Добрый сон. Определение неопределённости
ДОБРЫЙ СОН. ОПРЕДЕЛЕНИЕ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ.
" Подумай о времени - обо всём, что было,
Подумай о сегодняшнем дне и о веках,
которые придут за ним.
Задумывался ли ты, что и ты не вечен?"
"Мысли о времени", Уолт Уитмен.
*ГЛАВА ПЕРВАЯ*
Южная Европа, ХХII век от Рождества Христова.*
1.
- Альдонса Боленсия, вы приглашены для выяснения некоторых обстоятельств вашей жизни и деятельности, - голос куратора по вопросам культуры Карла Эккера был сух, беспристрастен и намекал на объективность.
- Сеньорита...
- Простите?...
- Сеньорита Боленсия Альдонса, так меня зовут.
Куратор прокашлялся и, не зная, как реагировать, оглянулся на своих коллег. Те тоже не знали.
- Но, если меня так называют представители официальных органов вашего ранга, это обычно означает, что дальше последует обвинение. Поэтому мне будет комфортнее, если вы опустите титул и будете обращаться ко мне просто по имени. Вы хотите что-то уточнить? Ведь моя биография изложена в личном деле.
- Не полностью, и недостаточно искренне! - голос куратора истории Рона Ронга звучал менее доброжелательно.
- Куратор, вы в личное дело заносите свои интимные предпочтения и занятия?
- Это личная информация.
- Вы ответили на своё замечание. Но я, может быть, смогу ответить на конкретные вопросы.
- Хорошо. Недавно вы передали в совет специалистов Европы старинный документ, озаглавленный "Некоторые исследования в области Алхимии" и подписанный Николя Фламелем, известным алхимиком 14-15 веков. Вы можете сказать, как он попал вам в руки?
- Я случайно нашла его в заповеднике "Монастырь Делла Корринче". Предупреждая следующий вопрос, поясню; я была там не с целью археологических изысканий, а на прогулке, для отдыха. Случайно я его нашла? Не совсем. Я надеялась, что он там есть, но не была уверена. Это может подтвердить присутствующий здесь мой муж Эркюль Савиньен.
- Эркюль Савиньен, извините, что обращаюсь не по полному имени... или вам неудобно использовать полное имя? Ведь оно звучит как Эркюль Савиньен Сирано де Бержерак? Из исторических хроник нам известно, что Сирано де Бержерак скончался в возрасте тридцати шести лет 28 июля 1655 года в городке Саннуа, во Франции. Или вы используете чужое имя, или за этим стоит нечто другое?
- Куратор, вы переключились на допрос моего мужа?
- Мы следуем всему комплексу вопросов по этому делу. Вернёмся к вам. Зачем вы передали найденный документ совету специалистов?
- Я должна была его уничтожить? Разве он не представляет интереса для учёных-историков?
- Но, может быть..., вы нашли и опубликовали его с определённой целью?
- Куратор, вы грубите моей жене, - подал голос Эркюль. - Я подтверждаю, что рукопись была обнаружена моей женой случайно. У неё есть свойство постоянно куда-то... вмешиваться, встревать в различные ситуации, искать приключений. И вот... Или моего слова вам не достаточно? Вы обвиняете меня в нечестности?
- Эркюль, успокойся. Я уверена, здесь никто не ставит себе целью оскорбить нас. А у меня к вам, господа кураторы, вопрос: чем различаются метеорит и метеоризм?
Кураторы насторожились. Может быть, им показалось неуместным обращение к ним "господа"? (Употреблённое Альдонсой намерено.)
- Но это вопрос бессмысленный, - осторожно промолвила куратор по вопросам науки Пи Оно.
- В нём есть смысл. На таких вопросах я отдыхаю. А от ваших уже утомилась. Можно, мы сделаем перерыв?
- Можно, это ваше право. Только сначала я хочу кое-что сказать. Мы думаем, что вы пожаловали в нашу реальность из другого времени. Мы знаем, что есть и другие люди, обладающие этими способностями, - Пи Оно облегчённо перевела дух и оглядела коллег.
- Возможно, - ответила Альдонса, поднимаясь с кресла. - Другие люди? Нам они не известны, и мы не имеем права говорить за них. Может быть, они и есть. Может быть, является правдой то, в чём вы нас обвиняете. Но вы, я вижу, делаете из этого неправильные выводы. У нас нет намерений причинить какое-то зло.
- Но с какой целью вы здесь?
- С целью самосохранения.
И они ушли.
***
- Что скажешь?
Они сидели в шезлонгах на террасе восьмидесятого этажа и любовались морем. Солнца здесь в предвечерние часы не было, но море пламенело его отблесками. Внизу виднелсиь многокилометровые причалы грузовых кораблей, и Альдонса улыбнулась, чуть грустно, будто сожалея о сокровенном.
- Что?
- Грузовой порт. Ведь это наследие Кехады и Эрики. Людей давно нет, мало кто о них знает, но их творчество живёт уже больше шести сотен лет... Ты интересуешься, не следует-ли нам переселиться в другой век? Не думаю. Людям просто интересно, они встретили то, о чём только грезили в фантезиях, и реальность оказалась не сложной и не эффектной, совершенно приземлённой, а любопытство двигает прогресс. Сто лет назад я испугалась-бы. Но, кажется, или мне показалось, им от нас чего-то надо. Посмотрим. Принести пользу обществу, это дорого стоит. И тебе самому разве не интересно?
- Я думал поработать над книгой.
- Работай. Ведь компьютер всегда с собой.
- Отвлекающий момент. Не люблю разрываться пополам, получается ущербно для всех. И для мозгов тоже.
- Тебе надо научиться контролировать разум. Я займусь этим с тобой. Мешать не будет. Пойдём, искупаемся в море?
- Ты обратила внимание, при разговоре присутствовали наука и культура? Ни одного практика производственника.
Через десять минут они брели по песку пляжа Лигурийского моря в Монако.
- Ещё сто лет назад, конец двадцатого, начало двадцать первого, здесь жизнь была страшной. Не только в Монако, во всём мире. А сейчас я не боюсь ничего. Человечество за сто лет будто переродилось.
- Об этом я и думаю писать. Взгляд человека из далёкого прошлого, как связь времён, думаю, им будет интересно. И, кажется, нам надо забыть о режиме инкогнито.
- Об этом позаботятся без нас. Все материалы поступают в общее пользование. Мы здесь не для того, чтобы прятаться, я люблю жить полноценно. Ты знаешь, я только сейчас сообразила, что никогда не купалась в море! Это страшно? Ведь отвернёшься от берега, и перед тобой бесконечная вода. И снизу и сверху бездна.
- В бездну нам нельзя, она поглотит нас. Поэтому мы и сидим на Земле.
- Когда мне надоест жизнь, я полечу на Плутон и попробую увидеть сотворение мира.
- Наверное, это будет великолепно. Ты увидишь и Бога?
- Глупый! Ведь Он в Своём Мире, как я увижу Его из нашего пространства, для этого надо быть выше всего.
- А вот тот мир, который ты описывала в своих записках аббату Монтоли, это он и есть, в котором мы сейчас?
- Не знаю. Очень похоже. Архитектура, одежда... Возможно, есть разница в десятки лет. Может быть в пару сотен. Нет! Ведь я спрятала книгу раньше. Отстань, я запуталась, - она входила в волны испуганно, насторожено, не отрывая взгляда от суши и вцепившись в руку Эркюля. Потом окунулась в воду с головой, отфыркалась и поплыла. Она уплывала всё дальше, как завороженная, глядя вперёд и не видя ничего, кроме воды и неба. Когда она, опустошённая от восторга, упала на песок и закрыла глаза, Эркюль сказал, недовольно глядя вверх:
- Но ведь наше присутствие здесь означает, что мы, несомненно, влияем на этот мир, мы изменяем его.
- Любой человек влияет на свой мир. Рождение человека, хоть в пещере, хоть в небоскрёбе это уже изменение мира. Только чьё-то влияние крошечное, чьё-то сильнее. И останься мы в своём мире, кто знает, в какую сторону пошло-бы развитие. Но этот мир прекрасен, и это уже означает, что всё хорошо получилось, ведь ты фактически был уже мёртв, а про меня никто не знал. Дальнейшая история будет иметь другое развитие, но мы уж постараемся не делать ничего плохого...
- Я не о том. Этот мир не наш. И если люди этого мира боятся нашего влияния? Вот хотя-бы Пи Оно.
- Она не знает, чего надо бояться, и боится своего незнания. Нельзя бояться, не зная, как выглядит твой страх. Вот люди не знают будущего, и зачем его бояться?
- Мы с тобой как раз можем увидеть это будущее.
- Эркюль, я в своих снах никогда не видела лицо зла. И я не собираюсь работать здесь провидицей, для этого есть толкователи катренов Нострадамуса. Меня удивляет, как люди могут серьёзно смотреть на эту болтовню?
***
В это самое время Пи Оно говорила Рон Ронгу:
- Смотрю я на эту девчонку, и... мне неуютно. Она видит миры и проникает в них. Что, если она создаёт их своим воображением?
- Знакомая теория. Абсурдизм какой-то. Умирает человек, умирает мир. И тогда зачем всё это? Но Альдонса не Бог. Она может существовать в придуманном мире, но я не согласен жить в чьей-то голове. И девчонке субъективно шестьсот лет.
2.
- Почему тёмные века тянулись семьсот лет, а новые тёмные века всего не больше трёхсот, - спросил Эркюль у пространства, роясь в своих записках.
- Ты прекрасно знаешь ответ. Информационные технологии. Расшифровать?
- Я прекрасно знаю, что произошло в результате. Отмирание мифологических религий, построение городского общества. Во втором случае это было уничтожение системы государственности, как результат её полного кризиса. Но первый процесс привёл человечество к порабощению, запер людей в ограниченном пространстве городов, в каменных стенах, оторвал от природы. Мы называем это прогрессом. А второй убрал все границы, сделал Землю доступной в полном объёме. Какой-то регресс получается, не находишь? Этносы возвратились в состояние бродяжничества и потеряли своё лицо.
- Ты собираешься об этом писать? Тебе надо сместить приоритеты, иначе будут лечить.
- Что-же мне, сбежать в каменный век и начать пророчествовать?
- На потрохах животных?
- ... А... зато там не было денег! Как и здесь.
- Да. Там расплачивались украденными девственницами. Здесь всё бесплатно.
- Девственниц здесь мало. А труд обесценился.
- Не труд. Вещи.
Прервав увлекательный разговор, загудел зуммер связи. Альдонса хлопнула в ладоши, через три секунды ещё раз. В ответ в углу засветился экран. На них смотрело лицо Пи Оно.
- Извините, если помешала, можно мне встретиться с вами?
- Мы свободны. Где и когда?
- Сейчас. Я стою перед вашей дверью.
***
Куратор была одна и чувствовала себя не уютно.
- Мой визит не официальный... В сущности, я координатор, простой администратор, хотя и являюсь профессором математики, - она благодарно кивнула, принимая стакан с соком, но тут-же поставила его на столик. - Я даже не знаю, какой специалист тут нужен. Физик? Нейропсихолог? Конечно, мы попросим вас пройти обследование в одном из медицинских институтов.
- Медицина тут не при чём, - тихо заметила Альдонса.
- Я понимаю это. Но нужно с чего-то начинать. Например, вы можете описать процесс перехода в другой мир?
- Попробую. Я просто умею это делать. Я представляю время и место... Нет, не так. Я открываю окно, оно может выходить, куда угодно. Но пока это только видимость, вроде вот этого экрана сети. Я осматриваюсь, и если место мне не подходит, я передвигаю окно. Снова осматриваюсь, определяю время, и если мне нужно другое, я корректирую окно. Потом я его открываю и прохожу. Попав в другой мир, я могу закрыть окно. Но если оно вдруг мне понадобится, я тут-же могу его открыть, просто представив. Я говорю за себя, у Эркюля это по другому, и... у других.
- Это мы поняли... примерно. Но как вы это делаете? Какая-то формула, может быть, заклинание? Мы уже готовы поверить в вуду...
- Если-бы я понимала механику, я была-бы математиком квантовой физики. Увы, эта арифметика мне не доступна. Скажите, чего вы хотите достичь?
- У нас нет чётко сформулированной задачи, нет ни методики, ни плана исследований. Пока... мы не определили ваши возможности. Ведь и обнаружили мы вас по чистой случайности. Слишком... загадочным было появление манускрипта Фламеля. Человек, опубликовавший его на сайте Совета, знал о нём заранее, знал о его содержимом, о его важности. И, в то же время, сведения о Фламеле немногочисленны и отрывочны. А когда мы узнали о вас, загадки увеличились. В конце концов, у нас осталось самое неправдоподобное.
- А... сам документ вы расшифровали?
- Частично. Мы поняли смысл работы, но ничего в технологиях. Фламель пользовался самостоятельно разработанной системой шифрования и использовал иероглифы разных стран и периодов. Возможно, некоторые придуманы им самим... Но то, что вы сейчас рассказали, поможет нам подобрать специалистов в разных областях знаний. Ясно, что академическая наука здесь не сработает. Я вам благодарна. Мы будем ещё встречаться.
- Что-то ты понял? - поинтересовалась Альдонса, когда куратор ушла.
- Она хотела познакомиться в интимной обстановке. Но она зажата условностями системы. Думаю, что она не сообщила ничего, чего-бы мы сами не знали. Не захотела.
- Скорее, ей нечего было сообщить.
- Могла-бы поделиться своими догадками. И у меня сложилось впечатление, что их главная забота - не мы.
- Кого "их"? Рептилоидов? Масонов? Древних мудрецов?
- Совета кураторов. В сущности, у нас возможности мизерные. Наблюдение, слежка, уточнение фактов и дат, воровство артефактов и прочая преступная деятельность. Ерунда всё это, узкопрофильная деятельность на историков. Им от нас нужно что-то серьёзное, основательное.
- Убить Атиллу?
- Не смешно. Но ты улыбаешься?
- Это защитная реакция на твою улыбку змеи из Эдема.
- Я восхищаюсь тобой, Альда. В самом деле, ты исключительный человек! Сколько мы здесь? Пол-года! За это время ты нашла жильё. Ты вылечила меня. А пока я валялся в реабилитации, так это называется?, ты прочитала уйму литературы, научной литературы! Ты стала своей в этой сумасшедшей жизни! А я до сих пор вздрагиваю при появлении простейших автоматов!
- Подожди немного. Ведь всё это просто. Самое сложное было - научиться включать всю эту технику, а потом только читай указания, какую кнопку нажать, примитив! А научная литература! С науками здесь чёрная дыра, они сложнее моавитских талмудов, и учёные сами не понимают, что там сказано. А я читала литературу для профанов, научно-популярную. В ней всё просто и понятно, а главное, без заумных формул и никому не понятной терминологии. Наверное, поэтому они и не могут разобраться в книге Фламеля, она слишком проста для них! Вот что меня здесь восхищает - жильё. Никаких проблем. Отыскиваешь в сети реестр пустующих квартир, выбираешь и въезжаешь. Надо только в реестре поставить галочку "занято"!
- Это меня и угнетает! Всё доступно. Похоже на мошенничество. Только и ждёшь, что появится альгвасил с банкиром, и предъявят счёт!
- Алё! - помахала Альдонса ладошкой перед его лицом. - Проснись! Денег нет и не будет! Если появятся твои кредиторы, отдашь меня!
- Не дождёшься. И, в таком случае, объясни, что такое этот совет кураторов, в чём его функции? И почему мне вспоминаются иезуиты?
- Ну, что ты! Это что-то верховного правительства Земли. Вполне хорошие люди, профессионалы в основных видах деятельности общества. Есть центральный совет, и есть его подразделения по материкам и регионам. Основных задач три; защита, сохранение и возобновление ресурсов природы планеты; благосостояние общества в целом, и безопасность общества от непродуманных решений, вредных технологий и природных катаклизмов. Советы кураторов определяют всю жизнедеятельность сообщества людей. Решения выносятся на всеобщее обсуждение и одобрение. После этого совет по ресурсам проводит решение в жизнь. Результаты говорят сами за себя.
- Результаты впечатляют. Вот только иногда навязываемое добро оборачивается злом. Тебе не показалось, что куратор Пи Оно настроена предвзято? Как раз такие специалисты и управляют добром и злом. Они делают результаты, не оглядываясь на этические установки, и ставят оценки уже заранее. Их очень трудно переубедить.
- Ты сегодня пессимистично настроен.
- Я многого ещё не могу понять. Для работ нужны люди. Их отбирают среди населения и приказывают? Ведь договор без денег не заключишь, как и с сообществами рабочего люда в наши времена. Значит, принуждение?
- Никакого принуждения! Совет по ресурсам делает заказы на перерабатывающих предприятиях, это металл, конструкции, машины, жильё. Совет по трудовым ресурсам, который ведёт статистику населения, знает, в каких регионах люди лишены возможности работы, и размещает там объявления о вакансиях. Желающих обычно больше, чем нужно. Тяжёлый физический труд изжит, и многие люди желают сменить род занятий, попробовать себя в других работах. На Земле сейчас очень мало крупных проектов, основные работы ведутся на других планетах системы.
- Куда мне путь закрыт, - печально заключил Эркюль.
- Мы этого точно не знаем, и рисковать не будем. Тебе надо совершенствовать свои способности на Земле. Только, прошу, Эрки, не надо самодеятельности, чтобы мне не пришлось искать тебя по всей истории, не доставляй мне такого удовольствия!
- Хорошо, родная, только с тобой под ручку!
3.
- Меня утешает, что здесь нет политиков. Ненавижу этих специалистов по счастью человеческому. Откуда они знают, что нужно человеку для счастья?
- Некоторым очень не много. И ты прав, этого они дать не могут. Они даже не знают, что такое счастье.
- А в самом деле, почему их здесь нет?
- Потому что они не нужны. Они не нужны людям, которые свободны. А ведь политика, это порабощение. И они остались не удел. Что они обещали? Благополучие? Но оно не зависит от безответственных болтунов, благополучие обеспечивают специалисты. Стабильность? Но их основной заботой была дестабилизация общества, ради конкуренции они натравливали одни группы на другие, государства на государства. И когда государства исчезли, исчезли и политические институты. Конкуренция осталась только в творчестве. А оно основано на вечных ценностях, на духовности, а не на меркантилизме.
И опять прозвучал вызов. На этот раз Пи Оно была не одна, её сопровождал высокий толстенький человек, стесняющийся своего роста, и-за чего он сутулился и виновато улыбался.
- Познакомьтесь, это мой коллега, социопсихолог Дэн Рубикен. Собственно, он инициатор и разработчик проекта, в котором мы просим вас оказать совету помощь.
Гость присел в предложенное кресло и откашлялся:
- Дело в следующем. Вам известно, что на планетах Солнечной системы сейчас идёт большое строительство. В основном, это станции терраформирования. На пяти планетах во временных городках проживают рабочие. Все они проходили отбор в соответствии с требованиями длительного обитания и работы в изоляции от земного сообщества. Число их колеблется от пятисот до двух тысяч человек. В идеале, мы планировали, что большинство этих людей составит костяк будущих инопланетных колоний, это облегчило-бы заселение планет...
Альдонса переглянулась с Эркюлем и пожала плечами:
- Извините, что перебиваю. Всё услышанное, конечно, нам интересно. Но мы не имеем возможностей работать, или просто путешествовать вне Земли. Это смертельно опасно для нас. Чем в таком случае мы можем помочь? Наверняка, у вас много своих теоретиков, более профессиональных, чем мы. Да и в социопсихологии я, например, не разбираюсь совсем...
- В 1694 году на севере острова Мадагаскар было организовано независимое поселение именовавшееся коммуна Либертария, или Республика Свободы. Его правительство из трёх человек разработало общественные принципы организации, напоминавшие принципы коммунизма; защита угнетённых и борьба с угнетателями, всеобщее равенство и свобода. Этой самозванной республикой руководили её создатели капитан Миссон, французский дворянин из Прованса, чьё настоящее имя историкам до сих пор не известно, также пост государственного секретаря занимал монах-доминиканец Караксиоли, он же Карачолли, и позднее к ним присоединился командующий флотом капитан Тью, пират по занятию и призванию. А вот контингент подобрался ещё тот. В поселении царили пьянство и разврат, занимались также и морским разбоем, что было в порядке вещей.
Республика просуществовала около трёх лет и была вынужденно ликвидирована. Вся информация взята из книги "Всеобщая история пиратства" Чарлза Джонсона, опубликованной в 1724 году, и переработанной в 1726 году. Однако, другие источники свидетельствуют, что роль капитана Тью в истории Либертарии была не столь значительна, и сама история вызывает сомнения. Я вам сейчас загружу все документы на рабочий стол, сможете ознакомиться в рабочее время. Вот здесь весь текст книги Джонсона с выделенными фрагментами, относящимися непосредственно к истории Либертарии. Также копии свидетельств современников.
- Чего я не пойму, как связано государство пиратов с поселениями на планетах. И с нами.
- Либертария погибла, идея была преждевременна и потерпела крах. Точных данных о причине этого нет.
- Понятно. Вы проводите параллели с обществами в космосе и хотите предупредить возможность гибели колоний. А такие признаки есть?
Дэн Рубикен замялся, не решаясь выносить приговор, и Пи Оно пришла ему на помощь:
- Да, угрожающие признаки есть на трёх планетах, и это уже статистика. В космосе, вдали от Земли это может привести к катастрофе. Общей катастрофе.
***
- Никогда не был в роли соглядатая, - раздражённо заметил Эркюль, пробегая глазами книжку о привольной пиратской жизни. - Это унизительно.
- Мы будем этим заниматься в качестве научной экспедиции, а не военных шпионов. Ни у кого нет намерений вмешиваться в чужие дела, история, это совершившийся факт. Но из неё можно и нужно извлекать уроки.
- Я не согласен с этой общепринятой истиной. Не знаю, чему может научить нас жизнь тёмных веков. Каждая эпоха выдвигает своих героев и свои решения. Которые через несколько веков оказываются устаревшими. Даже добро и зло меняют облик.
- Ох, уж эти сказочники, эти философы! - Альдонса увлечённо читала инструкцию по обращению с автоматической аптечкой, на столе перед ней лежали топоры, ножи, парализующее оружие, образцы экспедиционного питания, на полу валялись спальные мешки и тенты. - Хорошо, что язык учить не надо.
- Ты знаешь малагасийский? - язвительно спросил Эркюль.
- Надеюсь, это не понадобится. Практически всё население европейцы, французы, голландцы, англичане и испанцы.
- Почему туда не отправить специалистов?
- Потому что мы не знаем, выдержат-ли они переход через окна. И как, в экстренном случае, смогут возвратиться? Я не собираюсь ставить опыты над собаками, тем более людьми, в любом случае нам придётся идти туда. Почему я должна повторять тебе то, что уже обсуждалось?
- Я не вижу здесь письменных принадлежностей. Нам-же придётся делать записи, или будем полагаться на память?
