня обстоятельствам, больше ничего сделать я не успел.
      Кто-то крепко ухватил меня за шиворот, легко как пушинку выдернул из кабины и развернул. Последнее что я увидел – это стремительно летящий кулак и выпученные, белые от бешенства, глаза усатого капитана.


Глава 5

      Когда ко мне вернулось сознание, я нашёл себя крепко привязанным к жёсткому и неудобному стулу прямо посередине небольшого кабинета. Майор Блейк сидел в углу за письменным столом и перебирал какие-то бумаги. Больше в помещении никого не было.
      Характерный и унылый пейзаж за окном подсказал, что мы находимся на первом этаже здания охраны космопорта.
      – Очнулся, беглец? – обрадовано воскликнул Блейк. – Ну, вот теперь, наконец, поговорим без помех.
      Он принёс стул и уселся напротив меня.
      – Понимаешь, на самом деле нам от тебя ничего не нужно. Мы знаем всё, что нам надо знать. Знаем, например, о профессоре…
      Я машинально бросил на майора встревоженный взгляд, и он утвердительно кивнул головой.
      – Да, и о профессоре, и о связных Лие и Доре и многих других, – подтвердил Блейк.
      Услышав имена связных, я непроизвольно напрягся, и это не укрылось от майора.
      – Лия и Дора, славные девушки, но их ждёт незавидная судьба, – немедленно заявил майор. – Впрочем, ты можешь помочь им. Возможно, мы прислушаемся к твоему мнению, когда будем выносить решение. Всё это целиком и полностью зависит от тебя. Нам известно всё. Даже то, что в пятнадцать часов должен приземлиться десант на двадцати пяти грузовых звездолётах. И поверь, мы подготовили ему достойную встречу. Знаешь, мы ведь давно следили за тобой и твоей группой. Но ни во что не вмешивались, так как важнее всего было узнать основную задачу, ради которой тебя забросили сюда. Ты, наверное, удивишься, но мы даже старались создать благоприятные условия для твоего карьерного роста. Последний раз мы вмешались в деятельность вашей группы как раз перед твоим прибытием. Но тогда мы просто не могли допустить нападения на дипломатическую миссию наших уважаемых партнёров.
      О подготовке к нападению на дипмиссию я, конечно, ничего не знал, но запомнил этот факт. Мало ли что может пригодиться в дальнейшем.
      Видимо, утомившись произносить длинный монолог, майор поднялся, подошёл к столу и налил себе воды из бутылки. Я подумал, что именно сейчас он готовиться задать наиболее важные вопросы.
      – Конечно, мы знаем всех твоих помощников здесь в космическом порту, – продолжил майор, снова усевшись на стул напротив меня. – Но нам хотелось бы уточнить их имена, просто, для того чтобы не пострадали зря совершенно невинные люди.
       «А вот это ты уже врёшь. Иначе Драйв сидел бы сейчас связанный рядом со мной», – подумал я.
      Высказавшись, Блейк поморщился, и потрогал комок марли, который белел у него на виске. На мгновение я почувствовал себя неловко и непроизвольно опустил глаза. Ведь я действительно крепко приложил майора, а он всё-таки ведёт себя по-человечески, вежлив и обходителен, как будто ничего не случилось. В общем, как-то нехорошо получилось.
      Но и эта моя непроизвольная реакция тоже не укрылась от глаз проницательного майора.
      – Вижу тебе самому уже стыдно за то, что натворил. Нет, ты действительно хороший парень, а значит, мы обязательно поладим, – обрадовано воскликнул Блейк.
      – Тогда развяжите меня для начала, – попросил я. – Руки и ноги уже затекли.
      – А вот этого я делать не буду, и ты сам в этом виноват, – с наставительной интонацией произнёс Блейк. – Мы оба знаем, чем это может закончиться.
       «Прямо как классный руководитель в школе» – подумал я, с трудом сдерживая улыбку.
      Похоже, майор принимал меня за кого-то другого. Но ему это простительно, потому что я и сам не знал за кого себя принимать. Я подумал, что такого матёрого контрразведчика как Блейк мне, конечно, не перевербовать. Но почему бы, не провести разговор в этом направлении? Никаких помех или препятствий к этому я не видел. Тем более что всё это время пока меня никто не избивает и не мучает, я мог считать для себя выигранным. Ведь я даже не знал, сколько времени осталось до прибытия десанта, а спрашивать у майора не хотелось. Таким вопросом я продемонстрировал бы ему свою заинтересованность а, следовательно, и слабость. А Блейк и без того считывал все мои реакции как по открытой книге.
      – Почему вы служите упырям, а не помогаете людям? – спросил я у майора, для начала.
      – Кому помогать – этим недоумкам и оборванцам? – искренне удивился Блейк, и махнул рукой куда-то в направлении городских кварталов. – Да они верят буквально всему, что для них придумают и наплетут упыри.
      – Наши уважаемые партнёры, – тут же поправился он. – Даже если кто-нибудь и сомневается, то делает вид, что тоже верит, чтобы не отличаться от других и не подвергать себя опасности. И все они трудятся до седьмого пота фактически за еду и крышу над головой. И при этом гордятся непонятно чем и тайком поругивают власти.
      – А почему они стали такими, кто в этом виноват? Может быть надо помочь им, понять то, что понимаете вы? – неожиданно для себя разошёлся я.
      – Ну, уж не тебе меня учить, – рассердился Блейк, но тут же взял себя в руки.
      – Ладно, скажу тебе прямо – разумный человек всегда будет на стороне победителя. Важно вовремя сделать правильный выбор. А ты, на этот раз, оказался не на той стороне, – сказал Майор уже спокойным и рассудительным тоном. – Но это ещё не поздно исправить.
      В это время где-то совсем рядом ударил пулемёт, раздался звон разбитых стёкол, и майор, пригнувшись от неожиданности, прыгнул к стене и прижался к ней всем телом. Следующая очередь прошла ниже и пули зацокали по стене здания снаружи. Сразу же где-то в отдалении зарокотал ещё один пулемёт.
      Всё это дало мне повод продолжить дискуссию. Понимая важность момента, я тщательно подбирал слова, но сразу почувствовал, что получается, не так хорошо, как хотелось бы.
      – Майор, сейчас у вас ещё есть возможность сделать правильный выбор, – уверенно заявил я. – Когда с упырями будет покончено, я обещаю вам всестороннюю поддержку. Если вы мне сейчас поможете, то я постараюсь, чтобы ваше дело даже до суда не дошло. Просто я объясню, что всё это время вы мне помогали.
      – Что?! Да кем ты себя возомнил, щенок?! – с ненавистью воскликнул майор, выпучив глаза и продолжая прижиматься к стене.
      Я с горечью подумал, что возможно, подобрал не те слова но, скорее всего сам майор слишком глубоко увяз в делах упырей.
      Тем временем пулемёты перенесли огонь куда-то вглубь территории космопорта, и вскоре после этого явился уже запомнившийся мне усатый капитан. От одного его вида у меня опять заныла уже распухшая челюсть, но я надеялся, что она всё-таки не сломана.
      – Не удалось обыскать кабинет этого проходимца, – пожаловался капитан ещё с порога и сердито посмотрел на меня. – Мы даже к зданию не смогли приблизиться, все подходы простреливаются.
      – А сразу почему не обыскали?
      – Да мы же гонялись за ним по всему зданию, было не до этого.
      В это время раздались отдалённые взрывы и беспорядочная стрельба уже с другой стороны космопорта.
      – Свяжитесь с комплексом противовоздушной и космической обороны и выясните, что у них там происходит, – распорядился майор.
      Но он тут же изменил своё решение:
      – Нет, не нужно ничего выяснять, сразу запросите у штаба подкрепление и поддержку с воздуха.
      Всё это время капитан раздувал щёки, пытаясь что-то сказать, но не мог вставить ни слова.
      – Связи нет, майор, никакой и ни с кем, уже с полчаса как минимум, – выпалил капитан, как только ему это удалось.
      Майор пристально посмотрел на меня, и я постарался принять самый невинный вид. Но это конечно не помогло.
      – Этот тип, несомненно, всё знает. Да, скорее всего он сам всё это и организовал, но нам некогда его уговаривать, – заявил майор, глядя на меня с неприкрытой злобой. – Начинайте допрос по стандартной для таких случаев схеме, а я подключусь чуть позже.
      Перед тем как выйти из кабинета майор прошептал на ухо капитану несколько слов. При этом они оба с такой откровенной неприязнью посмотрели на меня, что я понял – шутки кончились.
      Страх, который я до сих пор сдерживал и загонял глубоко вовнутрь себя, вырвался, ледяной волной прокатился по телу и сжал сердце. «Ничего, ничего, – успокаивал я себя, – От меня требуется только держать язык за зубами и ждать. Должно же всё это когда-нибудь закончиться».
      Но, к сожалению, «держать язык за зубами» у меня не получилось.
      Капитан вышел вслед за майором, и вскоре вернулся в сопровождении какого-то сухощавого и подозрительного типа в белом халате. Тот принёс небольшой контейнер из нержавеющей стали для медицинских инструментов.
      В иных обстоятельствах я бы принял его за доктора. Возможно, он и был доктором, но не для меня и не в этот раз.
      Мне тут же освободили одну руку, закатали рукав, и псевдодоктор ввёл в вену немного какой-то красноватой жидкости. После этого он принялся щупать у меня пульс и время от времени слепить глаза ярким фонариком. Через несколько минут он, по-видимому, удовлетворился моими реакциями и ввёл уже солидную дозу всё того же препарата.
      Голова закружилась, я сразу «поплыл», и вскоре почувствовал полное безразличие к происходящему. Как будто смотрел фильм, который меня совершенно не интересует, но в тоже время и не вызывает раздражения. Я продолжал наблюдать и фиксировать происходящие события, но уже не оценивал их и не обдумывал. Никаких эмоций или сомнений, никакого душевного отклика в ответ на происходящее я уже не испытывал. Соответственно и желаний никаких не было.
      Появился майор, и я как бы со стороны наблюдал, как он бесцеремонно задрал мне одно веко, посмотрел в глаза и сообщил: «он уже готов». Тип в белом халате собрал свои вещички и отправился восвояси, а майор принялся меня развязывать.
      – Теперь уже никуда не сбежит, – заверил он капитана, обернувшись к тому через плечо.
      – Я направил специалистов обезвредить вышки с пулемётами, а другие вскоре восстановят связь, – сообщил майор, продолжая меня развязывать. – А главное – к нам скоро прибудет помощь.
      – Вам удалось связаться со штабом? – обрадовался капитан.
