Глава 52. Министерство обороны

Министерство обороны России, русский Пентагон, олицетворение могущества страны и гордой многовековой славы русского оружия, стояло, как неприступная крепость, на Фрунзенской набережной столицы, изяществом своей архитектуры напоминая, что русские военные победы — плод не столько технического и численного превосходства на поле брани, сколько военного искусства, по-русски называемого еще смекалкой. Наученные позором американского Пентагона, ставшего в начале века объектом успешного нападения террористов, русские инженеры и военные деятели сделали все, чтобы гарантировать защиту своей цитадели от любой, даже самой невероятной, на него атаки. Они продумали все до таких мелочей, создали настолько надежную систему защиты, что она делала невозможным проникновение в это здание никакого чуждого объекта или субъекта, даже если это была бы простая, но злонамеренная муха.
Однако верить в неприступность крепостей наивно, ведь история народов, самых прославленных и непобедимых, знает — неприступных крепостей не бывает, у любой крепости где-нибудь да найдется слабинка, из-за которой разрушится стена, падет моральный дух защитников, проскочет троянский конь, одним словом, случится нечто, из-за чего крепость, в конце концов, сдастся на милость победителя. Пала и крепость Министерства обороны — крепость победившей офицерской чести, очаг новой морали и прогрессивных преобразований, форпост и надежда Волина, пала под напором невиданной наглости и обмана. И местом прорыва стала проходная в здание министерства, где был, казалось, на века налажен строжайший контроль.

Произошло это на следующий день после того, как весть о возвращении президента подняла тысячи людей, заставив их выйти на улицы Москвы, а жестокий мороз, разрушив людской восторг и кое-чьи черные планы, вернул их обратно... Вернуть-то вернул, но не утолил людских страстей. В теплоте московских квартир за двойными рамами московских окон страсти продолжали бушевать и грозились вновь вылиться на просторы улиц и площадей, чуть только спадет мороз. «Не сдобровать Волину!» — рычали одни, «Не пустим Сытина, ни такого, ни лже... » — гневно выкрикивали другие, однако, так или иначе, первый тур Сидоров проиграл. Проиграл глупо, из-за какой-то погоды... А ведь сколь многообещающим было начало! Воодушевленный и восторженный эффектом, вызванным во всем российском обществе ликом Сытина на экранах телевизоров, Сидоров, позабыв о чопорности и чекистской холодности, как мальчишка, прыгал по комнате в радостном африканском танце, шепотом выкрикивая: «Ура, ура, ура! Ура, ура, ура!» Оставалось совсем немного, чтобы возникшие в разных концах Москвы народные шествия прорвались через волинские кордоны, объединились и сомкнулись, чтобы составили хотя бы сто тысяч человек, а самое главное, чтобы некоторые колонны пробились к „Парку Культуры“… Тогда он, «Сытин» и Абдуллаев со своими «героями» смогли бы выдвинуться во главу колонны, и уже никто и ничто не остановило бы его, и он довел бы дело до логического конца — развенчания Волина и воцарения своей марионетки. Но морозы не ослабевали, а только усиливались, колонны не тучнели, а рассасывались, людям с замерзшими слезами на глазах приходилось уходить, чтобы совсем не окоченеть.

Когда стало ясно, что первая партия проиграна, и на улицах не осталось ни одного человека, Сидоров с искореженным от злобы лицом брякнулся в кресло и сквозь сжатые зубы в бессилии процедил: «С***ка! С***ка! С***ка!» — направляя свой гнев через все пространство города на везучего Волина. Иннокентий сидел бледный, не зная, как реагировать и чего ожидать от рассвирепевшего олигарха. А тот, не замечая бедного лжеСытина, уже ходил по комнате, пересекая ее по диагонали взад и вперед, и думал, думал, думал… Наконец он остановился точно напротив Иннокентия и, уставившись на него в упор, произнес: «Запасной вариант!» — а потом, сделав несколько шагов к двери, резко и громко выкрикнул:
— Василий!
Через несколько секунд в дверях показался Абдуллаев. Войдя, он первым делом поздоровался с президентом, склоняя голову вместе с верхней частью туловища, как обычно приветствуют друг друга боксеры на ринге. Черные искрящиеся его кавказские глаза выражали умиление и подобострастие, при этом никак не замечая печати испуга и тревожности на президентском лице. Отдав необходимые почести президенту, Абдуллаев повернулся к Сидорову, взглядом и телом своим показывая послушание и готовность.
— Василий! Начинаем план «Б». Завтра в девять у министерства. А ровно в восемь соберешь своих для встречи с президентом. Тогда их и в курс дела введем, а до того — ни гу-гу! Проверить оружие, быть в полной готовности.
Абдуллаев рявкнул: «Есть!» — резво, по-солдатски, развернул упитанное тело и бодро выскочил из комнаты, а, вернувшись к своим людям, приказал готовиться, намекнув, что завтра предстоит очень важный день — самый главный день в их жизни.

