Орегонская тропа -16 глава, Трапперы

ГЛАВА XVI
ТРАППЕРЫ

Говоря об индейцах, я почти забыл о двух смелых авантюристах другой расы, трапперах Руло и Сарафине. Эти люди были склонны к самому опасному предприятию. Целый день путешествие на запад было той страной, по которой арапахи привыкли бродить и куда собирались отправиться оба охотника. Эти Арапахи, с которыми мы с Шоу впоследствии познакомились в большой деревне, - свирепые варвары, в высшей степени жестокие и волчьи, и в последнее время они объявили себя врагами белых. угрожали смертью первому, кто осмелится войти на их территорию. Поводом для заявления послужило следующее:

Прошлой весной 1845 года полковник Керни покинул форт Ливенворт с несколькими ротами драгун и, двигаясь с необычайной быстротой , достиг форта Ларами, откуда прошел вдоль подножия гор к форту Бента, а затем, снова повернув на восток, вернулся к тому месту, откуда отправился. Находясь в форте Ларанти, он послал часть своего командования далеко на запад, в Суитуотер, в то время как сам остался в форте, и послал сообщения окружающим индейцам, чтобы встретиться с ним там на совете. Тогда впервые племена из этой близости виднелись белые воины, и, как и следовало ожидать, они были поражены их регулярным порядком, их веселой одеждой, полнотой их боевого снаряжения, а также огромными размерами и мощью их лошадей. В числе прочих арапахо в большом количестве пришли в форт. В последнее время они совершали многочисленные акты насилия, и Полковник Керни пригрозил, что, если они убьют еще кого-нибудь из белых, он натравит на них своих драгун и уничтожит весь их народ. Вечером, чтобы придать эффектности своей речи, он заказал гаубицу. чтобы выстрелить и подбросить ракету. Многие арапахи упали ниц на землю, а другие побежали, крича от изумления и ужаса. На следующий день они удалились в свои горы, пораженные появлением драгун, их большой пушкой, которая дважды выстрелила, и огненным вестником, которого они послали к Великому Духу. В течение многих месяцев они оставались тихо, и больше ничего не делал. Наконец, как раз перед тем, как мы вошли в страну, один из них, совершив подлое предательство, убил двух белых. люди, Бут и Мэй, которые прятались в горах. Для этого поступка невозможно было найти мотив. Казалось, он возник из одного из тех необъяснимых порывов, которые часто движут индейцами и кажутся не более чем вспышками туземной свирепости. Едва было совершено убийство, как все племя пришло в крайнее смятение. Каждый день они ожидали прибытия мстительных драгун, не думая, что между ними и их горными твердынями лежит пустыня протяженностью в девятьсот миль . Большая депутация из них пришла в Форт Ларами привез в качестве компенсации за жизнь убитых лошадей. Но Бордо отказалось их принять. Тогда они спросили его, удовлетворится ли он тем, что они сами выдадут убийцу, но он отклонил и это предложение . Арапахо вернулись еще более напуганные , чем прежде. Проходили недели, а драгуны все не появлялись. Последовал результат, который предсказывали все те, кто был лучше знаком с индейцами. Они полагали , что страх помешал Бордо принять их дары и что им нечего опасаться. месть белых. От ужаса они поднялись до высоты наглости и самонадеянности. Они называли белых людей трусами и старухами, а дружелюбная дакота явилась в форт Ларами и сообщила , что они намерены убить первого белого пса, которого им удастся схватить.

Был военным офицером, доверяется имея соответствующие полномочия, был расквартирован в Форте Ларами, и приняв предложение Арапахо ко доставить убийцу, приказала ему немедленно вывели и расстреляли, в присутствии своего племени, они бы товары в тишине, и многое опасность и беда миновала; а теперь рядом медицина-лук горы и области за ее пределы была сцена, в крайней опасности. Старик Мене-Сеела, верный друг белых, и многие другие индейцы собрались вокруг двух охотников и тщетно пытались найти их. Они пытались отвратить их от цели, но Руло и Сарафин только смеялись над опасностью. В утро, предшествовавшее тому, когда они должны были покинуть лагерь, мы все могли различить слабые белые столбы дыма, поднимающиеся над темным основанием носовой части корабля. Разведчики немедленно вышли и доложили, что они прибыли из лагеря арапахо, покинутого всего несколько часов назад. Тем не менее оба охотника продолжали готовиться к отъезду.