      – Да, как я и рассчитывал, связь появилась, после того как я на несколько миль отъехал от космопорта, – объяснил майор. – А вблизи от него в эфире были только дикий вой и какая-то какофония.
      После того как майор меня развязал, я не почувствовал ни малейшего желания пошевелиться и продолжал сидеть неподвижно в той же позе. Руки и ноги, конечно, затекли, но я просто констатировал это как факт, который не имеет ко мне никакого отношения.
      – Сколько человек помогало тебе организовать нападение на комплекс противовоздушной и космической обороны и нарушить связь? – спросил Блейк, как и прежде усевшись на стул напротив меня.
      – Один, – честно ответил я.
      – Как его зовут?
      – Драйвер.
      – Мне не нужны ваши собачьи клички. Какое у него полное имя по документам, и в каком отделе он работает?
      Я немедленно назвал имя Драйвера и сообщил место работы, не испытывая при этом никаких эмоций или угрызений совести.
      – Да не может такого быть, чтобы у него был только один сообщник, – вмешался капитан. – Не могли они вдвоём учинить такой разгром.
      – Раз уж он говорит, что один значит действительно один, – возразил майор. – Он сейчас в таком состоянии, что не способен ни соврать, ни промолчать.
      И действительно мой речевой аппарат вёл себя совершенно независимо от меня и сразу озвучивал всё, что от него требовали. Я в этой истории был всего лишь сторонним, незаинтересованным ни в чём наблюдателем.
      При этом, по-видимому, под действием введённого препарата моя настоящая память разблокировалась. Я вспомнил, что моим настоящим домом была планета – Земля, вспомнил, что умел трансформироваться в других существ, но и по этому поводу не испытал никаких эмоций. Я просто констатировал это как очередной факт в череде других таких же не представляющих для меня никакого интереса. В тот момент во всём мире не было ничего представляющего для меня интерес. Да и сам мир выглядел необязательной декорацией.
      Между тем майор не на шутку заинтересовался личностью Драйва. Блейк тщательно сформулировал следующий вопрос, и я любезно сообщил ему, что встречались мы с Драйвом только на крыше космопорта. Конечно, туда немедленно направили взвод солдат.
      Потом явился, по-видимому, кто-то из младших офицеров и доложил майору текущую обстановку. Я конечно даже не повернул головы, чтобы на него посмотреть, но тоже выслушал сообщение.
      Оказалось, что с комплекса противовоздушной и космической обороны всё-таки дали залп по приближавшемуся к месту приземления космическому поезду. Неизвестно нанёс ли он какие-либо повреждения звездолётам, но грузовики прекратили снижение, и перешли на стационарную орбиту. По всей видимости, они решили не приземляться. Сопровождавший их крейсер боевого охранения сделал разворот, и атаковал наземные цели, нанеся неприцельные удары по площадям. После этого он вновь присоединился к грузовой эскадре. При этом офицер подчеркнул, что космических грузовиков в эскадре было всего десять, а не двадцать пять, как его предупреждали.
      – Ну что ж, теперь можно со всей уверенностью сказать, что атаку мы успешно отбили, – торжественно заявил майор. – Конечно, было бы лучше, всех уничтожить. Но теперь они вряд ли сумеют без соответствующей подготовки, которую провели их шпионы в нашем космическом порту, приземлиться, где-либо ещё на этой планете. Теперь им остаётся только одно – возвращаться туда, откуда прибыли.
      – Единственное что меня смущает в этой истории – почему в эскадре было только десять космических грузовиков, а не двадцать пять, как было в сообщении? – задумчиво добавил майор немного погодя.
      После этого меня продолжили допрашивать с новой силой, но, похоже, ничего полезного для себя не добились. Оказалось, что майор знал содержание всех сообщений, которые я получал в рекламных листовках и помнил их лучше меня. В другое время я бы конечно удивился, узнав об этом, но в тот момент я удивляться не умел. Снова и снова я пересказывал майору текст последнего сообщения, так как его запомнил. Судя по всему, Блейк знал его наизусть, но требовал повторять, надеясь обнаружить для себя что-то новое. Что-нибудь способное развеять его тревоги и сомнения относительно количества космических грузовиков в эскадре с неудавшимся десантом.
      Потом Блейк видимо решил уточнить уже имеющиеся у него сведения. Он попросил меня назвать настоящее имя, и тут произошла неувязка. Информация, заложенная в трансплантированной памяти, была для меня совершенно равноценна той, что хранилась в истинной. Она была столь же подробной и яркой. Рассуждать отвлечённо, определять какие события и факты из тех, что я помнил настоящие, а какие нет, я в таком состоянии не мог. Следовательно, для правдивого ответа на конкретно поставленный вопрос, у меня было два настоящих имени. В результате, как только я открывал рот, чтобы ответить горло у меня перехватывала судорога, тело начинала бить крупная дрожь, и я задыхался.
       Тоже самое произошло, когда майор решил уточнить с какой я планеты. Моё одурманенное сознание не могло отдать приоритет ни Земле, ни планете Эбот, с которой я прилетел согласно легенде. Обе они были моей родиной, на каждой из них я провёл своё детство. В результате, когда я намеревался ответить, горло сжимал спазм, и я начинал терять сознание.
       Наконец Блейк бросил попытки что-нибудь уточнить и меня оставили в покое.
       – Может быть, у него трансплантированная ложная память? – предположил капитан.
       – Да ты прав, так оно и есть. Ведь он не с наших планет, а заслан издалека, – согласился майор. – Но видимо активировалась истинная память, и его стало «переклинивать». У нас нет достаточного опыта применения нового препарата к агентам с ложной памятью. Поэтому могут быть самые неожиданные результаты.
       Майор был на удивление догадлив и проницателен но, в конце концов, утомился и решил продолжить допрос на следующий день.
       – К утру действие введённого вещества закончиться, он придёт в себя, но мы найдём другие способы его разговорить, – решил он.
       Когда за мной прислали караульных солдат, я узнал, что не разучился стоять и всё ещё умею ходить. Просто майор велел мне это сделать, и я немедленно исполнил приказание. Идти было недалеко, мы спустились в подвал, и через пару поворотов я увидел не слишком большую камеру с зарешеченной стеной. По бокам её, напротив друг друга, стояли две койки, и на одной из них сидел Драйв.
       Я отметил этот факт, но размышлять об этом или удивляться ещё не мог. Мне велели лечь на свободную койку, а когда я послушно улёгся, заперли камеру.
       Как только мы остались одни, Драйвер соскочил с постели и подбежал ко мне.
       – Что с тобой Меч? – тревожно спросил он.
       Вопрос был слишком общим, не конкретным и я, конечно, ничего не ответил. Драйв принялся меня трясти, но безрезультатно. Я продолжал лежать, уставившись куда-то в пространство, и не двигался. В какой-то момент Драйв попросил меня повернуться на бок, желая видимо посмотреть, нет ли на спине следов от побоев. Я выполнил просьбу настолько быстро и точно, что это насторожило моего приятеля.
       – Сядь, – попросил он.
       Я немедленно сел.
       – Встань.
       Я встал.
       – Да что же это они с тобой сделали?! – воскликнул Драйв в отчаянии.
       В этом высказывании, как и в прежних, не было прямого и точного вопроса, и я продолжал молчать.
       – Ложись и отдыхай, – попросил Драйв.
       Я послушно улёгся и заметил, что в глазах Драйва блеснули слёзы.
       – Мы с ними ещё разберёмся, – взволнованно воскликнул он и, сделав несколько кругов по камере, рухнул на свою койку.
       Я наблюдал и отмечал все эти факты, не анализируя и не оценивая, потому что ещё не умел этого делать.
       Почему-то я так и не заснул. Возможно, оттого что ни от кого не поступило такого приказа. Драйв спал и тихонько посапывал. Уже где-то после полуночи он вдруг заворочался во сне и грубо выругался. Это меня позабавило и вызвало непроизвольную улыбку. Я понял, что ко мне возвращается способность испытывать эмоции и рассуждать. Я попробовал сесть. Это мне удалось, но вызвало слабость и головокружение. Пытаясь справиться со слабостью, я встал и походил по камере но, вскоре обливаясь холодным потом, вернулся на койку. Мои похождения разбудили Драйва, и он сел, протирая заспанные глаза.
       – Ты пришёл в себя? – с тревогой спросил он.
       – Да, всё в порядке. Слабость конечно, но думаю, скоро пройдёт.
       – Но что это было?
       – Сыворотку какую-то вкололи лишающую воли, да и вообще способности размышлять и чувствовать.
       – Вот звери.
       – Тебя уже допрашивали? – спросил я.
       – Нет. Сказали завтра.
       – Завтра не будет никаких допросов.
       – Почему? – заинтересовался Драйв.
       – Потому что я этого не позволю!
       – Вот такой ты мне нравишься! – восторженно воскликнул Драйв. – Будь всегда таким. Но что ты намерен предпринять?
       Я уже примерно знал, что буду делать, но не знал, как сказать об этом Драйву.
       – Понимаешь, – начал я осторожно. – Дело в том, что я умею превращаться в разных существ…
       Это было не самое удачное начало.
       – Тебе сегодня крепко досталось, Меч, – опять забеспокоился Драйв. – Давай лучше сейчас будем отдыхать, а утром видно будет.
       – Хорошо, – легко согласился я. – Утром разберёмся, что к чему.
       Драйв ещё раз с сомнением и тревогой посмотрел на меня и стал укладываться спать. Я же подумал, что всё-таки предупредил его, во всяком случае, как сумел.
       Конечно, следовало хоть немного поспать, и я постарался улечься поудобней, хотя на узкой и жёсткой постели это было непросто.
       Позволив себе расслабиться я глубоко вдохнул и, сознавая уникальную мощь своих возможностей, подумал, что давно пора уже брать инициативу в свои руки и прекратить, наконец, весь этот беспредел, который устроили здесь всевозможные пришельцы и их пособники.
       Потом на меня обрушились воспоминания.
       Если не считать кратковременного возращения настоящей памяти в парке я впервые за два года помнил о себе всё.
       И я принялся неторопливо перебирать события прошлого, пока незаметно для себя не погрузился в сон.