Иннокентий, выслушав последние инструкции Сидорова, сделал мимические и голосовые упражнения перед зеркалом и улегся спать, но заснуть долго не мог, поскольку Сидоров какое-то время еще сидел за столом и шуршал бумагами, а кроме того, мешал и наручник на ноге, которым он на всякий случай был прикован к кровати.
В семь часов утра Сидоров разбудил Иннокентия, которому под утро все же удалось заснуть, освободил от кандалов и приказал через полчаса быть абсолютно готовым. Без пяти восемь был готов и Абдуллаев со своими «героями-освободителями». Они стояли сытые, одетые в пуленепробиваемые жилеты под рубашками, натренированные и нацеленные на выполнение неизвестного задания, которое их сегодня обязательно прославит. Шеф, красный от напряжения, построил их в ряд ровно без одной минуты восемь и приказал ждать.

В восемь дверь в их комнату распахнулась, через нее вошел Сидоров с торжественным лицом и громко объявил:
— Президент Российской Федерации Василий Васильевич Сытин!
Суровые кавказцы как будто были готовы к этому. Бросив взгляды своих выразительных глаз на президента, они лишь слегка расколебали ровную линию строя. В следующий миг они дружно потупили взоры, выражая признание, покорность и собранность. Один только Виктор стоял, тупо вылупившись на президента. Его замешательство длилось всего несколько секунд, пока он, пытаясь осознать происходящее и свою миссию в новой ситуации, всматривался в лицо этого невысокого человека, названного только что президентом, тщетно пытаясь найти различия со старым, хорошо ему известным образом. Однако, в какой-то момент осознав, что пялится на президента слишком нахально, он тоже потупил взгляд, превращаясь в одного из шести бравых героев, которым, как оказалось, сегодня выпала честь быть спасителями самого президента.
Сытин поздоровался с ними, как всегда ясно и артикулированно произнося слова: «Здравствуйте, товарищи!» — и тотчас вышел.

Сидоров остался, чтобы дать «воинам-спасителям» необходимые указания.
— Перед вами сейчас действительно был президент. Надеюсь, никто из вас не верит домыслам этого мерзавца Волина о подставном лице? Ему не поверили и миллионы простых людей, которые вчера вышли на улицы российских городов, чтобы поддержать своего президента. Наша с вами задача — вернуть законно избранного главу государства стране. И сделаем мы это уже этим утром. Наша цель — Министерство обороны. Главнокомандующий Вооруженными силами Российской Федерации по праву займет место министра обороны, убрав оттуда незаконного ставленника Волина генерала Вахновского. Президент решил начать операцию под кодовым названием «Министерство обороны» в 9.00 по московскому времени. Без пятнадцати девять выдвигаемся. Ориентироваться по обстоятельствам. Слушаться моей команды! Огонь без команды не открывать. Помните, мы не нападаем на Министерство обороны, не захватываем его, а входим туда на законном основании. Никто не имеет право препятствовать Главнокомандующему, поэтому товарищ Сытин входит туда как законный хозяин, а мы с вами — всего лишь сопровождающие его лица и будем стрелять только тогда, когда ему будет угрожать опасность. Каждый, кого мы встретим на своем пути, должен увидеть в нас решимость и непреклонность. Кто из вас ослушается моего приказа, будет расстрелян на месте. При удачном выполнении задачи и возвращении президента в Кремль каждому из вас президент обещает правительственную награду, денежное вознаграждение в размере двух миллионов долларов, а особо отличившимся — до пяти. Вы получите в собственность недвижимость, а также высокие государственные должности. Еще раз проверить оружие и без пятнадцати девять стоять у выхода одетыми. Едем на вашем хаммере. Надеюсь, не подведет?
— Никак нэт, — совсем не по-солдатски, а даже несколько небрежно и растянуто, произнес своим сочным басом Мухтар.

