Рушник

Рушник

Сейчас пишу страшный рассказ.  Про Голодомор . Закрытая тема. Табу.  В Беларуси. В 30е. У бабушки Адарки двое детей умерли. Нет места захоронения на кладбище. Страшное время. Василь и Зося.

Нашел документы. В открытом доступе. Как тогдашняя власть изымали зерно на Полесье . И в маминой деревне. В 30е. Докладные . ОГПУ.

Несколько лет назад наткнулся в интернете, разыскивая своего деда. Пропавшего  в 1944ом году. Документы. Из архивов. Что происходило во времена Голодомора.
Тут.  В моей стране.
В деревне моих родственников. На границе с Польшей. Туровский район. Полесье. От голода люди в Польшу к родственникам бежали.
Докладные ОГПУ поражают.
Из семи моих дядек и тётек двое закопаны на деревенском кладбище . Младенцами. Василь и Зося.
У бабушки не было молока. Продотряды в течение многих лет выгребали продовольствие. Люди пытались выжить за счёт природы.
Мой дед Николай был крепким. Очень.
Но книга памяти репрессированных Костромской области России гласит. Умер. Во время следствия.
Мой дед. Крепкий как дуб. Умер. Я представляю,  как его били. Дед, который на дубы и сосны, медовые колоды-борти самостоятельно устанавливал. На высоту. До двадцати метров.  Если кому понятно , что это такое.

Дома у каждого хранится какие-то вещи. Дома хранятся знаковые вещи. Для родителей. Для дедов. всем кажется для детей и внуков  . Не правда это.
Никому это сейчас не надо .

Вещи, они носят налет тайны . Чужой. И никогда . Почти . Не показываются. Никому.
Но может и не быть никаких вещей. Страх у полешуков глубинный.

В болоте,   в лесу  бабушка хранила фотографии. В войне.  Документы.
А к пятидесятым  -  все сожгла. За раз. Как и не было прошлой жизни. И мужа не было. И двух деток. На кладбище.  И только Ельцин в 1992 году - реабилитировал.
Вот так . Просто. Нет состава преступления. Хоть так.

Мне, когда было за полста Мама показала. Необычный рушник. Необычной ткацкой работы. С узорами на краях. Со словами вышитыми. И птицами. Яркими петухами.
Это твоей бабушке в подарок оставили. Ещё до войны. Бабушка всю войну прятала. Берегла.
Расправляю рушник. Он новый. Совершенно.
А лет-то прошло.

Мама говорит. Я и не знала. Мне старшая сестра Ольга рассказала.
Надо сказать тетка Ольга, 22 г.р.
Красавица. Прошла лагерь немецкий. И потом советский.
Железная тетка Оля моя. Только сейчас понимаешь весь ужас ее жизни.

Матінка моя!
В дверь , на глухом Полесье, в дверь дома моей бабушки Адарки постучали. Даже не постучали. Пошкрабали.
Дома были дети. Муж ушел с ночи, на старики. Может какая рыба поймается.
Адарка адмукнула клямку и расчынила сенцы.
На дворе стоял человек. Или не человек. Мужчина или женщина. Или привидение из дальних Ольмановских болот.
Оно тряслось. И говорило шепотом: Матінка моя. Матінка моя...
Доню моя. Сынкууууууу...


Баба моя , Адарка , в хату пустила. Вымыла. Накормила. Спать уложила. Женщину.

Время прошло некоторое . У Адарки кросны были.
Стала незнакомка  приглядываться. И потом помогать.
Ткать.
Рушники. По нашему.
А потом сама ткать стала. Красивые рушники. Свой стиль. На стол. И на свадьбу . И  на образа. И на гаспадарку. Только ничего не говорила женщина. Улыбалась.
И все время повторяла ;

И что потом , Мама?
- тетка Оля казала , военные пришли, забрали ее.

С Полтавщины она была.

Детей своих съела.

Матінка моя. Матінка моя...
Доню моя. Сынкууууууу...