Часть вторая

АНОМАЛЬНАЯ ЗОНА


Глава 6

       Ещё на Земле я однажды попал в беду и, спасаясь от гибели, неожиданно для себя трансформировался в чёрную пантеру, точнее в существо практически неотличимое от этого хищника. Я стал изучать феномен этого превращения и стремился понять его причины.
       Занимаясь поисками других людей способных перевоплощаться, я снова попал в опасную ситуацию. На этот раз, готовясь к смертельной схватке, я внезапно превратился в ещё более грозное существо. Оно руководствовалось главным образом инстинктами, и оставаться сознательным человеком, находясь в таком теле, было крайне затруднительно.
       Тогда я предположил, что если поставлю перед собой гуманные цели, то смогу трансформироваться в существо способное спасать и созидать. Оказалось, что получить такое тело не просто, или даже невозможно. Я осознал, насколько велика моя зависимость от внешних обстоятельств и потребностей собственного организма. Желая победить в себе эгоизм и меркантильность, я начал изучать духовную и эзотерическую литературу.
       Вскоре ко мне обратился за помощью Виктор – человек способный, как и я превращаться в пантеру. Занимаясь спасением его подруги, я столкнулся с недружелюбными инопланетянами, посетившими нашу планету. Они сумели отправить меня на несколько месяцев в прошлое.
       Оказавшись в прошлом, я поселился в отеле и продолжил изучать духовную и эзотерическую литературу. Через некоторое время я увидел, что у меня на глазах неминуемо должны погибнуть люди. Неожиданно для себя я превратился в новое, слегка светящееся голубоватым светом существо, и сумел предотвратить трагедию. Новое тело имело более развитую, чем у человека нервную систему и мощный мозг. Я стал изучать его разнообразные способности и назвал «спасателем».
       Несколько месяцев спустя я вновь встретился с пришельцами. На этот раз я решил предстать перед ними в теле «спасателя», так как оно было практически неуязвимо и обладало большой физической силой. Кроме того, оно могло левитировать и телепортироваться, но я не сумел полностью изучить все его способности.
       Пришельцы приняли меня за представителя расы космических санитаров, которых очень боялись. Я решил использовать это обстоятельство и стал диктовать свои условия. В результате инопланетяне навсегда покинули Землю.
       Перед этим они признались, что ищут планеты, на которых могут набирать рекрутов для участия в войнах, которые ведут. Прибыв на такую планету, они запускают передатчик, который транслирует сложный по форме электромагнитный сигнал. Импульсы воздействуют напрямую на ДНК и вызывают ускоренные мутации. В результате этого осуществляются возможные в прошлом, но нереализованные в настоящем варианты путей эволюции. Если при этом появляются достаточно грозные и опасные существа, то на таких планетах мобилизуются целые армии рекрутов.
       Причина, по которой я и другие люди начали превращаться в разных существ, наконец, раскрылась.
       Офицер военной разведки Донован был посвящён во многие детали моих приключений. Когда пришельцы покинули землю, меня, Виктора и его подругу отправили на военную базу и стали изучать. Покинуть её даже в отдалённой перспективе не представлялось возможным, и мы решили бежать. Для этого нам пришлось угнать вертолёт. После побега, мы разделились. Виктор и Эллен отправились в ближайший город, чтобы там затеряться, а позже уехать в другую страну.
       Я остался один, чтобы и дальше изучать возможности тела, которое пришельцы приняли за космического санитара. При этом я чувствовал что, находясь в нём, постепенно перестаю быть человеком, и становлюсь кем-то иным.
       Посмотрев на ночное небо, я решил ментально просканировать эту часть вселенной. Через некоторое время я почувствовал, что где-то в невообразимой дали кто-то ощутил моё присутствие, заинтересовался мной и готов помочь. Я, закрыв глаза, постарался избавиться от каких-либо внутренних оков и сдерживающих факторов и всем своим существом потянулся к этому зову.
       Когда появилось ощущение движения и скорости, я открыл глаза и увидел, как мимо меня, всё более ускоряясь, проносятся звёздные системы, туманности и далёкие галактики.
       Под ногами у меня разверзлась космическая бездна, впереди ждала неизвестность, но я переживал всё поглощающее чувство восторга.
       Испытывая невероятное облегчение, постепенно переходящее в ощущение тихой, спокойной радости, я снова закрыл глаза и уже не открывал их, до тех пор, пока движение не прекратилось…

