Первая история Джино..

      Частный реактивный самолёт приближался к долгожданному острову прямо в центре Индопацифики. Джино и Питер плеснули себе в бокалы ещё немного по глотку Маккэлана, подняли очередной тост за вновь приобретенную холостяцкую свободу и расселись по креслам ожидая посадки. У Джино, от предвкушения и долгого томления, кровь словно пенилась в сосудах, так долго он ждал этой свободы. Сейчас ему только перевалило за пятьдесят, еще есть время, силы, желание и средства сполна насладиться оставшейся жизнью. Он посмотрел на Питера. Питер сидел спокойно и расслабленно."Как хорошо, что у меня есть такой друг!"- думал Джино. С Питером ему не надо скрывать свое возбуждение и опасаться последствий таких вот дерзких мероприятий. Этот друг никогда не волнуется, никуда не спешит, а его сасквач-размеры сами по себе гарантируют  физическую безопасность. Они были близки еще со школьных лет,  но семейная жизнь надолго развела друзей, а сейчас вот, как по велению свыше, вновь соединила. Остров, на который оба устремились, был известен своей демографией. В среднем на трех особей мужского пола здесь обитало семеро женского. Всего же численность населения,  заселявавшее большой атолл, не превышала полутысячи. В основном оно состояло из аборигенов, но были и белые люди. Несколько из них обслуживало бывший военный аэродром союзников. Еще какая-то европейская семья умудрилась построить здесь небольшой курорт, в котором кроме них почти не бывало отдыхающих, а в одной из лагун стояло богатое  бунгало состарившегося голливудского актёра сбежавшего от проблем жизни на большой земле. Именно слухи о нем, о его многочисленной прислуге, состоявшейся преимущественно из девушек подростков местного племени, побудили наших друзей нанять "прайвит джет"  чтобы без оглядки отправиться в столь дальний путь.  Добравшись до острова друзья собирались погрузиться в девственный мир почти нетронутой экзотичной природы. Забыть о косной нравственности, зарегулированной морали и неуемной строгости законов родной страны. Сидя сейчас, на мягком диване, Джино неожиданно проняла дрожь при воспоминаниях о проблемах с полицией после визитов во вьетнамский квартал в поисках платной любви, а также о бывшей жене, её манерах, об одержимости видимым благополучием,   правилами приличия, стремления не пропустить ни одного приёма в их кругу,  и абсолютной холодности в близких отношениях. Откуда и как у них появились двое детей Джино старался не вспоминать. Зато он хорошо помнил, как задрожали его подростковые колени в объятиях училки по физкультуре, поднявшей его с пола после падения в гимнастическом зале. Эта плотная грудь  и жар дыхания  были совсем другими, чем у родной матери. Именно тогда в нем впервые взорвались взрослые гормоны, которые никогда более не оставляли его в покое если рядом появлялись привлекательные особы противоположного пола.  Они же доставили Джино все возможные неприятности по жизни. Первым из них было заболевания, подхваченное от отвязной старшеклассницы Сюзи. Именно Сюзи, желая подразнить своего бойфренда, подсела в спортивную тачку Джино,  купленную мамочкой к его 16ти летию. В ней же она сделала его мужчиной, напившись пива взятого на заправке. Пиво брала сама за его деньги, а потом неожиданно навалилась на Джино на заднем сиденье. Случилось это под огромным, развесистым буком, прямо в центре военного кладбища. Сюзи и выбрала это местечко. Джино ничего тогда  толком не понял и не запомнил, кроме запаха пива и сигарет из губастого рта рыжей бестии и обильной сырости на своих штанах. Позднее еще пришлось и побегать от здоровенного Бреда, Сюзинного парня, а также лечится от сильного раздражения в промежности. В обоих случаях его выручил Питер. Он поговорил с Бредом и он же нашёл  у папаши в аптеке нужные таблетки и мази. Были и ещё истории, все они имели беспокойные окончания, потому то и поспешил Джино с женитьбой на красивой соседке, которую и родная мамочка посчитала достойной партией.

Самолёт очень мягко коснулся полосы, но при пробежке случилось потряхивание на стыках бетонных плит. Пробег был коротким, а рулежка плавной. Самолёт они взяли в хорошей компании. Пилот обернулся из кабины и широко улыбнувшись произнес "С прибытием, джентльмены!" Моложавый, с небольшим животом в белоснежной форменной рубашке с фирменным значком, он вышел в салон и рычагом разомкнул дверь -трап для пассажиров.  Густой влажный тропический жар тут же смешался у выхода с сухой прохладой кондиционированного воздуха салона.

Джино посмотрел в иллюминатор. Через него было видно небольшой казенный дом тропического исполнения,  бетонное строение с плоской крышей и обширными жалюзями в пролетах.  Его окружали пальмы, они же росли и вдоль подходящей к полосе дороге, а также стояли отдельной группой неподалёку.  Из строения вышел седой господин в серой куртке служителя, в серых шортах и белой рубашке с галстуком. На голове у него была широкая соломенная панама, чёрные очки, на ногах сандалии. В руках человек держал планшет. Пилот и служитель обменялись приветствиями. Не дождавшись выхода пассажиров,  летчик решил выйти первым для отметки прибытия в диспетчерском журнале.

