День рождения террориста

Всё! Готово! Антон выключил станок, дождался умиротворения шестерёнок, шкивов и валов, откинул защитный экран и начал собирать стружку. Стальные, блестящие от эмульсии, местами иссиня-чёрные, длинные перекалёные спирали напоминали новогодний серпантин. Некоторые пружинки ещё дымились, источая запах горелого машинного масла. Такой запах Антон встречал только в токарной мастерской и, нечто отдалённо напоминающее, в метро на эскалаторе.

Через запылённое окно гаража-мастерской уверенно пробивалось майское солнце. Был виден фрагмент неба и лучи солнца, исходящие откуда-то выше облаков, что составляло картину, напоминавшую библейский сюжет, который он видел на средневековой гравюре, где бородатый благообразный старик смотрел на грешников с небес, пространство вокруг него светилось, и лучи распространяли Его свет на Землю.

В поддоне лежал отлично, как и всегда у Антона, выполненный заказ: 12 стальных цилиндра со сквозными отверстиями и нарезанной под болт М8 с каждого конца резьбой. Цилиндры лежали ровными рядами в лотке, привлекая взгляд своей особенной стальной технической красотой. Что это, интересно? Муфты? Что-то к машине? Опоры?

Так-то нормально получилось, да и работа не сложная: прошёл резцами до нужного диаметра, заполировал наждачкой, постепенно уменьшая зернистость, просвелил отверстие на всю длину цилиндра, снял фаску и нарезал с одного конца резьбу (тут главное не спешить), отрезал болванку, переставил в шпинделе заготовки, нарезал резьбу с другого конца, ещё фаски, контроль размеров, доводка, всё! Готово! 12 деталей - на день работы, а заплатить обещали как за неделю.

Тем более, что заказ подошёл аккурат к Дню рождения! Через час должны приехать с бабками. Бабками, бабуськами, барабульками! Получу деньги и рвану в Крым! На машине, как в детстве с родителями на «Москвиче». Только теперь у Антона не «Москвич», и поездка планируется не с родителями, а… нет, не с Людмилой, а с Таней, и в Крым можно приехать по мосту, а не паромом. Что ругают правительство? Крым вернули, мост построили, живём хорошо, отлично живём!

Антон вспомнил, как в 88 году ездил с родителями в Крым. Круто было! Тепло, фрукты, море. Там, на море познакомился с ребятами из Сургута, вместе тайком от родителей курили диковенное для северян курево: «Медео», «ВТ», «Тройка». В барачном северном посёлке, где жил Антон, в продаже тогда были только «Астра», «Прима», «Беломорканал», да изредко «Родопи» и «Ту». В сквере у автовокзала барыги могли продать и «Мальборо», «Камел», «Ротманс», но это было очень дорого и страшновато - вдруг милиция поймает? Хотя чего милицию бояться, если ни в чём не виноват?

В ворота гаража постучали - вот и заказчик. Антон спешно направился к калитке, отодвинул стальной засов, толкнул тяжёлую дверь и… потерял от боли сознание.

-Вот, товарищ капитан, вот они - все 12 штук, как на побор.
-Да… готовились серьёзно…
-Может ему ещё ёбнуть для профилактики?
-Давай! Давай! Не жалей! В пах ему прямо ****и, что-бы знал, как терроризмом заниматься!

Затрещал электрошокер, от промежности Антона донёсся тошнотный запах горелых волос и нежный, почти фруктовый, запах кала.

-Товарищ капитан! Он вырубился!
-Переволновался, хули…Ты давай его в чувство приводи, сейчас понятых приведут, криминалист на подходе и Ответственный, вроде, едет с ГУВД - будем осмотр оформлять, изымать детали взрывного устройства.
-Работаем!

Антон потихоньку приходил в себя. Он лежал лицом вниз на грязном, с редкими деревянными опилками, бетонном полу своего гаража-мастерской. Руки, заведённые за спину, сводило от неудобной позы и наручников. Гудела голова, болела правая рука и пах, такой беззащитный в положении «ноги в стороны». Всё тело мелко, противно, неуправляемо дрожало. Голова, шея, спина покрылось холодным потом. Сердце стучало так, что казалось будто его слышно окружающим. Кто они, и сколько их здесь? Голову поднимать от пола не хотелось - последний раз, когда он это попытался сделать, то получил очередную, невыносимую, порцию электрошокера.

Вот чёрные, со стоптанными каблуками, пахнущие гуталином, берцы в серой пыли - ППСник? Криминалист? Новенькие, отполированные кожанные полуботинки - следователь? Дознаватель? Тогда кто в коричневых, под крокодиловую кожу, туфлях? Сандалии и коричневые носки - понятой? Рядом - резиновые дачно-гаражные калоши - точно понятые. Порядком поношенные чёрные кроссовки - опер?