      Открыв глаза, я нашёл себя удобно лежащим на каком-то довольно мягком ложе. Лишь присмотревшись, я понял, что нахожусь в прозрачной и достаточно просторной капсуле. Формой она напоминала немного сплюснутое яйцо. Я сел и потрогал накрывавшую капсулу овальную поверхность. Она была гладкой на ощупь и настолько прозрачной, что я с трудом её различал. Откуда-то струился мягкий синеватый свет, но я не смог определить его источник. Снаружи ничего кроме каких-то светлых и тёмных цветовых пятен различить не удалось.
       Меня никто не встречал, и я решил, что пора выбираться наружу самостоятельно. Я стал толкать прозрачную крышку, накрывавшую капсулу. Она не поддавалась, и я понял, что веду себя довольно глупо. Должен быть какой-нибудь логичный и понятный способ выйти наружу, не прилагая усилий.
       Осмотревшись, я обнаружил с обеих сторон от себя что-то вроде полочек, примыкающих к стенкам капсулы. В них имелись впадины, в которых вполне удобно могли разместиться мои запястья и ладони. Всё что окружало меня в капсуле, было прозрачным или стерильно белым. Выступы, напоминающие полочки тоже были белыми. На каждом из них сбоку виднелись ряды каких-то символов. Присмотревшись, я увидел, что каждый символ представлял собой изображение, состоящее из геометрических фигур. Чаще из двух фигур, но иногда из трёх и совсем редко из одной. Я подумал, что возможно это надписи на каком-то неизвестном мне языке.
       Поколебавшись, какое-то время я вложил обе руки в выемки на выступах. Освещение капсулы сразу стало ярче, а выступы, в которые я поместил ладони, окрасились красным светом. По накрывавшей капсулу прозрачной поверхности побежали строчки уже знакомых мне геометрических символов. Не прошло и минуты, как красный свет сменился зелёным, а прозрачная крыша над моей головой с лёгким хлопком разошлась в стороны.
       Выбираясь из капсулы, я подумал, что, судя по всему, её автоматика, перед тем как разгерметизироваться, уточняла мои биологические параметры.
       Помещение, в котором я оказался, имело продолговатую форму. Оно было светлым и просторным, а размерами и ещё чем-то неуловимым напоминало зал ожидания аэропорта. Примерно посередине зала двумя неровными рядами размещались два-три десятка прозрачных капсул. Многие из них были такими же, как та, из которой я вышел. Но некоторые разительно отличались причудливыми формами и большими размерами. Я прошёлся вдоль капсул, заглядывая в каждую, но все они были пусты.
       Вдоль одной из стен я обнаружил прозрачные ячейки со скафандрами. Некоторые из них определённо могли бы мне подойти. Но попадались настолько странные экземпляры, что я надолго останавливался возле каждого из них. Я пытался понять, как может выглядеть существо, для которого предназначен тот или иной скафандр. Сколько у него конечностей и где голова, если она вообще имелась. А один из скафандров определённо подошёл бы нашему земному осьминогу.
       Вдоль другой стены стояли несколько полупрозрачных, овальных кабинок. Они были разных размеров, а формой отдалённо напоминали кабинки лифтов или душевых. Я так и не смог понять их назначение.
       Вдоль стен размещалось ещё какое-то оборудование или просто элементы мебели. Размеры и форма этих предметов были настолько необычны, что не вызвали у меня никаких ассоциаций.
       Я обошёл весь зал по периметру несколько раз, и мне надоело разглядывать скафандры и пытаться рассмотреть что-нибудь в затенённых кабинках. Ничего похожего на двери или на какой-нибудь выход не попадалось. Даже выемок, таких чтобы я мог вложить в них ладони, как в капсуле, нигде не было видно.
       Наконец я решил трансформироваться в тело космического санитара, ментально просканировать окружающее пространство и возможно куда-нибудь телепортироваться. Для начала мне хотелось найти кого-нибудь из людей или хотя бы похожих на них существ.
       Но едва началось превращение, я почувствовал во всём теле настолько невыносимую боль, что начал терять сознание. Не знаю точно, слышал ли я несущийся отовсюду истеричный вой сирен или мне это только показалось.
       Я инстинктивно попытался вернуться в обычное человеческое тело и сразу почувствовал, что боль уходит. Но ноги подкосились, падая, я обо что-то ударился, и всё померкло...
       Я пришёл в себя от лёгких, почти невесомых прикосновений и открыл глаза. Молодая и миловидная женщина, с коротко подстриженными тёмными волосами, быстро снимала с моего тела тонкую паутину проводов с какими-то датчиками. Я попытался сесть, но она положила руку мне на лоб, слегка надавила, и я послушно опустился обратно на своё ложе.
       Необычайно длинный миндалевидный разрез глаз в сочетании с очень широким ртом делало женщину довольно симпатичной. Однако лицо с такими пропорциями никак не могло принадлежать жителю земли. Это было очевидно при первом же взгляде на него.
       Полностью освободив моё тело от проводов и датчиков, женщина принялась что-то щебетать, издавая порой мелодичные и необычные звуки. Но, конечно, язык, на котором она изъяснялась, был мне не знаком. Я задумался, как показать ей, что ничего не понимаю, но она догадалась сама. Откуда-то из недр своей белоснежной, необычного покроя одежды женщина извлекла тонкий блестящий обруч и надела мне на голову.
       – Ни в коем случае не пытайтесь снова превращаться в космического санитара. Это может вас убить. Вы чудом остались живы, – услышал я мягкий, но совершенно не выразительный голос. – Подтвердите, что поняли меня.
       – Я понял, что нельзя превращаться в космического санитара и не буду этого делать, – ответил я с неожиданной для себя обстоятельностью.
       Из обруча на моей голове немедленно раздался уже знакомый мне щебет, и моя собеседница была удовлетворена. Она протянула руку к стене небольшого и светлого помещения, в котором мы находились. Белые панели разошлись в стороны, и выдвинулась вешалка с моей одеждой.
       – Одевайтесь, и я провожу вас на встречу с капитаном и учёными, – сказала женщина, протягивая камуфляжный костюм которым меня снабдили ещё на земле.
       Услышав состав участников предстоящей встречи, я впервые задумался о том, что возможно нахожусь на космическом корабле, а не на какой-нибудь далёкой планете.
       Надев костюм, который был безукоризненно чист и приведён в идеальное состояние, я почувствовал неловкость. Очень уж резко он контрастировал своим грубоватым пошивом и аляповатой маскирующей окраской с белоснежным одеянием женщины и чистым, светлым помещением, в котором мы находились. Как будто я явился на праздничный бал в рабочей одежде прямо из леса.
       – Вы одеты вполне подобающим образом для предстоящей встречи, – неожиданно сказала женщина.
       – Вы умеете читать мои мысли? – удивился я, почувствовав некоторую неловкость и тревогу.
       – Умею, – просто ответила моя собеседница. – Сейчас я не стремилась к этому специально, но некоторые ваши мысленные образы настолько сильны, что я просто не могла их пропустить.
       Я неожиданно для себя представил как, раздвигая ветви, выглядываю из кустов. А на мне конечно рваная ватная куртка и заляпанные грязью сапоги.
       – Перестаньте, – попросила женщина.
       На мгновение мне показалось, что по её лицу скользнула тень улыбки.
       – Я нечаянно, – честно признался я.
       Потом мы долго шли по молочно-белому коридору, а затем поднялись на лифте. Признаться, я не уверен, что это был лифт. Возможно, мы куда-то телепортировались.
       Почему-то я совсем не переживал от того, что мои мысли могут быть прочитаны. И, наверное, не потому что они были у меня кристально чисты. Просто было не до этого.
       Наконец мы вошли в небольшое овальное помещение, и я понял, что оно и было целью нашего небольшого путешествия. Вдоль стен в произвольном порядке стояли несколько кресел с необычными закруглёнными формами. Так же произвольно располагались несколько столиков, которые напоминали журнальные или сервировочные.
       Трое мужчин, ожидавшие нас поднялись с кресел, отвесили полупоклон, и я ответил тем же. Лица мужчин отличались теми же пропорциями и особенностями что и у женщины, которая меня сопровождала. Это придавало облику мужчин необычайную женственность и мягкость, несмотря на то, что их гладкие головы были полностью лишены растительности. Все они были в белоснежных одеждах напоминающих лёгкие скафандры и показались мне настолько похожими друг на друга, что я далеко не сразу научился их различать.
       Один из мужчин представился капитаном, а двое других членами учёного совета. Я впервые задумался о своём официальном статусе и, решительно, назвал себя путешественником с Земли.
       – Имею честь приветствовать вас на борту боевого космического корабля – крейсера «Лео», входящего в состав вооружённых сил планеты «Дарс», – церемонно произнёс капитан и сел на место.
       Женщина мягко подтолкнула меня к одному из свободных кресел, и после того как я уселся, опустилась в соседнее.
       – Поскольку вы являетесь представителем неизвестной нам цивилизации а, находясь в центре телепортации, пытались трансформироваться в космического санитара, мы были несколько встревожены, – сказал капитан. – Чтобы убедиться в том, что вы не представляете опасности, нам пришлось провести тщательное обследование вашего организма и памяти. Так же мы изучили обстоятельства, сопутствующие вашему появлению. Вы прибыли один из настолько удалённой и мало изученной области галактики, что нам не удалось проследить до конца ваш ментальный след и определить отправную точку. Конечно, у нас есть к вам вопросы, но сначала мы готовы ответить на ваши.
       – Очень сожалею, что причинил вам столько беспокойства, – ответил я. – Отправляясь в путешествие, я был так увлечён удивительной возможностью его совершить, что совершенно не думал о последствиях. И теперь я не имею ним малейшего представления, в какой части вселенной нахожусь. Но я бы предпочёл сначала ответить на все ваши вопросы, а своё любопытство я могу удовлетворить и позже. Готов подробно рассказать обо всём с самого начала.
       – Хорошо, так даже лучше, – согласился капитан. – И я уверен, что часть интересующих вас вопросов, разрешиться уже в ходе беседы.
       Я начал с того, что рассказал всё, что знал о нашей солнечной системе и галактике, в которой она находиться. Поскольку меня никто не прерывал, я вкратце рассказал всю историю человечества, насколько её помнил. Никаких вопросов по этому поводу не последовало, и я подумал, что вся история нашей цивилизации, наверное, очень банальна. Возможно, меня слушали не прерывая, просто из вежливости.
       Мои собеседники заинтересовались лишь, после того как я рассказал о пришельцах установивших передатчик, способствующий трансформации людей в других существ.
       – Я, кажется, знаю, кто прилетал на его планету, – сказал один из учёных. – Это же Промоны, они постоянно с кем-нибудь воюют. Далеко же они стали забираться в поисках рекрутов. Но мы с ними поддерживаем нейтралитет.
       Когда же я рассказал, как напугал Промонов обликом космического санитара, мои собеседники несколько развеселились. Обстановка стала более непринуждённой.
       – Космических санитаров бояться все, а не только Промоны. Во всей вселенной я, пожалуй, не знаю никого опасней, – заявил капитан.
       Пришло время удивляться уже мне.
       – Но ведь в первый раз я трансформировался в это тело, когда у меня на глазах гибли люди. И мне удалось их спасти, – недоумевал я. – У этого тела настолько развиты мозг и нервная система, что я не смог полностью их изучить и освоить. В конце концов, в это путешествие я отправился, надеясь встретиться с космическими санитарами. Перенять у них какой-нибудь опыт. Посоветоваться, наконец, в правильном ли направлении развивается наша цивилизация.
       – Да, эти посоветуют, – с горечью произнёс капитан. – Высокий интеллект, к сожалению, никогда не был признаком добродетели. Хотел бы я побывать на вашей планете – Земле, где живут настолько наивные и доверчивые люди как вы.
       – Таких как я, вы на Земле найдёте немного, – смущаясь, признался я. – Большинство землян очень рациональны, прагматичны, да и просто меркантильны. И они с головой погружены в свои текущие сиюминутные дела.
       – Не расстраивайтесь. Такое происходит во многих хаотично развивающихся молодых цивилизациях, – заметил один из учёных. – Когда мы сканировали ваш мозг, то удивились полному отсутствию каких-либо блокировок или ограничителей способствующих сокрытию преступных замыслов или какой-либо секретной информации. Ваш мозг девственно чист. Тогда-то мы и поняли, что вы являетесь представителем совсем юной, едва зародившейся цивилизации.
       – Вам необходимо знать, что космическими санитарами представителей так заинтересовавшей вас расы прозвали не зато, что они спасают или лечат, – продолжил свою мысль капитан. – Нет! Совсем наоборот! Их так прозвали по аналогии с хищными животными, которые убивают слабых и больных.
       – Санитары леса! – вырвалось у меня.
       – Да, но только уже не леса, а космоса, – поправил меня капитан. – Они иногда уничтожают попавшиеся им на пути цивилизации. Просто так, без всяких видимых причин. Некоторые планеты они не трогают. А по какой причине становиться понятно позже. Когда они возвращаются, порой спустя века, чтобы извлечь какую-нибудь выгоду. А есть цивилизации, представители которых полностью им подчинены и прислуживают. Это такие же аморальные существа, но не имеющие  мощных технических и физических возможностей.
       – Теперь понятно, как вы сумели появиться здесь, – сказал один из учёных. – В тот момент, когда вы мысленно обследовали этот участок галактики, пытаясь обнаружить космических санитаров, наш оператор-спасатель искал ментальный след космонавтов с недавно потерпевшего аварию космического корабля. Вы почувствовали присутствие друг друга, и оператор открыл канал, по которому вы и прибыли. Сначала мы удивились, почему спасённый космонавт, покинув капсулу, не воспользовался кабинкой локальной телепортации и не явился в медицинский центр на обследование. А вслед за этим охранные системы зафиксировали попытку проникновения космического санитара в центр телепортации. Конечно, сразу включилось защитное поле, и все службы были подняты по тревоге. Мы даже не сразу догадались увязать эти два события вместе. То есть прибытие спасённого космонавта и атаку космических санитаров. Нужно сказать, что все наши планеты и космические корабли охраняются защитными полями, полностью парализующими, а порой и убивающими космических санитаров. Частота и другие параметры защитных полей воздействует на их организмы, учитывая особенности строения. Тела космических санитаров имеют постоянно открытые каналы для получения разного вида энергий из внешней среды. Этим и воспользовались наши учёные, когда искали эффективный метод борьбы с ними. Конечно, эти поля совершенно безвредны для других форм жизни и для наших технических устройств. Хотя первое время узлы некоторых аппаратов выходили из строя, так как работали на тех же или близких частотах, и нам пришлось изменить их конструкцию.
       – Сейчас мы на время прервали выполнение основной миссии и занимаемся спасательной операцией, – пояснил капитан. – Примерно в том направлении, где находится ваша солнечная система, потерпел аварию небольшой исследовательский корабль. Осталось найти ещё одного космонавта и наши операторы-спасатели ищут его ментальный след. Это не просто, потому что с увеличением расстояния растёт и уровень телепатических помех. Но, физически мы, к сожалению, не успеем прибыть на место аварии вовремя. Все жизненные ресурсы, включая кислород и воду, у пострадавшей экспедиции очень ограничены.
       – Располагайте мной на ваше усмотрение. Хотя понимаю, что вряд ли смогу чем-нибудь помочь, – предложил я.
       – Нет. Ваша помощь не понадобиться, – ответил капитан. – Но всё равно спасибо. Можете гостить у нас на борту, сколько вам заблагорассудиться. Но вот если вы пожелаете вернуться домой, не знаю пока, сможем ли вам помочь. По крайней мере, сейчас я не вижу для этого реальных возможностей. Но на всякий случай мы заложим в бортовой компьютер направление, откуда вы прибыли и параметры вашей солнечной системы, которые вы сообщили. Возможно, поисковая система обнаружит её и выдаст координаты. Но не исключено что ваша солнечная система окажется в мало исследованной нами части вселенной.
       – Вы сможете помочь нам, если со всеми возможными подробностями запишите все, что вам известно о вашей планете и участке галактики, в котором она находится. И конечно о развитии жизни на ней, о человечестве и вашей цивилизации, – сказал один из учёных. – Можете заниматься этим хотя бы время от времени по паре часов в день. Когда закончите, мы пополним этой информацией научные архивы на нашей планете. И я не сомневаюсь, что вы сообщите что-нибудь заслуживающее внимания наших учёных.
       – Да, это правильное решение, – согласился капитан. – А в свободное время вам покажут корабль, потом вы сможете посмотреть научные фильмы о самых разных уголках вселенной и всевозможных цивилизациях. Короче говоря, занимайтесь самообразованием, и вы узнаете для себя много интересного.
       – Конечно! Ничего лучшего и представить нельзя! – воскликнул я, искренне.
       При этом я, признаться, был несколько польщён тем, что история человечества всё-таки представляет интерес для представителей настолько развитой цивилизации в гостях, у которых я оказался.
       Но написать мемуары человечества и заняться самообразованием в настолько увлекательной форме мне не пришлось. Во всяком случае, в этот раз.
       Для проживания мне выделили отдельное помещение, точнее каюту. Первый вечер я посвятил изучению всевозможных ниш, раздвижных панелей и разных удобств.
       Утром меня посетил молодой человек и принёс что-то вроде компьютера с виртуальной клавиатурой и дисплеем. Сразу выяснилось, что я не имею возможности воспользоваться этим оборудованием – ведь оно было мне совершенно не знакомо. Кроме того, я не знал ни одного языка, с которыми оно работало. Пришлось посещать кабинет лингвистики и проходить курс гипнообучения. Ничего сложного в этом процессе не было. Мне надевали на голову широкий обруч и на несколько часов погружали в сон. Но когда я убедился, что могу уже свободно печатать и общаться на новом языке, меня вызвали к капитану.
       На этот раз меня привели в другое, более просторное помещение и обстановка выглядела уже более официальной. Кроме капитана присутствовали и незнакомые мне люди. Их белые одеяния имели непривычного вида нашивки и знаки отличия, но я безошибочно угадал в них военных.
       – Так уж получилось, что вы можете оказать нам неоценимую услугу, – начал капитан. – Но это сопряжено с немалым риском, и вы можете отказаться. Такие задания обычно выполняют тщательно и всесторонне подготовленные специалисты. Кадровые военные, одним словом. Но у нас нет агентов с подходящей внешностью. Вы же идеально подходите для заброски, так как практически не отличаетесь от местных жителей интересующей нас планеты.
       – Я готов сделать всё, что от меня требуется, – заявил я, не колеблясь.
       – Хорошо, признаться, я иного ответа и не ожидал, – заметил капитан.
       Слово сразу взял один из военных отличающийся наибольшим числом нашивок.
       – К нам официально обратились за помощью представители цивилизации порабощённой космическими санитарами и их пособниками, – сообщил он. – Этот народ входит в один из малых кругов содружеств, которые в свою очередь входят в большой круг, находящийся под нашим председательством. Следовательно, мы не можем им отказать.
       – И мы не собираемся им отказывать. Тем более что появились законные основания отобрать целую солнечную систему у космических санитаров, – вставил другой военный, но под строгим взглядом начальника сразу умолк.
       – В самое ближайшее время мы доставим вас на одну из оккупированных планет под видом местного жителя, – продолжил старший офицер. – Миссию, которая вам предстоит, узнаете на месте.
       – А почему бы мне, не выполнить задание, приняв облик космического санитара? – поинтересовался я. – Тогда мои возможности сильно возрастут.
       – Этого ни в коем случае нельзя делать, – заявил офицер. – На планете, скорее всего, присутствуют и настоящие космические санитары. Они сразу почувствуют ваше появление, найдут вас и поймут кто вы. И тогда ваша участь предрешена. Вам ни за что не справиться даже с одним представителем этой расы, а они никогда не появляются поодиночке.
       – После завершения операции, как бы она не прошла, ваша цивилизация автоматически становиться кандидатом на членство в малый круг содружества, – сказал капитан. – Следовательно, мы официально получим возможность в случае необходимости доставить вас домой каких бы материальных затрат и ресурсов это не стоило. Если, конечно, сумеем установить координаты вашей солнечной системы.
       Домой я пока не собирался, но не стал ничего говорить по этому поводу. Возможно, мне когда-нибудь наскучит путешествовать по вселенной или ностальгия замучает, как знать…