- Я ждала, когда ты спросишь. Технологии! И мы не учёные, мы участники, свидетели. Всё, происходящее с нами, будет постоянно записываться на накопитель информации, флешка называется. Устройство находится в моём медальоне. Второе в твоём. Наше дело просто участвовать и поставлять информацию, анализировать будут уже специалисты. Теперь съешь вот это, и без возражений, - она бросила Эркюлю мягкую капсулу, и он послушно отправил её рот.
- Что это за гадость?
- Универсальное лекарство. От возможной инфекции. Мы не знаем, какую заразу можно там подхватить.
- Похоже, ты всю жизнь прожила здесь. Или это в самом деле так?
- Знаешь, Эрки, у меня такое-же чувство. И та жизнь, в монастыре, уже кажется сном.
- Хватит ностальгии! Когда отправляемся?
- А вот прямо сейчас. Я вижу, что ты загорелся? Страсть к авантюрам? Это было ощутимо ещё в Боссельдорфе.
- Больше всего там я боялся вдруг провалиться в другое место... или время. Я до сих пор не знаю, от чего это зависит. Но что-то удерживало меня в реальности. Может быть, твоя аура?
- Люди называют это волей Божьей... Внимание, есть идея! Воистину, я гениальна! Одеваем снаряжение, и на этот раз ты, вполне осознанно, доставишь нас на место!
***
-*- Подробности о Республике Свободы приведены на основе книги Давидсона А. Б., Макрушина В. А. "Облик далекой страны", Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", М., 1975
*ГЛАВА ВТОРАЯ*
Мадагаскар, ХVII век от Рождества Христова
1.
Капитан Миссон, глава Совета республики, Сохранитель конституции, проснулся в поту и ознобе, с неудовольствием пощупал мокрую сорочку, стащил и кинул её на пол, укутался в одеяло. Только жёлтой чумы не хватало!
Потянувшись, он взял со стола бутылку рома, плеснул пол-стакана, разбавил соком агавы и рывком выпил.
- Надо будет у лекаря взять коры хины и пожевать!
Снаружи послышался лай собак, говор людей охраны, в дверь громко постучали.
- Заходите! - резко крикнул Миссон и закашлялся, наверняка, эту заразу несёт с болот на северо-востоке, надо будет обсудить с Советом план их осушения. Не так много в республике людей, чтобы отдавать их болезни!
- Нодоличче! - радостно воскликнул он, увидев входящего начальника охраны города, - Пошли кого из охранников к лекарю, пусть скажет, что я, кажется, подхватил жёлтую чуму. А это что за люди?
Он с удивлением разглядывал двоих, также вошедших в хижину, мужчину и женщину. Она была красива, несмотря на мужскую одежду, короткие кожанные панталоны и кожаную-же куртку поверх яркой блузки. Мужчина явно покровительствовал ей, и это тоже понравилось Миссону.
- Мои парни задержали их недалеко от северного берега, у мыса Инфанты. Лодку не нашли, наверное, её отнесло отливом. Оружия нет, только ножи и лёгкие топоры. Их язык французский и испанский.
Держа одеяло на груди, капитан поднялся и поклонился:
- Синьорита, сеньор, я приветствую вас в стране свободы. Я капитан Миссон, он-же глава Совета нашей республики. Позвольте узнать ваши имена и пути провидения, приведшие вас на наш остров, на самый край Ойкумены? Заодно я прошу извинить меня за мой вид, вы, наверное, услышали, что я чувствую себя нездоровым. Дворец Совета ещё не достроен, и аудиенции приходится проводить в этой непрезентабельной хижине. Нодоличче, пригласи сюда нашего обходительного монаха, Караксиоли! Он тоже захочет познакомиться с гостями из больших стран и услышать последние новости. Присаживайтесь, господа, и можете выпить рому... Или сок.
Присев к столу, Эркюль налил в кружку рому и вопросительно посмотрел на Альдонсу. Увидев утвердительный кивок, налил и во вторую кружку. Пантомима не ускользнула от Миссона, он посмотрел на женщину более внимательно и подвинул свою кружку.
- Я, Эркюль Савиньен, простой торговец, глава закупочного отделения торговой конторы в Таррагоне, - он поднял кружку и выпил несколько глотков, за твоё здоровье, капитан Миссон!
- Я Альдонса де Боленсия, архивариус монастыря Терра Корринче, - она также отпила из кружки, одобрительно кивнула, - у вас хороший ром, капитан. Не то питьё, которым нас потчевали на корабле Ост-Индской компании.
- Но что с вашим кораблём, почему вы в одиночестве бродите по берегам нашего благословенного острова? Надеюсь, он в порядке?
- На траверсе Морани мы подверглись нападению малагасийских пиратов. Корабль тонул, команда, кто уцелел, грузилась в шлюпки. Мы оказались вдвоём. Благодаря Богу, у нас были кое-какие припасы и вода. Слабый норд пригнал нас к вашему берегу, и мы сошли на него, пошли искать какое-то поселение, надеясь на помощь, и встретили ваших товарищей.
- Проклятый злодей! Я говорю про капитана Эйвери, который руководит пиратскими шайками всего архипелага!
- Архипелаг? Мы расчитывали выйти на берег вблизи Накала, что в Мозамбике.
- Благодарите Бога, что вас не отнесло к острову Санта-Мария, там вы были-бы в полной власти Эйвери и его головорезов! Конечно, губернатор восточного Мозамбика барон де Шаранте помог-бы вам, но и он не доверяет людоедам-аборигенам, которых, конечно, поддерживает Эйвери.
- Но чей флот держит здесь свой флаг?
- Флот дьявола! Голландцы, англичане, испанцы... Но всё это капёры, грабящие и своих, и чужих! Если вы хотите вернуться в Европу, вам надо устроиться на хорошо вооружённого торговца, они берут пассажиров. Сейчас вам надо отдохнуть, но пока дождитесь нашего государственного секретаря Карачиолли. Это очень умный и начитанный человек, беседа с ним будет вам интересна. Он наш главный политик и идеолог, и в последнее время занят тем, что разрабатывает нашу конституцию, основываясь на трудах Аристотеля, Платона, Кампанеллы и Мора.
- Вот и я! Благословляю вас, дети мои, и да пребудет с вами наш Бог! - в дверях стоял высокий человек в чёрном плаще, под которым виднелся восьмиконечный серебрянный крест на мощной цепочке.
Миссон махнул рукой:
- Перестань изображать скомороха, Чолли! У нас в гостях образованные люди, только что из Европы!
- И мы благославляем тебя, государственный секретарь Республики Свободы! Только из Европы мы уже больше года, и последних новостей не знаем. Чем там закончился четвёртый крестовый поход? - отозвался Эркюль.
***
- Интересный человек, не находишь? - поделилась впечатлениями от знакомства с Карачиолли Альдонса.
- Утопист. Такие всегда есть. Витают в облаках своих желаний. Мне он не понравился.
- Да. Ты ему тоже.
Они сидели на лежанке в выделенной им хижине, хозяин которой собирался в морской круиз, целью которого был морской разбой для пополнения запасов рома, пороха и оружия для нужд колонии. Таким-же способом пополнялись и людские ресурсы. Это делалось не принуждением, что отвергалось конституцией и убеждениями Совета, но агитацией и демонстрацией достижений Республики Свободы. Республика процветала, и шпионам, знающим о её фиаско, всё это казалось богатой тризной.
- Он что-то подозревает. На каком основании? Может быть наша парочка кажется ему предосудительной?
- Я не видел здесь проповедующих моралистов. И ты не отклонила ром, предложенный Миссоном!
- Любой яд для нас безвреден, а контакт установить надо было. И ты помнишь, как в наше время относились к людям, отказывающимся от предложенной выпивки?
- Ещё-бы! Оскорбление для хозяина, и выглядело подозрительно... Прогуляемся?
- Это наша работа, - согласилась Альдонса. - Они собираются отплывать на своих кораблях, любопытно взглянуть. И мы ещё не знакомы с адмиралом Тью. Кстати, он послужил прототипом Слепого Пью, колоритно описанного Стивенсоном. Бандит в такой компании, противоестественно.
Они шли по дороге к порту вдоль ограды поля, где несколько человек ухаживали за посадками маиса, обрывали посдсохшие листья, чистили проходы, кто-то чинил ограду, за которой пасся скот, там торчали мохнатые горбы и метровые рога.
- Смотри, на дереве сидят, такие забавные! А глазищи!
- Лемуры, - глянул Эркюль на зверьков, - с них Уэллс написал морлоков. Жуткие твари.
- Уэллс описал одичавших людей, лемуров-морлоков уже придумали иллюстраторы. А зверушки очень симпатичные.
- "...Можно ли найти что-нибудь более противное божьей справедливости, чем торговля живыми людьми?! Разве этих несчастных людей можно продавать словно скот, только потому, что у них иной цвет кожи, чем у нас? У разбойников, наживающихся на торговле рабами, нет ни души, ни сердца. Они заслуживают вечных мук в геенне огненной! Мы провозглашаем равенство всех людей без исключения. Поэтому, следуя нашим идеалам, я объявляю этих африканцев свободными и призываю всех, друзья мои, обучить их нашему языку, религии, обычаям и искусству мореплавания, дабы они могли зарабатывать на жизнь честным трудом и защищать свои человеческие права..." До чего нужно дойти людям, обществу, чтобы возникла потребность в таких призывах? Освобождённые рабы-африканцы обожествляли Миссона.
- Но царьки чёрного континента и подали пример белым работорговцам. В наше время в Европе это уже считалось позорным, и в Северной Америке скоро начнётся война.
- Это риторика, для появления рабства были вполне объективные обстоятельства, и взгляды Миссона были только формой протеста против устаревших догм власти. Посмотри на этих людей - они свободны в высшем смысле.
- Вспомни, что их ждёт через несколько лет.
2.
Дорога свернула, и перед ними открылся вид на бухту Инфанты. Альдонса вскрикнула и остановилась, схватив руку Эркюля:
- Посмотри, красота какая!
С левого берега стояли на якорях корабли, перед ними люди строили причалы, увязывая тонкие брёвна в настилы, которые потом укладывали на вбитые с плотов сваи. Лодки подвозили к кораблям грузы, которые талями поднимали на борт. Сетки с бочонками пороха, связки ананасов, мешки с зерном и туши солёного мяса качались на канатах и опускались в трюм. Над мачтами кружили фрегаты и чайки, а за выходом из бухты виднелось открытое море.
- Дорогая, мы часто это видели на картинах, в исторических хрониках.
- Не романтический ты человек. Запах океана, звуки, ветер... Пойдём к кораблям, это интересно. Там, наверное, Миссон и Тью. Кстати, мы его ещё не видели, зловещая фигура в истории Республики. Маленький корабль, это "Бижу", за ним стоит, очевидно, флагман "Виктуар"? Что-то там блестит...
То, что ни увидели, было отблеском солнца на линзе позорной трубы, в которую их разглядывал Карачиолли:
- Гости идут сюда. Что им надо в порту?
- Может быть, рассчитывают уплыть с Мадагаскара с нами?
- Чолли, они тебе не нравятся? Образованные люди, знают историю, знакомы с философией, читали и Платона и Мора...
- Да. Только вот они не объяснили, что делают здесь образованные люди, имеющие в Европе хорошее занятие. А у Савиньена оно и весьма доходное.
- Может быть, Савиньен ищет новых поставщиков экзотических товаров? А женщина она сопровождает своего мужчину... Существо загадочное. Что мы здесь делаем!?
- Думаешь, они ищут другую жизнь? Они не похожи на бунтовщиков.
- Захотят остаться, их дело, нам люди нужны.
- А ты обратил внимание на руки Савиньена? Клянусь, он знает, что делать со шпагой!
- В Испании продолжаются смуты, мужчина обязан владеть оружием...
- Кстати, Миссон, где наш адмирал?
Миссон в растерянности оглянулся, и в разговор пришлось вступить сержанту из морских, который наблюдал за погрузкой:
- Докладываю господину Миссону, адмирал Тью в каюте, отдыхает... с Веселушкой.
- Веселушка? - удивился Карачиолли. - Это ещё что такое?
- Это известно и мне, падре. Спасибо, сержант. А Веселушка, это такая девчонка с невольничьего корабля. Ни слова не знает на наших языках, но с ней никаких слов не надо.
- Не называйте меня падре, Миссон, это в прошлом...
- Не обижайся, Чолли, ты знаешь, что я тебя уважаю. Пойдём в кубрик, выпьем вина. Сержант, проводишь гостей в кубрик на шканцах.
***
На чистом деревянном столе стояли кувшины с соком, тёмного стекла, оплетённые смолистой бечёвкой фляги с вином, валялись куски солонины, фрукты, головки лука. Капитан Миссон и Карачиолли выпили уже не одну кружку и говорили громко и весело.
- Садитесь, господа и составьте нам весёлую компанию, - приветствовал вошедших Миссон в доказательство стукнул кружкой о столешницу. - Я прошу у вас прощения, госпо... дин и госпожа, что не называю вас по титулам. Согласно нашей конституции, все граждане нашей республики равны в правах, это одно из наших основ, и мы этим гордимся.
- Как-же вы обращаетесь друг к другу? Я говорю об обыденной жизни?
- К знакомым по именам. Официальное принятое название - "либери", или свободный. Но можно обращаться по занимаемой должности, по половому признаку, просто "человек", это всё не оскорбительные, общепринятые обращения.
- В таком случае, называйте нас по именам - Альдонса и Эркюль. Мы не привыкли к салонным тонкостям высшего света и часто общаемся с малообразованным людом.
- Договорились. Как вам понравился наш город?
- Городом ваше поселение пока называть преждевременно, но место и планировка нам приглянулись. Задумка хорошая. Удачи вам в её осуществлении.
- Мало людей, - пожаловался Миссон. - Нам нужен флот, многое мы добываем грабежом богатых торговцев. не беспокойтесь, мы никого не убиваем, а членов команды и рабов приглашаем стать нашими свободными гражданами.
- Опять ты ноешь, верховный правитель, - в каюту ввалился пьяный, вызывающе одетый бородач, держащий за талию сопровождающую его чернокожую девушку, одетую более чем скромно. Точнее, полностью обнажённую. - Смотри на мир веселее, и будет у тебя сильнейший флот! Это я тебе обещаю!
- Для начала ты накинул-бы на свою красавицу что-нибудь, здесь собралось культурное общество! Это адмирал нашего флота, Томас Тью, - представил вошедшего Миссон, - А с ним, кажется, Веселушка. Компания в полном сборе.
- Что за люди у нас на борту, глава Совета? Или в порту стоит корабль? - пират оглянулся, снял с гвоздя у двери плащ и укутал плечи Веселушки. - Почему не доложили адмиралу?
- Адмирал был слишком занят, чтобы отвлекать его различными пустяками... Когда "Виктуар" и "Бижу" будут готовы к выходу?
- Через... какое-то время.
- А какое именно?
- Возможно, скоро,... через неделю, - ответствовал адмирал, наливая в кружку вина, - Веселушка, пей! Ты должна быть готова к решающему бою!
- Ты обещал выйти в море до сезона штормов!
- И выйдем! Но "Бижу" протекает, придётся его... про... шпаклевать.
- У нас нет дока, как ты собираешься это сделать? - закипая, спросил Миссон.
- Ты бравый вояка, маршал, но моряк здесь я! Загоним на мель перед башней маяка, накреним... Неделя! Нет! Четыре дня!
- Тогда почему идёт погрузка?
- Какая погрузка? "Бижу"? Я приказывал докерам и этим... грузчикам, складировать груз на берегу! Государственный секретарь!... Напиши государственный указ не чинить нам препятствий в выполнении своих обязанностей! - кулак Тью со всей силы опустился на стол, а сам обладатель кулака рухнул на палубу и захрапел. Веселушка засмеялась и выпила вина. Всем было весело. Пора было уходить.
3.
- Ночь уже, надо отдыхать, - сказал Эркюль, когда обошёл вокруг хижины, вглядываясь в кусты, и запер за собой дверь деревянным засовом. - Домой! В ванну!
- Ты не думаешь, что нам лучше ночевать здесь?
- Что за фокусы? Чего ради терпеть неудобства? Я, знаешь, уже привык к чистоте и ужину в постель. А? Какао с молоком, сок, бизе. И никаких тараканов.
- Эрки, бандитов здесь нет, укусы змей и прочих тварей нам не страшны... Вдруг среди ночи нашему другу, экс-монаху захочется поговорить с нами о душе под звёздами юга? А нас и нету. Где мы среди ночи? Тут задумаешься. Это будет нашим конфузом...
- Но мы должны передать собранную информацию специалистам...
- Вот и займись этим, отрабатывай свои навыки в обращением с пространством.
- Но... как-же...
- Начинай! - приказала Альдонса, стягивая надоевшую куртку и натёршие штаны. - Не опасайся утратить флешки, у нас есть дубль. Открывай окошко в нашу квартиру и клади медальон на стол. Ты можешь представить наш холл?
Эркюль закрыл глаза, напрягся...
- Глаза можно не закрывать, ты же писатель, книжки свои сочиняешь тоже вслепую? Смотри, у тебя получилось. Только, почему постель, а не стол? Давай без намёков. И уменьши окно! Впрочем, подожди, дай, я попробую.
Сверкая голыми ногами, она подошла к светящемуся проёму, напряглась, покачала головой, потом ввела руки и попыталась сдвинуть границы. И снова без результата.
- Смотри ты, не получается. Вассал моего вассала, не мой вассал, вот такие дела. Это твоя дырка, она подчиняется только тебе. Двигай её к столу, вот так. Видишь, там лежат пока новые, пустые? Клади свой и бери другой, все дела. Теперь можно и уединиться на ложе...
Через вечность она удовлетворённо вздохнула:
- Эркюль, с тобой я узнала, что значит быть женщиной! Счастливой женщиной, которую любит мужчина, которого любит она, который...! Я запуталась, а ты... Ты уже спишь? Вот нахал и невежда. Кто будет охранять меня от змей?
***
Рано утром их разбудил стук, и Эркюль, наскоро натянув штаны, открыл дверь и увидел чернокожего африканца из спасённых с невольничьего корабля.
- Что случилось?
- Господин властелин наш, посланный нам богом, хочет видеть почётных гостей! - фраза была, видимо заучена и входила в дворцрвый этикет.
- Но почему? Альдонса, нас вызывают к правителю. Ты пока оденься, - Эркюль полюбовался на обнажённую жену и прикрыл дверь.
- Говори!
- Ночью убили... матросов.
- Каких матросов? Где убили и кто?
- На берегу. Матросы, французы...
- Французы убили матросов?
- Нет, не так. Мёртвые французы, матросы, охрана.
- Охрана берега?
- Да!
- Хорошо, ты иди к... правителю, посланному... Чёрт! Скажи капитану Миссону, мы сейчас придём. Госпоже надо одеться. Иди.
Негр убежал, а Эркюль призадумался.
- Что там?
- Ночью на берегу убили матросов-французов. Из береговой охраны, надо понимать. И теперь Миссон вызывает нас. Ты читала Шерлока Холмса?
- Глупости! Не думаю, что мы нужны ему в качестве детективов. Может быть, он подозревает нас в соучастии? Возьми, на всякий случай, пистолеты, а я возьму пару дымовых гранат. Кто знает, насколько у них разыграется воображение. И ни шагу в сторону!
Шли быстро, и скоро их встретил военный совет, собравшийся на дворе вокруг стола под тентом. Присутствовало трио главнокомандующих, начальник охраны, капитаны судов и несколько сержантов. У ограды сидели на земле любопытствующие, пили ром, ждали новостей. Бегали грязные свиньи и собаки. Это было похоже на совет царей при Фермопилах.
Миссон, увидев подошедших, наклонил голову в знак приветствия и постучал по столу.
- Уважаемые граждане Республики Свободы! Ночью у нас произошло неприятное событие, нарушившее нашу спокойную жизнь. Тью, убери бутылку, дело серьёзное!
Пират кивнул, успокоительно махнул рукой и, отвернувшись, скорчил рожу, после чего сделал внимательное выражение лица.
- Пост, подвергшийся нападению, расположен на острие мыса Инфанты, и его задача наблюдать за бухтой Умбару. Утром пришедшая смена обнаружила двоих мёртвых наших товарищей, третий исчез. Трупы истыканы копьями, у них отрублены головы.
Сидящие за столом и у ограды заговорили, взволнованные подробностями.
- Так пираты не убивают! - крикнул кто-то со стороны.
- Убивают! - вскричал Тью. - Если это малагасийские нехристи! И третьего утащили, чтобы съесть!
Головы склонились над разостланной на столе грубо нарисованной картой.
- Но как они могли незаметно подобраться? - озадаченно пробормотал Нодоличче. - Море вокруг хорошо просматривается на несколько миль. И заросли на Инфанте не так густы. Я назначал туда самых надёжных и опытных, с французских военных кораблей!
- У малагасийцев в запасе много хитростей!
Эркюль подошёл к главе республики, склонился и негромко поинтересовался:
- Миссон, мы сочувствуем вашей беде, но в каком качестве мы приглашены на совет?
- А! Здесь высказывалось мнение... Но я так думаю, что человек со стороны может высказать новую, здравую мысль, которая не придёт в голову тем, кто уже забыл, что такое безопасность, - при этом он глянул в сторону начальника охраны, и тот понял, поёжился, но ничего не сказал.
Эркюль склонился над картой, вгляделся, привыкая к масштабу и небрежности рисунка:
- Вот здесь стоят "Виктуар" и "Бижу"?
- Верно. До поста здесь не больше двух лье.
- А пост должен обозревать эту акваторию? - он обвёл рукой бухту Умбару.
- Именно так! Зачем им было пялиться в сторону порта!? - Тью поднял бутылку и сделал несколько быстрых глотков. Эркюль напряжённо думал.
- Значит, если со стороны поселения, из-за кораблей вдоль берега пойдёт шлюпка или пирога, матросы на посту не обратят на неё внимания?
- Вот к чему ты клонишь, торговец! Что среди нас завелись убийцы и предатели?
- Нет, это последнее, о чём я мог подумать. Но вот здесь, за дорогой между портом и поселением идут заросли, а дальше лежат болота, кишащие змеями. Не знающий человек вряд-ли рискнёт сунуться туда.
- Я давно думал об осушении болот! - воскликнул Миссон. - Там надо ставить посты, но бродить там по ночам, это чертовски опасно.
- Для кого-то нет. И опросите ночную вахту на кораблях, не видели-ли они ночью проходящих шлюпки или пироги.
***
- Ты вмешался в дела республики. Специалисты будут недовольны, - сказала Альдонса, когда они вернулись в хижину, чтобы позавтракать и привести мысли в порядок.
- Не думаю, что здесь что-то изменится. Скоро Миссон и Тью уйдут на кораблях. За главу останется Карачиолли, но его мысли заняты политикой и законами. Здесь не так будет людей, и многие из них заняты на строительстве порта и города. А очень многие работают на полях и со скотом. Люди Нодоличче удвоили посты, их также не оторвёшь от службы, после случившегося. В общем, мы знаем, чем всё закончится.
