Хвостов, Фантомас, Абдулла

   Тридцатилетний Артем Хвостов (завклуб), развалившись в кресле, потягивал коньячок «Наполеон» в кабинете и мучился поиском идеи.
   Пророкотал гром. Полосонула молния. Ударил шквальный ветер. Сорвался ливень. Продержавшись минут пять, затих.
   Послышались шаги. Хвостов посмотрел на дверь. Закрыта. Осмотрелся. Никого. Шаги, раздаваясь всё сильнее и сильнее, приближались.
- Эй, - с пересохшим голосом позвал он. – Кто там?
- Я.
   Хвостов покрылся холодным потом. Совсем худо. Пусто, а кто – то говорит.
   Шаги затихли. Хвостов прислушался, облегчённо вздохнул: почудилось, коньяка много выпил. 
   Идея завклуба была проста: хапнуть у посельчан приличный ворох бабок, выбраться из клуба и гульнуть вольным казаком не на российских просторах, мелковато, а на тихоокеанском островке. Остров был выбран, но как выбрать бабки из посельчан.
   Промучившись час и захватив коньяк он направился в кинозал.
- Вадим (киномеханик), - крикнул, - запусти «Терминатора». 
   В который раз Хвостов его смотрел, он не помнит, но не это главное. Восторг и восклицания. Какая динамика, энергетика. А стрельба. Ух! Кажется, вот, вот Шварценеггер вывалится из экрана, прошагает по проходу и полосонет по зрителю. 
- Высший класс, Нигер, - выплясывая ногами, рубит Хвостов. Ему уже не кажется, что Шварценеггер вываливается из экрана. Он в таком состоянии, что ясно видит: Шварценеггер действительно вываливается из экрана и направляется к нему. Хвостов со страхом закрывает глаза, открыв, видит Шварценеггер на экране. — Вот это настоящее. Могут иностранцы мозги зрителю задрать. А что наши? Вадим, - заорал он, - после «Терминатора» воткни «Фантомаса». Он покруче. Ни один фильм пока до него не дорос.
- Да что мы фильмы почти все иностранные крутим, - ответил Вадим. -  Скоро посельчане иностранцами станут и будут говорить, как там: вау, мужик.
- Иностранное просвещение. А ты какой хотел бы?
- Наш. Например, «Белое солнце пустыни». Клевый фильм. И космонавты его любят.
- Они его в Космосе любят, а на земле нет.
- Это почему?
- В Космосе безвоздушное пространства. А на земле воздуха до хрена, а дышать нечем. Понял?
- Нет.
- Тогда сиди в будке и молчи. Качай Фантома, а белое это ерунда. В нём нет накала. Не убойный фильм.
   Хвостов то разговаривал с Вадимом, то запускал взгляд на фильм, вылавливая самые жгучие картинки. В этот момент он видит, как Фантомас подбирается к драгоценностям. Хвостов нервничает. Он всегда нервничает, когда видит драгоценности. Опа! Хвостов ставит дыбом бутылку, сосёт и косится на Фантомаса Драгоценности в руках. Полная куча. Молоток. Хвостов аплодирует. Сработал чисто. Завклуб протягивает правую ладонь: поделись. Фантомас, не обращая на нее внимания, исчезает, Хвостов с досады крякает, обиженно хмыкает и видит каплю на ладони. Да, да, дорогой читатель. Это было то самое, но в лучах солнца, пробивавшихся через окно, оно показалась завклубу дорогой, женской серёжкой.
   Он смотрит на потолок. Чисто. Потом на ладонь. И зеленеет. Хвостов всё понял. Он умный. Интеллектуал высшего класса.
   Хвостов срывается и мчится в туалет. Возвратившись, снова изучает потолок, но тайна свалившейся капли с дурным запахом остается тайной.
-  Хрен с ней, - говорит он, - а идея Фантома толковая. Если ее загрузить в дело, можно поселок до нитки обобрать. Так, - он, встаёт и начинать ходить между рядами. – Цель ясна: собрать всех посельчан в одну кучу, не просто собрать, а так собрать, чтобы они пришли со всеми своими бабками. Как это сделать? Что придумал бы Фантомас, чтобы выбить бабки из посельчан?  Армейский налёт на посёлок? Вадим, как думаешь мог бы Фантом наш посёлок армейским налётом взять?
- Нет. Артём Сергеевич.  Не смог бы. У нас мужики и бабы крепкие.  Мужики такие, что косами танки раскромсают, а бабы похлеще: на вилы самолёт поднимут и не надорвутся. С ними лучше не связываться. Живым сцепишься, а покойником отцепишься. Помните, как они Вас...
- Тебе бы паразит только меня кольнуть.
- Так ведь было. Они Вас чуть не в дырку дворового туалета опустили, да Вы упросили. Клуб месяц не работал, потому что от Вас такой запах шёл.