В назначенное время из подъезда одиннадцатиэтажного дома в глубине жилого массива в районе Фрунзенской набережной вышла группа из восьми человек. Среди них своим небольшим ростом, высоко поднятым воротником и натянутой на самый нос шапкой-ушанкой особо выделялся один человек, который энергично, почти бегом, приблизился к автомобилю и первым вскочил в него. За ним машину заполнили остальные.
Около девяти черный хаммер остановился метров за сто до Министерства обороны. Все восемь человек вышли из него и быстрым шагом направились к проходной. Последним своей решительной, хоть и слегка застенчивой, поступью, до боли знакомой миллионам россиян, шел президент Сытин, сняв, вопреки сильнейшему морозу, шапку-ушанку и опустив воротник. Подойдя к проходной, группа остановилась, пропуская вперед президента.
Первым его увидел солдат с автоматом, поскольку стоял точно напротив входной двери, и остолбенел. Майор и два капитана, находившиеся за прозрачной стеной, увидев президента, тоже застыли. Однако столбняк майора прошел быстро. Опомнившись, он проскочил мимо все еще парализованных капитанов и выбежал навстречу президенту. Майор был в курсе событий, но никак не предполагал, что национальная дилемма — кто прав, Сытин или Волин — свалится именно на его голову. Для принятия решения судьба давала ему считанные секунды. Отдать честь Верховному главнокомандующему, открыть турникет и пропустить товарища президента с сопровождающими его лицами или вызвать наряд и арестовать гражданских лиц, прорывающихся в министерство?
Он встал напротив набившихся в проходную и стоящих возле турникета незваных гостей и, до конца еще не осознавая, что делает, произнес то, к чему его обязывала инструкция:
— Ваши документы!
Иннокентий растерялся. Президентская спесь вмиг слетела с него. Он почувствовал себя трамвайным безбилетником, застигнутым врасплох контролером. Понимая, что майор имеет право потребовать, а он обязан предъявить, он отпрянул назад и завертел головой в поисках Сидорова или какого-нибудь решения.
Но Сидорова это остановить не могло. Он не мог позволить, чтобы его план провалился из-за какого-то майоришки в проходной министерства.
— Майор, вы сошли с ума! Перед вами Верховный главнокомандующий Вооруженными силами Российской Федерации! Какие документы?! Под трибунал захотели?! Немедленно открыть проход для президента!
— Не имею права! Нужен приказ! Инструкция...
Осечка на входе, казалось, вела к провалу всей затеи. Услышав слово «инструкция», сразу опомнился солдат с автоматом — послышался щелчок предохранителя; пришли в себя и капитаны за стеклянной стенкой.
Но Сидоров не сдавался.
— Какая инструкция! Прочитайте ее внимательно! Вы обязаны доложить начальнику о несанкционированном проходе, но чинить препятствия главному военному начальнику страны вы не имеете права! Вот и уведомляйте кого надо!
Сидоров формально был прав. Майор отступил. Пришлось возвращаться за прозрачную стенку, чтобы связаться с начальством.
— Набери-ка полковника...
Этим мгновением воспользовался Мухтар. Он мигом перескочил через турникет, сразу же, перегнувшись через него, подхватил Иннокентия и, подняв его над турникетом, перетащил на свою сторону. За ним перепрыгнули и прочие «герои-освободители». Кроме солдата, этого никто не увидел, но тот не посмел брать на себя ответственность и продолжал стоять как истукан, без движения и без голоса, не смея даже окликнуть майора. Кавказцы тем временем помогли перебраться Сидорову. Последним через турникет перелез Абдуллаев. Все произошло так быстро и неожиданно, что майор еще не закончил рапорта о чрезвычайной ситуации, как увидел президента, уже выходящим на территорию министерства.
— Товарищ полковник! Здесь президент... С ним люди... Несанкционированный проход на территорию! Они прорвались! Прикажете открыть огонь?
В ответ он услышал:
— Глупости, майор! Пусть проходят.
Полковник дал команду всем наличным офицерам охраны выдвинуться в фойе и тотчас связался с приемной министра.
— Товарищ министр! Чрезвычайная ситуация. На нашей территории группа гражданских лиц. С ними президент... или тот, который... Они прошли проходную и направляются к главному входу.