Сарафин был высоким, сильным парнем с угрюмым и зловещим лицом. Его ружье , скорее всего, пролило не только кровь буйволов или даже индейцев. У Руло было широкое румяное лицо , на котором, как у ребенка, почти не было следов задумчивости или заботы . Фигура у него была на редкость квадратная и крепкая, но первые суставы обеих ног отморожены, а лошадь недавно сбросила и растоптала его, чем он был тяжело ранен в грудь. Но ничто не могло остановить его закоренелую склонность к смеху и веселью. Весь день он катался по лагерю на обрубках ног., разговаривали, пели и резвились с индейскими женщинами, так как они были заняты своей работой. На самом деле Руло имел несчастливую пристрастность к скво У него всегда была одна, которую он должен был одевать в бусы, ленты и все украшения индийского гардероба; и хотя он, конечно, был вынужден оставлять ее во время своих экспедиций, все же эта опасная необходимость нисколько не беспокоила его, так как его характер был прямо противоположен ревности. Если когда-нибудь он и не расточал всю сомнительную прибыль своего призвания на своего темного фаворита, то все остальное всегда посвящал пиршествам своих товарищей. Если спиртного не было, а это обычно случалось, то заменяли его крепким кофе. Так как люди этого края отнюдь не отличаются провидением или самообладанием, то все, что им предлагалось в таких случаях, как бы дорого это ни стоило или как бы велико ни было их количество, непременно должно было быть уничтожено за один присест. Как и другие охотники, жизнь Руло была полна контрастов и разнообразия. Он отсутствовал в своих экспедициях только в определенные сезоны и в течение ограниченного времени. До конца года он слонялся по форту или разбивал лагерь с друзьями поблизости, лениво охотился или наслаждался роскошью бездействия.; но когда однажды в погоне за бобром он был вовлечен в крайние лишения и отчаянные опасности. Когда в разгаре его игры и его враги, руки и ноги, глаза и уши, постоянно активны. Часто он должен довольствоваться пожирает его вечером еду в сыром виде, дабы свет его огня должна привлечь в глазах какой-то блуждающий индеец; и иногда сделали его грубым трапезы, он должен оставить его огнем еще пылающий, и отойти на некоторое расстояние под прикрытием тьма, которая его разочаровала противника, тянет туда при свете, могут найти свою жертву нет, и быть не чтобы проследить его шаги во мраке. Такова жизнь десятков людей в Скалистых горах и их окрестностях. Однажды я встретил траппера, чья грудь была испещрена шрамами от шести пуль и стрел, одна рука была сломана выстрелом, а одно колено раздроблено; но все же с неустрашимым мужеством Новой Англии, из которой он прибыл, он продолжал следовать своему опасному занятию. Некоторым детям городов может показаться странным , что люди без цели в виду должны продолжать следовать жизни таких трудностей и отчаянных приключений; и все же в василисковом глазу опасности есть таинственное, неугомонное очарование , и мало кто из людей, возможно, долго остается в этом диком краю, не научившись любить опасность ради нее самой и беззаботно смеяться перед лицом смерти.

В последний день нашего пребывания в этом лагере охотники были готовы к отъезду. В Черных холмах они поймали семерых бобров и теперь оставили свои шкуры на попечение Рейналя, чтобы те хранили их до их возвращения. Их сильные, тощие лошади были снабжены ржавыми испанскими удилами и грубыми мексиканскими седлами, к которым были прикреплены деревянные стремена, а позади них была свернута бизонья шкура, а на луке висела связка бобровых капканов . Все это вместе с ружьями, ножами, пороховыми рожками и подсумками для пуль, кремнем, сталью и настойкой составляло их целое. дорожное снаряжение. Они пожали нам руки и ускакали; Сарафин с угрюмым, как у угрюмого бульдога, лицом был впереди; но Руло, весело вскарабкавшись в седло, пнул коня по бокам, взмахнул хлыстом и бодро поскакал по прерии, тролля вперед. канадская песня во всю мощь его легких. Рейнал смотрел им вслед с выражением грубого эгоизма на лице.

“Ну что ж, - сказал он, - если их убьют, бобр будет у меня. В форте мне все равно дадут пятьдесят долларов.”

Это был последний раз, когда я их видел.

Мы пробыли в охотничьем лагере пять дней, и мясо, которое все это время сушилось на солнце, теперь было пригодно для перевозки. Бизоньи шкуры также были заготовлены в достаточном количестве для постройки вигвамов на следующий сезон, но оставалось обеспечить их длинными тонкими шестами, на которых они должны были держаться. Их можно было найти только среди высоких сосновых лесов Черных холмов, и поэтому наш следующий шаг должен был быть сделан именно в этом направлении . Стоит отметить, что среди общего изобилия, которое в это время преобладало в лагере не было случаев индивидуальных лишений, ибо, хотя шкура и язык буйвола принадлежат по исключительному праву охотнику , убившему его, тем не менее любой другой человек имеет равное право помочь себе с остальной тушей. Таким образом, слабые, пожилые и даже ленивые получают свою долю добычи, и многие беспомощные старухи, которые иначе погибли бы от голода, содержатся в изобилии.