- Заткнись. И не мешай думать.
   Хвостов останавливается и смотрит в окно. Бусугарня.
– Фантома представляется перед занюханными посельчанами, - начинает Артём Сергеевич, -  как новый областной начальник и приглашает всех в бусугарню, чтобы отметить такое событие. Это отпадает. Все придут, но свои бабки не приволокут. С какой стати нести, если выпивка на халяву. Фантомаса отбрасываем. Не рабочий вариант. В дело вступает Хвостов.
   Он долго ходит, трёт кулаками лоб, потом подпрыгивает и кричит.
- Опа. Затачиваемся на удар. Размышляем интеллектуально. Распускаю в поселке слух, что у меня выигрышный билет на машину. Один мало. Три выигрышных билета. В «Поле чудес» выиграл.  Хочу продать их. То есть: забрасываю удочку. Они заглатывают. Приглашаю их на аукцион в клуб. Они не знают, что такое аукцион, я объясню. Далее посельчане разворачиваются к своим подушкам и перинам, потрошат их, вытаскивают из них бабки, забивают ими карманы, толпой прут в клуб. Я до этого просверливаю дырки в потолке, покупаю медицинский газ, когда они собираются все, говорю: пардон, господа – посельчане, непредвиденная заминка, извините, выскочу по лёгкому, а сам на чердак. Включаю баллон. Запускаю газ во все дырки. Посельчане сначала веселятся: отхватывают ля мажор, после засыпают. Обчищаю все карманы и прощай, мама. Адью. Привет, и они в ля миноре.  Нужно только точно узнать усиленную порцию газа на человека, чтобы они крепко спали, а то, если проснуться во время карманной чистки, на морду крепкие заклёпки могут поставить.
   Хвостов довольно потирает руки. Еще бы. Такую идею заарканил.
 - Впрочем, ничего новенького, - говорит он. - Так страну грабанули ваучерами, я билетиками посельчан. А какие билетики показать, найду. Да и показывать не нужно. Они и так поверят. В ваучеры поверили, почему же тогда в мои билетики не поверят. Что ты там сказал, Вадим?
- Давайте крутнём сегодня «Белое солнце пустыни».
- Да пошёл на хрен со своим солнцем. Может ещё предложишь «Свинарку и пастуха» Надоели.  Не люблю наши фильмы, - бросает Хвостов, добивая коньяк. - В них нет искры. Фишки. Неинтеллектуальные.  Интеллигентная мазня. И главное они дают не приличную, а мизерную кассу.
- Разве основное в кассе, Артём Сергеевич? – Фантомас в это время, надув журналиста Фандора и комиссара Жув, спокойно крутит педали велосипеда, одетый в форму железнодорожника. – Душе, чтоб понравился.
- Душе, чтоб понравился, - кривится Хвостов. - Ты, Вадим, анализируй. Фантом в простой рабочей форме катит на каком – то дранном велосипеде по поселковой дороге, заметь не на самолёте когти рвёт, а на двух колёсах.
- Ну, и что?
- Как что? Фантом всемирный вор, сколько пабла. Немеряно. Скрытый мужик. А наши грабанут рублевый банк с рюкзаком денег и с ходу прут.
- А куда прут, Артём Сергеевич?
- Да ты что совсем не сечёшь? Прут в автосалон, покупают самые дорогие машины, таскаются по шикарным   ресторанам. А Фантом? Скромный мужик на велике. Или вот возьми меня. Я в костюме, белой рубашке с бабочкой. А что у меня в кармане? За один присест в бусугарне прокачу. Фантом просто высмеял бы меня. Ветхий ты мужик, Вадим. Пятьдесят лет в кинобудке и вылезть не можешь из неё. Куда же без кассы. – Хвостов искоса смотрит на экран: Фантомас исчезает в подводной лодке и уходит вглубь. - Хрен теперь его выловишь. У нас в таких случаях в подводной не скроешься. На сухом берут.  Куда же без кассы, - заканчивает завклуб.
   Раскрылся Хвостов. Оказывается, он не, сколько поклонник иностранных фильмов, сколько их анализа и кассы, которую половинит после каждого просмотра. За половинки он постоянно кочует по округе и даже далее, чтобы избежать погони. Как только намечается проверка, Хвостов, словно растворяется в воздухе, но потом, порыскав, опять вываливается на новое место в той же должности.
- А Вы Петровича знаете? – спрашивает Вадим.
- Само собой. В бусугарне почти не бывает. Все мужики заседают, а он нет. Отдаленный мужик. Велосипед у него есть, но он не Фантом.
- Он не Фантом, но фильм «Белое солнце…» любит. Петрович на лавочке сидит, а за его спиной какой - то мужик стоит. Не наш. Не поселковый. Выйдите и спросите у них: будут они этот фильм смотреть.