Это было неожиданно и нагло. Вахновский до сих пор не подвергал ни малейшему сомнению сказанное вчера Волиным в отношении личности, похожей на президента, однако появление этого человека в здании министерства, и то так внезапно, поставило его в ситуацию выбора. Он понимал, что располагает временем всего в несколько минут. А если Волин ошибся?
— Полковник! Избегайте обострения ситуации. Проходу не препятствовать, но задержите их хотя бы минут на пять какими-нибудь формальностями. И позаботьтесь об усилении охраны на моем этаже.
Положив трубку на рычажки телефона, Вахновский вышел в приемную:
— Свяжите меня с Волиным! Срочно!
Он продолжал стоять в проеме двери, ожидая, что вот-вот на том конце кто-то отзовется. По реакции секретаря он понял, что там подняли трубку...
— Аркадий Сергеевич, мне сообщили, что Волин на совещании и просил никого с ним не соединять.

Тем временем группа из восьми гражданских лиц ведомая самим президентом, проникла через высокие входные двери в фойе здания министерства и оказалась перед стеной из восьми офицеров охраны, выстроившихся в ряд по приказу своего начальника. Полковник, только что получивший указание министра, запоздывал и уже вбегал в фойе последним.
— Мир-р-ра! — Громогласно прозвучал его зычный голос, усиленный великолепной акустикой помещения.
Офицеры охраны вытянулись в струнку, послушные приказу своего командира. Поравнявшись с первым из них и приняв стойку „смирно“, в следующий миг, уже оттуда, он, строевым чеканным шагом, начал двигаться в направлении к президенту, четко под прямым углом разворачиваясь на поворотах.
— Товарищ Верховный главнокомандующий Вооруженными силами Российской Федерации! Начальник службы охраны Министерства обороны Российской Федерации полковник Майоров с наличным составом офицеров охранной службы в вашем распоряжении!
Голос его гулом раздавался по всему фойе. Иннокентий не знал, как ему нужно реагировать в подобной ситуации... Снова выручил Сидоров:
— Вольно, полковник! Президент Российской Федерации Василий Васильевич Сытин прибыл в ваше министерство в сопровождении героев, освободивших его из волинских застенков. Немедленно сопроводите его к министру!
Слова Сидорова вернули Иннокентия на «сцену». Он вспомнил свою роль.
— Вам, полковник, придется поменять фамилию... С сегодняшнего дня я вас повышаю в звании до генерал-майора. Согласитесь, будет звучать странно — генерал-майор Майоров?
— Так точно, товарищ Верховный...
— Ладно, ладно... Отпустите своих офицеров и выполняйте указание – отведите нас к министру.
Полковник продолжал стоять по стойке смирно.
— Слушаюсь, товарищ президент! Однако...
— Что «однако»? — вскричал Иннокентий, изображая возмущение. Глаза его гневно сверкнули.
— Сопровождающие вас лица пройти не могут. Не положено! Положено им подождать в приемной.
— В приемной?! Мои герои — в приемной?! А где были вы, полковник, то есть генерал, когда эти ребята, жертвуя жизнью, спасали своего президента? Они пойдут со мной!
— Не положено! Инструкция...
— К черту инструкцию! Они пойдут со мной!
— В таком случае они должны сдать охране личное оружие.
— Генерал Майоров! Вы слишком упорствуете! Смотрите, я могу и отменить свое решение по поводу вашего нового звания... Когда я войду в Кремль, тогда и будете выполнять вашу инструкцию. А сейчас я ее отменяю! За мной, мои орлы!
Иннокентий отодвинул с пути полковника и двинулся прямо на строй офицеров, принуждая их расступиться. Когда через прореху в строю пошли «сопровождающие лица», некоторые из офицеров потянулись к кобуре, вопросительно глядя на своего начальника. Полковник жестом запретил им применять силу и сам пошел следом за президентом, рукой приказывая офицерам следовать за ним.