Глава 7
 
       Утром солдат караульной службы принёс завтрак – две пластиковые миски с какой-то слизистой кашей и пару кусков чёрствого хлеба. Драйв с отвращением посмотрел на еду и отодвинул тарелку. Но я всё же настоял на том, чтобы он позавтракал, ведь неизвестно, когда ещё удастся перекусить. Я предупредил приятеля, что твёрдо намерен немедленно покинуть место нашего заточения. Быстро покончив со своей порцией, я подождал, пока Драйв одолеет кашу, и приступил к трансформации.
       Превращаться в космического санитара было опасно. Но возможно сейчас на планете не было настоящих представителей этой расы и нежелательной встречи удастся избежать. А в другом обличии из тюремной камеры всё равно не выйти. Просто из-за ограниченных физических возможностей других тел. Поэтому я решил рискнуть.
       Первые минуты мне никак не удавалось сосредоточиться, и Драйв с тревогой и скепсисом посматривал, как я сижу на койке, надолго замерев в неподвижности. Потом процесс пошёл, и вскоре я прошёлся по камере, рассматривая свои удлинившиеся и слабо светящиеся пальцы. Драйв замер на своей постели и взирал на происходящее расширившимися глазами.
       Я с сожалением подумал о том, что до сих пор так и не нашёл времени проверить – смогу ли успешно телепортироваться куда-либо, прихватив с собой другое живое существо. Не имея представления, что из этого может получиться, я не мог рисковать жизнью Драйва. Поэтому уходить приходилось обычным путём.
       Я подошёл к решётчатой стене и, не желая тратить время на возню с запорами, взялся за пару толстых металлических прутьев и потянул их в разные стороны. Вскоре один из них выгнулся дугой, а другой оторвался в месте крепления у самого потолка. В итоге образовался проём, вполне достаточный для комфортного выхода из камеры.
       Драйв что-то предостерегающе крикнул, и я обернулся. Передо мной стояли неведомо откуда возникшие два слабо светящиеся голубым светом существа. Силуэтами они очень напоминали людей, но оба они были несколько крупнее и выше меня.
       В первое мгновение я даже не сообразил, что это и есть настоящие космические санитары. Один из них отошёл к узенькому зарешеченному окну у дальней стены камеры. Другой легонько оттолкнул меня от решётки и загородил только что сделанный проход.
       Разумеется, меня предупреждали, что я не сумею справиться даже с одним космическим санитаром. Но я чувствовал мощь своего тела и переполнявшую его энергию, и, конечно, решил попробовать.
       Для начала я просто подошёл к санитару, стоявшему у решётки, и жестом предложил ему освободить проход. Вместо этого он отвесил мне такую оплеуху, что я отлетел к своей койке. При этом я так ударился головой о стену, что почувствовал, как в ней сдвинулись кирпичи. Посыпалась штукатурка и в стене образовалась глубокая вмятина.
       Обычный человек после такого удара уже не поднялся бы. Я же почувствовал лишь нарастающее раздражение. Бросившись к противнику, я попытался нанести ему удар в челюсть. В следующее же мгновение я вновь отлетел к стене и ударился о неё уже с такой силой, что дождём посыпались кирпичи. Часть стены обрушилась, и показалось соседнее помещение. Я понял, что для меня драться с космическим санитаром было всё равно, что ребёнку со взрослым мужчиной.
       Видимо, для моего противника такое противостояние было лёгким развлечением но, похоже, оно ему надоело. Подняв ладонь на уровень своего лица, космический санитар начал медленно сводить пальцы в кулак. Я почувствовал нарастающую головную боль. Вскоре она стала такой сильной что я, обхватив голову руками, рухнул на колени. Я страстно желал телепортироваться хоть куда-нибудь, но сосредоточиться на этом не удавалось даже на долю секунды. Когда боль стала невыносимой я почувствовал, что появилась новая – уже во всём теле, в каждой мышце и в каждой клеточке. Но зато боль в голове неожиданно утихла, и я немедленно вернулся в человеческое тело.
       Поднявшись, я увидел, что оба космических санитара неподвижно распластались на полу, а исходящее от них свечение часто и ярко пульсирует. Временами по их телам пробегали ослепительные световые волны. Очевидно, где-то на планете заработали генераторы поля, защищающего от них. И, следовательно, была надежда, что запланированная высадка десанта, так или иначе, удалась.
       Первым делом мне захотелось воспользоваться беспомощностью своих противников и как-то подстраховаться, на тот случай если блокирующее их поле отключиться. Но я сразу сообразил, что подстраховаться от этого не удастся. Какие бы крепкие оковы я на них не надел, санитары всё равно легко освободятся. В какое бы сверхпрочное помещение я их не запер, они из него просто телепортируются. Только специальное защитное поле способно их сдерживать и более ничто другое. Оставалось только надеяться, что оно не отключиться.
       Драйв тем временем уже выбрался из камеры и тревожно озираясь, ждал меня в коридоре. Я последовал за ним и вскоре мы подошли к выходу из подвала. Снаружи ясно донёсся злобный собачий лай и мой приятель поморщился.
       – Опять собаки! – раздражённо воскликнул он. – Я вчера привязал себя к раме грузовика под самым кузовом. И если бы не эти псы, солдаты ни за что не смогли бы меня отыскать, – пожаловался Драйв.
       Я почувствовал некоторое облегчение, оттого что его поймали не благодаря информации, которую я выболтал, а по другой причине. Конечно, формально моей вины не было. Но неприятно было сознавать, что под действием препарата я мог выдать сведения навредившие Драйву.
       – И против собак у нас есть методы, – сообщил я, на ходу сбрасывая с себя одежду и начиная превращаться в пантеру.
       – Вот это да! – восторженно произнёс мой приятель, когда трансформация завершилась.
       Драйв протянул руку к моей голове, и в его взгляде светилось восхищение. Похоже, он уже начал привыкать к моим проделкам.
       Мне же почему-то сама возможность его прикосновения показалась очень оскорбительной. Даже просто попытка меня потрогать воспринималась как кощунственное и недопустимое действие. Я непроизвольно оскалил клыки, издавая негромкий, но весьма свирепый рык. Драйв поспешно отдёрнул руку и отскочил к стене узкого коридора.
       – Ты что, Меч? – сдавленно прошептал Драйв. – Больше никогда, – на всякий случай добавил он.
       – Я начал подниматься по лестнице, но при этом бил себя хвостом по бокам и тщетно пытался успокоиться. Драйв шёл следом, стараясь не отставать, но держался поодаль.
       Собаки на этой планете оказались гораздо трусливее, чем их сородичи на земле. Едва я вышел во двор через запасной выход, как все они, завидев меня, бросились наутёк. Кто-то заскулил и, тыкаясь мордой во все щели, пытался куда-нибудь втиснуться и укрыться. Кто-то, задрав морду к небу, с воем помчался, куда глаза глядят.
       Признаться, я с большим трудом удержался от того, чтобы не погнаться за какой-нибудь из собак. Очень уж лёгкой и соблазнительной добычей они выглядели.
       Я успокоился лишь, после того как во всю силу лёгких издал раскатистый и торжествующий рык. Руководствуясь скорее инстинктом, чем разумом, я тем самым объявил всем, что это моя территория, мои охотничьи угодья, а любые возражения будут пресекаться на корню.
       Драйв был настроен не столь воинственно как я. Он внимательно осматривался в поисках наилучших путей отхода.
       – А вот грузовик, под которым я прятался, – воскликнул мой приятель и указал на дальний конец двора.
       Мы, не сговариваясь, двинулись к грузовику, и вскоре Драйв вытащил из-под него укрывшегося там солдатика.
       – Я не сторонник насилия, – заявил Драйв, отбирая оружие. – Но если хоть раз пикнешь, я за себя не ручаюсь. Всё понятно?
        У солдата зуб на зуб не попадал от страха. Он не смог ответить, а только часто кивал головой.
       Наверное, это выглядело забавным, но я давно заметил, что когда пребываю в теле пантеры, с юмором у меня не очень.
       Вдруг на территории космопорта прогремел не близкий, но очень мощный взрыв. Где-то обрушилось здание, посыпались и зазвенели разбитые стёкла. Драйв бросился в кабину и сразу открыл вторую дверь, чтобы я мог запрыгнуть на пассажирское сидение. Когда он завёл двигатель, грохнуло совсем близко. Земля вздрогнула и наступила тишина, заполненная болезненным звоном. Грузовик неторопливо как при замедленной видеосъёмке повалился на бок.
       Взрыв взметнул столько земли, что небо потемнело, и оно уже не очистилось, а стало непроницаемо чёрным. Тьма клубилась, извивалась, заползала во все щели, и вскоре весь мир залила непроглядная чернота…

