***

Было бы здорово, если бы наши характеристики, как насекомые в янтаре, застывали, едва достигнут совершенства, возможного именно для нас.

Как в том фильме «Интервью с вампиром» с Томом и Брэдом. Вампир кусает тебя нежно в шею и выпускает свой яд, а ты внезапно получаешь лучшее состояние кожи, волос, тела, ума и привлекательность, от которой у других везде закипает. Лучшее, на которое способен именно ты и твой организм.

Вот вы ещё туповаты и много учитесь, а вот получаете степень профессора в родном престижном ВУЗе и ваш ум кристаллизуется в лучшем его виде. Вот вы особенно очаровательны и обворожительны, привлекаете не только разнополых с вами, но и однополых людей. И навсегда сохраняете эту способность, сносить крышу к херам, безвозвратно и до саднящих сердец.

Если бы такое случилось, мы бы навсегда избавились от вечно-саднящего и свербящего нутро вопроса: «who I am».

Каждый бы знал о себе: Я симпатичный (или недостаточно), у меня большой нос/грудь/плечи (или нет), я умный (или нет), я знаю, как преподнести себя в обществе (или нет), я умею влюблять и очаровывать (или нет).

Миллионы характеристик, как двоичный код, записывались бы нами про нас в манускрипты собственного знания о себе. И не нужно было бы ждать никаких сюрпризов.

Это бы помешало изменениям к лучшему, ведь лучшее уже достигнуто. Но и сняло бы абсолютно все страхи, потому что ухудшить что-то из имеющегося — уже не вариант.

 Миллионы психологов лишились бы своего хлеба.
Сейчас можно приходить к специалисту хоть каждый день. И спрашивать у него: «Скажи, какой я вот в этом? Это я или не я? А почему я такой?»

Как ребёнок, которого позвали домой, а он спрашивает маму: Я замёрз или проголодался.

Тысячи тысяч сбиваются в толпы и идут, склонив головы, чтобы откалибровать себя в каждом текущем состоянии, в каждой текущей характеристике. И, изменившись хоть на йоту, чувствуют беспомощность и страх — а как теперь? Что насчёт теперь, подскажите?  who I am в этот раз, ёпт? Что, блять, происходит, почему опять по-новому (или всегда именно так, по старому)?

Маленькие дети не умеют определять состояния — хотят ли они в туалет? Вот сейчас — это уже хочу или ещё нет? Сейчас — надо или ещё нет? Я уже с полным пузырём или ещё терплю?
Нас учат отслеживать своё тело на предмет базовых нужд, но  не всегда научают отслеживать самостоятельно своё внутреннее нефизическое. Я уже влюблён?  Или ещё нет? Я уже очаровал или ещё нет?

Как будто внутри не печень лёгкие, селезёнка и другие субпродукты, а маленькие чувствительные весы. Или огромные неуклюжие и нечуткие, как в почтовом отделении для огромных посылок и бандеролей. Я умею производить впечатление и захватывать беседой? Или вовсе нет? На сколько грамм в этот раз?

Было бы здорово, если бы наши характеристики, как насекомые в янтаре, застывали, едва достигнут совершенства, возможного именно для нас. И мы бы могли их взвесить и оценить. Но ужас, а, одновременно, и счастье ситуации заключается в том, что внутреннее изменчиво и может быть нами всё время улучшено. А для того, чтобы взвесить его в текущий момент, нужно всего лишь научиться это делать самостоятельно, чтобы не пришлось при малейшем изменении снова спрашивать маму или тётеньку-дяденьку психолога.

Мы можем сами составить текущий манускрипт о себе со всеми своими состояниями, словно двоичный код, всего лишь наблюдая за ответом от мира, внутреннего и сравнивая с собой другим. Вчерашним, позавчерашним, любым прежним. И самая прелесть — это найти баланс, когда нам нужны калибровки каких-либо характиристик. А когда — нет. И мы просто живём и наслаждаемся тем, что имеем прямо сейчас.

Даже если завтра оно станет абсолютно иным.