Удовлетворенный маленькой победой, Иннокентий все больше увлекался своей ролью:
— Всем идти по лестнице, лифт ненадежен. Генерал Майоров, где вы там плететесь? Ко мне! Ведите нас к министру!
Вахновскому доложили, что президент поднимается пешком по лестнице. Связи с Волиным по-прежнему не было... Единственное, что ему оставалось – это встретиться лицом к лицу с человеком, называющим себя Сытиным, предоставить ему гарантии безопасности и убедить дождаться прихода экспертной комиссии, которая проведет официальную идентификацию его личности. Если этот человек действительно Сытин, он не может не принять этих условий. А если не примет, значит – не Сытин и будет арестован здесь же, в его кабинете.

Первым по лестнице шел полковник. Следом, с целью оградить свою марионетку от возможных неприятностей, поднимался Сидоров. За ним, стараясь не отставать, двигался Иннокентий. Виктор шел пятым сразу же за Мухтаром, позади него были остальные кавказцы, за которыми плелся Абдуллаев. Последними, громко топоча ботинками, поднимались офицеры охраны. С самого начала министерской аферы Виктор теребил себя вопросом – когда ему следует вмешаться, чтобы разрушить ужасный замысел лжеСытина. Ведь Волин на него рассчитывает... Несколько раз внутренний голос требовал от него: «Сейчас? Может быть сейчас? »... и каждый раз Виктор отказывался. Вопрос этот прозвучал снова, когда они поднимались по лестнице... Выстрелить Мухтару в спину, схватить лжеСытина за шею удушающим приемом, потом уложить Сидорова... Однако план не давал гарантий. Следующие за ним кавказцы могли его в какой-то момент опередить...

Иннокентий буквально ворвался в кабинет министра. Следом вошли и остальные. Министр встал. На его лице не дрогнул ни единый мускул, хотя он был поражен и взволнован – Сытин выглядел настоящим! Генерал овладел волнением и произнес:
— Здравия желаю, товарищ Верховный...
— Отставить, генерал! Мы вас не потревожили? Может быть вы меня не признали? Раз не хотите вытащить своего толстого зада из-за стола и, как полагается, строевым шагом подойти к президенту с рапортом! Почему вы не отдали никаких распоряжений, когда узнали, что ваш президент, ваш военный начальник спасен из застенков?! Почему вы до сих пор не арестовали этого Волина?!..
Вахновский растерялся... Он вглядывался в человека перед собой и все больше убеждался, что перед ним сам Сытин. И все же, вопреки этому, он решил действовать по намеченному плану.
— Товарищи! Прошу оставить нас вдвоем с господином президентом! – сказал он, резко и достаточно громко обращаясь ко всем, кто нахлынул в кабинет следом за президентом.
— Нет! Не-ет! – заорал лжеСытин. – Эти люди здесь не случайно! Это – герои! Они вызволили меня из волинского плена и я не позволю, чтобы к ним относились без должного уважения. Они будут следовать со мной, пока я не войду в Кремль и не приступлю к своим обязанностям!
— Ну что ж... Тогда будем говорить при всех. В связи с неясными обстоятельствами вашего исчезновения и появления и противоречивыми мнениями о том, президент вы или нет, я вынужден настаивать на том, чтобы вы остались в здании министерства под моей охраной до прибытия экспертной комиссии, которая установит идентич...
— Молчать! – президента нельзя было узнать. Раскрасневшийся, рассвирепевший, с пеной у рта, он вмиг подскочил к невозмутимому Вахновскому, вцепился в его погоны и с силой рванул их вниз. Один погон остался в руке, левая рука Иннокентия всегда была более цепкая, чем правая, а правый остался на месте... Пальцы правой руки, соскочив с пагона, поранились о генеральскую звезду.
— Уй-юй-юй! — заверещал Иннокентий от боли, но в следующий миг гневно произнес, — Арестовать! Генерал Майоров! Немедленно арестовать генерала Вахновского!
При этих словах Сидоров, а следом за ним и «герои-освободители» повытаскивали свои пистолеты и окружили президента, создавая вокруг него защитный кордон. «Может быть, сейчас?» — опять пробился голос из подсознания, но Виктор снова не решился.
Полковник и офицеры тоже выхватили оружие. Возникла пауза... Вахновский знал Майорова как честного офицера, поэтому при словах «генерал Майоров», он бросил удивленный взгляд в сторону полковника и увидел, что тот целиком и полностью на его стороне и готов выполнить любую его команду, вплоть до команды открыть огонь по непрошенным гостям.
Вахновский все понял и, не желая давать начало кровавой бойни в своем кабинете, спокойно сказал:
— Действуйте, полковник! Исполняйте приказ... президента.
Мухтар и двое его подручных скрутили министра, надели на него наручники и вывели из кабинета. В кресло министра, к бескрайнему удовольствию Сидорова, сразу же брякнулся лжеСытин.