       …Я стоял возле немного обшарпанной двери но, подняв руку к кнопке звонка, испытал неожиданный приступ дежавю и теперь мучительно размышлял: Кажется, всё это уже было. Конечно, было, наконец, вспомнил я, и, опустив руку, решительно отошёл от двери.
       Отыскав во внутреннем кармане пиджака конверт, я убедился, что в нём находится рекомендательное письмо. Но я давно отдал его в отдел по работе с персоналом космопорта и после этого никогда больше не видел.
       Прошло почти два года с тех пор, как я точно так же, как сейчас стоял перед этой дверью. Но между прошлым посещением и текущим было, по крайней мере, одно серьёзное отличие.
       В прошлый раз, стоя перед этой дверью, я не помнил ни собственного имени, ни своей прошлой жизни. И даже не имел представления, как и зачем здесь очутился. Теперь же я знал о себе всё, что только может знать человек.
       А, кроме того, я точно знал, что должно произойти со мной, и отчасти с окружающими людьми, в течение ближайших двух лет.
       По всей видимости, я каким-то образом снова оказался в исходной точке своего пути на этой планете. В подтверждение моему предположению снизу раздался едва различимый звук шагов, и показался уже знакомый мне парень с небритым и выступающим вперёд подбородком. А сверху уже спускался его приятель с бородкой и накачанными мышцами.
       Я понял, что не имею ни малейшего желания снова играть свою роль в этой бездарной пьесе. Тем более она мне уже так наскучила, что я испытал приступ сильнейшего раздражения от одной мысли о возможности её повторения.
       Короче говоря, я решил сразу разрушить вероятность точного воспроизведения произошедших событий.
       В этот момент я почувствовал, что с моим зрением, а возможно и с вестибулярным аппаратом что-то не так. Цвета окружающих предметов внезапно обрели необычайную насыщенность. Затем стала усиливаться их контрастность и в какой-то момент, мир, исказившись, стал черно-белым – без полутонов. Потом перед моими глазами осталось лишь что-то вроде чертежа лестничной площадки, когда предметы не заслоняют друг друга, а лишь пересекаются линии их контуров. Ноги у меня подкосились, но всё это продолжалось только несколько мгновений, и я не упал.
       Не было времени разбираться, что произошло и продолжает происходить и каковы причины этого. Почему-то я был уверен, что сложившаяся ситуация требует мгновенных решений и быстрых действий.
       Конечно, начинать разговор с парнями разумнее всего было с относительно нейтральных тем.
       – Дора передавала привет и выразила сожаление по поводу того, что у неё иногда бывают приступы плохого настроения, – заявил я, не глядя ни на кого из молодых мужчин, и ни к кому конкретно не обращаясь.
       Просто я не имел представления, кто именно из этих крепких ребят пытался ухаживать за девушкой.
       – А что ещё она сказала? – сразу спросил парень поднявшийся снизу. Он выглядел очень заинтересованным и, ожидая ответа, весь подался вперёд.
       Однако его приятель был настроен более скептично.
       – Откуда ты можешь знать Дору, если тебя только час назад достали из холодильника? – поинтересовался он.
       В этом вопросе, безусловно, была своя логика. Но любую логику можно легко разрушить с помощью полного её отсутствия.
       – Догадайся сам, – безапелляционно отрезал я и, как ни странно, этот вопрос был закрыт.
       – Дело не в том, что сказала или не сказала Дора, – продолжил я негромко.
       При этом я многозначительно постучал указательным пальцем по своему уху, а большим указал на дверь профессора. После этого я сделал приглашающий жест, и мы все дружно отошли в угол лестничной площадки подальше от двери профессора. Мои собеседники явно заинтересовались и ждали, что я скажу дальше.
        – Дело в том, что в группе профессора есть предатель или шпион, – заявил я вполголоса. – О каждом шаге, каждом разговоре и каждой записке сразу становиться известно пособникам упырей.
       Я не стал говорить, что меня уже допрашивал хорошо осведомлённый о наших делах майор контрразведки. Иначе сразу возникал новый законный вопрос: когда это я успел не только пообщаться с девушкой, но и побывать на допросе? Но вопросы ко мне, конечно, возникли, хотя и другие.
       – Откуда ты всё знаешь? Ты что инспектор из центра? – скептически улыбаясь, спросил накачанный парень с русой бородкой и, улыбаясь, повернулся к своему товарищу, как бы приглашая его повеселиться надо мной вместе с ним.
       – Можно и так сказать, – легко согласился я, игнорируя сарказм собеседника и отбрасывая ложную скромность. – Возьмём, к примеру, нападение на дипломатическую миссию пришельцев. Почему оно не удалось? У вас есть соображения по этому поводу?
       По-видимому, я задел больную тему, и мои собеседники довольно бурно отреагировали.
       – Все кто готовил эту операцию или хотя бы знал о ней, пропали без вести и, скорее всего, погибли, – мрачно заявил темноволосый парень.
       – Все кроме нас двоих и профессора, – уточнил его приятель, и я почувствовал на себе тяжёлый взгляд. – Самих себя мы, конечно, подозревать не будем. С тобой мы можем разобраться в любой момент. А вот профессора, пожалуй, не мешало бы пощупать. Надо только придумать, как и с какой стороны к этому делу подойти.
       Какое-то время мы молчали. Я перебирал в уме возможные варианты такой проверки и видимо мои новые приятели занимались тем же.
       Я поймал себя на том, что пытаюсь по внешности определить кто из парней Клещ, а кто Джокер, но сразу бросил это занятие. По большому счёту это не имело значения. А заводить с этими ребятами знакомство более близкое, чем того требовали обстоятельства, у меня не было никакого желания.
       В этот момент на меня снова накатило. Окружающий мир ярко вспыхнул калейдоскопом красок, но тут же стал черно-белым. Когда он превратился в подобие чертежа, я прикрыл глаза. Как я и надеялся, это помогло. Головокружение прекратилось, и я почувствовал, что прочно стою на ногах. Мои собеседники, кажется, ничего не заметили.
       – Вы знаете, что наиболее ценным сообщникам упыри записывают код авторизации прямо в кость на запястье на молекулярном уровне? – спросил темноволосый.
       – Ну и что с того? – отозвался его приятель. – У нас всё равно нет биоридера, чтобы его считать.
       – Его нельзя достать? – заинтересовался я.
       – Нет нельзя, упыри берегут своё оборудование. Я таких считывателей даже ни видел никогда, – заявил темноволосый.
       – Проще стащить завтрак у голодного тигра, чем какое-нибудь снаряжение у них, – подтвердил парень с бородкой.
       Мы опять замолчали.
       – А ведь мы можем сказать профессору, что достали такой ридер и он, допустим, у нас в машине. Попросим его спуститься вниз и пройти проверку. Так, формально, чтобы лишний раз испытать прибор. Посмотрим, как он отреагирует, – предложил я.
        – Ну, он тебя, допустим, пошлёт подальше, – передразнил меня темноволосый парень.
       В это время щёлкнул замок, слегка скрипнула дверь, и мы увидели профессора.
       – Что это вы тут шепчетесь? О чем вы вообще можете разговаривать? – раздражённо спросил он.
       – Идите в комнату, – велел профессор, строго посмотрев на меня.
       – А вы немедленно отправляйтесь в машину, оба, и ждите, пока вас не позовут! – приказал он парням, срываясь на крик.
       – Профессор, нужно поговорить и не надо на нас орать, – развязно проговорил темноволосый парень, и молодые мужчины дружно направились к рассерженному собеседнику.
       Грубо втолкнув профессора в прихожую, приятели зашли внутрь, и я последовал за ними.
       – Что вы себе позволяете? – растерянно пробормотал профессор, зайдя в комнату и обернувшись к нам.
       – Да говорят ты, шкура, продался упырям! – заявил парень с бородкой. – Давай сюда запястье, будем сканировать.
       Сказав это, он схватил собеседника за руку и угрожающе посмеиваясь, принялся её выкручивать.
       Наблюдая за происходящим, я невольно начал проникаться уважением к этим парням. Похоже, для них не существовало никаких авторитетов. А тормозов и вовсе не было.
       Лицо профессора побагровело, неожиданно он вырвался из рук парня и бросился в угол комнаты прямо на пол. В руках у него блеснуло оружие, и прозвучали выстрелы. Мы дружно попадали на пол и укрылись за креслами. Мои приятели, беспрерывно матерясь, принялись доставать пистолеты. Профессор продолжал стрелять не переставая, и одна пуля прошла у меня над головой, едва не задев волосы. Я решил, что пора принять меры предосторожности и начал трансформироваться в космического санитара.
       Когда преобразование завершилось, я поднялся с пола и выпрямился. Парень с бородкой увидел меня в новом обличье, и его лицо перекосило от злобы и ненависти. Он тут же разрядил в меня пол-обоймы. Пули прошли сквозь тело космического санитара, не причиняя вреда, и кучно вонзились в стену. Стрелял парень неплохо, но я погрозил ему пальцем.
       Поняв, что стрелять в меня бесполезно парень с бородкой с грохотом бросил оружие на пол и поднял руки. То же самое, чуть помедлив, сделал и его приятель.
       Профессор неожиданно поднялся и бросился ко мне.
       – Пожалуйста, защитите меня, – закричал он, падая на колени. – Я много лет, верно служу вам, и никогда не подводил. Но сейчас меня раскрыли и хотят убить.
       Осознав весь трагический пафос ситуации, я стал собираться с мыслями, чтобы произнести что-нибудь соответствующее случаю. Что-то патетическое, например: «Теперь вы знаете что делать». Но я не успел обдумать эту идею до конца.
       Окружающий меня мир окончательно превратился в чертёж. Его линии посыпались как фермы рушащегося моста, и я полетел вниз вместе с ними. Мир окутала тьма, и в последний момент я понял, что на самом деле не падаю, а стремительно возношусь вверх…