- Делать мне больше нечего,
- О, чудеса.
- Что за чудеса.
   Да мне показалось, что мужик, который за спиной Петровича стоял, поднялся в воздух и растаял.
- Ты в своей будке уже совсем закис.
- Так не хотите выйти.
- Нет.
- Петрович больше всех любит товарища Сухова. Говорит: боевой мужик.
- Ну и пусть любит и целуется с Суховым, - отрезал Хвостов.
-  Это кому Вы? – голос Вадима.
- Как кому. Тебе. Оглох что ли? Ты же сказал, что Петрович больше всех любит товарища Сухова. Боевой мужик.
- Я не говорил это.
- Ладно. Ослышался. Коньяк уши заложил. Значит Петрович говорит, что Сухов боевой товарищ? - с презрением протянул Хвостов. – Да, какой он боевой. Таскается с бабами по пустыне. Убегает от Абдуллы. Я этого Абдуллу в секунду пристрелил бы, если бы он мне пистолет дал. – Он выставил указательный палец, зажмурил левый глаз, словно прицеливаясь, но по пальцу, как током ударило. Хвостов даже подскочил. – Нервы пошаливают. – Он засунул палец в стакан с коньяком и пососал.
   Экран замигал, после потух, а потом высветился, показав палящее солнце и бескрайнюю пустыню.
- Вадим, -  заорал Хвостов. – Ты что ленты неправильно склеил? Какого черта на экране пустыня появилась? Сейчас должны быть клубы огня, дыма. Фантом на   космической ракете вырывается из трубы замка. Так ты что? Неправильно склеил ленты?
   Ответа не последовало. Хвостов хотел выматерить Вадима, но почувствовал, как на него хлынула жара, сильно толкнули в бок, он слетел с кресла, ударился об что-то головой, в глазах потемнело, а когда просветлело, увидел стоящего перед ним Абдуллу. Опоясанный ремнями, в кителе и с огромной плетью, обмотанной колючей проволокой.
- Это Вы к кому, - заикаясь спросил Хвостов.
- К тебе. Ну, что тебе тихо не живётся. Хороший клуб, хорошие девчата. Что ещё нужно такому пройдохе, как ты?
   Хвостов не успел ответить. Он услышал громкий свист, увидел, как плётка, разрывая воздух, взметнулась вверх, а потом стремительно ринулась на него, словно змея. Он попытался поднять руки, чтобы защититься, но потерял сознание. Очнулся от холодной воды, которая потоком лилась на его лицо из ведра в руках Вадима.
- Артем Сергеевич, - говорит Вадим. – Вставайте. В таком виде стыдно лежать. Скоро сеанс начнется. Станут люди входить, а у Вас вид неподходящий.
- А в каком я виде, - прошептал Хвостов.
- Вы голый полностью.  И это, - Вадим нагнулся и зашептал на ухо завклубу, -  Вас, словно отпороли. Такие крупные полосы на спиняке и ниже.
-Так кто же меня порол? – вскинулся Хвостов. – Абдулла.
- Не кричите так. Вы, наверное, коньяка перебрали. Видения пошли. Упали как – то неудачно.
- Да какие там видения? Произошло интеллектуальное смещение. Понимаешь. Смещение интеллекта. Перескочил он из этого мира в другой. Параллельный. Меня порол Абдулла, а где же был тогда боевой товарищ Сухов? А! – рявкнул он, напустившись на Вадима – Почему не защитил меня?
- Таких товарищей у Сухова нет, и таких он не защищает.
-Вадим. Опять скажешь, что не ты говорил.
- Да я Ваши вещи собираю. Что не говорил?
- Да вот это. Таких товарищей у Сухова нет, и таких он не защищает.
- Не говорил. Честно.
   Хвостов хотел пуститься в разборки, но, порыскав вспотевшими ладонями по телу, понял, что Вадим прав: вид был совсем не подходящий.
   Он вскочил, зажал в руках свое обвисшее хозяйство, трусцой пробежал по сцене и скрылся за занавесом. В кабинете Хвостов осмотрел побитое место и тщательно проанализировал случившееся. Какая классная идея! Просто хоп – идея.
- В кассе после вчерашнего фильма оставалась полная выручка. Я забираю всю выручку, разумеется прячу ее, иду в полицию, говорю, что меня грабанули, побили, показываю соответствующее место и привет! Адью! Ля мажор! – Он задумался. – Никакого параллельного мира не было. Это коньяк видения вызвал и по полу покатал, чуть ли не всего ободрал. Это с одной стороны, а если проанализировать, то коньяк просто блеск. На такую идею вывел. На трезвяк идеи не прихватишь, а по пьяни просто прут.