25 июля, ближе к вечеру, лагерь распался с обычной суматохой и беспорядком, и мы снова двинулись верхом и пешком по равнине. Однако мы продвинулись вперед всего на несколько миль. Старики, которые в течение всего марша мужественно шагали пешком впереди народа, теперь уселись кругом на земле, в то время как все семьи, воздвигнув вокруг себя в установленном порядке свои жилища, образовали обычный большой круг лагеря; между тем эти деревенские патриархи сидели, курили и разговаривали. Я бросил уздечку Раймонду и, как обычно, сел рядом с ними. В нем не было той сдержанности и видимого достоинства, которые индеец всегда принимает на совете или в присутствии белых людей, которым он не доверяет. Вечеринка, напротив, была чрезвычайно веселой, и, как в обществе совершенно иного характера, “если не было много остроумия, то, по крайней мере, было много смеха.”

Когда выкурили первую трубку, Я встал и удалился в вигвам моего хозяина. Тут я нагнулся, снимая пороховой рожок и патронташ, как вдруг совсем рядом, громко и пронзительно, совершенно серьезно, раздался ужасающий боевой клич. Скво Конгра-Тонга схватила своего младшего ребенка и выбежала из вигвама. Я последовал за ним и увидел, что вся деревня в смятении, оглашенная криками и воплями. Круг стариков в центре исчез. Воины со сверкающими глазами бросились вперед, их с оружием в руках они выскочили из низкого проема вигвама и с дикими воплями побежали в дальний конец деревни. Сделав несколько шагов в этом направлении, я увидел толпу в яростном возбуждении, в то время как другие подбегали со всех сторон, чтобы добавить беспорядка. Как раз в этот момент я различил голоса Раймонда и Рейналь что-то крикнул мне издали, и , оглянувшись, я увидел, что последний с ружьем в руке стоит на дальнем берегу небольшого ручья, протекавшего по окраине лагеря. Он звал Раймонда и меня, чтобы мы подошли и присоединились к нему. Раймонд, со своей обычной неторопливой походкой и невозмутимым выражением лица, уже двигался в этом направлении.

Очевидно, это был самый мудрый путь, если только мы не хотели ввязываться в драку.; я повернулся, чтобы уйти, но в этот момент из двери соседнего домика высунулась пара глаз, сверкающих, как у змеи, и знакомое старческое лицо , и оттуда выскочил старик Мене-Сеела, полный борьбы, сжимая в одной руке лук и стрелы, а в другой-нож. В этот момент он споткнулся и упал лицом вниз, а его оружие разлетелось во все стороны. Женщины с громкими криками спешили с детьми на руках к выходу. уберите их от опасности, и я заметил, что некоторые поспешили предотвратить беду, унося все оружие , которое они могли достать. На возвышенности рядом с лагерем стояла шеренга старух, распевавших целебную песню, чтобы унять шум. Приблизившись к берегу ручья, я услышал позади себя ружейные выстрелы и , обернувшись, увидел, что толпа разделилась на две шеренги обнаженных воинов, стоящих друг против друга на почтительном расстоянии и кричащих и прыгающих , чтобы увернуться от выстрелов своих противников, в то время как они стреляли друг в друга пулями и стрелами. В то же время резкие, жужжащие звуки в воздухе над моей головой, похожие на полет жуков летним вечером, предупредили меня, что опасность не ограничивается только непосредственным местом схватки. Перейдя вброд ручей, я присоединился к Рейналю и Раймонду, и мы сели на траву в позе вооруженного нейтралитета, чтобы понаблюдать за результатом.

К счастью, это может быть для нас, хотя вопреки нашим ожиданиям, беспорядки прекратились почти сразу же, как только они начались. Когда я посмотрел снова, сражающиеся снова смешались в одну массу. Хотя время от времени из толпы раздавались крики, стрельба совсем прекратилась, и я заметил, как пять или шесть человек деловито двигались вокруг, словно играя роль миротворцев. Один из деревенских глашатаев или глашатаев громко провозгласил что-то, что мои спутники были слишком поглощены собственными наблюдениями, чтобы перевести. для меня. Толпа начала расходиться, хотя многие глубоко посаженные черные глаза все еще сверкали неестественным блеском, когда воины медленно удалились в свои ложи. Это удачное подавление беспорядков произошло благодаря нескольким старикам, менее драчливым, чем остальные. Мене-Сеела, который смело бежал между сражающимися и помогал некоторым из “солдат", или Индийской полиции удалось добиться своего.