Глава 8
 
       Оказалось, что лежать в госпитале не так уж плохо. Особенно если ты болен не очень серьёзно и не опасно. И у тебя отдельная, шикарно обставленная палата со всевозможными удобствами. А доктора и окружающий персонал вежливы, крайне предупредительны и, кажется, готовы исполнить любое желание.
       Чтобы не разрушать эту сказку я решил, что не буду желать ничего такого, особенного, из ряда вон выходящего. Но, через несколько дней, когда я, набравшись сил, пожелал узнать последние новости, сказка всё-таки закончилась.
       Мне объяснили, что я ни в коем случае не должен волноваться. Это очень опасно для моего здоровья. Поэтому мне не следует смотреть телепередачи, читать газеты и даже слушать радио. По этой же причине никому не разрешено меня посещать. Я должен спокойно лежать, отдыхать и восстанавливаться.
       Единственно, что мне удалось узнать, это то, что Драйвер жив и здоров и когда я достаточно окрепну, он меня навестит. Мне сообщили, что при случайном взрыве, от которого опрокинулся наш грузовик, он не пострадал. Меня же зажало смятой кабиной, и я долгое время был без сознания.
       Я решил, что именно во время беспамятства меня и посетило странное видение или сон, в котором я снова встречался с профессором и его людьми. Сон был настолько ярким, что я легко вспоминал мельчайшие детали. Когда я окончательно решил выбросить это из головы, то вдруг со страхом подумал: «А вдруг это не сон и упыри действительно метят запястья своим сотрудникам?» Но, в конце концов, я решил, что это настолько маловероятно, что не стоит беспокоиться.
       Когда я осторожно спросил у одной из медсестёр, проводивших процедуры, как на планете обстоят дела с упырями, то не получил прямого ответа.
       – Какие упыри? – удивилась она. – Тебе надо поправляться и набираться сил, а не думать о всяких глупостях.
       Я и прежде замечал, что многие люди не любили говорить об инопланетянах поработивших планету. Одни, возможно, стыдились, того, что безропотно живут под таким гнётом. Другие считали, что жизнь идёт своим чередом и так должно быть. А кто-то, наверное, просто боялся обсуждать подобные вопросы. Во всяком случае, это не было популярной темой для разговоров.
       Но если допустить, что коварных инопланетян уже изгнали из этой солнечной системы, то мне всё равно ничего не скажут. Из чисто гуманных соображений – чтобы не волновать.
       Оставалось лишь сопоставлять немногие, известные мне факты, и пытаться сделать выводы. А я знал только то, что в космическом порту, где я работал, десант не высаживался, но система, блокирующая космических санитаров всё же работала. По крайней мере, какое-то время. Значит, всё-таки где-то на планете шла борьба, о которой я ничего не знал.
       Хуже всего было то, что и майор Блейк мог поместить меня в госпиталь. Если я наговорил, находясь под действием препарата, достаточно много интересного он мог оставить меня здесь, преследуя какие-нибудь свои коварные цели. Просто у меня не было уверенности, что я запомнил весь ход допроса, и все вопросы, на которые отвечал.
       Как ни странно я размышлял об этом довольно спокойно и не испытывал сильных эмоций. Возможно, из-за того, что доктора не скупясь, накачивали меня успокоительными средствами.
       Но однажды утром я проснулся оттого, что услышал, как открылась дверь, и я почувствовал на себе чей-то взгляд. Открыв глаза, увидел, что на меня в упор кто-то смотрит. Он был в зелёной, явно военной форме, но без фуражки на бледной и пухлой, лишённой растительности голове. Едва рассмотрев чёрные глазницы, узкую полоску безгубого рта и редкие неровные зубы, я машинально закрыл глаза. Когда открыл их, никого уже не было. Но я не сомневался в том, что меня посетил инопланетянин из тех, что прозвали упырями.
       Вскоре пришла медсестра.
       – Что здесь делают упыри, – спросил я и почувствовал, как дрогнул мой голос.
       – Нет здесь никого, привиделось тебе, – ответила медсестра.
       Потом, тревожно осмотревшись, она наклонилась ко мне и прошептала:
       – Не говори так. Не любят они, когда их так называют.
       После этого случая я уже не сомневался в том, что в госпиталь меня поместил всё-таки майор Блейк. И, следовательно, нужно было поскорее выбираться отсюда.
       Первым делом я убедился, что двери в мою палату заперты и выглядят довольно прочными. Подняв жалюзи, я с трудом открыл окно и, высунувшись наружу, посмотрел вниз. Оказалось, что моя палата была на шестом или седьмом этаже. Бежать из госпиталя было довольно затруднительно.
       Трансформироваться в космического санитара не имело смысла. Скорее всего, сразу появятся настоящие представители этой расы и разделаются со мной. А если же на планете продолжало действовать поле, защищающее от них, то попытка превращения в космического санитара не приведёт ни к чему кроме боли и неимоверных страданий. Даже в  теле пантеры мне некуда было залезть или запрыгнуть.
       Имеющегося в палате постельного белья явно не хватало на то чтобы, связать его и спуститься вниз. Ситуация выглядела безнадёжной.
       А на следующее утро меня вновь посетил инопланетянин. Как и в прошлый раз, он не заходил в палату. Открыв дверь, упырь вглядывался в меня несколько секунд, а потом потихоньку убрался.
       Прижимая ухо к дверям, и вслушиваясь, как медсестра гремит ключами в конце коридора, я, наконец, сообразил, что меня практически не охраняют. Я никогда не слышал, чтобы по коридору возле моей палаты бродил какой-нибудь караульный. А докторов и медсестёр, посещавших меня, никто не сопровождал. Это было удивительное открытие, но в тоже время вполне очевидное.
Следовательно, ничто не мешало мне отобрать у медсестры связку ключей и покинуть здание госпиталя, не производя большого шума. В крайнем случае, я точно мог добраться до нижних этажей и воспользоваться каким-нибудь окном.
       Лучше всего было бежать поздним вечером, чтобы в коридорах и на лестницах было поменьше людей. Когда я принялся обдумывать детали, то понял, как мне не хочется обижать бедных женщин, которые обо мне заботились. Ведь одну из них придётся связать и засунуть в рот кляп, да ещё и пригрозить, чтобы не шумела.
       Но иного выхода не было, и я решил завтра же приступить к реализации этого плана. В этом смысле ни один день не был лучше или хуже другого, и откладывать побег не имело смысла.
       Но именно в этот день неожиданно объявился Драйв, а вместе с ним пришло и чудесное спасение.
       В то утро ещё задолго до посещения меня медработниками тихо щёлкнул замок, приоткрылась дверь, и в палату крадучись вошёл Драйв.
Я в полном восторге соскочил с кровати, мы обнялись и долго хлопали друг друга по плечам.
       – Как ты меня нашёл, да и вообще пробрался сюда? – удивлялся я.
       Драйв подкинул в воздух связку отмычек, и она слабо звякнула.
       – Ключи у меня всегда с собой, а номер палаты узнал у дежурной медсестры, – сообщил он. – Правда, пришлось её немного потрясти.
       Я не удивился тому, что Драйв не так разборчив в выборе средств, для достижения цели, как я.
       – Но что с нашим десантом? Мы хоть победили или придётся бежать и скрываться? – задал я вопросы мучившие меня так долго.
       – И ты ничего, совсем ничего не знаешь? – удивлённо протянул Драйв. – Да всё в полном порядке! Десант высадился в другом космическом порту, войска упырей были окружены и сдались. Сюда меня прислали из штаба – ведь все беспокоятся о твоём здоровье. Ты же теперь герой!
       Я глубоко вздохнул, пытаясь адаптироваться к новой реальности, в которой я к тому же ещё и герой.
       Но остались вопросы, которые продолжали меня беспокоить.
       – Послушай Драйв, – сказал я. – Я лежу в госпитале уже вторую неделю, и здесь постоянно шныряют какие-то упыри. Давай уже поскорее выбираться отсюда.
       – Какие упыри? Какие недели? Тебя позавчера сюда привезли, – сказал Драйв и осёкся, подозрительно глядя на меня.
       Я сорвал температурный лист с держателя, прикреплённого к спинке кровати, и молча протянул Драйву. Он изучил график, а потом надолго задумался.
       – У дежурной медсестры журнал тоже заполнен как раз до этих чисел, но я не обратил на это внимания. Ты прав уходим отсюда поскорей, – произнёс Драйв, наконец.
       – Если сумеем, – добавил он уже тише, и мы с тревогой посмотрели друг на друга.
       До первого этажа мы добрались без приключений. Заметив в коридоре на вешалке белый халат, я надел его, сбросив с себя пижаму. Лучше идти по улице в халате, чем в больничной одежде. Температурный лист я захватил с собой. Драйв, увидев, как я его сворачиваю, сразу направился в какой-то кабинет. Вскоре раздались чьи-то гневные выкрики, и мой приятель вышел в коридор, сжимая под мышкой журнал передачи дежурств.
       – Сказал же ей, что скоро верну, – проворчал он. – Сейчас поедем к военным и нам нужно побольше доказательств происходящей здесь неразберихи.
       К моему удивлению на улице нас ждал джип с солдатом за рулём. Драйв сел на переднее сидение и деловито, как будто его всю жизнь возили на военных машинах, велел солдату ехать в штаб. Оказалось, что он располагается на территории космопорта в главном административном здании.
       – Подожди в машине. А я пока доложу, что мы прибыли. И выясню, заодно, к кому следует обратиться с нашими вопросами по госпиталю, – сказал Драйв, когда мы приехали на место, и бодро зашагал к зданию.
       Я проводил его взглядом и задумался.
        «Уж не поступил ли Драйв на военную службу? – размышлял я. – У него, конечно, другие интересы, но очень уж чётко и по-военному он действует».
       Вскоре Драйв вернулся и сообщил, что в госпиталь уже направили солдат, чтобы на всякий случай там всё проверили, а нас ждут специалисты по темпоральным диверсиям.
       Едва увидев длинные миндалевидные разрезы глаз людей ожидавших нас, я сразу узнал офицеров с крейсера «Лео». Они тоже меня узнали и возбуждённо защебетали. Все они были уже не в белых одеяниях, а в более строгих, тёмно-зелёных костюмах. На мой взгляд, всевозможные нашивки и регалии на этой форме выглядели более уместно.
       Я убедился, что ещё не забыл их язык и могу легко общаться с офицерами. Но я никак не мог запомнить их непривычно звучащие имена и звания, и обращался к офицерам в обобщённо вежливой форме. Собственно и они поступали также. Я сразу спросил, нет ли у них обруча-переводчика для Драйва, который нас не понимал. Оказалось, что переводчика нет, но офицеры тут же перешли на основной язык Элларии и Эбота. Вскоре они разрешили все наши вопросы относительно необъяснимых событий происходящих в госпитале.
       Оказалось, что космические санитары устанавливают на всех оккупированных планетах мощные устройства – своеобразные машины времени, способные отбрасывать целые солнечные системы на несколько лет в прошлое. Если их не устраивало какое-то недавно произошедшее событие, они вводили его описание в машину и запускали её. Планета возвращалась к тому моменту времени, когда начинала решаться судьба этого события – произойдёт оно или нет. Оператор мог наблюдать за происходящим в ключевой момент времени и в соответствующей области пространства. Правда, он не имел возможности вмешиваться в ход событий. Но из-за неустранимых, иначе говоря, обязательно происходящих, флуктуаций будущее могло меняться и нередко изменялось в желательную для оператора сторону. А если оператора установки что-то не устраивало, он мог перезапускать её снова и снова.
       Когда упыри поняли, что окончательно побеждены, то попытались пустить в ход свою машину времени. Но весь район, где они находились, был предусмотрительно обесточен. Инопланетянам пришлось запускать своё оборудование на резервном питании, поэтому оно работало не в штатном режиме. Практически сразу все они были задержаны, а оборудование отключено.
       Вскоре выяснилось, что запуск машины всё же не остался без последствий. Все часы в этой солнечной системе отстали от галактического времени ровно на шесть минут. Ожидалось, что обнаружатся и другие результаты этой темпоральной диверсии.
       – Дело в том, что когда начинаются серьёзные игры со временем и целая солнечная система отбрасывается в прошлое, как в нашем случае, это не остаётся без последствий, – объяснял офицер. – Даже после того как всё восстановлено в исходное состояние, могут оставаться довольно стабильные, замкнутые на себя, локальные пространственно-временные аномальные зоны. И в госпитале по всей видимости образовалась такая аномалия. Это, как бы, болезненная лакуна в ткани здорового пространства-времени. В ней события настоящего могут переплетаться с событиями прошлого и даже с событиями альтернативной реальности, которые могли бы произойти, но так и не наступили.
       – Но всё-таки как получилось, что по госпиталю разгуливают инопланетяне? Ведь все они задержаны, – не понимал я.
       – В этом-то и проявляется аномалия, – терпеливо объяснял офицер. – Инопланетяне приходили в госпиталь из другой реальности или говоря иначе из другого мира. Очень похожего, но немного отличающегося. Иногда такие миры называют параллельными. Ни сами инопланетяне, ни окружающие их люди, не замечают этого перехода из одной реальности в другую. Скорее всего, упыри приходили в госпиталь на процедуры из мира, в котором на них никто не нападал или нападение не увенчалось успехом.
       – А если их задержать?
       – Не получиться. В госпиталь они больше не придут. В сильно отличающийся мир перемещение не происходит. Аномальный участок, в котором ты находился, Драйв изменил самим фактом своего появления в нём. Потому что он точно знал, что все инопланетяне задержаны. Так что, скорее всего, теперь эта аномалия исправлена.
       – А медсёстры, доктора?
       – По всей видимости, они приходили на работу из того же мира что и пришельцы.
       – Как-то всё сложно.
       – Согласен, сложновато, но понять можно. Миры или реальности, между которыми возможны взаимные перемещения, должны быть схожими по некоторым важным параметрам. Как, например, в геометрии есть понятие подобия геометрических фигур. Необходимо подчеркнуть – именно подобия, а не равенства. А в нашем случае роль вершин подобных фигур выполняют наиболее значимые ключевые события, произошедшие в обоих схожих мирах. Конечно, это очень грубая аналогия, но она позволяет понять один из принципов схожести миров, и возможность неосознаваемого перемещения между ними.
       – Но как Драйвер смог попасть в госпиталь из несхожего мира?
       – На то она и аномалия. В ней пересеклись несхожие миры и от этого она неустойчива. Но я думаю, Драйверу пришлось преодолеть серьёзные трудности, чтобы попасть к тебе. Потому что у таких аномальных зон есть мало изученная способность к самосохранению.
       – Действительно, буквально все двери в госпитале были надёжно заперты. С некоторыми из них мне пришлось изрядно повозиться, – подтвердил Драйв. – А один раз я споткнулся буквально на ровном месте и, падая, чуть не разбил себе голову.
       – Почему аномалия не разрушилась от моего присутствия, ведь я из того же мира что и Драйвер? – не понимал я.
       – Но ведь ты не знал, кто одержал победу на планете и, следовательно, был нейтрален к обоим мирам. Но поскольку аномалия всегда стремиться к самосохранению с тобой наверняка происходили события не позволяющие узнать правду о твоём мире.
       – Действительно происходили. Мне не позволяли читать газеты и слушать радио, якобы чтобы я не волновался. И посещения не разрешали. Мистика какая-то.
       – Любые события, происходящие по неизвестным или малоизученным законам природы, могут показаться мистическими. Есть теория, согласно которой люди не сознавая этого, постоянно перемещаются между схожими реальностями. Но иногда кого-нибудь «закидывает» в несхожую реальность, и тогда начинают происходить необъяснимые события, так называемые чудеса. Доказательство у этой теории довольно сложное и у неё много противников. В любом случае, такие зоны бывает нелегко обнаружить, а порой и трудно покинуть, – заключил офицер.
       – Как хорошо, что я всё-таки её покинул, – облегчённо вздохнув, проговорил я.
       – Ну, это ещё не факт, – заметил офицер, и по спине у меня побежали холодные мурашки.
       – Но, во всяком случае, мы находимся в достаточно комфортной для нас реальности, – добавил он, заметив мою растерянность.
       Я тяжело вздохнул и, подперев подбородок рукой, задумался.
       – Ничего, постепенно мы обнаружим все аномальные зоны, – принялся успокаивать меня собеседник. – В силу своей локальности они практически не опасны, а большинство из них постепенно «рассосутся» со временем. Ведь в каждую из них рано или поздно проникает свой «Драйвер», то есть человек несущий информацию из другого мира.
       – Да ведь, в конце концов, никто и не говорил, что отбить солнечную систему у космических санитаров будет легко, – неожиданно воскликнул офицер и, разгорячившись, стукнул кулаком по столу.
       После этого я решился рассказать ему о своём видении или сне, в котором встречался с профессором и о его поведении в момент опасности. Мой собеседник очень заинтересовался.
       – Нет, определённо это было не видение и не сон. По всей видимости, это проявление действия машины времени, которую запускали инопланетяне, – рассудил офицер. – Но как тебе удалось сохранить память обо всех событиях, которые происходили с тобой в настоящем, после того как ты вместе со всей планетой оказался в прошлом, для меня загадка. Память о настоящем сохраняется только у операторов этой машины, потому что они работают, находясь в помещении с темпоральной защитой.
       Офицер задумался, и мы с Драйвом молчали, стараясь ему не мешать. Очевидно, что, являясь серьёзным специалистом в этой области, только он мог во всём разобраться.
       – Всё выглядит, так, будто ты в момент запуска машины находился в помещении с темпоральной защитой, так же как и её операторы. Допустим это, – продолжил рассуждать офицер. – Но в тоже время ты был и участником происходящих событий. А участником событий оператор быть не может, так как отсечён от них темпоральной защитой. Возможно, и существует простое и понятное объяснение, как это могло произойти, но я не могу его найти.
       В этот момент меня посетила одна идея, и я тут же её высказал:
       – В момент запуска машины времени, в госпитале, где я находился, возникла аномальная зона. А ведь аномальная зона могла, наверное, выполнить функции помещения с темпоральной защитой, хотя и не в полной мере? Ведь аномальная зона замкнута на себя, и стремиться к самосохранению. И, может быть, именно это позволило мне быть участником событий в прошлом, сохраняя память о настоящем? А другие участники встречи с профессором, включая его самого, не находились в это время в аномальных зонах и соответственно о будущих событиях ничего не знали.
       – А ведь это действительно всё объясняет и вполне возможно, что именно так и было, – воскликнул офицер и посмотрел на меня с интересом.
       – Передам эту информацию учёным, дальше пусть они разбираются.
       – А теперь пора всерьёз поговорить о профессоре, – заметил офицер и строго посмотрел на нас с Драйвом. – Упыри действительно метили запястья особо доверенным сотрудникам, чтобы те могли беспрепятственно посещать тайные резиденции, узлы связи и хранилища со всевозможным специальным оборудованием. Мы вчера демонтировали пару стационарных биоридеров, но не знали, что с ними делать и отправили на склад. Конечно, твой рассказ не может служить основанием, для того чтобы выдвинуть профессору обвинения. Но просканировать его запястье таким ридером замечательная идея. Профессор у нас давно в числе главных подозреваемых, но нет никакой возможности его уличить. Завтра же организуем проверку, и теперь главное его не спугнуть. Думаю излишне напоминать о том, что никому не следует знать о нашем разговоре.