Питер сидел недалеко от двери не вставая, развалившись расслабленно  с бокалом. Он действительно никуда не спешил и смотрел с его обычной в таких случаях улыбкой, на Джино. Джино тоже оставался на месте продолжая смотреть в иллюминатор. В рощице под пальмами стояли те, ради кого он и Питер совершили этот бросок через пол океана. На острове знали о их прибытии. Опытный агент транспортной компании организовал необходимую друзьям утечку информации. Под пальмами топтались на месте совсем юные девицы. Младшая скорее всего недавно отметила свое  14-15-тилетие. Старшей, возможно, стукнуло все двадцать. Скучившись они слегка шевелились в тени пальмовых листьев и сказать о том, сколько их там, было затруднительно. Может быть семь, а может и все девять. Девицы переминались босыми ногами на засоренном песке. Каждая имела яркую повязку на бедрах из современного текстиля и живые букеты  из цветов на голове и вокруг шеи. На руках светились простенькие браслеты, скорее всего из местных кораллов. Больше на них ничего не было. Девицы явно заждались гостей. Меж стволов просвечивал небольшой старомодный античный автобус  с крышей-навесом над открытым кузовом и с деревянными скамьями вдоль бортов. Водитель, если он и имелся, ушел наверное во внутрь строения.

Джино смотрел на этих амазонок , начиная ощущать, как его кровь уходить куда-то,  в голове появился лёгкий звон, а тело потяжелело и стало трудно думать, что нужно будет двигаться. Питер также продолжал сидеть. Было видно, что теперь он готов и посмеяться, но глядя на Джино сдержался. Пилот, поговорив со стариком, сделав записи в планшете служащего,   повернулся к трапу и оба стояли теперь в ожидании напротив открытой двери самолета.

Девицы по-прежнему грудились плотной группой. Они вглядывались в иллюминаторы самолета. Немного переговаривались. Самая крупная, стоявшая ранее сзади, протиснулась вперёд. У неё висели узкие длинные груди, которые качнулись  из стороны в сторону при движении. Никто из дикарок пока не сделал и шага в сторону самолета. Губы всех девиц казались огромными и очень очень яркими. Они  непрерывно жевали какую то жвачку и время от времени сплевывали густую, красную слюну. Весь песок рядом с ними был заплеван. Они явно маялись под этими пальмами более часа. Джино надел тёмные очки и солнечный блик от них попал на девиц. Одна из них тут же подняла руку и помахала ею. Она же также широко улыбнулась.  Джино увидел в темноте открытого рта один крупный верхний зуб и несколько разреженных в нижнем ряду. Ей пришлось сильно сплюнуть перед улыбкой. Такому примеру последовали еще несколько подружек, которые также начали  улыбаться предварительно отплевавшись. Сами по себе улыбки придали всей группе смелости, аборигенки энергично замахали руками и стали приплясывать. Зубы  полудикарок отличались яркой белизной на фоне очень алых мокрых губ и тёмного рта, а также  и разнообразием форм, размеров и степенью  их прореженности. Как будто кто-то намеренно повынимал им часть зубов, чтобы они и тут не походили друг на друга. Лишь самая юная обладала полным рядом, но у неё же полностью отсутствовала грудь, а соски походили на мальчиковые. Если бы Джино был антропологом,  то он бы из этих  загорелых грудей мог составить зачётный каталог-коллекцию. Одна из молодых "наяд" возможно уже кормила своей грудью чьего то ребёнка,  а у самой полненькой они были столь тяжёлы, что нижняя часть их свисала до середины живота. Пара девушек еще только начинали приобретать эти признаки женственности, зато губы одной из них были столь мясисты и тяжелы, что её нижняя губа навсегда отвисла оставляя рот постоянно приоткрытым. Эта же девушка отличалась и широким приплюснутым носом. Вероятно в местном племени эти черты почитались за красоту, ибо именно их обладательница двигалась смелее и увереннее других.

Вскоре от группы отделилась  самая высокая девушка с длинными грудями и устремилась к самолету, а за нею сорвалась и вся группа. Через пару мгновений они могли ворваться в авиалайнер, но неожиданно старик с планшетом выставил руку, как шлагбаум и резко крикнул:"Stop right here!".

Они разом и послушно остановились, как хорошо тренированный табун,  но от возбуждения и наркотической эйфории продолжали переминаться или даже подпрыгивать на месте. В салон донесся сильный запах давно немытых тел. Девицы часто почесывались в самых разных местах. На коже видны были раздраженные расчесы.

Все это время друзья не проронили ни слова.  Пилот захотел что-то спросить, но первым заговорил Питер. Перед этим Питер еще раз посмотрел на Джино, на группу встречавших, на старика служителя, затем на пилота.  Джино глубоко просел на мягком сидении, был нем,   а его взгляд неподвижен..

 Чуть ранее Питер взял в руки графин с виски и теперь, по-прежнему не вставая спросил:"Капитан, у нас хватит  топлива на обратный путь?"