Ботинки уверено, по-хозяйски, ходили по Антоновой мастерской. На пол сыпалось содержимое ящиков: болты, свёрла, метчики, резцы, гаечные ключи, ветошь. Что они ищут? Наркотики? Деньги? Взрывчатку? Эх, как бы я хотел вернуться на полчаса назад! И на тот уверенный стук в калитку гаражных ворот метнутся не к ним, а к противоположной стене, и отодвинув промасленный засов запасного выхода, выйти на другую сторону гаражного аула. Размышления прервало неаккуратное попинывание в бок: «Вставай, следуй на выход, в машину».

-Товарищ каптан! Не влезем же все!
-А что, криминалист с нами едет?
-Да, его же с Ответственным на одной машине привезли, а тот походил-походил, и уехал.
-Давай, тогда, террориста этого пакуй в багажник.
-Не задохнётся?
-Постучит, если что.

Антона загрузили в тесный грязный багажник. Водитель, два опера, следователь, участковый и криминалист с чемоданом еле-еле уместились в салоне служебной легковушки. На заднем сидении пришлось потесниться: худощавого молодого криминалиста посадили сверху всем на колени. Огромный алюминиевый выездной чемодан покоился спереди в ногах у опера. Ехали молча, из-за тесноты было тяжело дышать, и разговаривать не хотелось. Только усатый толстый водитель, напоминающий казака, и опер в спортивном костюме, скорее смахивающий на гопника 90хх, живо разговаривали о чём-то своём, покачивая головами в такт ухабам и «Любэ», негромко, и даже как-то интимно, призывающими к любви и принятию малой Родины.

-Мне осталось полтора года, и тю-тю, пенсию выработал!
-Бля! Мне ещё 6 лет свободы не видать.
-А ты на Севера напиши рапорт, переведись, там быстрее сможешь - я же 10 лет в Заполярье жуликов ловил, плюс 3 командировки в Чечню.
-На хер! Чтобы потом как у тебя, зубов не было и алкоголизм?
-Зубы вставишь, сейчас это не проблема. Алкоголизма у меня нет - под забором не валяюсь, песни не пою.
-Сам чего зубы не вставил? Ходишь как старый урка, рондолем сверкаешь.
-Просто, денег нет.
-Кстати, а ты бензином не богат?
-Если надо, завтра на пересменку подъезжай в автохозяйство УВД с канистрой - 25 литров 93-го сделаем.

Беседу прервал сиплый голос следователя: «Останови! А ты выйди, глянь, что там с нашим террористом». Машина съехала на обочину, подняв клубы пыли. Опер вышел, несколько раз присел, потянулся, и пошёл к багажнику. С крышкой багажника Антону открылось невыносимо яркое, до рези в глазах,  бело-голубое небо, наполовину заслоняемое грузной тенью полицейского.

-Фу, бля, ну ты и навонял! Пердун. Самому-то приятно в таком багажнике ехать?!
-Я в туалет хочу сильно.
-Терпи, с дач уже выехали, полчаса и передаём тебя следствию ФСБ. Там и проссаться и просраться дадут.
-Нет! Не могу терпеть больше! Отведи в туалет!
-Бежать задумал?
-Куда бежать, я же в наручниках! Без документов, без денег!
-Все так говорят, а потом на лыжи встают.
-Не сбегу, отведи! А то здесь в багажник напружу!
-Ладно, пошли, вонючка. Только без фокусов - стреляю без предупреждения!
-Вот, спасибо!

Опер помог Антону выбраться из багажника - вытащил, как сумку, за пояс джинсов, подстраховал и поставил на ноги. Опергруппа высыпала на дорогу. Обступили Антона. Круг стал сужаться. Вдруг, словно по команде, все заулыбались и закричали: «С Днём рождения! Поздравляем! Ура!». Опер достал ключи и расстегнул наручники. Ободряя, похлопал Антона по плечу. «С Днём рождения! Фирма «Сюрприз» при Театре для детей и молодёжи, по поручению Вашей жены, Людмилы, поздравляет Вас с Днём рождения! Ура! Ура! Ура!».

Антон тихо сполз по борту машины на обочину. Какой-то момент ему показалось, что он одновременно оглох и ослеп. Актёры: смеющиеся усатый «казак-водитель» (народный артист России Анатолий Жухрай), худощавый молоденький педиковатый «криминалист» (артист Альберт Невинный), раскосый небритый «первый опер» (народный артист республики Бурятия Бузар Аллулхадов), «второй опер» в спортивном костюме и кобурой подмышкой (артист Иван Гундяев), «участковый», с кожей цвета и фактуры сушёной воблы (артист Наталья Спринт), «старший следователь» в сером костюме, похожий на советского председателя колхоза (заслуженный артист России Виссарион Ашкинази) обступили его, смеясь и подбадривая. Небо опускало занавес.