Пионерский сбор

Меня приняли в пионеры во втором классе,  мне было только девять лет. Мы не были даже октябрятами. Вожатая Нина рассказала нам о пионерской организации, дала поручение Розе из шестого класса выучить с нами торжественное обещание и пошла по своим делам. Мы были маленькие и робкие: Роза казалась такой взрослой и умной,  мы слушались её беспрекословно. Роза похвалила нас за хорошую память, рассказала о пионерах-героях и спросила, хотим ли мы быть пионерами? Мы, конечно, хотели быть пионерами. Вряд ли мы понимали в тот момент, что значит быть верными ленинцами, но быть храбрыми и защищать свою родину от врагов мы желали хотя бы потому, чтобы не прослыть трусами.
Мама купила сатиновый галстук, который полагался носить пионерам первой ступени, и я гордо отнесла его в школу. Несла  осторожно,  якобы помять боялась. На самом деле — очень хотелось, чтобы все видели, как я подросла: вот и в пионеры уже принимают! Пионеры второй ступени носили штапельные галстуки, а шёлковые предназначались для пионеров третьей ступени. Значки с пионерским костром тоже отражали ступени. День приёма в пионеры — сплошной праздник до полного самозабвения. Было ощущение волшебства и нереальности происходящего: ты — для всех, и все — для тебя. Повязала мне галстук  и приколола значок девочка из седьмого класса. Она подарила мне очень нарядную открытку, сделанную своими руками: внутренняя сторона открытки была расчерчена на четыре части. В верхней  красивым почерком было написано стихотворение:
Как повяжешь галстук,
Береги его,
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
Ниже расположились рисунки — галстук, горн и барабан. На внешней стороне было поздравление с днём вступления в пионеры. Ерунда вроде, правда? А на самом деле — большой задел на будущее. В детской душе отпечаталось на всю жизнь: торжественное обещание дано, и надо его выполнить. Это не словами отпечаталось, а состоянием сознания на тот момент. Просто я знала: надо поступать так, как обещала. Точка.
Постепенно волнение улеглось. Меня выбрали председателем совета отряда. Почему меня, до сих пор удивляюсь. У нас едва ли не все пионеры были смелее меня, бойкие и заметные. Мне даже обязанности санитарки трудно было выполнять. Потому что стеснялась сказать, чтоб одноклассник помыл руки. Я не за себя стеснялась: мне казалось глупым ждать указания санитарки, разве самому не видно, что руки следует помыть? Я молча показывала пальцем на грязные ладошки и отворачивалась. Ученик вынужден был топать в туалет мыть руки. Я бы его всё равно в класс не пропустила, а прорваться он не мог, потому что натыкался на мой сочувственный взгляд: вот укоризненный взгляд они спокойно игнорировали, а  сочувственный вынести не могли.
Первый пионерский сбор или двадцать первый, не имеет значения, потому что всегда испытывала почти одно и то же — ликование или торжество чего-то великого над чем-то низким. Это не выражалось в таких словах,  я тогда не знала этих слов. Это было эмоциональное состояние, которое сохранялось довольно долго. За счёт этого состояния и росла душа. Насколько я помню, не только я так переживала пионерские сборы, но и мои подружки тоже переживали. Благодаря этому состоянию мы не ссорились, стыдно было.
Завтра  будет пионерский сбор. Сегодня  мама готовит белую вышитую кофточку и клетчатую юбку. У меня нет пионерской формы «как у всех», это меня страшно огорчает.  Совсем не радует, что на переменах старшие ребята будут заглядывать к наш класс, рассматривать меня как куклу на витрине, только лишь потому, что я так ярко одета.  Пытаюсь разжалобить маму, а вдруг пожалеет и купит пионерскую форму? Мама всё понимает без слов: «Понимаешь, ты такая маленькая, что форму на таких девочек на фабрике не шьют. Приедет тётя Ася и сошьёт тебе форму, потерпи». Да ясное дело! Потерпи... А если хочется прямо сейчас, вот прямо завтра с утра? Мама отвечает на моё мысленное возмущение: «Ты можешь не ходить на сбор, если тебе стыдно надевать украинскую сорочку. Без тебя там обойдутся. Жди форму». Хитрая у меня мама. Я тут же кричу, что любимую кофту носить мне не стыдно. Просто хочется быть как все. Мама спокойно говорит: «Это не моя дочка. Моя дочка понимает, о чём ей говорит мама. Девочка, ты чья?» Педагогический приём срабатывает на все сто. Бросаюсь к маме с заверениями и извинениями. Мир и дружба между народами! Мама — русская, я — украинка. В то время внутри себя я очень гордилась своей национальностью. Позже поняла,  что все люди равны, и выпячивать свою национальность большое заблуждение. Смирившись, что пионерская форма завтра мне не светит, сосредоточилась на повторении речевки: «Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!» Позже речевок мы не произносили, не помню почему.