- А что ты думаешь о самом нападении на пост. Что это может означать?
- Думаю, что Эйвери проверяет охрану рубежей республики. Вероятно, пока у него нет каких-то планов. Но дальновидный бандит заранее просчитывает дорогу возможной жертвы.
- Ты дальновиден, как Наполеон.
- Надо почитать, кто это такой. Надоела эта еда в пакетиках! Пожарила-бы рыбы, или мяса!
- Что-ж, пообедаем в харчевне, отдам им пару жемчужин... Хотя, здесь всё бесплатно. Странно, человек из будущего более отсталый, чем люди далёкого прошлого.
- Зато оно у нас есть, будущее. Я хочу тебе сказать кое-что.
- О том, как любишь меня?
- Нет!... То-есть, да, и об этом тоже...
- Значит, о нашей работе. Давай я скажу за тебя. Тебе смертельно надоело общество свободных пьяниц, и ты думаешь, что алкоголизм и есть причина краха этой идеи. Тогда я напомню тебе, что в двадцатом веке были попытки избавить общество от алкогольной зависимости, и они ничем хорошим не окончились. Только тогда причиной повального пьянства были социальные проблемы. Здесь это просто образ жизни. Думаю, если-бы республика продержалась несколько десятилетий, они справились-бы с этой бедой. Здесь нет никаких мотивов для алкоголизма. Так что, давай делать своё дело. Мы работаем не для этих бедолаг.
*ТРЕТЬЯ ГЛАВА*
Мадагаскар - Сет, продолжение. Сомнения.
1.
Весь день лил дождь, хотя до сезона штормов было ещё больше двух месяцев.
С утра хоронили погибших матросов, и заунывный голос Карачиолли, читавшего заупокойную, выводил из себя. Многие либери были задумчивы и усиленно налегали на ром. Служба прошла в унынии. Из-за дождя на полях не работали, улицы опустели. После обеда разгрузили "Бижу", на вёслах перегнали его на мель и положили на бок, привязав канаты к топам мачт и натягивая их впряжёнными быками. Измучились все портовые, участвовавшие в работах, но к вечеру правый борт был над водой до киля. Ещё некоторое время перетаскивали балласт. Потом пришёл прилив, и работу прервали до завтра.
- Сегодня горячая ванна и сон в чистоте, - решила Альдонса, за что получила крепкий и горячий поцелуй, - а завтра подъём на заре.
- Господи, пронеси мимо нашего дома специалистов, кураторов и искушения диавола!
Альдонса возражать не стала, и Бог их услышал.
- В последнее время я совершенно не вижу снов, - хватило у неё сил пробормотать, но Эркюль её не слышал. Снов он тоже давно не видел, и его это не беспокоило.
***
Ближе к рассвету:
- Ты слышишь, Эркюль?
- Что я должен услышать?
- Кто-то шевелится.
- Кроме меня? Но я живой, и должен двигаться, дышать, чесаться. Что я ещё должен?
Альдонса сидела на постели, закутавшись в покрывало, и прислушивалась. По её позе, по напряженному лицу Эркюль понял, что она не шутит и напугана в самом деле.
- Что-то шевелилось совсем рядом. И ещё был звук, похожий на скрип. Может быть, это барабашка?
- Мы притащили с Мадагаскара привидение?
- Не шути! Вот! Мне кажется, что оно под кроватью.
- Успокойся, сейчас мы его на свет Божий!
- У тебя есть святая вода?
Эркюль покопался в походном мешке, брошенным у стола, достал фонарик и стал у кровати на колени:
- Где оно там? Вот фокус!
- Что там? Не змея?
- Откуда здесь змеи, на восьмидесятом этаже? Это... Это крыса!
- Откуда взяться крысе на восьмидесятом этаже?
- Но она здесь, и... смотрит.
- На что?
- На меня, естественно!
Альдонса спрыгнула на пол, тоже нагнулась.
- Свети лучше! Действительно, она смотрит! И она сидит на на моём платке! И там что-то ещё шевелится! Надо сообщить в отделение ветеринарии, пусть разберутся. Но откуда она взялась?
- Альди, это мы её притащили. Там, на Мадагаскаре жили корабельные крысы, бегали по поселению, залезали в дома. А эта, вероятно, залезла в мой мешок. И вот!
- Но это значит, что мы можем притащить сюда и змею? Нет, не можем, наш сторож не допускает насекомых и рептилий. И вместе с нами сюда проникло млекопитающее. Если-бы в твоём мешке спрятался человек, сейчас у нас был-бы гость. Но ты сказал, там шевелится что-то ещё? Свети! - Альдонса пригляделась к платку, на котором чернело что-то ещё и взвизгнула от восторга, - Это крысята! Она родила малышей и кормит их! Но кто кормит её? Сколько она здесь сидит? Два-три дня? Без еды и воды. Надо накормить её, на кухне в холодильнике есть сыр, и воды надо, в блюдце. Я сама, ты провозишься, ты всегда возишься!.
Альдонса убежала и скоро вернулась с водой и горсткой накрошенного сыра.
- Ешь, крыска!
- Она боится, надо отойти.
Они отползли к столу, крыса настороженно смотрела чёрными капельками глаз, потом осторожно приблизилась к еде, и сразу начала пить. Потом взялась за сыр.
- Альди, нам скоро уходить... на работу.
- И снова оставить маму-крыску в одиночестве?
- Господи, давай заберём с собой. По месту жительства.
- И там её поймают кошки? В селении много кошек с кораблей, половина полудикие... Ты жесток, Эркюль, ты хочешь сделать малышей сиротами! Они погибнут, и я похороню их во дворе под кустом ананаса...
- Успокойся, Альди, предлагай решение.
- Я сейчас, я придумала, - она отошла к столу и взяла принесённый с Мадагаскара медальон, в кристале которго сразу затеплился огонёк. - Ребята, к вам просьба, пусть кто-то заберёт заблудшую крыску у нас под кроватью. У неё малыши, и её надо куда-то пристроить, обратитесь в зоологичесое общество. Спасибо! Нам пора.
***
В столице Республики Свободы всё ещё лил дождь, и потоки воды на дорогах несли в залив тонны песка и глины.
- Хляби небесные! Никуда не пойду! И специалисты будут довольны. Давай, я пока притворюсь больной, ты сходишь к лекарю, он даст тебе корешков , травки, коры, приготовишь мне снадобье, и будем валяться под мешками, а к нам будут приходить соболезнующие, приносить гостинцы и соболезновать, соболезновать... Красотища! Смотри, у "Бижу" люди суетятся.
- Дождь, конопатить нельзя. Наверное, готовятся к работам. Кстати, а чем здесь в такую погоду люди занимаются?
- Чем? Ну... В тавернах веселятся. А кто-то в Божьем доме, молится. А кто-то в весёлом доме с женщинами веселится. Тоска! Давай, иди к лекарю, поговори там с людьми... Развлекись, в общем! А я буду поддерживать огонь в очаге, высматривая потерянного мужа среди непролазной непогоды.
- Я над книгой поработал-бы... - уныло проговорил Эркюль.
- Хорошо, - согласилась Альдонса, - тогда ты будешь больной, а я пойду к лекарю. Сквозь бурю и опасности. И меня съедят дикие каннибалы.
- Тебя унесёт в залив. Поддерживай уже огонь в очаге.
К обеду вся вода небес пролилась, и тучи разогнало. Над землёй поднимались облака пара, чтобы снова собраться где-то в дождевые тучи. Эркюль давно вернулся с обещанными корешками и сидел в компьютере. Книга не шла, получалось неискренне и натянуто.
- Ну, нету искры Божьей!
- Что-то не получается? - заинтересовалась Альдонса.
- Да... Я обобщаю принципы нашего нового мира и Либертарии и пытаюсь провести ассоциации параллели с нашим... тем, родным миром. Но что-то мешает. Просто какое-то противостояние! Знаешь, я вспоминаю прежнюю жизнь, и... Там, сначала во Франции, потом в Испании, мне было там уютно. Всё просто и понятно. Искренние чувства, естественные эмоции. Всегда можно угадать, чего ждать от друзей и врагов. Здесь-же всё слишком правильно, а в природе нет идеального, не может быть! Правильное настораживает, начинаешь думать, не притворяется-ли оно правильным.
- Не сказала-бы, что жизнь в Либертарии идеальна...
- Но они пытаются построить идеальное общество, Аркадию. Они будто играют по кем-то срежиссированному сценарию натужный спектакль. Да, мы знаем, что у них не получится, всё оборвётся в апогее, но попытка правильная, намерения благие...
- Думай дальше, Арчи. Может быть, дело в искусственности, в естественности и противоестественности.
- Может быть. Я будто пытаюсь примирить призраков, которым нет места в мире! Или ответ лежит перед носом, но мы не умеем его увидеть.
- Перед твоим носом? Перед твоим носом лежит женщина мечты, так что, давай, снимаем медальоны, и иди ко мне, согрей болящую.
Потом и скоро им стало безразлично, в каком мире они сейчас находятся.
2.
- Утром я видел Миссона, он на "Виктуаре" выходит в море послезавтра, если погода будет подходящая, а Тью задержится из-за ремонта "Бижу". Представляешь, им нужно будет очистить от ракушек около ста квадратных метров обшивки днища! Ребятам придётся попотеть!
- Молю Бога, чтобы нам хватило этого времени для сбора всей, нужной специалистам информации.
- Чего ты волнуешься? Исчезнем и исчезнем, как пришли, так и уйдём.
- Не культурно это как-то. Не хочется, чтобы о нас думали, как о шпионах Эйвери. И я не доверяю Тью. Как и Карачиолли. Мы не нравимся государственному секретарю. Он сам не понимает причины, и потому воображает худшее.
- Такая у него работа.
- Ты не узнавал подробности их предприятия? Два вооружённых корабля, на каждом из которых много людей. Куда они направляются?
- На грабёж. В Республике нет своего металла, нет производства оружия и пороха. Нет сахара и рома. Много чего нет. Покупать в портах. Зачем, если все эти полезные вещи можно найти на морских просторах. Обычное капёрство. Отыскивают одиночный корабль, обычно это или купцы, промышляющие экзотическими товарами, которые вымениваются на металлические изделия, украшения и оружие, обычная практика, или невольничьи корабли, где можно поживиться тоже оружием, продовольствием и людьми. Освобождённые рабы уже создали культ посланца богов, несущего свободу.
- Обычное пиратство.
- Не совсем. Много раз Миссон помогал кораблям, терпящим бедствие, и даже делился с ними продовольствием, водой. Было, он побеждал охотящийся на него военный корабль, но никого из пленных не убивал, из добычи забирал только необходимое, давая побеждённым возможность вернуться в порт. Многие матросы просили у него убежища, и никому отказано не было.
- Благородный разбойник. Робин Гуд Южного океана! Их доктрины не отвергают этого бандитизма? Но куда они направляются? Где бьют родники вожделенного железа и рома?
- Треугольник между Аравией, Индией и Мадагаскаром. Здесь пролегают оживлённые торговые пути. А у республики задача выжить. Вред, ими причиняемый, минимален, - пожал плечами Эркюль. - Поэтому, может быть, о Либертарии почти не говорят в парламентах Европы. Не хотят сравнений и вопросов. И потом, новый игрок на сцене, да ещё такой привлекательный для плебса, это всегда непланируемые расходы. Я вижу, что ты заговариваешь мне язык, ведь ты всё это знаешь, но зачем? Всё-таки, мы идём в харчевню? Хочется вспомнить прежнюю жизнь, молодость.
- Грязные салфетки и немытая посуда, подгоревшее мясо, пьяные разговоры, вонь и тараканы...
- Ты умеешь видеть хорошее в жизни!
- Я адаптируюсь. Человек быстро становится на четвереньки. Как там наша крыска поживает?
- Проходит дезинфекцию. Как и наша квартира.
***
- История может многому нас научить, - сказал Дэн Рубикен Пи Оно, когда она зашла к нему на факультет поинтересоваться, как идут дела с информацией, полученной от Эркюля и Альдонсы. - Много полезного! И выводы не только те, которые мы ожидали. Я думаю выйти с ними на Всемирный Совет.
- Это как-то может быть связано с нашей основной целью?
- Ты говоришь о Николя Фламеле и его работой? Вполне возможно. Кстати, ещё одно последствие - я собираюсь предложить засекретить все данные об этой работе.
- Настолько серьёзно?
- Речь не идёт о грядущем апокалипсисе, но предстоит проделать большую работу по конкретизации и предупредительных мерах. Речь идёт как раз о судьбе внеземных колоний.
- Они могут быть под угрозой?
- Не обязательно. Под угрозой может оказаться стбильность цивилизации.
Оно подошла к панорамному окну, выходящему на Панамский канал и закурила.
- Ты начала курить? - удивился социолог.
- Я думаю о своих внуках и правнуках. Нервы. А это успокаивает. Но твои выводы...
- Их пока нет, можешь бросить сигарету. Есть только предчувствие. Как и у моего живота. Курение выводит жиры, не слышала?
- Не слышала. Что конкретного ты можешь сказать?
- Пока, увы... Вот только, надо убрать из общего доступа трактат алхимика. Знаешь, от безделья люди способны на многое, что и не снилось нашим компьютерам. Если вдруг кто-то расшифрует его руны? И опубликует? Безответственность осталась в числе пороков человеческих. Как и любопытство. Нам остаётся только надеяться, что потомки вырастут умнее нас, и справятся с эти...
- Сначала создадим проблему, а потом будем надеяться, - как эхо, повторила Пи, - А на любопытстве человечество стоит. Хорошо. Ты готов предложить совету отозвать миссию Бержерака?
- В принципе, ребята дали нам всю информацию, которую возможно. Если они вам не будут мешать здесь... Поступайте, как знаете. А они ребята самостоятельные. И думающие.
***
В харчевне "У Южного креста" ("Хохотунчик Джо" - по местному.) присутствовали все прелести, которые описала Альдонса, но было и неожиданное, приятное дополнение - фольклорный ансамбль музыкантов-малагасийцев. Исполняли они нечто заунывное, выстукивая ритм на бубнах и барабанах из выдолбленных пней, затянутых с одной стороны плёнкой желчных пузырей. Мелодия выдувалась из раковин и флейт из кусков бамбука, украшенных разноцветными шнурками. Иногда музыканты переходили на воинственные марши и хвалебные гимны в честь посланца богов, масса Миссона, как потом объяснили гостям. В пространстве между столами несколько матросов в сопровождении чёрных и белых женщин исполняли танцы непонятного происхождения.
Альдонса села с краю лавки, потеснив двух матросов и толстую девушку, одетую в раковины и бусы, нанизанные на верёвочки, а Эркюль подошёл к хозяину и долго что-то говорил ему, для понятности постукивая пальцем по столу.
- Я заказал фазана, запечённого в перьях, с овощами и бататом.
- Надеюсь, из перьев птицы будут выбраны блохи?
- Перья мы есть не будем, - Эркюль налил из принесённой фляги рому и приложился к кружке. - Пей, я проследил, чтобы посуда была помыта.
Птицу пришлось ждать больше получаса, наконец Альдонсе надоело слушать вокруг непонятные речи на смеси языков, она дождалась ритмических звуков, скинула куртку и в ботфортах, панталонах и чёрном лифчике вышла в центр скопления танцоров. Удивлённый народ расступился и завороженно смотрел на незнакомые движения странного танца (который являлся импровизацией). Эркюль, не подозревающий о таких талантах жены, был поражён и восхищён. Наконец уставшая девушка увидела приближающегося хозяина с огромным блюдом в руках, и вернулась к столу. Вслед ей аплодировали, особенно французы. Малагасийцы-же сочли танец каким-то шаманским действом, и были напуганы, но скоро, вслед за остальными, тоже заулыбались, стали обсуждать.
- Ты могла-бы зарабатывать на рынках Европы. Чёрт, и на ассамблеях знати ты имела-бы успех, но как цыганка!
- Значит, тебе понравилось?
- Ещё-бы! Но почему ты скрывала свои занятия?
- Потому что их не было. Посмотрела несколько раз современный балет, и всё. А ты собрался съесть этого пернатого быка?
- Почему я? За столом семь человек, здесь порядки такие.
Хозяин в это время ловко содрал с птицы корку перьев вместе с кожей, вырезал лучшие куски и на тарелках украсил их гарниром. Оставшееся было подвинуто вглубь стола на радость сидящим.
- Неловко как-то, - заметила Альдонса, - надо-бы его поблагодарить...
- Поцелуй его, он будет счастлив! Эй, не в губы!
Хозяин, румяный итальянец, в самом деле расплылся в улыбке, приложился к ручке прекрасной синьориты и удалился, пританцовывая. В конце стола едоки уже почти покончили с блюдом.
- Надо поесть, а то отберут, - Альдонса придвинула тарелку и быстро приступила к еде, орудуя двузубой вилкой и подбирая соус горбушкой лепёшки.
3.
День шёл к завершению, и отдыхающие потянулись во двор, там было больше воздуха и пространства для манёвра, а подсохшая земля позволяла сидеть прямо на траве, поставив закуску и питьё рядом. В центре двора разожгли небольшой костёр, и его отблески неровно освещали импровизированный оркестр. Опять звучала музыка, лились разговоры и ром. Кто-то плясал в свете огня, отбрасывая кривые тени.
- Здесь я уже не буду танцевать, бриз дует свежий, - проговорила Альдонса, накидывая куртку. - А ты можешь пообщаться со знакомцами, сегодняшний день получился не очень информативным.
- Мне кажется, вообще наше предприятие получилось пустым, как холостой выстрел. Я не понимаю, что могут дать сведения, которые есть в источниках.
- Читать книжку и смотреть документальный фильм, две большие разницы.
- Только в области эмоций и общей панорамы, - возразил Эркюль. - Что историкам мог-бы рассказать участник Аустерлицкого сражения из простых солдат? Вряд-ли даже имена генералов, это не информация для рядовых. Не говорю о планах, общей экспозиции и ходе боёв.
- Но мы как раз общались с инициаторами!
- Всего несколько дней, и это не были судьбоносные дни. Кажется, наше пребывание здесь скоро закончится.
- Да, это не наш мир, хотя мы почти современники. Может быть историки думают не так.
Поздно вечером, когда они пришли в свою квартиру, с ними связалась Пи Оно, и сообщила, что их миссия закончена, и они могут больше не ходить в Либертарию.
- Надеюсь, у вас там не осталось никаких обязательств?
***
- И вот наш дом, и Либертария нам приснилась, - Альдонса бросила мешок у стены, стала раздеваться, - Нелепая одежда, нелепые дни. Будем надеяться, что они не прошли впустую... А крыска?
В одних трусиках она опустилась на колени, заглянула под кровать:
- Никого! Ни её, ни её семейства.
- Конечно, - Эркюль с нежностью и грустью смотрел на жену, - Ты саа просила специалистов пристроить её, помнишь? Её и не должно быть.
- Да я знаю, знаю... Но дом, мы создаём его образ и, уходя на некоторое время, носим его с собой. Возвращаясь, мы предчувствую встречу с этим домом, с тем, который храним в душе. Даже возвратясь через много лет, мы сравниваем этот образ с тем, который всегда вспоминали. Через много лет... мы чувствуем разочарование, если видим что-то другое.
- Ты-же не ждала, что маленький грызун будет тебя помнить, и встретит у двери?
- Нет... Но образ, который у меня в душе, он уже включал в себя это маленькое существо...
- Атавизм. Наверное мы этим и отличаемся от современников. Для них дом - вся планета, а не маленькое, замкнутое пространство. Они везде - дома.
- И в этом доме множество незнакомых людей, которые перестраивают его под себя.
- Ты прав. Надо разобрать вещи, и ненужное - в утилизатор. У тебя есть что-то, что ты хотел-бы сохранить от встречи с этой чудной страной?
- Не знаю... Надо подумать... Нет. Эти люди, которые пытались изменить уголок планеты по своим представлениям, они скоро сотрутся в памяти, и будет что-то другое. А это так, мимолётный сон...
***
Народу собралось не много, специалисты Мирового Совета Кураторов чрезвычайно занятые люди. Многие подключились через канал закрытой связи, о чём Дэн Рубикен попросил особо, некоторые, узкопрофильные специалисты, которых тема не касалась непосредственно, решили просмотреть совещание в записи. Наконец Дэн приступил к делу.
Речь шла о резко возросших запросах на поставки специального оборудования из объектов, расположенных в дальнем космосе, на Уране, Нептуне, Плутоне и их крупных спутниках, Ариэле, Ио, Ганимеде, Япете.
- Меня привлекло использование запрошенных ресурсов. Впечатление такое, что идёт расчёт на длительную перспективу. Очень длительную, на несколько поколений вперёд. Предусмотрительность? Или планирование изоляции от основных систем цивилизации?
Собрание заволновалось, ситуация была нестандартной.
- Рубикен, ты не пробовал затребовать объяснений с указанных объектов? Что говорят кураторы?
- Везде полученные ответы не конкретизированы, расплывчаты, со ссылками на непонятные обстоятельства, складывающиеся на планетах. Что это могут быть за обстоятельства, понять не удалось, связь поясом дальних планет пока не отлажена и неудобна, много планет, из-за чего возникает недопонимание.
- Ты специалист в экономике, Дэн?
- Нет. И я рассуждаю о ситуации с точки зрения социопсихологии. Вы видите, что сложилась ситуация, когда образовалась целая структура плохо взаимодействующих социумов, и эта структура охватывает дальний космос, на не стабильна и распадается на изолированные системы, у каждой из которых свои специфические проблемы. И есть Земля, которая об этих проблемах не знает, потому что они возникают непредсказуемо, их нельзя экстраполировать, предвидеть, подготовится.
- О чём он говорит? - шопотом спросила Альдонса у Эркюля. - И при чём здесь мы?
- Ты где была последние пару недель? Ведь он говорит о нас. О Либертарии, только в космосе, и пока существующей в перспективе. Но слушай дальше.
- Если доминирующая система стабильна, это неминуемо вызовет неприятие других систем, будет воспринято, как возможность агрессии и попытки дестабилизации, как извне, так и внутри самой системы! - продолжал Рубикен, и было видно, что он не уверен в своих предположениях, вступая на территорию недоказуемого.
- Тебе не кажется, Дэн, что ты плохо думаешь о людях? Всё-таки основа нашего общества - взаимодействие.
- Речь не идёт о людях, их этике и морали. Речь идёт о механизме саморегуляции системы, который активируется самопроизвольно, в ответ на возможную угрозу, и это может не осознаваться самими членами системы. Такое было полтора столетия назад, в России. Никто сознательно не предусматривал переустройства, тем более, развала страныне, но реформация общества произошла, и в худшую для населения и самой страны сторону. Признаки начала такого процесса мы можем видеть на примере Либертарии. Здесь присутствуют Эркюль Савиньен и Альдонса Боленсия, изучавшие вопрос на месте, интересующие могут получить у них информацию.
(Альдонса сжала руку Эркюля:
- Он говорит о нас, как о специалистах!
- Вот встань и выскажи своё веское слово. Только объективно, без ненужных эмоций.
