воспоминания Иваныч Аппалон прекрасный 1

   - Хранитель, Иваныч, - неожиданно подал голос, задумчиво молчавший весь завтрак Шаропуз. – Вопрос можно?
   - Валяй, - Иваныч был настроен благодушно, а отсутствие ревматических болей только укрепляло состояние благодушия.
   - У вас, землян, очень сложные построения полных имен. Бобыль – это имя?
   - Нет, прозвище.
   - То есть, как у нас. У Лукича, Лукич это и фамилия, и прозвище, а имя с отчеством Федор Васильевич. Правильно?
   - Вроде, да. А чего ты меня об этом спрашиваешь?
   - Не могу понять у тебя «Иваныч» какая часть полного имени? Или это прозвище?
   - Отчество и прозвище. Отчество полностью – Иванович, а Иваныч сокращенный для удобства вариант. Ух, ты, какой я умный.
   - А имя, тогда какое?
   Тут началось неожиданное, Лукич и Митька засмеялись одновременно.
   - Ржите, ржите, тупоголовые, - Иваныч не удивился реакции коллег и не обиделся.
   - Чего это вы? – Шаропуз тоже не обиделся, но удивился сильно.
   - Аполлон Прекрасный, - давясь смехом, выдавил Митя.
   - Апполинарий Славненький, - поправил Иваныч.
   - Да один хрен, - уже, откуда-то из-под стола простонал Митька.
   - Он, когда ко мне на практику пришел, - вытирая слезы, поведал Лукич. – Я только бумаги увидел и сразу сказал, давай ты будешь просто Иваныч. Все наши со мной согласились. Так он у нас с малолетства в Иванычах и ходит. Иваныч, помнишь, как ты мужикам с Калиновки штраф за порубки выписал? Как они ржали, когда протокол подписывали. Ты прости, я еще чуть-чуть посмеюсь и возьму себя в руки, успокоюсь. А Митьку мы, похоже, все, потеряли. Жаль мальца, совсем молодой был. Под столом, бедолага корчится. Отравился ни как чем. Ой не могу, пузо уже болит. Шаропуз, гад, далось тебе его имя. Ха-ха-ха.
   - Я не понимаю, почему вы смеетесь? – продолжал недоумевать Шаропуз.
   - Это нельзя понять, это прочувствовать надо.
   - Славненький, это ни то блатная, ни то партийная кличка деда, - не обращая внимания на смех, вдруг начал рассказывать Иваныч, ни к кому, конкретно, не обращаясь. – Первый раз он на каторгу за что-то уголовное попал, еще пацаном. Украл что-то, что ли? Там познакомился с социалистами. Попал под влияние, проникся. Второй раз уже, как политический пошел, кандалами брякать. После 1905 года. Пожизненная ссылка в нашей губернии. Работал грузчиком в порту на Ангаре и вел агитационную деятельность. Был снова арестован, но до суда не дошло. Свергли царя. В перерывах между тюрьмами успел жениться на бабушке, а в девятьсот восьмом у них родился отец. В Гражданскую дед стал комиссаром полка. Героически погиб в боях за Советскую Власть в 1920 году. Отцу двенадцатый год шел, он деда и не знал почти. «Большой, сильный и громко смеялся. Весело с ним было», - все воспоминания. В 1922 году от тифа умерла бабушка.
   Отец уже с двенадцати лет на заводе работал, а как один остался, так там в казармах при заводе и жить стал. Условия, конечно, гадские. Теснота, двухъярусные нары, духота, вонь – антисанитария полная. На отдельное жилье, даже на коморку под лестницей его зарплаты не хватало. Ее и на питание нормальное бы не хватило. Даже на ненормальное, просто живот набить и то мало. А здесь питались в складчину, несколько человек на один котел. Не голодал, по тем временам уже хорошо. В школе поучиться не довелось, но читать писать умел – бабушка постаралась. Даже таблицу умножения знал. По тем временам сильно грамотный.
   Когда Советская Власть установилась, началась борьба с безграмотностью. Он в четырнадцать лет сразу в четвертый класс школы рабочей молодежи поступил, или как там она тогда называлась? Рабфак? Не важно. Тогда же его к станку поставили, учеником токаря. Где-то в это же время в местной газете сослуживец деда воспоминания опубликовал, да упомянул в них о героическом комиссаре с такой замечательной фамилией. Славненьких у нас немного, отца – сына героя борьбы с беляками быстро нашли. И началось! Комсомол. Активная жизненная позиция, даже вопреки желанию активиста. Опять же токарь он, как принято говорить: «от Бога». Через два года уже был бригадиром молодежной бригады. Мама к нему в бригаду по комсомольской путевке учеником пришла. Он ее сам учил, да так и приучил, или она его. Мама на три года старше была. Это их не смутило, и в двадцать шестом году у них родился первенец. Жить стали у маминой мамы. Бабушка идеальная теща. В отце души не чаяла: «Он у меня такой славненький». Ну и он мужик работящий с правильными руками. Дом старенький, еще до большого пожара построенный. В наш угол огонь не пришел, повезло. Бабушкин дед строил. Родовое гнездо, считай. Нижние венцы подгнили, так отец их поменял. Крышу отремонтировал. Не один, конечно, вся бригада помогала, забор поправили. Опять же, участок хоть и не большой, но сотки четыре под огород было. Овощи огородные все свои. У бабушки все было очень рационально организовано. На пропитание всегда хватало. Даже в войну не голодали, так что бы сильно. Спать голодными точно не ложились, хоть и по карточкам все было. Вот, картошкой, - Иваныч поднял на вилке зажаристую картофелину. – Доедали.
   Замолчал, задумавшись, или вспоминая. Тишину никто не нарушал. Митька очень тихо вылез из-под стола и уселся на стул. Иваныч собравшись с мыслями, продолжил:
   - К сороковому году в семье уже было семь детей: сын и шесть дочерей. Воспитанием занималась в основном бабушка. Родители молодые коммунисты, бригадиры – передовики. Мама женскую бригаду организовала, тогда модно было. Их одним указом наградили орденами «Знак Почета». Многодетные орденоносцы были делегированы на партийную конференцию в Москву. Прям как в кино. Мама сильно идейная была, речи правильные толкала, ее, по возвращению, парторгом цеха избрали. Отец, тот все больше по рационализаторским предложениям, - еле выговорил, сейчас молодежь и не знает, что это такое. Иваныч вздохнул. – У него этих предложений десятка два, а то и больше накопилось. Вот такая кипа бумажек, - Иваныч развел большой и указательный пальцы правой руки почти на полную, показывая толщину «кипы». – И даже несколько патентов на изобретения. Знаний не хватало, он только семилетку закончил. Решил в техникум поступать, а тут, война.
   Завод оборонного значения, у отца бронь была. Он все пороги оббил, что б на фронт отпустили. Отвечали, мол, некем вас заменить. Вот отец и решил, что сын заменит. Сына за три месяца обучил, старшая дочь тоже к станку встала. А тут как раз лозунг: «Заменим наших отцов и мужей ушедших на фронт». Попали наши в кинохронику. Брат с сестрой на станках работают, мама с орденом на груди рядом со своим станком речь двинула. Отец с двумя кубиками в петлицах тоже что-то правильное сказал, о том, что на фронт уходит спокойным за родное предприятие, оставляя его в надежных руках. Всё правильно сказали.
   Отца сына комиссара, орденоносца, коммуниста, тоже в замполиты определили. Ускоренные курсы и вперед.