Старшие пионеры уже построились. Ждут малышей. Мы выходим,  чеканя шаг, как учила нас вожатая Нина. Мой голос дрожит от ответственности, когда начинаю речовку. Мои подружки бодро отвечают, что вселяет в меня уверенность: всё делается правильно. Мы проходим сквозь строй старших и занимаем своё место на линейке.
Председателям советов отрядов принять рапорта! - звонко командует председатель совета дружины, Ляля Галеева. Отличительный знак — три красные полоски на левом рукаве.
Начинается процедура принятия рапортов от звеньевых. Одна красная полоска на левом рукаве. Председатели отрядов, две полоски на рукаве, делают шаг вперёд, поворот налево:
Первое звено, сдать рапорт!
Товарищ председатель совета отряда! Звено номер один к торжественной линейке готово!
Рапорт сдан!
Рапорт принят! Второе звено...
Сдача рапортов во всех отрядах происходит одновременно. Над двором школы стоит торжественный гул. Каждый старается в меру сил сдать рапорт как можно чётче. Звеньевые закончили свою работу.
Председателям советов отрядов сдать рапорта! - раздаётся следующая команда Ляли.
Сначала сдают рапорта старшие пионеры. Стою, повторяю рапорт, чтоб не забыть. И вот настал мой черёд. Торжественно шагаю на положенное место. Останавливаюсь. Сердечко стучит у самого горла:
Товарищ председатель совета дружины! Отряд номер девять к торжественной линейке готов! Рапорт сдан!
Рапорт принят. Отряду вольно.
Вдруг  вижу умильную улыбку Ляли, теряюсь и забываю, что надо делать дальше! Эта улыбка сбила мой торжественный настрой! Мне ведь неведомо, что в настоящий момент улыбаются все семиклассники, глядя на кроху из второго «а», которая говорит с украинским акцентом.  Завуч Мария Ефимовна, которую я нисколько не боялась, потому что мы с ней познакомились во время записи в школу, показывает жестом,  надо вернуться на место. Возвращаюсь к отряду,  даю команду «вольно», расстроиться из-за своей неловкости не успеваю,  следует спасительная команда Ляли:
Дружина, к выносу знамени готовьсь! На знамя равняйсь, смирно!
 И тут начинается самое главное. И так уже все мы, стоящие рядом — торжество и восторг, и так уже некуда вмещать радость от совместного действа, но это не всё! Где-то там, в глубине школьного двора, раздаются торжественные звуки горна: тру-туту, тру-туту, тру-тутутуту! Барабаны вторят: трам-тарарам, трам-тарарам, трам- там-там-там-там!  Показывается знаменосец. Пионерское знамя сопровождают два ассистента с торжественно поднятыми руками в пионерском приветствии. В нашей школе ассистентами были только отличники. Процессия проходит мимо нашего отряда. Рука взлетает в пионерском салюте, а вместе с салютом  взлетает и моя душа. Происходит необыкновенное — радость выплёскивается из тела и сливается в торжественном ликовании с другими пионерами. В этом ликовании присутствует всё сразу: торжественное обещание служить делу Ленина, дружба всех ребят, и обязательно — навеки, и желание, чтобы это никогда не кончалось!
Знамя на месте. Умолкает горн и барабанная дробь, которые придают такую торжественность пионерскому сбору. Мы слушаем гостя, ветерана войны. Мы внимательны и сосредоточены. Каждой клеткой тела впитываем рассказ о подвиге военного лётчика. Забылась фамилия,  время стёрло имя-отчество человека, сумевшего передать нам Дух того героического времени. До сих пор  помню этот Дух в ощущении. Последние слова нашего гостя:
Юные ленинцы, к борьбе за дело коммунистической партии будьте готовы!
Всегда готовы! - вместе со всеми утверждаю я, хотя ещё не понимаю многих слов. Но при чём здесь слова, если есть этот живой дух, способный прорваться сквозь время?
Потом была процедура выноса знамени. Такая же торжественная, как и появление знамени. Это была игра. Но эта игра вызывала настоящие чувства: уважение к красному знамени, как дань уважения к павшим во имя жизни на земле. Эта игра давала обет на будущее — трудиться на благо нашей родины, укрепляла дружбу и братство между детьми разных национальностей. Вселяла надежду на счастливое будущее. Давала силу и уверенность в том,  что мы — едины.
Мы поём песню и тихонько возвращаемся по домам. Долго ещё в душе  продолжает звучать мелодия: «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих, близится эра светлых годов, клич пионера: всегда будь готов!»
Пионерский галстук носила с гордостью, каждое утро гладила его сама. Ни разу не забыла надеть. Сняла только в день приёма в комсомол. Надо честно признаться, что расставаться с ним не хотелось.