— Немедленно вызвать людей из Останкино! Я буду делать заявление! — отдал первое распоряжение «президент» уже в роли самопровозглашенного министра обороны.
За его спиной тотчас расположился Сидоров, глаза которого горели восхищением от великолепно сыгранной Иннокентием роли.
Команда телевизионщиков подъехала только к одиннадцати часам и еще полчаса возилась с установкой и наладкой оборудования. Это была вторая выездная бригада. Первая находилась в Кремле еще со вчерашнего дня в ожидании низложения Волина.
Сидоров больше всех суетился возле Иннокентия, пока его готовили к выступлению. Он то подтягивал на нем галстук, то смахивал с лацкана пиджака несуществующие пылинки, то наставлял его, как надо держаться, и повторял в двадцатый раз, на чем нужно сделать акцент. Наконец все было готово, и Иннокентий, восседая в кресле министра обороны, сделал новое заявление, которое ему удалось с первого раза. После совместного просмотра, Сидоров дал добро на пуск записи в эфир. Через несколько минут весь народ снова увидел своего любимого президента, теперь уже гладко выбритого, в своем обычном костюме и синем галстуке...

— Дорогие россияне, друзья, братья и сестры! Я горжусь вами! Я видел вчера, как вы единым порывом поднялись на защиту Конституции, закона и порядка, и лишь невиданные доселе морозы помешали завершить ваше дело и вернуть вашего президента в Кремль, выкинув оттуда самозванца. Вам вчера это не удалось. Поэтому сегодня я решил действовать сам. Я не мог больше ждать... С группой верных мне людей, моих спасителей, сегодня утром, я пришел в Министерство обороны, арестовал незаконного министра и возглавил управление войсками на всей территории Российской Федерации. Данной мне властью я приказываю: частям, выдвинутым в расположение города Москвы для усиления полиции с целью воспрепятствовать движению демонстрантов, незамедлительно покинуть столицу и вернуться к месту своего расквартирования, полицейским формированиям прекратить блокирование улиц и открыть возможность для прохода граждан и проезда транспорта. Волин! Твоя карта бита! Пришел момент истины! Во избежание кровопролития требую отказаться от сопротивления, убедить ваших сторонников освободить улицы и площади столицы, а самому покинуть Кремль и сдаться правоохранительным органам. Это — ультиматум! Срок для его выполнения — 15.00 по московскому времени. По истечении этого часа войскам будет приказано атаковать Кремль и силой принудить тех, кто там окопался, к отказу от власти… Что же касается проверки моей идентичности, я не возражаю против экспертизы, но это произойдет только после того, как Волин покинет Кремль и будет арестован.

Лик любимого президента исчез с экранов телевизоров. Страна вздохнула с облегчением, посчитав, что Сытин справился сам и дело остается за малым — выкинуть Волина из Кремля. А уж это Сытину раз плюнуть, коль он так быстро вернул себе власть над армией. Народ радовался, довольный тем, что уже никуда не надо бежать, не надо никого спасать; либералы же горевали, понимая — пришел конец их вольготной жизни. Всем стало ясно, что Волин попал в цугцванг — полезных ходов, похоже, у него не было... В то же время каждый житель страны понимал: последнее слово в этой истории еще не сказано. Оно будет сказано... в три часа дня! Оставалось ждать совсем немного.

Эфир, однако, начался за десять минут до истечения срока ультиматума.