- Вот встану и выскажу!)
Она в самом деле попросила внимания и извинилась перед Рубикеном, потом, чуть волнуясь, начала:
- Уважаемое собрание! Власть Либерталии развивала свои утопические построения внутри страны, внешне вроде-бы заботясь о благосостоянии народа, но внешняя деятельность либерийцев стояла на потреблении внешнего продукта, что вызывало конкурентные настроения в окружающих сообществах и государствах, но никаких предохранительных мер правительство Миссона не предпринимало, считая, что идея всеобщего равенства и свободы, сама по себе, служит достаточным предохранителем от внешней агрессии. Они считали, что все должны их любить, а это совершенно безосновательно, но при этом подразумевали простой народ, от которого внешняя политика никак не зависит. В результате идея Республики Свободы потерпела фиаско. Я говорю о тех, давно прошедших временах, возможные оппоненты. Думаю, у нас система работает достаточно прочно, и у нас нет внешних конкурентов... Пока.
- Заключение Боленсии говорит само за себя, - снова включился Рубикен. - И это основное, что вызвало мою озабоченность ситуацией. "Пока", вот это слово, которое напрашивается само собой. А следом логически идёт "Противостояние".
Последняя фраза докладчика вызвала недоумение, и у него попросили разъяснений.
( - Как я им? - гордо спросила Альдонса.
- Потрясающе. Гениально! Ты была великолепна! Демосфен!
- КТО?! )
***
*ЧЕТВЁРТАЯ ГЛАВА*
XXI век. Непонимание.
1.
Наступило блаженное безделье, и они полностью отключились от всех забот.
- Лень, это хорошо!
- А лень вдвоём, так сказать, лень в квадрате, ещё лучше!
- Лень, это порождение безделья, а безделье, это продукт избегания обязательств.
- А отсутствие обязательств, это порождение безответственности!
- Так, - Альдонса лениво бросила горстку горячего песка на спину Эркюлю, - ты своей софистикой завёл меня в пучину порока.
- Ты даже не представляешь, что такое порок. Ты безвинная душа.
- Безвинная душа давно потеряла невинность. А насчёт бездн порока, это звучит заманчиво. Не просветишь?
- Лень...
- Свинья безответственная.
- Разве я брал какие-то обязательства?
- Вот я сейчас откажусь от своих обязательств перед присутствующими, и пойду исполнять их на стороне... Таким образом, я их выполню честно и безоговорочно, но присутствующим от этого будет ни жарко, ни холодно, и пусть они утрутся своими играми разума.
Такие разговоры им не надоедали, они развлекались и отдыхали, и хотели, чтобы это продолжалось вечность.
- Мы с тобой странники, бредущие извилистой тропой, и за каждым поворотом открывается что-то новое, которое нужно узнать. Иногда это что-то неизведанное, что требуется изучить и принять, а иногда ерунда и безделица.
- А сейчас нам открылась солнечная поляна на берегу озера, и мне здесь хорошо, я хочу остаться здесь долго-долго, - протянула Альдонса, - Принеси мне мороженого! И кофе! Фруктового. Не кофе, конечно, а мороженое.
Но всё прекрасное быстро приедается, даже мороженое.
***
Уговорившись о встрече, Пи Оно явилась в назначенное время с неизвестным Рубикену мужичком в пятнистой майке"под леопарда", старинных джинсах и модных круглых очках от солнца.
- Знакомьтесь, Ким Роджерс, специалист.
- Приятно. Специалист в какой области?
- Футурология. Смешно?
- Если серьёзно, не смешно. Футурология, это ретроспекция цивилизации в будущее?
- Это приблизительно.
- На чём гадаете?
Ким развернулся к двери:
- Пи, кажется, мне здесь делать нечего.
- Подожди, Роджерс. Дело серьёзное, как и твоя наука. Просто, Дэн, как социолог, далёк от предсказательства.
- Я не предсказатель. В сущности, мы базируемся на анализе статистики и перспективах общественного развития.
- Это нам и надо, правда, Дэн?.
- Я не знаю, что и зачем вам надо. Пи, я вижу, у тебя опять сумасшедшая идея родилась? Но от тебя не отделаешься! Пройдём, присядем, и изложишь.
- Речь всё о той-же проблеме, которую родил как раз ты. Сформировалась заинтересованная группа, началась работа. Но нам не сдвинуться с места без наших друзей, которые хорошо помогли с Либертарией.
- Эркюль и Альдонса? Чем они могут помочь? Хотя, конечно, как собиратели информации... И они согласны? Мне показалось какая-то натянутость в ваших отношениях.
- Это не помешало работе. Я думаю, они будут согласны оказать услугу.
- работу ты называешь услугой! Не хотел-бы я оказаться на их месте.
- Вы говорите о людях, наблюдающих другие временные реальности? - заинтересовался Ким.
- не только... - Дэн уловил предостерегающий взгляд Оно и понял, что надо пока придержать язык.
- О них мы и говорим, Роджерс. Они толковые ребята, интеллектуалы, наблюдательные и прекрасно адаптирующиеся к изменчивым переменным.
- Но, работа связана с космосом, а, насколько я понимаю, космос для ребят закрыт...
- И что? Интересующую нас информацию можно собирать и на Земле. Из сетей, из общений со специалистами, просто наблюдая жизнь, быт, ведь происходящее в космосе наизбежно отражается и на жизни обитателей Земли.
- Да, эти отражения были-бы нам очень интересны. Но какова роль Кима? Ведь мы будем наблюдать уже совершившиеся события.
- Он может прогнозировать нам перспективы, давать ориентиры для наблюдений. И первую точку. Ким, для начала тебе придётся ознакомиться с теорией Дэна и всей нашей работой. Только, не надо тревожить общественность раньше времени, ажиотаж только помешает.
- А вмешательство в будущее, ведь вы хотите влиять? не может быть опасным?
- Временной парадокс делает невозможным вмешательство в прошлое. Но будущее... Мы его создаём сейчас, постоянно. Каждый наш шаг, или реализованная мысль, это вмешательство в будущее, - поморщилась Пи, и Дэн поспешил добавить:
- Думаю, если существует некая матрица человечества, любые несанкционированные вмешательства в результате будут нивелированы. Результат нам не подвластен. А постоянная его корректировка может закончиться коллапсом.
***
- У нас есть работа, - сообщила Альдонса, очищая ножичком кожуру с яблока. В этом не было необходимости, потому что кожуру она тут-же съедала.
- Так вкуснее, - объясняла она удивлённым, - Сахар отдельно, железо отдельно.
- Ты стояла в очереди на бирже труда? - удивился Эркюль.
- Я случайно встретила Пи, и мы поговорили.
- Шекспир смотрел на столетия вперёд, - пробормотал мужчина. - "О, женщины, вам имя вероломство!" Я жертва гнусного заговора!
- Это была случайность!
- Для тебя это была случайность, - последовало уточнение. - Работа опять касается наших способностей.
- В общем, да. Конечно, она искала меня. А тебя рядом не случилось.
- Тоже случайно.
- Не придирайся. Мне надоело бездельничать.
- Или опять зачесалась задница. Всё приключений ищешь.
- Я её не искала. И оставь в покое мою задницу, - Эркюль послушно убрал руку. - Пойми сам, серость будней затягивает и лишает творческого начала.
- Будни со мной лишают тебя либидо? И что за работа?
- То-же самое, рутина, сбор информации. Теперь это касается внеземных поселений.
- Очень интересно. Как специалисты себе это представляют? И эти колонии, ведь вот они, в шаговой доступности. Но в открытом космосе, вдали от Земли. Ты не посоветовала им зарезервировать место на ближайшем астроплане?
- Нет. То, что им нужно, ещё не произошло.
- Понятно, ближайшее будущее. А как с космосом?
С яблоком было покончено. Больше не было, и Альдонса задумчиво вертела пальцами ножик.
- Давай лучше я тебе яблочек принесу, и ты займёшься полезным делом? Перестань вертеть кинжалом, я выслушаю тебя.
- Я вот чего до сих пор не понял, и ты, и даже Пи панически боитесь, что мы окажемся вне Земли. Но мы, кажется, уже привыкли управляться с пространством.
- Да? Тебя зовут Господь Бог? Управлять пространством может только Он, дай людям такую возможность... Они понастроили-бы параллельных и альтернативных мульти-вселенных. Нам дана возможность использовать лишь некоторые свойства пространства. Зачем? Зачем Бог создал разум? Вопрос без ответа.
- И мы можем пользоваться окнами. Понимаю, тебя пугает возможность попасть в открытый космос. Но что мешает сначала осмотреться, а потом лезть в проход?
- Эркюль, как коротка память! Ты не помнишь наш первоначальный опыт? В снах мы переносились куда-то. Как оказалось, мы переносились реально, но в придуманные миры. Которые оказались реальностью. Сейчас мы знаем о таком свойстве переходов. И что, если она вдруг проявится, и во сне ты увидишь себя прогуливающимся по Ио без скафандра? Не забудешь проснуться?
- Не забуду. Или будильник разбудит. Нас никто не гонит в космос, информацию о будущем нам предложено собирать здесь, на Земле.
- Вот это по мне, работа за компьютером! Так сказать, оффисно-пляжная работа! На двери табличку будем вешать? "Поиск интересной информации! Без выходных." Что, специалисты компьютерной службы загружены? Или не знают о программе поиска по определяющему слову?
- Ты глупеешь не по часам. Нужной информации ЕЩЁ НЕТ на Земле!
Эркюль долго молчал, потом вздохнул:
- Там на дороге валялись такие знакомые, любимые грабли... Грех обойти. Что-ж, поработаем.
2.
- Процедура, ребятки, предстоит та-же самая, только маскировка не понадобится. "Записнушки" можете носить, где угодно, подозрений они там не вызовут.
- Понятно, - глубокомысленно кивнул Эркюль. - Как там с жильём?
- Думаю, на первой дистанции не отличается от нашей.
- "Первая дистанция"?
- Да, вам предстоит три интервала, с разрывом в 80-100 лет. Хотелось-бы иметь, для объективности хотелось-бы иметь большую временную панораму. Дня по три - четыре, думается, хватит. Как видите, ничего сложного. Возникнут непредвиденные обстоятельства, сразу возвращайтесь. Надеюсь, что-то прояснится во время первого прохода. Но, на всякий случай, для уверенности...
Решили дождаться утра и двинуться отдохнувшими.
- Я вставлю объектив в обруч, мне это идёт.
- Идёт, - подтвердил Эркюль. - С распущенными волосами ты похожа на ведьму.
- Пусть, - пожала плечами Альдонса. - А ты куда вставишь?
- Куда-нибудь вставлю, выбор большой, вставлять нам не привыкать. В общем, нам предстоит пикник в незнакомую страну.
- Какую выберем? Может быть, сменим климат?
- Можно в умеренную полосу. Большие озёра, южная Сибирь, берег Крыма, куда душа пожелает. Можешь собирать сумки.
Альдонса стояла, не шевелясь, и с интересом смотрела на мужа.
- Что-то, чего я не учёл?
- Это трудно. А скажи, зачем нам вещи, жилье, бивуак? Что нам мешает позавтракать дома и отправиться на прогулку? И ужинать уже дома, на родной кухне?
- Альди, - пробормотал пристыженный мужчина. - Без тебя что стало-бы с этим несчастным миром? Тогда, что завтра?
- Давно хотела посмотреть долину гейзеров на Камчатке. Кстати, там недалеко, на потухшем вулкане прямо сейчас начали возводить грандиозную станцию космической связи. Пуск намечен через два года.
- Не повторится история с Везувием?
- Успокойся, жерло высверлят на пять километров и зальют композитным гранитом.
- Чем чёрт не шутит, знаешь.
- Говорят, в Йеллоустоуне замечательные грязевые ванны... - мечтательно протянула Альдонса.
- Как, говоришь, называется городишко на Камчатке? Надо посмотреть на карте...
***
Вокруг вздымалась скалистая стена, закрывая внешний мир, далеко внизу виднелись постройки, здесь-же только торчали исполинские кедры.
- Ты посмотри, сколько шишек валяется! - обрадовалась Альдонса. - Большие, с вкусными орешками внутри!
- Потом руки от смолы не очистишь.
- А ты придумай что-нибудь!
- М.. можно обжечь их на костре, и зёрнышки будут печёные.
Они сидели на траве, пробивающейся сквозь ковёр хвои и увлечённо разделывали кедровые шишки, опалённые в костерке. Чёрными от сажи пальцами выковыривали горячие орешки и с удовольствием разгрызали их.
- Белки тоже обжигают шишки? Вкуснотища какая! Сколько лет этой кальдере? Миллион?
- Шесть миллионов. Последнее извержение было полтора миллиона тому назад.
- А кедрам, похоже, не одна сотня лет.
Они видели ниже по склону, на дне кальдеры придавленные к земле коробки станции и сооружения антенн, иногда проходили крохотные фигурки работников.
- Сотни лет. Интересно, они росли в наше время? А нас не будет, и всех, кто там внизу...
- Перестань.
- Не хочешь говорить о смерти? Страшно?
- Нет. Просто не люблю беспочвенных разговоров, неохотно ответил Эркюль. - Я-же не Фламель.
- Смерть единственное безусловное и необратимое явление. Но люди в своей гордыне, или из-за страха перед неизвестность, изо всех сил, самыми невероятными способами пытаются избегнуть его, или хотя-бы отодвинуть на какое-то время. Николя Фламель один из множества таких безумцев, только более упорный и вооружённый секретами алхимии и метафизики. Вот только эти люди не хотят понять, что победа над законом природы неизбежно обернётся поражением в чё-то другом, и оно будет страшнее побеждённого.
- Что-же заставляет людей упорствовать в пагубном заблуждении?
- Мне кажется, две особенности разума. Душа, которой мы наделены, в отличие от всего остального в материальном мире, и это делает нас уникальными созданиями, и память, которая дана нам, как проклятье. Зачем мы постоянно возвращаемся в ушедшее прошлое, видим близких, с которыми не умеем расстаться окончательно, потому что они уже ушли? Они приходят к нам в снах, в видениях, в виде призраков, будто обвиняя нас в том, что их нет, а мы ещё есть. Они призывают нас, намекая, что неплохо присоединиться к ним, а многие умоляют помочь им уйти в небытие.
- Воскрешение мёртвых плохая идея. Человек должен прожить свою жизнь, но не чужую.
- Докажи это Фламелю. Он существует в изгнании, это жизнь вне жизни. А, возможно, он сам уже понял это?
- Беда в том, что он смущает других, рождая ложные надежды. Пойдём на станцию, узнаем новости.
- Пойдём. Только собери целые шишки, дома догрызём.
- Очень неудачный выбор места, - задыхаясь и хватаясь за колючие ветки шиповника, проговорил Эркюль, когда они спускались к станции. - Зимой склоны завалит снегом, а весной на дне будет озеро...
- Эрки, сейчас здесь февраль.
- Не подумал. Они управляют климатом?
- Климат изменился. А люди управляют ветрами и тучами.
Наконец, запыхавшиеся и усталые, они ввалились в предусмотрительно открывшиеся двери самого большого здания, и Эркюль упал на диванчик. Рядом с ними остановился сотрудник станции:
- Если вы кого-то ищете, я могу помочь.
- Спасиба, мы уставшие путники, туристы, зашли передохнуть, - поблагодарила Альдонса, - Я - Боленсия, мой муж Савиньен. Откровенно говоря, мы работники "Мировых новостей".
- Понятно, ищете сенсаций? У нас спокойно, обычный регламент. Я дежурный связи, Сергей Верита, иду принимать вахту. Интересуетесь, можете пройти со мной.
- Спасибо, мне это интересно. А муж пока отдохнёт.
- Прямо по этому коридору у нас прекрасная комната отдыха. Библиотека, фильмы, документальные материалы. Буфет с напитками.
- Это то, что мне нужно, - отозвался Эркюль, поднимаясь, - Альди, я буду ждать тебя там.
- Скачай сегодняшние материалы, как-бы нам не отстать от жизни...
В просторном зале Эркюль устроился в кресле рядом с буфетом, подключил браслет к монитору связи и включил запись. Потом налил бокал вина и закрыл глаза. Будущее пока ничем его не удивило. "Мировые новости", выведенные на большой экран, тоже. Но, услышав о репортаже с Япета, он насторожился и стал смотреть.
***
Виктор быстро принял смену у черноволосого румяного гиганта, и Альдонса удивилась молчаливости здоровяка, но тот широкого зевнул, и она поняла, что тот просто устал. Попрощавшись, он ушёл, а Виктор уселся в рабочее кресло и показал ей на соседнее. Она подождала, пока он проверит состояние аппаратуры и подключения к станциям связи с приёмниками, которых оказалось довольно много.
- Вот и всё. Дальше обычная рутина. Что-то срочное отправляется напрямую специалистам и поставщикам.
- Значит, вы сами не ведёте переговоров?
- Зачем? Нас подключают, когда возникают помехи, или когда поселения связываются с другими колониями. Тогда, обычно подключаются и соседние станции. Но такое бывает редко, да и ретрансляторов пока установлено маловато, и связь не надёжна. Стараемся...
- А бывают... экстренные, аварийные ситуации?
- Какие - экстренные, - улыбнулся Виктор. - Космос спокойное место, аварии бывают только от невнимательности персонала, но и дублирующие службы не дремлют, да и специалисты везде отличные.
- Но ведь бывают какие-то необычные ситуации... метеоритные потоки, магнитные бури... Что препятствует навигации? - Альдонса всё больше разочаровывалась в романтике космоплавания.
- Фантастикой, наверное, увлекаешься? В космосе всё прогнозировано, даже с большей точностью, чем на планетах, и даже чем на Земле. Главная непредсказуемость в нашей работе, это человеческий фактор.
- Вот это и интересно. Такие случаи бывали?
- Аварийные ситуации из-за непрофессионализма пилотов? Ничего особого. Бывают, конечно, устраивают толкотню на космодромах, это уже недоработки диспетчеров, бывает, заказанные грузы доставляются не по назначению, но не так, чтобы вместо Меркурия что-то отправили на Плутон. Станций назначения много, заказов тоже, и все они идут с Земли и Марса. Скоро на Нептуне будет задействовано производство машин и материалов с более мелкими производствами бытовой техники, продуктов питания, транспорта. Дальние плнеты будут полностью себя обеспечивать, тогда наши линиии разгрузятся, Земле станет легче, но и многие производства придётся останавливать. Ожидается большой отток народа на работу и проживание в дальнем космосе.
- Но, ведь это будут вахты? Всё-таки, на дальних планетах жизнь... некомфортна?
- Ты из "Мировых новостей"? И никогда не посещала метрополии? Если соберёшься на Япет, советую захватить пляжную одежду и крем от загара.
3.
В холле Центра координации Западного полушария было пустынно, и Пи с Дэном устроились в тени пальмы на открытой площадке. Они только что ознакомились с "добычей" Альдонсы и Эркюля, и теперь осмысливали информацию.
- Признаки самоизоляции налицо, - сказал Дэн, заказывая сок. - Конечно, это не гарантия того, что подобное случится, но возможность есть. Когда человек станет человеком?!
- Может быть никогда. А может быть, когда он станет самодостаточным, "вещью в себе".
- Это может означать гибель цивилизации? Или быть началом какой-то новой формы сожительства разумов? Интересная тема. Ведь изначально противостояние было обусловлено необходимостью, как средство выживания. Сейчас такой проблемы нет.
- Это у человечества инстинкт такой, или это безусловный рефлекс - конкуренция, противостояние сообществ и личностей? Ещё с пещерных времён борьба за лучший кусок мяса, за плодовитую самку, за тёплую, надёжную пещеру. Вот и в животном мире то-же самое, сильный благоденствует, слабый и больной - расходный материал.
- Но нам дали разум, средство для очеловечивания. Так что, скорее, это инстинкт приобретённый, и всё время человек пытается уйти от этого! Разве мы почти не исправили положение?
- Именно, что почти. Мы просто загнали это бремя в дальний угол сознания. Но как только появляется причина, истинная, или мнимая, инстинкт просыпается!
- Пи, прости меня, но... ты не специалист в данной области. Тебя интересуют работы Фламеля, это я могу понять, ты, как представитель теоретической науки, озабочена возникновением альтернативного знания. Но...
- Ошибаешься, Дэн. Работы Фламелы меня интересуют не как теория, а как практика, могущая перевернуть мир.
- Может быть. Но человечество много раз переживало технологические революции? Причём здесь проблемы колоний Дальнего космоса?... Подожди, ещё вопрос. Ты сейчас произнесла речь об инстинкте противостояния... Как всё это связать? Тебу не кажется, что ты как раз и поддаёшься этому инстинкту?
- То-есть, веду себя, как параноик? Я тебе отвечу, Дэн. Представь на минутку, что противостояние реально возникнет. И работы Фламеля будут расшифрованы на планетах системы. Эликсир жизни и философский камень! В реальности это означает практическое бессмертие и бесконечный спектр материалов из ничего. Посмотри, по каналу движется судно-очиститель. Канал уже давно не используется по назначению, но мы брежём его. Мы цепляемся за прошлое. Мы никак не можем оторваться от него.
- Но это дань уважения ушедшим поколениям, - возразил Дэн. - И это просто красиво. Гармоничное соединение нетронутой природы и работы разума. Утешает одно, за сто лет Фламель не объявился.
- Думаешь, об этом объявили-бы в сети? А если предположить худшее, Фламель объявился, но хорошо сработала служба безопасности? И алхимик спокойно делает своё дело далеко от глаз людских?
- Только-бы не в дальнем космосе.
- Это мы узнаем через сто лет.
***
Перед сном Альдонса сказала мужу:
- Завтра пойдём ещё через сто лет.
- Пи выходила на связь?
- Кажется, она серьёзно чем-то озабочена. Не нашей работой, а самой информацией.
- Не знаешь, с чем это связано?
- Можно догадываться. Она просила осторожно узнать, не появилось-ли там какой-то информации о Николя Фламеле и его работах. В любом аспекте. Может быть, это закрытая информация. Может быть, такие упоминания есть в связи с работами на дальних планетах.
- Значит, они озабочены. Интересно. Ведь книга Фламеля у Совета кураторов.
- Её расшифровка окончилась неудачей. Сам Фламель на Земле не обнаружен, и надо молить Бога, чтобы он умер лет двести назад. Но информатика развивается, а копии его работы могут быть где угодно. И не говори мне, что я дурочка, выложивши его книгу в общую сеть. Я сделала правильно. Правильно-правильно! А они пусть сейчас разбираются со своей Республикой Свободы!
- Ты настроена воинственно. Тебе что-то не нравится в этом новом мире? Поначалу ты была в восторге? Мне не нравится, что в этом идеальном мире вдруг всплывают какие-то непонятные проблемы, связанные с давно ушедшим... Это как, например, если-бы в проблемах с природными ресурсами обвиняли Прометея, научившего людей ользоваться огнём и выплавлять железо.
- Не нам судить человечество, Альди, наше дело просто жить.
