Вагнер

К путешествию в Венецию мы готовились заранее: зарезервировали жилье, взяли билеты на самолет и начали готовить культурную программу. Ну а какая же культурная программа без оперы?  Оперный театр Ла Фениче только открылся после пожара и восьмилетней реставрации и зазывал нас премьерой оперы Вагнера Ring des Nibelungen (Кольцо Нибелунга). Когда я узнал, что самый дешевый билет стоит более ста двадцати евро, мой персональный интерес как-то сразу пропал. Я вообще небольшой фанат оперы, а спать в неудобном кресле за такие деньги… В общем, я отказался покупать билет заранее, а там как получится. Жена Таня и друзья Оля с Гошей купили билеты не задумываясь, причем подкупила их не столько сама опера, сколько отреставрированный исторический оперный театр.
И вот мы уже в Венеции. Остановились на острове Лидо, где с одной стороны пляжи и виды на море, с другой - на Венецию.  Утром наслаждаемся купанием в море, после обеда - садимся на вапоретто и вот мы уже бродим по древним камням, мостам и мостикам Венеции. Вот она, знаменитая площадь Сан-Марко, с базиликой Святого Марка, а вот и Гранд канал, знаменитый мост Риальто, ресторанчики, магазинчики, словом – Венеция.
     В Венеции у нас была запланирована встреча с Олиной сестрой Наташей, с которой мы и встретились на площади Сан–Марка. Ну где же еще назначать встречу в Венеции! Мы давно дружим с Наташей. Конечно, встречались мы редко, поскольку жила она тогда в Киеве, а мы в Атланте, но мы умудрялись пересекаться то в Ницце, то где-то еще в Европе.
Ла Фениче встречал зрителей морем огней. Настоящие ценители оперы, одетые в вечерние платья и таксидо, спешили занять свои места согласно купленным билетам. Нам с Наташей тоже удалось купить билеты, правда всего за двадцать евро, что полностью соответствовало моему понятию цен на оперу. 
Немного удивившись, что наши билеты на «галерку» оказались на десять рядов впереди наших ста двадцати -евровых любителей оперной музыки, мы хихикнули и помахали им рукой. Свет погас и зазвучала увертюра. Я пытался сконцентрироваться на музыке. Мелодия была тревожной и гнетущей. Все начиналось с очень тихих духовых инструментов, затем напряжение росло и вот уже весь оркестр, под руководством ударных, кричит что-то пугающее и тревожное.
И вот первое действие. Сцена напоминала неубранный двор. Кругом валялся мусор, какое-то старое барахло, сломанный велосипед. Вышла певица с веником в руке, прошлась по сцене и начала реально подметать. Создалось впечатление, что сцену забыли убрать до начала и уборщица в черном халате старалась наверстать упущенное. Что-либо могли прояснить слова, но пела она по-немецки, а сверху издевательски «помогали» итальянские субтитры. Так продолжалось минут двадцать. Наконец, занавес закрылся, и зрители стали аплодировать. Так ничего и не поняв, мы приготовились ко второму акту.
Второе отделение нас шокировало. Ярко освещенная сцена кричала своей чистотой. В центре сцены лежала пара и довольно достоверно изображала любовный акт. Каким-то невероятным способом они умудрялись еще и петь. История опять умалчивает, о чем они пели. Минут через пятнадцать прелюбодеяний во всевозможных немыслимых позах, “любовники” резко поднялись. На заднем плане сцены вспыхнули факелы, пара с разгона перемахнула через огни и скрылась. Занавес опустился...
     - Страшно представить, о чем будет следующая сцена, - попробовал пошутить я.
     Наташа подхватила мой смешливый тон, и мы даже немного посмеялись, вызвав недовольство старушки с зонтиком позади нас.
Занавес открылся и пред нами предстал… Да, фашистский бункер. Спиной к залу сидела секретарша и печатала на машинке под диктовку эсэсовца в черной эсэсовской форме. Рядом стоял другой эсэсовец с рыжими волосами, они о чем-то друг другу пели, яростно жестикулируя руками, то и дело взмывая правую руку вверх, приветствуя фюрера и друг друга.
       Наконец, диктующий фашист подбежал к секретарше, резко поднял ее, усадил за стол, задрал юбку и удивительно правдоподобно начал... Заскучавший рыжий, отдав «хайль гитлер», удалился. Парочка, отзанимавшись любовью, отряхиваясь и поправляя одежду убегает со сцены, перепрыгнув через вновь возникшие из ниоткуда факелы.
Считайте нас легкомысленными, дураками, людьми недостойными созерцать шедевры оперного искусства, но мы с Наташей начали вести себя неприлично. На нас накатил истерический хохот. Чем больше мы пытались его унять, тем громче мы ржали.
      Бабулька с зонтом пыталась шикать, чтобы нас угомонить, но для нас это выглядело еще комичнее, и мы разражались новой истерикой смеха. Тогда бабулька пустила в ход свой зонт. Ситуация стала совершенно неприличной и нам пришлось удалиться. Как же мы удивились, выйдя на улицу, что вся наша компания уже ждала нас.
О, Ричард Вагнер, не знаю понравилась ли мне его музыка, но уж часть оперной постановки, которую удалось посмотреть, оказалась незабываемой.