Мне показалось очень странным, что , хотя было выпущено много стрел и пуль, никто не был смертельно ранен, и я мог объяснить это только тем, что и стрелок, и объект его прицеливания непрерывно прыгали в течение всего времени. Большая часть жителей деревни присоединилась к драке, хотя во всем лагере было не больше дюжины ружей., Я слышал по меньшей мере восемь или десять выстрелов.

Через четверть часа все было сравнительно тихо. В центре деревни снова собрался большой круг воинов, но на этот раз они уже стояли в центре. Я не осмелился присоединиться к ним, потому что видел , что трубка, вопреки обычному порядку, переходила из левой руки в правую по кругу, верный признак того, что “лекарственный дым” примирения шел вперед, и что белый человек будет незваным гостем. Когда я снова вошел во все еще возбужденный лагерь, было уже почти темно, и горестные крики, вой и плач раздавались из множества женских голосов. Есть ли между ними какая то связь с поздним волнением, или были просто причитания по родственникам, убитым в некоторых бывших военных экспедициях, Я не мог точно определить.

Расспрашивать слишком подробно о причине ссоры было отнюдь не благоразумно, и только спустя некоторое время я узнал, что послужило ее причиной. Среди дакота есть много ассоциаций, или братств, связанных с целями их суеверий, их войны или их социальной жизни. Там был один, который назывался “Тот самый". Стрелки-ломатели”, теперь в значительной мере расформированы и рассеяны. В деревне, однако, было четыре человека, принадлежавших к ней, отличавшихся особым расположением волос, которые поднимались в высокую щетину. масса над их лбами значительно увеличивала их видимый рост и придавала им самый свирепый вид. Главным среди них был Бешеный Волк, воин поразительного роста и силы, огромного мужества и свирепости демона. Я всегда считал его самым опасным человеком в деревне, и хотя он часто приглашал меня на пиры, я никогда не входил в его вигвам без оружия. Бешеный Волк полюбил красивую лошадь, принадлежавшую другому индейцу, которого звали Высоким Медведем, и , желая завладеть этим животным, он сделал так, чтобы оно попало к нему в руки. хозяину подарили другую лошадь, почти равную по стоимости. Согласно обычаям дакоты, принятие этого дара подразумевало своего рода обязательство по справедливому возврату; и Высокий Медведь хорошо понимал, что другой имел в виду получение его любимой лошади-буйвола. Однако он принял подарок, не сказав ни слова благодарности, и, привязав лошадь перед своим вигвамом, день за днем терпел неудачу, не возвращаясь. То Бешеный Волк становился нетерпеливым и сердитым; и наконец, видя , что его щедрость вряд ли принесет желаемое. вернувшись, он решил вернуть его. И вот в этот вечер, как только селение разбило лагерь, он отправился в хижину Высокого Медведя, схватил лошадь, которую дал ему, и увел ее. При этом Высокий Медведь разразился одним из тех приступов угрюмой ярости , которые не редкость среди индейцев. Он подбежал к несчастному коню и нанес ему три смертельных удара ножом. Быстрый как молния Безумный Волк натянул лук до предела и поднес дрожащую стрелу к груди противника. Высокий медведь, как говорили индейцы, стоявшие рядом с ним., Он стоял с окровавленным ножом в руке, глядя на нападавшего с предельным спокойствием. Некоторые из его друзей и родственников, видя опасность, поспешили ему на помощь. Остальные трое Стрелков, напротив, пришли на помощь своему товарищу. Многие из их друзей присоединились к ним, внезапно раздался боевой клич, и шум стал всеобщим.

“Солдаты”, оказавшие своевременную помощь в его подавлении, являются, безусловно , самыми важными исполнительными чиновниками в индийской деревне. Эта должность весьма почетна и доверяется только людям отважным и с хорошей репутацией. Они получают свою власть от стариков и главных воинов деревни, которые избирают их в советах , иногда созываемых для этой цели, и таким образом могут осуществлять такую степень власти, которую никто другой в деревне не осмелился бы принять. Пока очень мало Вожди Огаллаллы могли рискнуть без мгновенной опасности для своей жизни нанести удар или наложить руки на самых ничтожных “солдаты” при исполнении своих соответствующих функций имеют полное право использовать эти и подобные им акты принуждения.