Не понятая миром, Альдонса надулась, отвернулась и накинула покрывало на голову. Эркюль некоторое время виновато вздыхал, потом не вытерпел и спросил:
- Нам предлагают залесть в закрытую информацию. Как мы это сделаем? Мы не специалисты в информатике.
- Сам такой! - зло ответила Альдонса, которой уже надоело молчание, - Как, как... Ну, они обещали разобраться в наших записях, создать алгоритм взламывания, не знаю я! Что-нибудь придумают.
- А как ты думаешь, зачем им понадобился Фламель? Ведь они ищут его, и начинаю подумывать, что наше путешествие в Либертарию было задумано, как отвлекающий маневр.
- Кого отвлекать-то?
- Нас.
***
*ГЛАВА ПЯТАЯ*
XXIII-XXI-й век, сети страха и озорник Фламель.
1.
Настроенные Пи и Дэном, они были осторожны и предусмотрительны. Альдонса даже заметила под курткой Эркюля кобуру с парализующим пистолетом, но на этот раз язвить не стала. Они стояли на смотровой площадке перед родным небоскрёбом и внимательно оглядывались. Не было атакующих бомбардировщиков, не чернели плеши атомных пепелищ, и даже солнце светило по-прежнему на ухоженном небе.
- Ты обратила внимание, в нашей квартире кто-то живёт? - спросил Эркюль, на всякий случай закуривая антирадиационную сигарету.
- Какое свинство! Меня это вывело из себя.
- Наверняка, мы найдём свободную, ведь нам понадобится место без посторонних глаз.
- Боишься, расстреляют за шпионаж?
- Что-то я не вижу чёрного дыма печей концентрационных лагерей. И выстрелов не слышно. Может быть, человечество образумилось, и апокалипсис отменён? Странно, ничего не изменилось! Те-же корабли в гавани, что-то летает над головой, явно мирное и не приспособленное для войны. Архитектура та-же. За двести пролетевших лет технологии должны были изменить планету до неузнаваемости.
- Значит... Это значит, что технологии работают на войну, тебе не кажется? Но пока идёт подготовка, всё засекреченно.
- Но я не вижу подготовки к войне. Даже оборонных мероприятий не предпринимается. Может быть, прогресс остановился? В нём отпала надобность.
- Ты хочешь всё увидеть с родного крыльца? Если прогресс вдруг останавливается, начинается стагнация. Только с чего ему останавливаться? Идём искать квартиру.
- Гнев богини воспой, Гомерово племя! - продекламировал Эркюль, печатая шаг за Брунгильдой. Подошедши к стойке, Альдонса на пульте под дисплеем нажала кнопку "свободные апартаменты". Тут-же высветился список свободных квартир с их описанием. Они выбрали трёхкомнатную на двенадцатом этаже, с верандой на восток, приложили пальцы к кодировщику замка и уже было направились в сторону лифта, но были остановлены предупредительным сигналом. На дисплее высветилась надпись:
- "Укажите место предыдущего проживания."
- "Камчатка, - напечатала Альдонса, удивляясь своей наглости. - Центр связи, данные закрыты."
- Спасибо, удобного проживания, - был ответ, и они поспешно отбыли к лифту.
- Инквизиция какая-то, - вытер пот Эркюль.
- Видели мы ту инквизицию. Но симптом показательный. Идёт регистрация миграции населения.
- Ты сказала, прогресс останавливается. - начал Эркюль, когда они обошли квартиру, почти не отличающуюся от прежней, - Какие к этому могут быть причины?
- Очень много. Одну описал в "Возвращении со звёзд" Лем. Болезненный страх потери жизни, как величайшей ценности. И уничтожаются все технологии, которые даже в принципе могут быть опасны, а которые есть, маниакально обезвреживаются. Кстати, прекращаются полёты в космос, космос, это всегда неведомая опасность.
- Посмотри "Мировые новости", космодромы работают с полной загрузкой.
- Кстати, тоже любопытно, это туристы, или эмигранты? Или гастарбайтеры? - заинтересовалась Альдонса.
- Это шпионы-диверсанты, агенты пятой колонны. Это "иноагенты", помнишь, была такая надуманная мания двести лет назад? Болезнь бюрократической системы.
***
- В истории постоянно появлялись силы, пытающиеся радикально преобразовать, реформировать общество. Революционеры, идеалисты, монархи, экономисты, прочие авнтюристы. Некоторые пытались построить если не идеальное, то хотя-бы просто юридически справедливое общество. Некоторые преследовали личные, меркантильные интересы, или интересы группировок, финансовых, религиозных, политических, промышленных. Всё это были попытки, направленные на прогресс, управляемые благими намерениями, - декламировал Эркюль отрывок своего опуса.
- Не все! Вспомни юго-восточную Азию, середину 20-го века!
- Не мешай, я рассуждаю субъективно.
- Хорошо, можешь продолжать.
- Щедрость твоя не имеет границ. Продолжаю. Все эти реформации имели в основе государственную систему, что заранее обрекало их на провал. Наконец, люди ушли от этого. Нет государств, нет частных корпораций. Но что мы видим сейчас?
- Интересно узнать, - Альдонса отошла к пульту услуг, стала заказывать обед.
- Ведь сейчас реформировать нечего! Кто-то или что-то пытается вернуть человечество к ценностям Средних веков.
- Действительно, это возврат в пещеры. Но ведь существуют законы развития, которые предполагают прогресс.
- Мы не знаем их окончательно. А что, если прогресс в результате оборачивается змеёй Уробороса?
- Это которая кусает себя за хвост?
- Мне обнулённо, за что там она себя кусает, хоть за яйца. Я так понимаю, что люди просто не хотят видеть будущего, плывут себе по течению, и эти законы себе в утешение придумали.
- Не надо дёргаться, всё устроится само собой? - задумалась Альдонса. - Как-бы чего не вышло? Может быть, людям не хватает уюта, родного угла? Места, куда всегда можно возвратиться, которое всегда ждёт тебя? Когда-то мы называли это Родиной. И вот им нечем дорожить, кроме самих себя. Ты стал-бы сражаться за эту комнату?
- Не утрируй. Речь идёт о Земле.
- Вряд-ли ей кто-то угрожает. Системе, возможно.
- Ты полагаешь, системе требуется реформация?
- Ничего я не полагаю. Для предположений у нас пока нет информации.
- Что-ж, займёмся информацией, - уныло произнёс Эркюль. Предстояло сидеть в сетях, а он предпочитал живое общение.
- Нечего строить рожи! - Альдонса достала из сумочки портативный, "всемогущий", как обозвала это чудо информатики Пи Оно, компьютер, могущий "всё, и даже пролезть в любую чёрную дыру". - Я займусь закрытой информацией, Фламель и новые работы по супер-оружию, а ты...
- Понятно, поздно приходящему кости. Я оцениваю общую ситуацию... Вот всегда ты так, самые вкусные сливки снимаешь, вторая Мата Хари!
- Её расстреляли. А тебя только посадют на триста лет. Эркюль, родной, стыдно признаться, но я скучаю по четырнадцатому веку. Я скучаю по своему домику, по тётке Аретте, пёсику Жино. По своей монастырской келье, по пыльной баблиотеке, по отцу Павлу. Это всё "своё"... Здесь-же своё - это космос. Пустой и бесконечный.
- Твоя монастырская келья не располагала к аскезе...
- Я не принимала обета, была служащей клира.
- А я всё ломаю голову, откуда у тебя командирские замашки!
- Эркюль, не обижай меня.
Он ничего не ответил, но чувствовал себя гадко.
***
- Мне нужно отлучиться. В сетях не уловишь общей атмосферы, эмоций.
- Хорошо. Куда собираешься?
- В любой космопорт. Не могу понять этот ажиотаж, даже в сетях оповещения о введении дополнительных пассажирских рейсов
- Давай определённей, я желаю знать, в каком космопорте тебя отрывать от женской юбки.
- Я самый верный муж в мире!
- В верном омуте... в муже заводятся самые вредные черти. Итак?
- Да, всё-равно. Хотя-бы в Марсельский, всё-таки, атмосфера Франции.
- Разврат, вино, Мулен Руж. Даю час. Надеюсь, за это время не пробудятся отвратные инстинкты.
- Не буди лихо. Я пошёл.
Через десять минут он шёл по громадному залу и поражался странному безлюдью. В этом было что-то аномальное. Двигались только уборочные автоматы, выполняли профилактические работы, но зачем они это делали, было непонятно. Помещения были стерильно чисты. Гулкие стеклянные ангары, уставленные скамьями, клумбами и фонтанами. И тишина. Ни музыки, ни объявлений, ни спешащих пассажиров.
Потом он сообразил, что вышел в зале прибытия и опустился на эскалаторе уровнем ниже. Здесь было людно.
- Другое дело, базар-вокзал! - он не помнил, где вычитал эту фразу, но здесь она была к месту.
Очереди к стойкам регистрации, провожающие, будто готовые бросить всё и тоже устремиться в странствия, объявления об отбывающих рейсах, таинственно звучащие, незнакомые названия пунктов назначения... Эркюль решил не строить из себя репортёра, берущего интервью, ещё примут за шпиона, зашёл за загородку бара, взял рюмку коньяку и пристроился за стойку, между мужчиной лет сорока, в бороде, в туристическом комбинезоне, и женщиной, лет тридцати, в ярком, коротком платье (Альда не видит!), которые, кажется, не были знакомы друг с другом, поглощали напитки в тягучем молчании.
Обстановка располагала к беседе, и Эркюль взял быка за рога:
- Все куда-то летят. Прямо, сумасшествие такое, мест на лайнерах не хватает.
- И ты лети, рейсов много, каждый час, - отозвался мужчина неохотно.
- У меня дела. Контракт с издательством. Книжку пишу, а сроки поджимают. Я Эркюль.
- Кому сейчас нужны книжки...
- Заказывают. Немного, но спрос есть, - отозвался писатель. - Вот, хотелось-бы узнать, куда все эти люди направляются, может быть, тоже слетать, посмотреть.
- Куда угодно, в системе места много. Люди везде нужны. Вот на Земле люди не нужны, а там нужны! Это безобразие и вакханалия!
- Не всё в порядке в Датском королевстве...
- В королевстве был-бы порядок, а в Совете кураторов крайнего не найти.
- А в чём - крайнего?
Так и не назвавший себя мужчина подозрительно оглядел Эркюля, усмехнулся:
- Ты писатель? Вот и разберись! Наше дело маленькое.
Он ещё прошёлся, заглянул и в другие бары, но так и не понял, это заговор молчания, или все эти люди в самом деле не знают, с какой целью сорвались с места.
2.
Узрев вошедшего, Альдонса подошла вплотную, демонстративно обнюхала:
- Парфюмерией не пахнет, это плюс... Коньяк, пять звёздочек, Дижон. Хм...
- Альди, ты перегибаешь палку, а это не смешно!
- Дай подурачиться. Рассказывай о впечатлениях и эмоциях. Заодно и пообедаем. Здесь неплохо готовят, чего-бы я сбегала от такой еды?
- А они бегут! Именно бегут. Как лемминги. Кстати, космодромы работают только в одну сторону, на эмиграцию.
- Понятно, власти избавляются от недовольных, от пятой колонны.
- Разве они тем самым не усиливают противную сторону?
- Не знаю, - поморщилась Альдонса, - Нельзя оставлять за спиной оппозицию, но и нельзя уничтожить, это вызовет массовое отторжение масс. "Казнить нельзя помиловать", дилемма! Но, наверняка, проводится некая фильтрация.
- Какая? - тихо спросил Эркюль.
- Ешь свой бифштекс. И давай не будем фантазировать, мне тошно об этом думать, - устало пожаловалась Альдонса, и Эркюль положил ей на лоб ладонь:
- Ещё не хватало подцепить здесь заразу. Как думаешь, до биологического оружия они ещё не додумались?
- Оно никого не пощадило-бы.
- Может быть, критически настроенные мозги излучают особую кси-волну?
- Эрки, помереть спокойно ты не дашь. Спасибо тебе за это.
***
- Но и ты зря времени не теряла? Вижу, глаза блестят. Порадуй старого зануду.
- Про старого зануду я тебе сейчас кое-что расскажу, и это не о тебе.
- Неужели ты про Николя? Что натворил наш сорванец?
- Особо ничего примечательного, не считая его книги, конечно. Но я снова освежила имеющиеся исторические свидетельства. Тех, кто якобы видел его в разные времена. Вспомнила и свои видения. Их было всего числом три, но и это намекает, что существует какая-то причинно-следственная связь между нашими свойствами и личностью алхимика. Возможно, он каким-то образом сумел опоить нас своим зельем в старые времена, когда пересекались наши дорожки? А, может быть, - это уже самое сумасшедшее предположение, - именно он является инициатором новых качеств, проявившихся у нас с тобой?
- Интересная идея. Но я не помню, чтобы непосредственно с ним встречался. Да, я крутился в тех-же местах, что и он...
- Возможно, он как-то догадался о твоих возможностях. А, может быть, он посещал нас в семнадцатом веке, когда мы жили в Париже... Я думаю, он не умеет перемещаться посредством окон, но что-то вроде эликсира жизни у него всё-таки было, и жил он необыкновенно долго. Что, если он до сих пор бродит по Земле, как чёртов Агасфер?
- Но поисковики-специалисты его не обнаружили...
- Это ни о чём не говорит. Но вот что я обнаружила в сети, в закрытой информации: Некоторое время назад правительства инопланетных колоний расторгли все заявки на поставки металлов, произведённых на Земле. Тебе это о чём-то говорит?
- Они перестали в нём нуждаться?
- Очевидно. Они стали производить материал, заменяющий металлы. И он должен превосходить по всем параметрам земные материалы. Отменены заявки на поставки пластиков, применяемых в космических конструкциях... Это тоже знаменательно. Вывод напрашивается сам собой, они разработали, или получили готовым рецепт новых материалов, прошедших мимо земных технологов.
- Альди, но ведь это очень важно. Может быть, это самое важное в нашей жизни. Это то, ради чего мы здесь. Ради чего нас наделили нашим даром.
- Мы этого не знаем. Но ты прав, это будущее человечества, и мы можем на него влиять. Не так, как в обычной жизни, но целенаправленно, уже зная причины и их последствия.
- А меня больше интересует старый колдун. Может быть, что он находится на Дальних планетах?
- Может. Более того, он может там быть ещё до нашего появления здесь. Ведь, пока я не достала его книгу, о нём здесь просто не знали, смотрели, как на средневековую легенду. Или он туда перебрался сразу после публикации его труда. Надо будет, чтобы Пи Оно и её команда проверили вообще всех, кто эмигрировал в колонии с самого начала работ в космосе. По крайней мере, мы знаем, как он выглядит!
- Не уверен. Чёртова пластическая хирургия! Любой и всякий может сконструировать себе облик хоть Буратины, хоть папы Карло! И исправить свою биографию в файлах статистики. Республика Свободы, кость ей в горло. А ты теперь с полным правом можешь гордиться своей прозорливостью, если-бы не ты, никто из этих счастливцев и не подозревал о будущем, которое их ожидает.
- Не танцуй заранее пляску победы. Мы не знаем, что будет с человечеством через пятьсот, или тысячу лет, - охладила его пыл Альдонса. - Но что мешает узнать? Мы можем просто открыть окно и посмотреть.
- Действительно, как с тобой всё просто...
- А если подумать?... Всё, что мы можем увидеть, теперь неопределённо. Даже наше пребывание здесь уже оказывает влияние а будущее.
- Ты сама уже определись как-нибудь.
- Сейчас попытаюсь... Так... Сейчас мы идём назад, домой, и передаём сделанные записи специалистам. Вместе с нашими соображениями. Пусть думают. Мы с тобой многого не знаем, только догадываемся, так, любительски, на уровне машины времени Уэллса.
3.
Результаты последнего сообщения вызвали переполох, но его причина пребывала в полной невозмутимости. В Координационном совете Южного полушария они ещё не были, и с интересом оглядывались. Увидев панораму Панамского канала, Альдонса восторжено взвизгнула и прилипла к стеклу:
- Эркюль, это-же Новый Свет! Колумб отправился сюда через несколько лет после нашего ухода, а мы открываем его через шестьсот лет после Колумба!
- Деточка, отлипни от стекла, удобнее смотреть с веранды, - подсказала Пи и, когда деточка ускакала, спросила у Эркюля:
- Сеньор, сколько лет вашей жене?
- Вообще-то, в общей сложности, больше шестисот. А что? Хорошо сохранилась, мне нравится.
- Мне-бы твой оптимизм! Когда этот дикий восторг поутихнет, мы поговорим в зале дискуссий, там хорошая видеотека редких материалов, в том числе и закрытых. Не хочешь пока чашечку кофе? Колумбийский, подчёркиваю это отдельно.
- Прекрасно! Я пробовал его, дай Боже памяти, на ассамблее в Тюильри, году в тысяча шестьсот пятидесятом. Кажется, велись переговоры с папой Иннокентием Х о судьбе Авиньона, я знал его ещё как Джанбаттиста Памфили... Тогда кофе был экзотикой, и многие разбавляли его коньяком. Жаль, эта мода сохранилась ненадолго.
- Почему, мне эта мода знакома, и ты можешь освежить память, коньяк здесь есть. Сеньора Боленсия не будет против?
- Я уверен, с удовольствием присоединится.
Пи оглянулась - Альдонса стояла у перил веранды и, раскинув руки, что-то кричала, может быть это был древний гимн ацтеков в честь солнца.
- Она прекрасна, - улыбнулась Оно. - Похожа на Фрези Грант, - и добавила, уловив его удивлённый взгляд, - "Бегущая по волнам". Александр Грин был великим сказочником. Я уверена, твоя жена будет в восторге, да, и тебе немного поэзии не помешает. Но пора к делу, у вас ещё вечность впереди. В отличие от меня.
- Так это поэзия?
- Нет. Это похоже на белые стихи, но... это музыка души.
***
- Ребята, вы отлично поработали, но в наблюдатели вы начисто не годитесь, - так начала Пи, чем совершенно обескуражила их невозмутимость, - Ваши мнения и оценки, по большому счёту, никого не интересуют. Почему? Как это ни обидно слышать, вы играете на эмоциях. А у нас есть информация, которая их обесценивает.
- Я ей говорил, что вот, а она, так нет, чёрное это белое! Перфекционистка!
- На себя посмотри, супрематист! Сосны ему кривые!
Пи Оно не заметила их перемигиваний и была озадачена:
- Давайте спокойней воспринимать оценки, они объективны. Но вот вам вопрос - На чём, кроме ощущений, основана ваша уверенность в том, что Николя Фламель не обладает вашими способностями?
Ребята посерьёзнели, и Альдонса пожала плечами:
- Сначала это, в самом деле, было только ощущение. Он не заметил меня в первый раз, в восемнадцатом веке, в Париже. Но потом... Я с самого начала удивилась, зачем ему было прятать книгу в подвале монастыря в четырнадцатом веке? Рискуя тем, что её найдут, или она может быть попорчена грызунами, водой, насекомыми?
- Но сейчас книга у нас, а вы утверждаете, что на Дальних планетах по технологиям Фламеля создаются новые материалы?
- Мы этого не утверждаем. А ваши специалисты не пришли к тому-же мнению, изучив доставленные нами сведения? - вмешался Эркюль.
- Да, очень может быть, - нехотя согласилась Пи. - Но - только "может быть". Книга у нас, и остаётся предполагать, что их учёные самостоятельно заинтересовались этим историческим казусом.
- Если Николя Фламель там, то случай здесь не при чём. Он мог расшифровать для них все технологии.
- Но зачем ему это понадобилось? Он геофоб? Или начитался твоих книжек, Эркюль?
- Ничего не могу сказать, - пробормотал Эркюль, но такое предположение польстило ему. - Я нигде не писал о единстве человека и космоса, хотя это и напрашивалось. И, получается, что вся суета из-за Фламеля? Колонии не стали-бы вести себя столь независимо, не имея серьёзного козыря.
- Получается так. И тогда, ваша задача, найти Фламеля. Прослеживая его жизнь за последние сто лет. Если он ещё будет жив. Тут я полагаюсь на ваше мнение. В идеале, хорошо-бы найти тот момент, когда он решился отправиться в космос, опять-же, по вашему мнению. Если он на Земле, будем действовать мы. Но, это я скажу вам по секрету, я буду рада, если вы попытаетесь переубедить его. Всё-таки, вы с ним современники, и лучше нас сможете понять его побуждения и мотивы. И у него будет более доверительное отношение к вам. Тем более, если он имеет отношение к вашим способностям. Вы видите, почему я против вашего вмешательства в расследование? Здесь всё - сплошные "если", а это материал ненадёжный.
Потянулось длительное молчание, и у каждого был повод к нему, появилась новая информация, связывающая непонятные до сих пор моменты.
- Пи, ты позволишь мне задать вопрос?
- Если он не касается личного жизненного пространства... Пожалуйста.
- Это вопрос не к специалисту, или куратору, или профессору. Ты человек с большим жизненным опытом, человек эрудированный, много повидавший. Как ты смотришь на нашу гипотезу Николя Фламеля. Его работы, его возможностей, его выбора? Тебе самой в самом деле кажется это безумием?
Оно очень долго молчала, дольше, чем это дозволяется правилами приличия. Отошла к окну, закурила. Может быть, она по-новому оценивала материал, может быть, вспоминала жизнь, и какие-то воспоминания отвечали поставленной проблеме. Или она просто размышляла, есть-ли у неё право ставить этим молодым людям задачу, которая может оказаться им не по плечу, и поломает все их самооценки и заставит сменить жизненные приоритеты. Кто знает. Потушив окурок, она вернулась к столу, несмело улыбнулась.
- Я не знаю, удовлетворит-ли вас мой ответ. Последние пол-года я совсем перестала понимать этот мир. До этого я была замшелой релятивисткой, я могла перегрызть глотку любому, кто оспорил-бы Е=Мс2! Теперь я ни в чём не уверена. Боюсь, после завершения этой заварушки я должна буду записаться к вам на курсы переосмысления мира. Да, я думаю, что в этом безумном мире возможно всё. Почему нет? Вот они, вы, сидите здесь, как ни в чём не бывало, хотя должны лежать в могиле уже полтысячи лет. Или это я сошла с ума? Ну, чего сидите? Идите, ищите вашего старикана, или истину, или успокоения, не знаю, чего вам надо.
***
- Это задачку нам поставили! Найти человека в суматохе шести столетий. Будет посложнее, чем у Шерлока Холмса в "Человеке с рассечённой губой"!
- Ну, не шести столетий. Я видела его в начале восемнадцатого. Гетси уверял, что встречал в начале двадцатого. Побеседовать с ним? Или пересмотреть архивы самых популярных журналов о загадочных явлениях, начиная с двадцатых-тридцатых годов? Ведь не сами мы будем листать толстые подшивки? Запустить в архивы поисковую программу на Николя Фламеля, делов на пол-часа.
Через десять минут поисковик сети выдал им список ссылок на две тысячи семьсот сайтов, где упоминалось имя алхимика.