Глава 9

       Поскольку все неотложные для обсуждения темы были исчерпаны, я, наконец, решил задать давно беспокоивший меня вопрос.
        – Почему десант высадился в другом космическом порту? Какой тогда был смысл в том, чем я занимался почти два года? – спросил я волнуясь.
       Такими вопросами лучше владеет мой коллега, – сказал офицер.
       Его товарищ пересел поближе ко мне и сразу приступил к объяснениям.
       – Вообще-то операция, которую ты выполнял, носила отвлекающий характер, и на самом деле высадка десанта в этом космическом порту не планировалась, – сообщил офицер. – Мы знали, что группа профессора провалена, и решили использовать это обстоятельство в своих целях. План был очень прост – поручить группе профессора выполнение серьёзной операции, но на самом деле провести её в другом месте и силами другой группы. Сказать иначе, внедрить дезинформацию и заставить противника сконцентрировать на ней всё внимание. Так чтобы он увидел для себя серьёзную опасность и бросил на защиту от неё как можно больше сил и ресурсов. Детали этой акции знали только несколько человек в штабе. Все остальные сотрудники, даже самые доверенные, были убеждены, что участвуют в подготовке настоящей операции. И вот теперь мы можем сказать, что всё удалось.
       – Да, удалось, – согласился я, – Просто как-то неприятно сознавать, что меня использовали вслепую, как какую-то разменную фигуру, как пешку. Хотя я и понимаю, что по-другому видимо было нельзя…
       – Вот именно нельзя. Но если уж применять шахматную терминологию, то ты был пешкой, которая с такой яростью рвалась в ферзи, что приковала к себе всё внимание противника. И чтобы остановить эту пешку он стянул силы со всей доски. Все, какие только сумел перебросить. В итоге противник пропустил атаку в другом месте и получил мат. Короче говоря, ты как нельзя лучше справился с заданием, да и товарища подобрал на удивление подходящего.
       – Но неужели на наших планетах не нашлось бы человека способного выполнить это задание? – выразил удивление Драйв, подключившись к разговору. – Разве обязательно было присылать агента издалека?
       – Конечно, такие люди есть, – устало ответил офицер. – Но мы исходили из того, что агент будет неминуемо арестован. А у человека способного трансформироваться в разных существ намного больше шансов уцелеть в такой ситуации. Были и другие соображения...
       В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет ворвался разгорячённый и раскрасневшийся младший офицер. Увидев начальство, он несколько растерялся и замер, вытянувшись по струнке.
       – Ну что там у вас такое случилось? – строго спросил офицер, беседовавший с нами.
       – Да я просто хотел позвать своего заместителя посмотреть видеозаписи нападения роботов на комплекс противовоздушной и космической обороны. Я не знал, что кабинет занят.
       – Ну, тогда расскажите нам, если это действительно так интересно.
       – Конечно, я вам расскажу, но это лучше увидеть, – заметил младший офицер. – Ещё не доехав до зоны дислокации комплекса, роботы начали выдирать из земли железобетонные столбы для телеграфных, осветительных и не знаю ещё каких проводов. Они аккуратно укладывали их на свои платформы и катились дальше. Возможно, ребята что-то перемудрили с программированием.
       – Мы просто внесли координаты комплекса с некоторым запасом, чтобы роботы не промахнулись, – прокомментировал я.
       – Ясно, – сказал офицер. – Один из роботов попал под высокое напряжение, которое было на оборвавшихся проводах, и там остался, съехал в кювет. Так сказать первые потери. Зато остальные благополучно добрались до места. Робот, возглавлявший колонну, посчитал ворота комплекса подходящим грузом. Он аккуратно снизу и сверху подвёл к ним захваты и вырвал ворота вместе с каркасом и рамой. Он погрузил их на платформу и туда же отправил будку часового, тот едва успел выскочить. После этого почти два десятка этих механизмов беспрепятственно разъехались по территории комплекса и принялись грузить к себе на платформы всё подряд.
       – Мы запрограммировали роботов так, чтобы они грузили всё, что возвышается над землёй хотя бы на половину человеческого роста, – пояснил Драйв. – А вес объектов предназначенных для погрузки исключили из контролируемых параметров.
       – Понятно, – сказал офицер и продолжил рассказывать. – Сначала роботы принялись укладывать к себе на платформы автомобили с передвижными пусковыми установками. А стационарные ракеты они просто отрывали от фундамента вместе с арматурой. Поднялась невообразимая суматоха и стрельба. Конечно, пули не могли причинить роботам серьёзного вреда, но нескольких сумели подорвать. Но даже сильно повреждённые и почти обездвиженные роботы размахивали оставшимися манипуляторами и всякими клешнями и пытались что-нибудь погрузить к себе на платформы. Конечно, это надо видеть, – заключил рассказчик, снова развеселившись.
       Вскоре офицеры стали собираться на какое-то собрание.
       Нас с Драйвом предупредили, что завтра утром будет совещание, на котором мы непременно должны присутствовать. Офицер, с которым мы говорили о профессоре, попросил нас перед совещанием обязательно зайти к нему за инструкциями.
       – Поедем к нам, – предложил Драйв, когда мы вышли на улицу, – А утром вместе отправимся на совещание, чего тебе дома делать? Элиза будет рада, да и не только она.
       Я согласился, и по дороге принялся размышлять, – с какой стати Драйву вздумалось говорить загадками и кто там ещё будет рад?
        Загадка разрешилась, как только мы вошли в прихожую. Ко мне бросился, отчаянно виляя хвостом, пушистый и ухоженный пёс. Повизгивая от восторга, он стал подпрыгивать, стараясь облизать мне лицо. Я со смехом уклонялся, но мне это не очень-то удавалось. Погружая пальцы в пышную – цвета кофе с молоком, шерсть, я с трудом узнавал подобранного когда-то щенка. Драйв и Элиза, улыбаясь, наблюдали за нашей встречей.
       Потом мы ужинали, пили кофе и болтали о разных пустяках. В общем, замечательно провели вечер.
       Я неожиданно для себя почувствовал, что меня начинает отпускать какое-то глубокое внутреннее напряжение. Оно держало меня месяцами и годами, и я нему настолько привык, что стал считать это состояние вполне обычным.
       Укладываясь спать, я с удивлением подумал, что последнее время ночевал в тюрьме или в госпитале и давно не отдыхал в нормальной постели.
       Когда утром мы с Драйвом зашли к военным, оказалось что времени на разговоры уже нет. Мы сразу отправились в кабинет управляющего, в котором намечалось провести совещание.
        Всю дорогу офицер без устали меня наставлял. Мне следовало сдержанно поздороваться с профессором, но потом даже не смотреть в его сторону и вести себя естественно. Провести проверку профессора оборудованием, которое конфисковали у пришельцев, планировалось прямо на совещании. Я был один из немногих посвящённых в этот план, и в случае чего должен был помешать профессору скрыться. Неизвестно какой номер он выкинет, когда поймёт, что разоблачён.
       – Биоридер будет вмонтирован в стол, за который его усадят… – объяснял офицер, но тут нас отвлекли.
       В одном из коридоров нам встретилась пара пришельцев в сопровождении группы офицеров с крейсера «Лео». Оба они были в зелёной военной форме и фуражках с высокими тульями. Издали они выглядели как какие-нибудь заурядные генералы. Но близи я хорошо рассмотрел безгубые зубастые рты и провалившиеся чёрные глазницы на бледных и пухлых морщинистых лицах. Так близко я их видел впервые, и горлу подступила тошнота. Я поспешно достал носовой платок и, согнувшись, прижал к губам.
       – Ага, тоже проняло! – воскликнул мой сопровождающий.
       – Съехались сюда со всей планеты, чтобы руководить разгромом нашего десанта, – добавил он и выругался.
       Когда тошнота отступила, я задумался, что ведь и у их народа есть какая-то культура, искусство… Я поделился своими соображениями с сопровождавшим меня офицером.
       – Понимаю, что ты имеешь в виду, но это не тот случай, – сразу заявил он. – Знаком я с их искусством. Музыка у них – одни военные марши, картины – кровавые бойни. Ну что ещё? Литература. Пробовал читать переводы, но сразу бросил. Сплошь истории как кто-то кого-то обманул, предал и убил. Это у них герои. Представляешь, когда долго нет войн с внешними врагами, они начинают насмерть биться сами с собой. Выясняют, какие военные части лучше подготовлены и чей боевой дух крепче.
       – Да… – протянул я в изумлении, но сразу осёкся.
       Ведь и на Земле, откуда я прибыл, люди постоянно воюют сами с собой и тоже что-то при этом выясняют. Знают ли об этом мои новые друзья? Ведь это же просто стыдно! Я почувствовал себя представителем племени дикарей, который пытается показать, что не отличается от цивилизованных людей, случайно оказавшись в их обществе.
        «Эволюционный путь от амёбы до животного долог. Но может быть путь от хищного зверя до духовно развитого и гуманного человека ещё длинней?» – с горечью думал я.
       Когда мы уже подходили к месту проведения совещания, мне, почему-то вспомнился допрашивавший меня майор.
       – А майора Блейка и его подчинённых задержали? – поинтересовался я у сопровождавшего меня офицера.
       – Арестовали всех, в том числе и Блейка с его людьми, – сразу отозвался он. – Против майора, кроме всего прочего, выдвинуто обвинение в жестоком обращении с задержанными. Можешь присутствовать, на его допросах. Если хочешь, конечно.
       – Не имею ни малейшего желания, – признался я, – Мне вполне достаточно знать, что он арестован, и понесёт заслуженное наказание.
       Едва мы вошли в зал, раздались аплодисменты, определённо адресованные нам с Драйвом. Мы, несколько смущаясь, прошли на отведённые нам места. Столы располагались вдоль всех стен, смыкались по углам и кабинет, казавшийся прежде огромным, выглядел уже не таким большим. Во главе стола я увидел немало знакомых лиц. Там были капитан, члены учёного совета и военные с космического корабля «Лео». Но много было и незнакомых людей.
       Обводя взглядом присутствующих, я увидел Лию с Дорой и обоих парней – Клеща и Джокера. Неожиданно встретившись взглядом с профессором, который сидел почти в самом углу, я сдержанно кивнул ему и продолжил рассматривать находившихся в зале людей. Я не задерживал на профессоре взгляд, но успел заметить, что держится он уверено. Седеющие волосы были аккуратно расчёсаны, а взгляд спокоен. Вдоль всех стен редкой цепочкой стояли бойцы охраны. Двое из них как бы невзначай оказались рядом с профессором.
       Первый докладчик кратко осветил ход операции по освобождению планет. Многое из того, что он рассказывал, я уже знал. Но он заинтересовал меня, когда сообщил, что войска верные инопланетянам были окружены именно в нашем космическом порту. И они сдались, после того как в качестве предупреждения были взорваны две небольшие бомбы.
       Очевидно, одна из них и опрокинула наш с Драйвом грузовик. Но если эти бомбы считались небольшими, то я уже понимал, почему противник сразу сдался.
       Другой докладчик долго и нудно объяснял, какие права граждан из года в год нарушали инопланетяне, после того как заключили долгосрочный контракт на добычу полезных ископаемых. Я, конечно, понимал, что с юридической точки зрения всё должно быть оформлено правильно. Но слушать это было скучно. В конце концов, докладчик объявил, что сейчас решается вопрос об экстрадиции инопланетян, но их пособники предстанут перед судом в любом случае.
       В этот момент оглушающе взвыли сирены, кто-то вскочил с мест, и едва не началась паника. Я ждал чего-либо подобного и успел увидеть, как бравые бойцы быстро скрутили профессора, заковали в наручники и вывели из зала.
       Сирены сразу умолкли, а сопровождавший меня на совещание офицер поднялся и обратился к присутствующим.      
– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, инцидент полностью исчерпан, – заявил он. – Только что на ваших глазах был выявлен и задержан опасный преступник долгие годы действовавший под псевдонимом – профессор.
       Присутствующие в зале принялись возбуждённо переговариваться и обсуждать происходящее. Офицер сделавший сообщение продолжал стоять и терпеливо ждал, когда все успокоятся. Наконец он продолжил выступление.
       – Вы все знаете наших героев, – Сказал он, делая широкий жест в сторону нас с Драйвом.
       От неожиданности я несколько растерялся и торопливо старался сообразить нужно ли мне вставать и раскланиваться. Но выступавший продолжал говорить, не делая паузы:
        – Теперь я имею возможность представить вам и другого нашего сотрудника. Это глубоко законспирированный, так называемый «спящий» агент.
       В зал, смущённо улыбаясь, вошла девушка – сотрудница отдела управления персоналом, оформлявшая меня на работу в космопорт. От неожиданности я поднялся с места, но спохватившись, сел снова.
       – Долгое время она не выполняла никаких заданий, не поддерживала связь с центром, но в любой момент была готова включиться в борьбу и приступить к выполнению любой задачи, – торжественно сообщил офицер.
       Раздались аплодисменты, и девушка прошла к свободному месту. Она села совсем недалеко от меня – буквально через человека.
       Офицер сделавший сообщение сел, а присутствующие вновь принялись шумно обсуждать услышанное.
       Я наклонился в сторону девушки и неожиданно для себя выпалил:
       – Поразительно. Вы были всегда так сдержаны. Я был уверен, что вы просто меня боитесь!
       Она подняла на меня искрящийся весельем взгляд:
       – Я была так сдержана, оттого что боялась, что в любую минуту могу расхохотаться.
       Я с недоумением посмотрел на неё.
       – Вы пришли устраиваться на работу таким растрёпанным, ещё не протрезвевшим, но непременно хотели стать начальником, – смеясь, пояснила девушка. – А уж когда вы начали получать повышения по службе, то ходили как напыщенный аристократ, обвесились бриллиантами и явно возомнили себя вершителем судеб.
       Это было так похоже на правду, что я почувствовал, как краснею. Но тут в разговор вмешался сидевший между нами мужчина. Он был в военной форме без знаков различия, а его суровое лицо казалось, было вырублено из камня.
       – Не судите очень строго своего коллегу, – мягко сказал он девушке. – Ведь выполняя задание, он имел только ложную память и, следовательно, сильно изменённую личность. Поверьте, когда в человеке борются две личности – это не лёгкое испытание. Я знаю это на собственном опыте.
       Я был благодарен заступившемуся за меня мужчине и сразу успокоился.
       Постепенно присутствующие угомонились, затихли, и совещание продолжилось.
       Докладчики, сменяя друг друга, что-то говорили, но мне уже надоело их слушать, и я заскучал.
       Разглядывая присутствующих, я обратил внимание на то, что смуглый парень, встречавшийся мне при посещениях профессора, украдкой разглядывает Дору и явно любуется девушкой. Дора, казалось бы, этого не замечала. Но она поминутно поправляла причёску на затылке столь грациозным и плавным движением, что я усомнился в том, что она действительно не замечает наблюдавшего за ней парня. Временами девушка элегантно наклоняла голову, демонстрируя профиль в разных ракурсах, и я подумал, что эта парочка определённо поладит.
       Лия, сидевшая рядом с подругой, перехватила мой взгляд, лукаво подмигнула и на мгновение вытянула губы трубочкой. Я собирался ответить ей тем же, но моё внимание привлёк новый выступающий.
       Докладчик встал и громко объявил, что сейчас нам всем следует пройти в актовый зал и приступить к формированию временного исполнительного комитета. Отдельно он упомянул и нас с Драйвом. Докладчик заявил, что с учётом наших заслуг, мы можем при желании войти в состав комитета. Но мы также приглашены стать членами экипажа крейсера «Лео». При этом он сделал широкий жест, указывающий в сторону капитана, и тот, слегка привстав, утвердительно кивнул головой.
       После этого докладчик ещё раз подчеркнул, что право выбора в любом случае остаётся за нами.
       Драйв немедленно отреагировал и сказал, что должен подумать.
       Я встал, и как мне кажется, солидно заявил, что предпочитаю принять участие в космической экспедиции.
       Мне показалось, что капитан крейсера «Лео», опустив лицо, прячет улыбку.
       Я понял, что этот умудрённый жизненным опытом человек знал мой ответ заранее. Конечно, от такого безрассудного путешественника с Земли как я, нельзя было ожидать ничего иного.


Рецензии