***
- "... Если человек, желающий создать нечто великое, вообще нуждается в прошлом, то он овладевает им при помощи монументальной истории; кто, напротив, желает оставаться в пределах привычного и освященного преданием, тот смотрит на прошлое глазами историка-антиквария, и только тот, чью грудь теснит забота о нуждах настоящего и кто задался целью сбросить с себя какою бы то ни было ценою угнетающую его тягость, чувствует потребность в критической, т. е. судящей и осуждающей, истории. Бесцельное пересаживание растений порождает немало зла: критик помимо нужды, антикварий без пиэтета, знаток великого без способности к великому суть именно такие заросшие сорной травой, оторванные от родной почвы и поэтому выродившиеся растения... " - Ницше об истории и историках.
*ГЛАВА ШЕСТАЯ*
XX-XXI-й век, игра в прятки с колдуном и
новые вопросы. Смерти нито не избежит.
1.
Наконец у них была чётко очерченная задача, в которой им не могли помочь толпы специалистов, и результат которой зависел только от них. Это мобилизовало и воодушевляло, но мегабайты информации, требовавшей анализа, нагнетали тоску и желание убежать в Антарктиду. На их счастье, Эркюль обладал навыками быстрого чтения. По диагонали он пробегал файлы, большую часть ликвидировал, а какие-то, могущие представлять интерес, передавал для оценки Альдонсе. Всё-равно получалось много.
- Эр, какого чёрта ты сунул сюда вот это: - "Мне рассказывали, что весной на главной площади города некий грязный старик обещал любому вечную жизнь. Очевидно, он воображал себя средневековым монахом-алхимиком Николя Фламелем, который, как гласит легенда, нашёл формулу эликсира бессмертия."... Зачем это здесь?
- Там упоминается имя Фламеля.
- Здесь даже с Фламелем наврано. Он не был монахом! Здесь нет ни капли информации! Ни конкретных координат времени и места. Ни имени грязного старика, ни имён свидетелей. И какие свидетели могут быть по прошествии ста пятидесяти лет? Наверное, мы устали. Отдохнём?
- Это предложение надо тщательно обдумать... Конечно!
- Что "конечно"? Чего ты орёшь, будто нашёл сакральную формулу?
- Конечно, отдохнём!
Они поплавали в Японском море, полазили по дну в поисках жемчуга, которого там не было, и вернулись домой.
- Теперь сериал!
- Что!!!?
- Надо досмотреть. Последний сезон не оставил героям никаких шансов на спасение, но они, явно, опять выкрутились.
Они давно смотрели этот псевдо-мистический сериал вековой давности, о борьбе двух братьев с нечистой силой самой разной сущности, какую только смог вообразить изобретательный человеческий разум, на протяжении пятнадцати лет, и Эркюль давно привык притворяться внимательным зрителем.
- Но ведь глупость-же!
- Я хочу узнать!
Они разлеглись на кровати, приготовив фляги с соком, и стали наслаждаться. После первой серии Эркюль заявил:
- Бред!
- Не нравится, не ешь!
И они посмотрели ещё пару эпизодов, потом уже сама Альдонса не вынесла беспредела над логикой и переключилась на предпоследнюю серию. В результате они узнали, что плохие проиграли, а хорошие выиграли рай.
- Ничего не пойму, - заявила фанатка, - Ради чего всё это? Всё осталось на своих местах, как и было испокон веков, а братки по очереди сошли в рай, где встретили почти всех своих счастливых соратников-однополчан. На Земле всё по-прежнему. Но ради чего всё затевалось?
- Ну... Борьба добра со злом...
- С козлом! Хорошо, они спасли много хороших и плохих людей. Это добро. Может быть. Но и по их вине погибли тысячи, и не только плохих, а всяких, которые попадались под руку. Ведь братья не только устроили армагеддон, но и выпустили на волю Сатану, и запустили на Землю злобного Рафаила. И за это им место в тёплом месте?
Она ещё долго занималась-бы критиканством, если-бы не обнаружила, что любимый бессовестно спит.
***
Утром отдохнувшая Альдонса проглотила кружку кофе и булочку, намазанную маслом. При этом она размышляла, сколько в мужчинах хитрости и эгоизма, как можно во время просмотра фильма приворяться спящим, а как только она приготовилась заснуть, этот свин накинулся на неё, как... как Прокруст!
Опечаленная безмерно низостью любимого, она села за рабочий стол, но тут ей пришла в голову счастливая мысль, а ведь она тоже обманула его, прикинувшись недовольной, и он просил у неё прощения, причём, очень активно!
- Ладно, я ему ещё устрою! - решила она и успокоилась окончательно. И тут-же, только начав чтение, затаила дыхание, боясь упустить удачу.
- Эркюль! - позвала она. Он ещё спит? - Эркюль, задери тебя... Проснись!
Приблизился заспанный муж, глянул через плечо:
- Чего шумим?
- Сейчас ты снова пересмотришь все файлы, но на этот раз интересует только дата. Запомни, август 2020 года. Что есть более раннего, выбрасывай. Оставляешь только то, что позже этой даты.
- Нашла?
- Не сглазить-бы, но, кажется, нашла.
- Дай хоть глянуть, - она ткнула пальцем в экран, и он прочитал:
- Вчера случилось то, что я не могу назвать иначе, как чудом. Последние дни мне пришлось прочитать интересную книгу "Николя Фламель. Алхимик, обрётший бессмертие" *. Но дело не в книжке. Представляешь, выхожу из подземки "Сенная площадь" и встречаю самого Фламеля! В книге ибыла информация о том, что алхимика видели в разных местах долго после его официальной смерти, но, чтобы у нас? Не думай, что я был бухой, я узнал его по средневековой гравюре, приведённой в книге. Скажешь, мало-ли похожих людей? Вот тебе ещё задачка - я подошёл к нему и спросил: - Николя Фламель? Как поживаете?
Конечно, фраза идиотская, но что я мог ещё сказать, просто ляпнул, не думая. Так он чуть в обморок не упал! Долго смотрел на меня, потом шёпотом спрашивает:
- Сирано? Значит, получилось?
- Я говорю, какой Сирано, я Сергей.
- Да, ведь ты Сирано де Бержерак!
- Извините, я не Бержерак, хотя и знаю о нём.
Так он затрясся, как под кайфом, побледнел и бежать! Я не стал его тормозить, но постарался проследить, куда он пойдёт. Оказалось, что он проживает здесь-же, в отеле "На Садовой". Это на углу с Гороховой, за пышечной. В общем, встетимся, это дело обговорим..."
- И всё? - пробормотал растерявшийся Эркюль.
- Это пока всё. За работу! Думаю, будет продолжение. А может быть кто-то ещё в Санкт Петербурге встретил Фламеля?
- Россия, 2020 год. Что его туда занесло!? Самое логово беспредела политического и юридического мракобесия. Фламелю там, должно быть, понравилось... Но город, в самом деле, уникальный. Когда-то его ещё называли Северной Пальмирой. Сейчас там, наверное, рай земной. А в Эрмитаже уникальная коллекция произведений мастеров...
- Работай! А я пока посмотрю на рай земной. Не всё-же олухам наподобие кого-то в раях, как сыр в масле...
- Обижаешь? Это у тебя уже дурная привычка.
- Привычка? Кто вчера притворялся, что спать хочет, аж не может, а когда я собралась поспать, аки зверь рыкающий набросился.
- Не сравнивай себя с тем занудным г---м, которое ты меня заставляла смотреть!
- Ты... Ты ещё и ругаешься! Сам ты... нехороший человек!
***
- Почему лица большинства закрыты какими-то тряпочками?
- Это манипулирование людьми. Идёт великое разъединение единого этноса. Не будем отвлекаться, всё плохое когда-то кончается.
- Социальный эксперимент?
- Здесь скорее эксперимент над властью. Насколько она может деградировать, пока сама не будет вынуждена это признать. Помнишь-же, двадцатый век, век социальных экспериментов. Система государственности в кризисе, власти мечутся, рецептов нет, нет и желания, и каждый, кто во что горазд... экспериментируют.
- А город великолепен. Завораживает, - мечтательно произнесла Альдонса. - Ведь здесь творил Грин?
- И не только он.
- Непостижимая гармония. Каменное творение человека, но будто продиктованное вдохновением Божиим, и над этим безмятежная бездна.
- Иногда всё это сливается в серой, завораживающей мгле.
- Ты говоришь так, будто давно знаешь этот город.
- Да. Я часто любуюсь им.
- И скрывал от меня?
- Посмотри вокруг. Здесь всё зовёт к уединению. Но вот Гороховая улица. А вот там нужный отель.
- Неужели мы наконец увидим вживую неуловимого Фламеля? Но как мы это сделаем? Будем осматривать каждый номер? Это не прилично, Эркюль.
- Зачем? Я надеюсь, метрдотель подскажет нам адрес. У меня есть некоторое количество местных денежных знаков.
- Ты думаешь, служащий за деньги переступит закон? - ужаснулась Альдонса.
- Природа человека не меняется, Альди. Не здесь. Но... Давай подождём, надо придти в себя, обдумать предстоящий разговор. Зайдём в это заведение, попробуем местной кухни.
Заведение располагалось на самом углу перед отелем и называлось "Пышечная".
- Смешное название. Вспоминается Бальзак. Здесь люди едят? А что едят? Надеюсь, не фастфуды?
Они уселись за столик и недолго ждали официанта.
- Чем кормите? - поинтересовался Эркюль.
- Едой, - грубовато ответил обслуживающий и сам смутился от своей грубости, - Простите, у нас обычный ассортимент.
- Принесите то, что обычно у вас заказывают посетители, - попросила Альдонса и повернулась к окну во всю стену, - Странно, люди спрятаны за маски, на стенах какие-то запрещающие знаки... Но не ощущается ни страха, ни недовольства. Это менталитет такой? Или привыкли? Что-то наша... еда задерживается.
Но человек скоро пришёл, неся поднос с чашками чего-то горячего и на тарелочках чего-то печёного, круглого с дырками, посыпанного белым порошком:
- Прошу прощения за задержку, опять гестапо-роспотребнадзор. Проверяют качество еды, а у нас качество всегда на высоте, недовольных выбрасываем в Неву. Это шутка такая. И инструктор странный какой-то, из него нафталин сыпется, а туда-же. Все деньги зарабатывают, как могут, иначе не проживёшь.
- На тарелку не с него нафталин насыпался - спросила ехидная Альдонса, глядя на блюдо, - Это шутка такая.
Но, на удивление, еда оказалась едой, и была уничтожена за несколько минут. Пышки были восхитительны, а куриный бульон густой и острый.
Через пятнадцать минут они стучали в дверь номера.
- Мне кажется, жильца нет дома, - проговорил сопровождавший горничный. - Но, если вам будет угодно, у меня есть дубликаты ключей... , - он не отводил взгляда от руки Эркюля, и был понят правильно. В номер он вошёл следом за ними.
- Вдруг жилец придёт, скажу, что вы санитарный контроль. Сейчас такое постоянно.
- Эркюль, смотри, - позвала Альдонса, и указала на стол. Там лежал лист бумаги, на котором фломастером было написано:
- "Эркюль, прошу не затрудняться поисками. Вы меня не найдёте, потому что я сменю внешность и документы. С уважением, Н. Фламель."
2.
Они прятали глаза, смотрели в потолок, или в дальний угол, или укрывались за чашкой кофе, потому что им было стыдно. Провалить первое самостоятельное дело!
- Я не понимаю, как, но он вычислил нас, сказал Эркюль. - У нас нет подобного опыта, и я не вижу ошибок, которые мы совершили, а они есть, конечно.
- Их нет, ведь вы не успели сделать ни шага в его сторону, - мягко сказала Пи, видевшая их раскаяние и обиду, но не знавшая, что тут можно сказать. Она тоже не понимала, как это возможно, если только допустить ясновидение. Или всё-таки наличие у Фламеля свойств Эркюля и Альдонсы.
- Значит, он умеет то-же, что и мы - видеть прошлое и будущее, - упрямо сказала Альдонса, - Но я по-прежнему настаиваю, что он не умеет использовать свойства пространства. Возможно, он испытывал опытные партии эликсира на себе, и опыт не удался в полной мере.
- И это означает, что нам его не найти.
- Но я вам давала намёк на возможные действия. Вы провели проверку всех эмигрантов на колонии в космосе?
- Если он изменил внешность, уверенности быть не может. Тем более, все эти люди вне нашей досягаемости. Но... Специалисты выделили несколько человек, вызывающих подозрения. Их немного, и, возможно, в большинстве случаев неувязки в их личных данных вызваны неточностью хозяев, ошибками системы, дубляжом данных, просто забывчивостью. Но кое-кто из этих людей ввёл нарочито неверные данные о себе. И таких всего трое. Думаю, если Фламель жив, он входит в эту тройку.
- И опять всё упирается в поиск? Если проследить его от отеля "На Садовой", можно определить, как он выглядит сейчас... - предположила Альдонса и виновато моргнула. - Если он сейчас из прошлого не слушает этот наш разговор, и через минуту опять побежит менять внешность. Или через пятьдесят лет. Или сделает это в космосе. Или утопится в Неве. Мы не можем знать заранее его поступков! Если только вернуться в Париж 1330 года и убить его сразу после рождения. Он мне надоел!
- И пусть вселенная улетит в Тартар...
***
- Выслеживать Фламеля наблюдением через окна, дело бесполезное, только время потеряем - сказала Альдонса, когда они прогуливались по Адмиралтейскому скверу.
- Аргументируй.
- А ему сейчас и прятаться не надо. Он спокойно будет жить до начала массовых космических работ и спрячется на одной из станций на ближних планетах. Потом сделает себе новое лицо и переберётся на другую плнету. Потом вернётся на Землю, чтобы ждать своего часа. У нас нет возможностей отслеживать каждого из сотен и тысяч инопланетников. И на Земле мы его уже не найдём. Будет он спокойно жить где-нибудь в Бургундии и посматривать в будущее...
- Это означает?...
- Что мы его не найдём. Он знает, что в космосе применять свои возможности мы не будем. Может быть, он пробовал. И если он не умеет открывать окна, для него это не опасно. Как мы видим в снах чудесные, неземные пейзажи, но доступа нам туда нет. Думаю, что Пи и её аппарат уже пришли к тому-же выводу.
- Интересно, и к чему всё это может привести?
- Спроси у Кима Роджерса.
- А давай посмотрим?
- Эркюль, ты у меня умничка. Но, оказалось, что мы можем видеть, и переходить, соответственно, не больше, чем на тысячу лет. Видимо, здесь действует какой-то предохранительный механизм пространства. Увы.
- И мы снова на обочине жизни?
- Наверное. Пока я не вижу, чем мы можем заняться. Может быть, нас будут изучать, как изувер Павлов бедных собачек? Почему его не посадили в психушку и не объявили врагом человечества? Я даже представить не могу, что чувствовали невинные собаки и другие... Оправдать такое изуверство нельзя ничем.
- Пока нам такое не угрожает... Я так думаю, - неуверенно добавил Эркюль.
- Что тут думать? "Цель оправдывает средства"? Этим слоганом можно оправдать всё. Абсолютно всё.
***
Опять они были в своей квартире, которая уже стала родной, и не задумывались об этом. Только однажды Альдонса сказала Эркюлю:
- Были за сто лет вперёд, и не удосужились узнать, кто поселится в нашей квартире.
- Зачем? - удивился Эркюль. - Мы с ними никогда не увидимся. Что ты могла-бы им сказать.
- Ладно, в этом ты прав. А вот мы куда делись, раз квартира освободилась?
- Обычно люди, прожив свой срок, умирают. Не думаешь-ли ты, что нам отмеряно их несколько?
- Фламелю отмеряно. А ведь он и на нас испытывал свои снадобья и зелья.
- Это ты так думаешь. Но это только догадки.
- А я не знаю, сколько мне лет. Я считаю не столетия, которые мы пробежали, а реальный срок. Из Боссельдорфа мы ушли, когда мне было шестнадцать. Потом жили в Париже - золотое время! - сколько? Пять, или шесть лет? Потом здесь, уже почти год. Получается, двадцать два? А тебе?
- У меня всё проще, умер в возрасте 36 лет. Потом очнулся здесь, это плюс год. Что получается? тридцать семь?
- Скучная бухгалтерия. Ты пишешь свою книжку?
- Пишу. По три слова в день...
- Наверное, интересно будет? А я на Марсе была.
До него не сразу дошёл смысл её слов, но кожа похолодела мгновенно. Что-то было в её спокойном голосе вспыхнувшее, как искра, будто где-то в ночи прозвенел звонок.
- Повтори.
- Не волнуйся. Ну, я не была в полном смысле, просто посмотрела. Ничего страшного, ведь там атмосфера уже почти земная. Люди спокойно живут и работают. Эрки, не пугай меня...
- Посмотрите все на неё, оказывается, это я её пугаю! И испуганная такая, ты решила спрятаться на другой планете?
- У тебя лицо, как ледяное... А Марс не красивый. Неба нет. Там... всё чужое. Там нет места человеку, там люди становятся другими. Я... не хочу туда.
- Успокойся, Альди! Главное, ты здесь, со мной. Навсегда.
- Да, ты прав, это главное. Я туда никогда, ни ногой... Я не хочу, чтобы он изменил меня.
- Правильно. Не нужен нам космос. Может быть, мы и уйдём туда когда-нибудь, но не в этой жизни. Родная, и ты боялась сказать мне? Напрасно. Я пойму. Тебя ведь всегда заносит, не пойми куда... Ты такая, какая есть, и я этим доволен. И давай не будем ничего говорить Пи, это её не касается.
3.
Полдня Эркюль ходил озабоченный и Альдонса поглядывала в его сторону с опаской, но лезть с вопросами не решалась. Пусть уже сам родит что-нибудь интересное. И наконец момент настал. Он сел к столу и подмигнул жене, сидевшей на подушке и смотревшей фильм о морских обитателях Австралийских морей.
- Ты сказала интересную вещь, Альди, и сама не заметила. Такое часто бывает, когда человек говорит от души. Но этот тезис поломает всю упадническую философию Оно. Ты сказала, что не хочешь, чтобы космос изменил тебя. И я думаю, ты сказала то, что почувствовала - влияние на волю твою. Человек создавался соответственно среде обитания. Бытие определяет сознание. На Земле это полнота ощущений и эмоций, это гармония с природой и толерантность. Это ощущение свободы и творчество. А какого человека может сотворить пустота?
- Подумать страшно, - ответила заинтересовавшаяся Альдонса. - Но, знаешь, Эркюль, выстроенная тобой система не имеет практического приложения возможных воздействий. Система Пи похожа на рычажный механизм, где есть плечи, и есть возникающее противодействие. Есть разделение сообщества, есть конкуренция, есть противостояние. У нас разделение произошло в результате необходимости развития общества. Есть две группы людей, которые воспринимают другую сторону, как конкурента в борьбе за выживание. Это проблема социологическая, и можно продумать механизм воздействия. В твоей системе всё происходит спонтанно, и противостояние навязано самой природой. Наш противник - космос? Такая ситуация уже рассматривалась в литературе, и ничего хорошего не вышло. Мы не можем бороться с законами природы.
- Это уже метафизика, давай, Альди, не будем погружаться в её глубины, ведь захлебнёмся. Что мы имеем конкретного? Неосознанные, немотивированные решения. Помнишь, я говорил, эмигранты в космопорту напомнили мне леммингов? Это уже психология групп. А её можно вычислить. Это уже в области приобретённых рефлексов, в этом Пи нравится ковыряться, не к ночи будь помянута. Вот только она утверждает, что рефлекс конкурентной борьбы в крови человека, все эти спортивные игры, перетягивания канатов...
- Думаю, нам надо поговорить с Дэном Рубикеном.
- Вот ещё один потенциальный крестоносец. Ты хочешь, чтобы он встал перед Мировым советом в рубище и посыпал голову пеплом? Он наденет на нас шутовской колпак. Это земная наука, Альди. Она не терпит пришельцев без званий.
- Эрки, я не понимаю ещё одной вещи, хотя это может прозвучать смешно. Ты можешь сказать, что я зациклилась на мелочи, не имеющей отношения к делу, что я маньяк-параноик.
- Перестань накручивать меня. Я доверяю твоим предчувствиям.
- Как в новой версии смотрится вся эта кутерьма с Фламелем? Какое место здесь занимает он и его работы?
***
Но Дэну удалось удивить их, хотя это не стоило ему ни сольди.
- Я сам думал об этом. Система противостояния, придуманная Пи, сооружена на ходулях эмоций. Она проста, как теория относительности, и столь-же легко рушится. Пи Оно путает инстинкт и рефлекс. Математик! Инстинкту не нужна мотивация, он стоит на опыте генетического развития, а не на историческом, жизненном опыте. Все империи, построенные на противостоянии с миром, рассыпались из-за ерунды. Их разрушала не сила извне, а внутренние дрязги и неурядицы.
- Знакомая ситуация, - кивнул Эркюль. - Только уточни, сейчас такая-же ситуация, или наоборот? С какой силой предстоит разбираться? Которая снаружи? "Мы на небо залезем, разгоним всех богов?".
Разговор был прерван вызовом, на экране они увидели лицо Пи, за её спиной, на заднем фоне виднелись копошащиеся фигуры.
- Она в самом деле постарела, или это освещение? - подумал Эркюль и сжал руку жены. Она будто поняла, покачала головой, это был знак сожаления.
- И Дэн у вас? Это хорошо, новость и для него. Новость неприятная. Мы нашли Николя Фламеля.
- Его можно увидеть? - вырвалось у Альдонсы, и Пи поморщилась:
- Не думаю, что вам это нужно. Николя Фламель мёртв. И вы вряд-ли его узнаете.
***
Великий алхимик умер в пустой квартире, в одиночестве, и рядом не было ни одной вещи, говорящей о том, что здесь живут.
- Тело уже увезли. Смерть от старости. А было похоже, будто ему тридцать лет... Зря вы приехали, здесь не с чем прощаться, - Пи развела руками, помолчала. - Мы проследили его путь. Несколько дней назад он прибыл с Нептуна. Никакого багажа с ним не было. Вообще ничего. Он приехал на Землю, чтобы умереть. Стюардессы планетолёта сказали, что он не был похож на умирающего, обычный пассажир, только молчаливый.
- Это пакет, который лежал на столе. Адресован тебе, Эркюль.
Эркюль надорвал конверт, вытащил сложенный лист бумаги, зачитал послание, всего несколько строк:
- Господин Бержерак, вы умный человек, вы умеете мыслить парадоксально! И в своё время ваши книжки немало меня позабавили! Но теперь вы имеете честь общаться не с замшелым средневековым ортодоксом. Я многое понял в этой новой жизни, хотя попал сюда не чудом, как вы, я шаг за шагом видел её созидание. Вы можете не искать мою книгу и мои формулы, я их уничтожил, людям они не нужны. Правда, кое-что я передал населению Дальних планет, но это не оружие, а помощь. Человек должен жить честно, не пытаясь обмануть Бога и Вселенную, вы должны это понять. Простите меня за вмешательство в вашу жизнь, прошу прощения и у вашей супруги. Фламель. (Срок считайте с Санкт-Петербурга.)" Это всё, - сказал Эркюль и положил письмо на стол, - Пойдём, Альди. Пи, Дэн, мы свяжемся с вами.
- Но здесь есть интересный вопрос. Что это за срок, упомянутый Фламелем?
- Мы пока этого не знаем. Видимо, срок срока ещё не подошёл.
***
- Он забрал с собой все свои загадки, - пожаловалась Альдонса, - и мы теперь ничего не узнаем. Остаются только предположения, ведь от этого не уйти. Человек всегда надеется получить ответы. А сам писал о честности!
- Он никого не обманул. И даже объяснил то, что сделал - "Людям это не нужно."
- Всё равно я чувствую себя обманутой. Из жизни ушёл один из смыслов, и появилось ощущение, будто нами манипулировали.
- Человек постоянно находится во власти обстоятельств, и никого это не угнетает. Но какую полную жизнь он прожил, семь столетий!
- Да, как один из патриархов. И его жалко. Потерял всех родных, один в не своём мире, ведь он не принадлежал этому времени, так, забрёл на чужую вечеринку.
- Согласен. Аминь.
Так проводили Николя Фламеля в семье Бержерак.
Куда?
Дальше.
***
-*- Нечаев С. Ю. , "Николя Фламель. Алхимик, обретший бессмертие", М. : Вече. 2014. (Человек-загадка)
***
XXI век, прощание с волшебником,
и его последний поклон.
1.
- Пи сообщила, что Фламеля похоронят в его персональной могиле, что в в церкви Сен-Жак-ля-Бушери, - поделилась Альдонса с Эркюлем, вернувшимся из Парижа, где он работал в архиве рукописей Лувра, - Представляешь, эта церковь ещё функционирует и даже на кладбище сохранилось место, принадлежащее Фламелю, с надгробной плитой. Надо будет проводить старика, кажется, будет много народу, ведь в сети множество сообществ, посвящённых памяти алхимика.
- Мне-бы не знать! - отозвался Эркюль. - Надо будет проводить человека.
- А если фанаты прознают, что на похоронах присутствуют его современники, люди с ума сойдут, устроят венецианский карнавал.
- Пусть развлекаются. Это будет интересно. И нам веселее.
- Что не заскучаем, это точно. Рон Ронг просил произнести что-то вроде речи, в общем, поделиться воспоминаниями о Фламеле...
- На похоронах? И какие у нас могут быть воспоминания о старике? Ерунда. Хотят, пусть организуют брифинг, знаешь, вечер вопросов и ответов, может быть, кому-то интересно будет...
- Мне интересно будет, попрошу тебя поделиться воспоминаниями о твоих эскападах на Монпарнасе, хотя... Ведь в твои времена... Что там было?
- Каменоломня. И репу выращивали.
- Фу, как не романтично. И что ты там делал? Утром я посетила куратора Мариуса Мельё.
- Это кто такой?
- Из Мирового совета, департамент здравоохранения. Были и специалисты в области физиологии.
- Что-то не так с твоей физиологией? - не на шутку встревожился Эркюль. - Ты ни на что не жаловалась.
- Не волнуйся, здоровье соответствует возрасту. Меня интересовало, нет-ли в организме каких-то аномалий, связанных с... нашими способностями. Прошла полное обследование. Абсолютно полное, вплоть до ДНК. Понимаешь, я хотела выяснить, может быть, что-то инициирует наши видения, контролирует их, какой-то центр нервной системы, железа в мозгу... И можно-ли на это воздействовать... ну, в хорошем смысле, как-то изолировать, нейтрализовать.
- И опять ты рыщешь в поисках приключений на свою прекрасную попу.
- Всё в порядке. Они не обнаружили ничего. Как сказал Мильё, дело не в теле, а в душе.
- Он ещё и поэт! Альди, прошу, не нарывайся ты... Подожди, значит, снадобье Фламеля здесь не при чём? Всё в высших сферах?
- Мы этого не знаем. Мельё обычный терапевт, конечно, увешанный регалиями, но, кроме тела и нервной системы, он не интересуется ничем.
- Когда назначено... мероприятие?
- Уже завтра. Отпевание в церкви, в девять утра, потом погребение.
- Прощание с трупом...
- Эрки, не надо так... грубо. Ты ведь ещё недавно жил такой-же жизнью, откуда взялось это неприятие и пренебрежение?
- Было другое время. Но и тогда я был не очень пиететен.
- А ты представь, что Фламель сейчас здесь и слушает тебя.
- В таком случае он уже должен быть в аду! Или ты против этого?
- Не знаю, не мне его судить, но хорошо, что ада не существует. Ты снова в Париж?
Эркюль отодвинул тарелку с остатками пюре, промокнул салфеткой губы:
- Спасибо, это было вкусно. Если ты свободна, можешь составить компанию.
- Но, ведь ты будешь работать... Подожди, посетить Лувр, это хорошая идея. Босх, Брейгель, Кранах. Сейчас соберусь.
- Я уберу со стола, не спеши.
***
В Париже шёл дождь, серый, затяжной. Он сбивал с ветвей листья, они падали в лужи, и ветер кружил их, составляя жёлтые узоры.
- Это уже перебор, - поморщился Эркюль. - Хотя, соответствует. Кто автор пейзажа? И надо взять зонты.
Они остановились под навесом, ожидая, пока с зонтов сбегут остатки дождя, и с любопытством оглядывались.
- Господи, здесь время стоит на месте. Вот те дома по улице Мельпомены, я их узнаю, они почти не изменились, и даже выглядят более новыми, чем в моё время. Правда, сама улица тогда была намного неухоженней, грязнее. Мусор выбрасывали прямо из окон. Туда-же выливали ночные горшки. Пьяные были очень недовольны. Вдоль домов располагались мерзко выглядящие канавы, и их содержимое сливалось дождями, или сталкивалось лопатами в ямы, в конце улицы, а потом вывозилось на телегах за городскую черту. Но запах... Лучше не вспоминать... А тогда на него никто не обращал внимания, ведь всё это впитывалось с рождения... В том доме располагалась харчевня, и на втором этаже весёлые комнаты. Студенты, уходящие на каникулы из города, чтобы хоть немного заработать на учёбу, любили там останавливаться... Хм.
- Здесь ты мог-бы быть более красноречив.
- Тебе придётся ограничиться фантазией.
- Не беспокойся, она у меня хорошая.
Они вышли на площадь перед церковью, которую пересекали редкие прохожие. Здесь тоже сохранился исторический вид, фонтан с ангелом, струи воды, будто спорящие с дождём. Под навесом у входа стояли молчаливые фигуры.
- Это не похоже на фарс, все эти люди в самом деле уважают учёного.
- Ты в первый раз назвал Фламеля учёным.
- Он в самом деле был хорошим учёным. И жил ради науки. Хорошая память о человеке дорого стоит.
- А ты знаешь, что твоя книга "Иной свет. О государствах и империях Луны" занимает место в топе популярных. Хотя науки там маловато.
- Я не претендую на учёность.
- Но ты стимулируешь людей на познание неведомого.
- Ты репетируешь речь на мои похороны? Пойдём ближе к могиле. Смотри, надгробная плита, подлинная. При жизни я здесь не был, как-то упустил.
- При какой жизни?
- Ты меня поняла. Кстати, а ты сюда приходила?
- Я знала, что он жив, зачем-бы я пошла на фальшивую могилу?
- Знаешь перевод эпитафии на камне?
- Читала, но не помню. Что-то умиротворяющее.
- "«Господь Всевышний, на Твоё милосердие уповаю», и дальше свои слова от души на французском «Я вышел из праха и возвращаюсь в прах. Направляю душу к тебе, Иисус Спаситель человечества, прощающий грехи».
- Он всё-таки был благочестив.
- Как любой христианин. Теперь Бог услышал его, и он прощён.
- Зайдём в церковь, послушаем орган?
- С удовольствием.
В храме было много народу, почти все места были заняты. Люди сидели тихо, сосредоточившись, слушали проповедь епископа Ферруччи. Молодые с любопытством оглядывали стены, украшенные образами святых. Альдонса перекрестилась, прошла на свободное место. Эркюль боялся неосторожным словом нарушить её одиночество, молчал.
Проповедь уже подходила к концу, звучали последние стихи, когда внимание Эркюля переключилось на звучавшее с амвона:
- Помолимся также Отцу нашему, чтобы благословил Он наших уважаемых гостей, посетивших сей храм, пусть будет с ними удача в делах мирских и телесное здоровье, не введи в искушение Эркюля Савиньена Сирано де Бержерака и сеньориту Альдонсу Боленсию!
Собрание заволновалось, многие завертели головами, отыскивая глазами упомянутых гостей.
- Пойдём отсюда, - поднялась Альдонса, и была остановлена шквалом аплодисментов. Они стояли перед сотнями людей, а в двери вливались ещё десятки, видимо, новость вышла на улицу. Наконец Альдонса справилась с собой и подняла руки:
- Прихожане, друзья, мы должны помнить, кто владеет этим благословенным храмом. Здесь не место страстям человеческим.
Она замолчала, увидев приближающегося епископа. Приветливо улыбаясь, он подошёл ближе, осенил её распятием:
- Благодарю, сестра, за богоугодные слова, да будет с вами благословение Божье. Я понимаю этих людей, и сам с удовольствием приветствую вас в этих стенах. У нас ещё будет возможность общения. Аминь!
Выйдя на площадь, они увидели небольшую толпу перед стендом объявлений, на который ранее не обратили внимания. Украшенный вензелями, листок извещал:
- Сегодня, 22 сентября в собрании Дворца совета кураторов Восточного полушария состоится встреча с Сирано де Бержераком и Альдонсией Боленсией. Приходите с вопросами. Приглашаются все! Секретариат СК.
2.
На столике в углу сцены стояли столик и два кресла. На столике графин с соком и горячий кофе. Эркюль - вот хитрец! - поклонился залу, сразу-же уселся в кресло и налил чашку кофе. Видом своим он изображал крайнее утомление, и Альдонса поняла, что придётся отдуваться за двоих. Подумав, она встала в центре и обратилась к собравшимся:
- Друзья! Да, я называю вас друзьями, потому что, откровенно говоря, врагов в моей жизни почти не было. Я люблю людей, и я безмерно благодарна вам за то, что вы почтили память великого чеоловека, великого учёного Николя Фламеля. Но, придя сюда, многие из вас не знают одного. Поэтому, чтобы не возникло недоразумения, и не было потрачено время и надежды, хочу сразу предупредить непременно возникнувшие вопросы. С Николя Фламелем мы напрямую никогда не встречались. Вообще, как мы были убеждены до недавнего времени, он умер задолго до нашего появления на свет. Примерно за шестьдесят лет до моего рождения и триста лет до рождения Эркюля. Отвечаю на второй вопрос - мы не знаем, как очутились в этом времени. Вероятно, у специалистов есть гипотезы на этот счёт, обратитесь к ним. Но мы уверены, что и они не знают точного ответа. Никаких машин времени мы не изобретали, и не могли, их просто не может быть в природе. Специалисты пришли к выводу, что объяснить происшедшее с нами можно одним словом - произошло чудо. Что такое чудо, можно сказать только с большой степенью допущения. Теперь подкорректируйте свои вопросы в соответствии с услышанным и задавайте их. Постараемся не разочаровать вас. Могу сказать, что Эркюль пишет книгу, и ваши вопросы, без сомнений, окажут ему большую помощь.
Собрание загудело, многие уткнулись в "записнушки", делая поправки и отправляя сообщения, потом взметнулся лес рук.
Эркюль наугад ткнул пальцем в худую руку, метрах в двадцати от сцены. Поднялся высокий тощий парень в чёрной футболке, украшенной каббалистическими знаками:
- Не думаете-ли вы, что Фламель, является ещё одним человеком, переместившимся во времени?
- Нет, так мы не думаем.
- Вам лестно быть единственными путешественниками во времени, или есть более серьёзные доводы?
- Доводы есть, и они такие. Чудо не повторяется часто, это уже было-бы не чудо, а закон природы. Однако, такого не наблюдается. Второе, это свидетельства людей, якобы видевших Фламеля в разных местах после его смерти. Конечно, большинство этих свидетельств прямой обман, или заблуждения, когда человек выдаёт желаемое за действительное. А вдруг среди них есть достоверные показания? Тогда это означало-бы, что Фламель передвигается по времени, как настоящий турист, по законам фантастических романов, а это привело-бы к многочисленным временным парадоксам, чего не может быть. Скорее, это следствие его работ по эликсиру жизни, позволивших ему жить практически бесконечно. Вполне возможно, что он проделывал какие-то опыты на себе, и они частично сработали. "Частично" потому, что всё-таки он не стал бессмертным. Доказательство этого мы сегодня предали земле. Спасибо. Следующий?
Среди последующих вопросов было мало практических, но некоторые любители истории несколько раз поставили их в смущение, и они выкручивались вдвоём, например, о военнх действиях. Наконец прозвучал последний вопрос, обращённый непосредственно к Эркюлю:
- Что ты можешь сообщить о своей новой работе. Это будет книга о космосе? Она не повторит "Государства и империи Луны"?
- Рано говорить о не сделанном. Но, нет. Упомянутая книга была попыткой сатиры на политическое устройство того времени. Сейчас политика, как вид деятельности разумных сошла на нет... хотя, кажется, может возродиться. И, в связи с этим, меня больше интересуют люди. Не конкретно сидящие здесь, а в самом широком аспекте, во взаимодействии с миром. Если вы думаете, что мы, явившись сюда из тёмных веков варварства и мракобесия, впали в эйфорию от современного общественного устройства, вы ошибаетесь. Человечеству есть, куда расти...
- Поясните это заявление. Вы считаете, что человек не достиг своего эволюционного максимума?
- Мы считаем, что человек не меняется уже на протяжении последних семи - десяти тысяч лет, - вступила в разговор Альдонса, которой наскучило сидеть молча, - Да, меняется его мировоззрение, увеличивается багаж знаний, изменяется его поведение в соответствии с этическими установками. Но его природная сущность не изменилась. И если новые условия заставят его встать на четвереньки и вооружиться дубиной, он это сделает, тут-же оправдавшись необходимостью выживания.
- Вы не очень высокого мнения о современном человеке?
- Я не очень высокого мнения о человеке вообще.
***
- Я ожидал более глупых вопросов, - сказал Эркюль, глядя на спины людей, покидающих зал.
- Главное, что они получили, чего хотели, тему для разговоров и обсуждений в сетях. Для глупых вопросов у них мало практических знаний о той эпохе, а чистая теория не задерживается в памяти, если не подкреплена жизненным опытом.
- Заковыристо.
- Например, деньги. Большинство уже воспринимает их, как историческую причуду, даже те, кто ещё застал денежную эпоху. Вот Пи, при ней уже деньги были только в виртуальном виде, она не видела их в обращении. Она не знает, что это такое, жить на деньги. Голая теория. Были, и были. Как личное оружие. Мы не знаем, как это, спать в обнимку с боевым топором, чтобы выжить. И что мы можем спросить об этом у спартанца, или мамелюка? Что им снилось? Или цены на молоко на местном рынке? Но и специалист-историк мало что полезного может извлечь из бесед с нами. Сплетни о дворцовых тайнах? Расстановка политических сил в Европе в эпоху Реконкисты? От учебников истории начальной школы больше пользы. И в устройстве упряжи четверни я не разбираюсь.
- Альди, нам это и не надо. Пусть историки отрабатывают свой хлеб в архивах музеев и церквей. А эти люди, мне кажется, им нужно было просто ощутить в реальности величие истории... Вот ещё атрибут ушедшего..., - кивнул Эркюль в сторону выхода, где темнела высокая фигура самого епископа Ферруччи.
- Вы хорошо держались, молодые люди... Ничего, что я вас так назвал? Ведь фактически вы чуть не в два раза моложе меня. Конечно, ваш опыт... А меня до сих пор смущают скопления людей вне храма, такая странность.
- Может быть, это истинная ваша натура, и, зная об этом, в храме Бог помогает вам? - сказала Альдонса, чтобы не молчать.
- Да, там я ощущаю Его присутствие, и это налагает ответственность, придаёт уверенности. Но здесь я по практическому делу. В архиве нашей церкви с давних времён хранится некий документ, подписанный Николя Фламелем. Это частное письмо, адресованное настоятелю отцу Иллариону и датированное апрелем 1418 года, за месяц до официальной смерти Фламеля.
- Неудобно читать частные письма человека, который был нашим современником, без его разрешения, - заметил Эркюль.
- А если часть этого послания касается лично вас? Я готов ознакомить вас с этой частью, но придётся возвратиться в церковь, если вы хотите оценить аромат этого документа, или мы можем это сделать где-то здесь, потому-что копия письма у меня с собой.
***
Они вышли на улицу, где ветер сбрасывал с ветвей последние капли влаги, и уселись за столиком кафе на бульваре под тентом.
Епископ положил на стол планшет и взял чашечку с кофе:
- В начале идёт текст, не имеющий отношения к существу дела, я прочитаю со слов, касающихся непосредственно вас:
- "В своих видениях я несколько раз встречал двух людей, привлёкших моё внимание. Это Эркюль Савиньен Сирано де Бержерак и Альдонса Боленсия, которые явятся на свет Божий, соответственно, в 1619 и в 1474 годах от Рождества Христова. Эти люди обладают моими-же свойствами, и я всё чаще задаюсь вопросом, нельзя-ли расширить эти способности. Ведь, если разум видит другие места и времена, что ему мешает их посещать? Возможно, первыми людьми, живущими в пучине времени, станут Бержерак и Боленсия.... Это мои планы на будущее. И я собираюсь продолжать упорную работу над эликсиром. Кажется, в формуле не хватает ингредиента, не известного мне, и тогда она будет идеальна. Но сейчас её нельзя выставлять на всеобщее внимание. Ещё. На днях я предоставлю тебе соображения о моём захоронении, рисунок и текст эпитафии для надгробной плиты.Надеюсь, всё это будет выполнено с присущей тебе обязательностью. Благодарю тебя, святой отец, и да пребудет с тобой Бог!"
- Мы догадывались об этом, - тихо сказала Альдонса, - И теперь получили тому подтверждение.
- Не страшно узнать, что у вас впереди ещё несколько сотен лет?
3.
- Возможно, было-бы страшно, - сказал Эркюль, когда они не спеша шли в сторону Вандомской площади, - если-бы я был одинок и мне приходилось скрываться. Но мы с тобой, что может нам угрожать?
- Привычка. Вот что губит любовь и семьи. От этого зла люди придумали хороший рецепт. Уединение, отстранение. Главное, сделать это во время, не перейти черту. И доверие.
- Надеюсь, у нас получится. Я боюсь потерять тебя, Альди, ведь тогда у меня не останется ничего.
- Может быть, нам успокоиться, и не считать оставшееся время? Ведь так живут все люди, они не ставят крестики в календаре, пытаясь заморозить его ход, они не считают остаток, они просто живут, как будто впереди вечность.
- Ты им завидуешь?
- Не знаю, я никогда не думала об этом. Жизнь, это не математическое уравнение. Да Винчи выстраивал какие-то формулы, но ведь это скучно. Сегодня я погружусь в барокко, и не буду ни о чём думать. Но по теме, я опять о брифинге, мне понравился вопрос, не ведьма-ли я? Потомственная.
- Помню, девчонка с косичками и сиянием в очах... Может быть, сама практикует ведовство, болезнь возраста.
- Я не понимаю, как слова могут влиять на волю Божью. А если-бы я была ведьмой?
- Соорудила-бы нам любовный приворот на веки вечные. Всё было-бы проще. Ведь и ведьмы творили добро, и церковь смотрела на это снисходительно. Тебе, рыжая, даже перекрашиваться не пришлось-бы, ты и так, как солнышко.
***
Вечером, возвращаясь домой после тяжёлого дня, они увидели сидящую на ступеньке Пи Оно.
- Ты не была на похоронах, - сказала Альдонса вместо приветствия.
- Да, я сожалею. Епископ Ферруччи показал вам письмо Фламеля?
- Оно добавило нам проблем. А ты, надеюсь, не за этим-же?
- Не знаю, проблема-ли это для вас, скорее, тема для совета кураторов. Мы решили ознакомить кураторов Дальних планет с предсмертным посланием. Вернее, с одной его частью. Так вот, они уверенно заявили, что не понимают, о чём идёт речь.
- Может быть, Фламель передал формулы с доверенным человеком, и они ещё не дошли до адреса?
- Возможно. Но, думается, что скорее всего он спрятал их в месте, где они непременно будут обнаружены в нужное время. И это место находится не на Земле и не в сетях. Мы пробовали отследить его перемещения на планетах, дело не перспективное. Он работал на Церере, Япете и Нептуне. Не считая коротких остановок на пересадочных станциях. Я не собираюсь просить вас о содействии, потому что не вижу, в чём оно может выражаться. Но, по вашим отчётам мы можем определить время обнаружения документов, это примерно через сто пятьдесят лет. Содержание? Скорее всего, что-то из работ по философскому камню. Больше здесь ничего не узнать. Но я хотела спросить, у вас всё в порядке? Ничего не нужно?
- Спасибо, Пи, всё у нас нормально. Лучше всех.
***
- Кажется, диапазон действия наших способностей определяется количеством отпущенного нам времени. Мы можем отслеживать будущее только на протяжении собственной жизни. После нашей смерти оно нам не доступно, - рассуждала Альдонса, закинув ноги на спинку кресла. - Значит, наш визит в XXIII век был окончательным?
- Это логично. Но тогда, если он отравил нас своим снадобьем в Париже, получается, нам осталось... Не больше двухсот лет. Не густо, - обиделся Эркюль.
- Ты чем не доволен, морда бессмертная? Дарёному коту...
- Коню. Кошкам в зубы не смотрят.
- А я что сказала? "Не смотрят"! Не придирайся. Стоп! - подняла палец Альдонса, так она делала, поймав за хвост очередную гениальную мысль, - Вспомни письмо - "Срок считайте от Санкт Петербурга."! Считай, давай!
- Фламель прожил от 1400 года до 2100-го. Семьсот лет, - включился в игру Эркюль. - В Санкт Петербурге мы были тому семьдесят лет назад. Итого, получается больше шестисот... - Эркюль круглыми глазами смотрел на жену.
- И ты ещё не открываешь шампанское? Ведь мы будто получили абонемент на весь сезон в ложу оперного театра!
- Что? Конечно! Правда, я никогда не любил оперу... И ещё... давай не говорить никому. Пусть специалисты сами считают.
Потом, уже когда забрались в постель в предвкушении ночи, Альдонса приподнялась, опершись на локоть и посмотрела в честные глаза мужа:
- Попался?
- Ты о чём?
- В глаза смотри. И не думай отводить взгляд.
- Как Бог свят! Я чист душой и сердцем.
- Вот сейчас и проверим. Ты с нетерпением ждёшь, когда я усну, и... Закончить, или сам отважишься?
- Я сам... Только не бей. Это спонтанное... Подожди-ка... А с чего ты это взяла? Да, ты сама, ведьма!...
- Я, по крайней мере, собиралась рассказать тебе утром! А ты и не подумал! Ходил-бы, как надутый индюк, и торжествовал!
- И ничего я не ходил-бы, вечно ты меня в самом грязном подозреваешь!
- И оказываюсь права! Сейчас ты отработаешь у меня свою вину!
И действительно, ему пришлось потрудиться на славу, так, что даже закралась преступная мысль - вот сейчас утомлённая Альди устанет донельзя, взмолится, и... они отложат задуманное на утро.
Как часто мы ошибаемся в родных людях!
***
*ГЛАВА ВОСЬМАЯ*
круиз на весь абонемент. спокойствие,
только спокойствие!
1.
Они чувствовали себя заговорщиками времён Тюдоров, декабристов и народовольцев. Хранили торжественную мрачность и многозначительность. Эркюль для имиджа закурил, но закашлял и затушил сигарету.
- Давай обойдёмся без геройства, болезнь может принять острую форму, и Бог знает, на что способны испуганные люди. Сначала внимательно проверяем обстановку, потом действуем.
- Согласна. Ни одного необдуманного движения или слова. Вообще, мужчине, как рыцарю и стратегу - выход вперёд.
- Благодарю за честь, прекрасная сеньорита! И не называй меня рыцарем, ничто плотское их не интересовало, они только писали любовные письма, пели серенады и охотились на драконов.
- А ты способен на что-то из перечисленного?
Подумав, Альдонса извлекла из окна доставки бронзовый подсвечник и разожгла настоящую стеариновую свечу. Запахло горелым воском.
- Развлекаешься?
- Ты, парадоксов друг, как у нас обстоит дело с временным парадоксом, тем самым, когда путешественник во времени встречает самого себя? Раньше проход через окна я воспринимала, как проникновение в чужой мир. Теперь оказалось, что это наш родной, собственный мир, мир, в котором мы живём. И, значит, есть возможность встретить себя?
- Нет, ничего это не значит. Как ты можешь встретить себя, если ты и есть ты? Ты здесь, и больше нигде не можешь быть в это-же время. Ты переходишь через окно в будущее и перестаешь быть в этом мире. Ты попадаешь в мир, где тебя нет. Нет никаких двойников. С времени твоего прохода в окно.
- Но, если меня кто-то убьёт, я исчезну из своего времени, и гнусный убийца может не появиться на свет. Тогда он меня не убьёт, я вернусь домой, а этот паразит успешно родится и совершит чёрное дело.
- Вот поэтому тебя никто не убьёт. Это альтернативный мир, который не изменится от твоего исчезновения. Мы можем погибнуть, я упаду в жерло вулкана, а тебя съест акула...
- Хитрый какой! Давай, я упаду в вулкан, это быстро и красиво, а тебя пусть грызут рыбы.
- Ладно, согласен. Но мир не изменится, с момента нашего перехода через окно он будет существовать, как будто мы просто исчезли. Как не изменилась Республика Свободы, когда мы ушли оттуда. Но, вернувшись обратно, мы, уже фактом своего существования, начнём влиять на мир, исправлять, или усугублять ошибки. Чего и добивается Мировой Совет.
- И снова главный вопрос, это есть хорошо или плохо?
- Это просто жизнь. Отличие в том, что обычно люди живут, не рассчитывая каждый шаг, они просто не могут знать, какой вариант будет оптимальным, и живут на авось. В нашем варианте совет будет планировать жизнь, сообразуясь с данными, полученными нами. Как на это отреагируют законы развития и Бог, неизвестно. Мы с тобой это увидим. Но не через окна, а в конце нашей жизни.
- Остальным останется только надеяться, что мы поступаем правильно...
***
- С чего начнём? Давай действовать по плану Пи, прыжки через сто лет, если где-то возникнет непонятка, попрыгаем через десять лет. Как думаешь?
- Нормально. Только надо заранее оставить на столе самое необходимое, что может понадобиться, чтобы в критический момент не метаться, соображая, - уточнила Альдонса.
На столе очутились ножи, пара парализующих пистолетов, также по две газовых и дымовых гранаты, аптечка, подумав, Альдонса добавила бутылку сока и бутерброды:
- Вдруг там неурожайный год, и люди голодают? Поехали?
Она сосредоточилась, в воздухе расплылось туманное пятно, в котором плавали тёмные пласты и вихри.
- Ты уж давай конкретнее. И контрастности добавь. Что это за Соня Делонэ?
- Парижский космопорт, - наконец сказала Альдонса, и картинка прояснилась, - Это примерно сто лет вперёд. Вид запущенный, но в рабочем состоянии. Народу немного, они куда-то отправляются. И в зале прибытия есть встречающие.
- Альдонса, для космопорта такого масштаба, ведь он крупнейший в Европе, то, что мы видим, это ненормально. Посмотри на табло расписаний. Рейсы только на Луну, и... незнакомые названия. Это не планеты и их спутники. Скорее всего, это станции на орбите Земли.
- Значит, Земля в изоляции от космоса?
- От Дальнего космоса. За пределами Лунной орбиты.
- Посмотри на ту группу. Они никуда не летят, пьют текилу и только смотрят.
- Да, крепкие ребята. И в одинаковых куртках. На спинах и левом плече буква "G". Это секта какая-то? Такое впечатление, что они чего-то ждут.
- Или кого-то высматривают. Местное отделение самообороны?
- Может быть. Какие-нибудь добровольные спасители отечества. В смутные времена такие бездельники всегда активируются. Вседозволенность и безответственность под прикрытием патриотизма! Хочешь выйти? Если на нас обратят внимание эти парни, они за минуту установят, что мы чужаки. И приложат все усилия, чтобы выяснить, кто мы, откуда, и какие цели преследуем. Их методов мы не знаем, вряд-ли это дыба или испанский сапог, но если они успеют пустить в ход что-то химическое, нам может быть очень плохо.
Альдонса изобразила, будто выхватывает из кобуры кольт и расстреливает врагов:
- Пах! Пах! Пах!
- Никаких пах-пахов! Представляешь, чем это может обернуться, если мы окажемся явными диверсантами из космоса? Дипломатические осложнения, репрессии, обыски по квартирам, многие, арестованные ошибочно и пострадавшие в суматохе. А, может быть, дойдёт и до военного конфликта.
- Что тогда? Газ?...
- Видимо, придётся выбрать удобный момент и просто исчезнуть. И сделать это оперативно, пока не дошло да активного расследования. Пусть тогда бравые ребята доказывают, что диверсанты им не почудились спьяну! Давай сначала куда-нибудь на открытое место. Посмотрим, что там на площади творится.
***
На площади творился то-ли митинг, то-ли раздача экзотического чего-то вкусного. Человек пятьдесят уныло шевелились у высохшего фонтана, совсем не украшенного обёртками от уличного и мало съедобного, обрывками бумажек, сухими листьями. Толстенький человечек в криво завязанном красном галстуке горячо и захлёбываясь от энтузиазма что-то декламировал. Может быть, читал свеже-написанную поэму.
- Пойдём?
- Не на глазах-же у всех! Давай за тот щит.
Тот щит прикрывал кучу мусора, и они внимательно смотрели под ноги, чтобы не сломать их. Эркюль для вида закурил сигарету, и они подошли к толпе.
- Вы-же видите, что эти двуличные лицемеры, отгородившись от святых истин свободы и самоопределения, разрабатывают самые зловещие планы по уничтожению всех достижений цивилизации! - орал мужичок, потрясая короткими ручками, - Разве любой здравомыслящий человек с горячим сердцем...
- Кого это он кроет? - поинтересовался Эркюль у крайнего в очереди за святыми истинами.
- Кого-же ещё, инопланитников!
- А что они ему сделали плохого?
Человек повернул к нему обожжённое солнцем лицо:
- Что тебе не ясно? Или ты из тихушников? Они все такие, спросишь такого, он и начинает дурачком прикидываться...
- Я не прикидываюсь, я разобраться хочу!
- Вот сейчас мы с тобой разберёмся...
Альдонса, уже разглядевшая на плече человека жёлтую букву "G", тянула мужа прочь.
- Ты куда, гадина? Сейчас мы с тобой! Ребята!
По счастью, ребят поблизости не оказалось, на шумящего зашикали из толпы, и он снова обратился в слух.
- Это ты настолько благоразумен, несчастье моё!?
2.
Они сидели на горячей лавочке вблизи деревца, умолявшего о глотке воды, и Альдонса грызла сухую булочку, взятую с тележки уличного разносчика:
- Вот гадость! Не удивительно, что они такие все злые. Хорошо, деньги ещё не придумали. Так, что здесь мы видим?
- Кажется, идёт эскалация напряжения, патриотическая пропаганда, подготовка к вооружённому конфликту. Непонятно, они готовятся к нападению, или обороне? Не видно строительства защитных сооружений.
- Ты про баррикады? А тот щит, из-за которого мы вылезли?
- Это больше похоже на маскировку, и выкини ты свою коврижку.
Альдонса оглянулась:
- А куда?
- За лавку. Грязнее от этого не станет. Но, и средств личной защиты на людях нет. Беспечность? Или уверенность в том, что противник не придёт к их воротам? Давай, Альди, позавтракаем, и посмотрим ещё на пятьдесят лет вперёд.
***
Две тысячи четыреста двадцатый, как они определили по сломанному календарю на фронтоне космопорта, встретил их дымными кострами на площади, окружёнными озабоченными, небрежно одетыми людьми, в большинстве пьяными и ведущими себя развязно.
- Это праздник какой-то, - пробормотала Альдонса.
- Именины души, день святого Валентина. Больше смахивает на Хэллоуин.
Издали доносилась духовая музыка, резкая, будто ругательство, зовущая совершить что-то непотребное, вроде жертвоприношения. У некоторых костров виднелись фигуры, возвышающиеся над толпой, они также кричали нечто истерическое. Толпа внимала, иногда взрываясь криками. Кому-то били наглую морду, очевидно, кричал без нужного воодушевления.
- Я туда не пойду, - решительно отказался Эркюль, - Ни за какие пироги! Поймают и сожгут, как Савонаролу. И пистолеты не помогут. Это сумасшествие какое-то. Ты обратила внимание, что увеличилось количество мужчин с пресловутыми жёлтыми нашивками на спинах и плечах? Ничего не напоминает?
- Крестовые походы?
- Что-то вроде этого. Но не думаю, что они отправятся на святую землю. За каким их туда понесёт?
- Эрки, и где здесь может быть наше место? Ведь мы должны дожить до этого... свинства?
- Надеюсь, что нет. Не пугайся, я хотел сказать, что мы... все мы, постараемся не допустить такого.
- Ты видишь какие-то реальные шаги?
- Я не политик. Политиков сейчас вообще нет. Очевидно, из Мирового совета должны будут этим заняться специалисты по психосоциологии. Люди должны понять, что в космосе строится не очаг противостояния, а это Земля расширяется до пределов Солнечной системы.
- А если всё-таки очаг? Не рано ещё делать выводы?
Внезапно площадь озарилась мягким, мерцающим светом, не дающим теней, но резко очерчивающим предметы и людей.
- Что это? Смотри, люди явно знакомы с этим явлением, они реагируют, но вяло, и совсем не боятся. Они уже привыкли к подобному. Но что излучает это сияние? Не видишь?
- Это... дирижабль? - спросила Альдонса, указывая на сто метров выше толпы.
- Откуда здесь дирижабль? Зачем он? Средство контроля?
Светлый металлический предмет, похожий на яйцо, медленно описывал окружность, не проявляя признаков агрессии.
- Не беспокойтесь, люди Земли, вам не будет причинено вреда! - раздавшийся голос не оглушал, но был достаточно громким, чтобы его ясно слышали все присутствующие.
- Это не земной аппарат! Ты записываешь? Это очень важно!
Альдонса ткнула пальцем в обруч на голове, потом тем-же пальцем покрутила у виска. Пантомима получилась выразительной, но Эркюль не обратил на неё внимания.
- Люди Земли, - гремело с небес, - повторяем снова! Мы не собираемся посягать ни на какие ваши права, а главное - право самоопределения. Мы призываем вас к искреннему сотрудничеству, и готовы предоставить вам все наши технологии и свободный доступ в наши города и на производства. Полное взаимопонимание и взаимодействие во всех областях, это то, к чему направлены наши надежды. И мы хотим верить, что вы тоже думаете об этом. Мир без тайн и границ, вот наш идеал.
Из толпы в аппарат, паривший над головами, полетели куски дерева, комья земли. Эти баллистические средства, не достигнув цели, в полном соответствии с законом тяготения, вернулись на головы метателей. Кто-то из мстителей пострадал.
- Вот и камни с дубинками пошли в ход, - констатировала Альдонса, - смотреть на это противно. Уйдём отсюда?
- Пожалуй. А аппарат, похоже, направлен из космоса.
- Люди Земли! - продолжало доносится сверху, - Требуйте от Мирового совета пойти на конструктивный диалог с поселениями Дальних планет. Это пойдёт на пользу всем нам, всем людям Солнечной системы! Пора прекратить губительное, неестественное противостояние, мы все едины, все вышли из одной колыбели, нам нечего делить!
***
- И кто здесь плохие? - задала Альдонса риторический вопрос, закрыв окно и устало потянувшись, - Думаю, новые материалы будут интересны Мировому совету.
- А мы получим выволочку.
- За что, - она была искренне удивлена, - Это моя жизнь. Сам говорил, в наихудшем варианте мы исчезнем без последствий. Но ведь мы ведём себя разумно, с чего нам исчезать? Что думаешь, Фламель передал в космос какие-то рецепты колдовского эликсира?
- Сомневаюсь, он-же писал, что это людям не нужно. Зачем оно им? Чтобы творить гадости, что мы наблюдали?
- Но голос из космоса звучал весьма разумно, и это вселяет надежду.
- Возможно. И это означает также то, что поселенцам всё-таки нужна Земля. Космос не так уж пагубно влияет на разум?
- Всё-равно, я не хотела-бы там жить.
- Потому что не пробовала. Твоё видение Марса ничего не говорит, это просто эмоции, как при просмотре фильма, который тебя не касается.
- Не хочу, не хочу! Я не хочу, чтобы меня окружала смертельная пустота, - Альдонса быстро сделала копию записи и отправила её Совету специалистов, - Вот, у нас ещё есть время заглянуть в финал.
- Ты уверена, что через семьсот лет настанет финал?
- Должна-же когда-то кончиться человеческая комедия? Или не должна? Но мы увидим, что нас ожидает в конце нашей собственной комедии.
3.
Они ещё глянули в окно в 2600-й год. Они не увидели ничего интересного. Улицы городов, всё такие-же загаженные, были пусты. Москва, Токио, Берлин, Мадрид... Везде безлюдие и тишина. Только открыв Париж, они в ужасе узрели грохот, разрушение, тучи пыли. Мелькали огромные машины, производящие разгром металлическими манипуляторами. И ни одного человека.
- Это ужас, - прошептала Альдонса, - Война машин? Но что стало с людьми? Прочь отсюда!
- Я не пойму, что это означает, но на войну это не похоже. Эти машины не воюют друг с другом. Они просто разрушают. Идёт ликвидация цивилизации людей? И люди уже уничтожены?
- Не будем гадать! Сейчас посмотрим.
***
- Ты куда опять залезла? Надеюсь, это не доисторические времена?
- Это две тысячи семисотый, от Рождества Христова, - обиделась Альдонса, - А ты троглодит. Срок примерный, но здесь всё, кажется, спокойно.
- И где мы? Где цивилизация? Это похоже на безлюдные территории Канады.
- Ну и радуйся. Хорошо, что не на "Войну миров".
Они побродили по кленовым лесам островов Нью-Йорка, и не нашли ни малейшего следа человека, потом посетили белые камни Мадрида и рощи сакуры на месте Токио. Не было дорог, вышек связи, в небе ни разу не промелькнуло ничего искусственного. Птицы и звери их не боялись, провожали взглядом и продолжали заниматься своими делами. Только белки прыгали вокруг и будто выпрашивали лакомство.
- Мы умерли, Эркюль? Ведь такого не может быть? Земля - пустая, и это не пустота космоса... Снова будут Адам с Евой, и Каин убьёт Авеля.
- Что такое ты говоришь, Альди?
- Я подумала, мы должны будем жить здесь. Вдруг это правда? Мы - одни, на пустой планете. Сто лет в одиночестве, и потом ещё лет двести...
- Как-то Пи Оно высказала гипотезу... О наших свойствах. Никуда мы не перемещаемся, наши миры только в нашей голове. Мы сами их создаём. Это виртуальная реальность, невероятно модная сто лет назад. Доходило до того, что всю вселенную объявляли выдумкой... кого-то. Но мы с тобой силой своего взаимодействия можем уходить в эту виртуальность.
Они сидели на травке, и смотрели на зелёные холмы, где когда-то шумел Париж.
- Странно, как хорошо сохранилась Эйфелева башня. Будто кто-то ухаживает за ней.
- Мы ещё не всё осмотрели.
- Не хочу я осматривать это кладбище. Вдруг мы нарвёмся на массовые захоронения?
- Мы осматривали крупные города. А что, если люди прячутся? Где-то в чащобах, ущельях, пещерах. Может быть, даже от тех машин, что разрушают их города? Давай обойдём вокруг планеты, на небольшой высоте. Что-то да должно быть! Хижины, ограды, огороды.
- Хорошо, давай обойдём. А маршрут?
- Откуда я знаю? Когда-то густо населённые области, устья крупных рек. Наугад, в общем. Вдруг повезёт. Мы не можем просто так уйти, ничего не выяснив!
***
Не скоро, но им повезло. Они нашли людей. И находка поначалу озадачила их. Это было совсем не то, на что они настроились и чего заранее боялись.
Не было ни хижин, ни пещер, ни прячущихся изгоев. А были лёгкие бунгало на пляжах уютных островов, навесы, тенты, лодки и скутеры. И весёлые, общительные люди, взрослые и дети, которые купались, загорали, смеялись. Они отдыхали и были вполне беззаботны. Они ничего не боялись и не смотрели с опаской вверх. Вероятно, им нечего было бояться.
- Мы действительно это видим, Эркюль?
- Если мы видим одинаково, наверное, это так и есть.
- Это сон, видение? Это похоже на реальность, но разве это может быть, после всего того, что мы видели. Как страшная сказка, в которой все жили долго и счастливо. И умерли в один день. Значит, что мы должны делать?
- Я не знаю. Может быть, нам надо выйти на этот прекрасный пляж и поговорить с этими пркрасными людьми? Я не верю тем, кто говорит - если ты проснулся и увидел рай, значит, ты умер. Одинаково не умирают. Пойдём?
Они сбросили свои страшные камуфляжные куртки и тяжёлые ботинки, оделись для пляжа, и вышли на песок прямо на глазах у всех этих людей. Правду говоря, их чудесное появление никого не удивило, кроме них самих. Ослеплённые искрами солнца на лёгкой волне, они нелепо стояли, не зная, что делать дальше.
- В первый раз на Филиппинах? Здесь есть свободные лежаки, занимайте! - услышали они задорный женский голос, потом разглядели и обладательницу голоса, которая махала им рукой, подзывая. Молодая, странная, с пышной причёской. Богиня?
- Располагайтесь! Я здесь уже десятый день и соскучилась по дому. Теперь есть, с кем поговорить, новички! С Земного пояса, или с Дальних?
- Мы... мы с Земли... - Альдонса не знала, что это может значить, но ответ женщину удовлетворил.
- А я - Джойс Тима. С Верды.
- Верда, это что? - осторожно осведомилась Альдонса, снимая платье.
- Десятая на третьей орбите. А живу, как все, в оболочке.
Они назвали себя. Потом Альдонса, опасаясь быть не понятой, пояснила:
- Мы из двадцать первого века.
***
- Конечно! Альдонса Боленсия и Сирано Бержерак! - обрадовалась Джойс, - Мы ждали вас, но, конечно, никто не знал точно, когда и где вы появитесь. Это здорово, как мне повезло, я буду пользоваться успехом!
- Вы про нас знали? - удивился Эркюль.
- Но вы, главная легенда последней истории. Вместе с Фламелем. А теперь вы будете жить здесь! Наверное, поселитесь на Земле?
- Мы не собираемся здесь поселяться, нам необходимо вернуться...
- Естественно, если вы не вернётесь в своё время, всё изменится, и здесь вас не будет. Вы вернётесь и будете жить долго-долго, так говорит легенда. А теперь оказалось, что это не легенда! Завтра я вас обязательно найду! И напомню про эту встречу.
Что она хотела сказать, они не поняли, да, это их и не интересовало. Альдонса засмотрелась на группу детей, играющих в мяч в волнах ленивого прибоя.
- Значит, война кончилась? Или её удалось избежать?
Настала очередь Джойс удивляться:
- Какая война?... Подождите, должна была быть война?
- Двести лет назад. Всё шло к тому, ведь ситуация с поселениями Дальнего космоса...
- О какой ситуации вы говорите? Я изучала историю нашего тысячелетия, последняя война была в двадцатом веке. В конце двадцать первого началось заселение Дальнего космоса, а с получением формул Фламеля, прогресс технологий пошёл невероятными, фантастическими темпами.
Она замолчала, задумавшись:
- Значит, вы ожидали войну? И вы предотвратили её.
- Пока нет. Но, наверное, так и будет. А вы... У меня была теория о влиянии космоса на разум... А вы живёте в космосе...
- Где-же нам ещё жить после того, как двадцать лет назад Землю признали заповедной зоной? Но у нас прекрасные дома на орбитах Земли. Там-же и все производства. Земля чиста и свободна, никаких городов, здесь только зона отдыха.
- Но, влияние космоса? Ведь оно губительно для души человеческой?
- Всякое влияние нейтрализовано. Мы защищены от пустоты технологиями силовых полей и материалов.
- Жить в космосе, ведь это противоестественно. Запертые в ограниченных объёмах.
- Вы не понимаете. Мы не чувствуем себя запертыми. За окном нашей спальни вид на скандинавские шхеры, и мы можем его менять каждый день. Выходя на веранду, мы чувствуем дыхание моря, его солёный привкус. Хочется реальности? Шаг за дверь, и вы можете загорать на пляже. Хотите пляжи Гавайев, Австралии, или Балтийского моря? Всё в шаговой доступности, и в выходные можно искупаться в Красном море. Более того, начаты работы по распространению единого поля на все планеты Солнечной системы. Вот тогда весь космос станет одним родным домом.
Сощурившись, она смотрела на ослепительное небо, и Альдонса вдруг остро, до боли в скулах позавидовала ей. Ничего! Какие-то четыреста лет, и они увидятся снова!
- Она повторила твою мысль, Эрки. Значит, всё будет в порядке.
***
17 мая 2021г.
© Copyright: Олег Ока, 2021
Свидетельство о публикации №221051900189
Свидетельство о публикации №221051900189
Рецензии