Грустный клоун

  Началась смена, поехали линии. Мы с Дашей избегали друг друга. Не знаю почему, словно сговорились. Люба, напротив, где только можно, старалась промелькнуть передо мной. Девушки бросали на нас любопытные взгляды, а парни при случае одобрительно похлопывали меня по разным частям тела. В общем, гениальный Светкин план заработал на полную катушку.
 
 - Блин, когда нас подменят? - ворчал Юра, часто посматривая в окно.
 
 - Здесь покури, - сказал я.
 
 - Я еще по кабинетам хочу пройтись.
 
 - Ясно.
 
 - Игорек, а ты что, с Даши решил на Любу переключиться?
 
 - С чего ты взял, что с Даши? 
 
  Меня, как будто обварили кипятком.
 
 - Я вспомнил, как ты, перед тем как прыгнуть на кафель, бредил ее глазами.
 
  Физиономия Юры светилась.
 
 - И Дашка всегда с тобой подолгу здесь торчит. Вот я и сопоставил факты.
 
 - Ты, Пинкертон доморощенный! 
 
  У меня загудело в голове.
 
 - Если кому-нибудь ляпнешь про свою тупую догадку, то совершишь прыжок на кафель. Мордой. Я тебе обещаю.
 
 - Понял, я ведь пошутил.
 
  У Юры выключилось лицо из розетки.
 
 - А кто такой Пиркинтон?
 
  Мы играли в молчанку. Даша деловито ставила бутылки на транспортер. Я пытался не смотреть на нее. Линия остановилась. Даша взяла пустую бутылку. Я тоже вооружился.
 
 - Смотри, Коля рожает! – крикнула Даша.
   
  Я обернулся и получил бутылкой по голове.
 
 - Все, мелкая, держись! 
 
  Максимально вытянув руку вперед, я смачно приложился пластиком к ее лбу.
 
 - Ну, длинный, тебе каюк пришел! 
 
  Даша снова ударила.
 
 - А у нас с Любочкой тест показал две полоски! 
 
  Я ловко увернулся.
 
  В проеме нарисовался Юра. Он протер глаза и зевнул.
 
 - Это тебе снится, - сказал я. - Сейчас тресну  бутылкой по твоей балде, и ты проснешься, позабыв все, что здесь видел.
 
 
 - А если попытаешься вспомнить, то я помогу тебе, Юрик, с оформлением путевки в райский уголок. Даже не сомневайся, - добавила Даша.
 
 - Да вы что, ребята! 
 
  Юра побелел.
 
 - Я могила!
 
 - Я тебе о ней и говорю.
 
  Даша буравила Юру потемневшими глазами.
 
 - А если серьезно, Юра, то на карту поставлена наша жизнь. Запомни, если проболтаешься, то погубишь кого-нибудь из нас или сразу обоих. И себя и свою душу загубишь. На всю жизнь.
 
 - Я понял тебя, Даша.
 
  Юра встал рядом со мной.
 
 - И еще, мальчики, завтра на вечеринке постарайтесь узнать, только ненавязчиво, о чем говорил Жора с Бессоновым у проходной. Это важно.
 
  Я сидел на бетонной отмостке, прислонившись к холодной стене, и задумчиво курил. В кармане завибрировал телефон. Ответив на звонок, я услышал:
 
 - Мне страшно.
 
 - Не бойся.
 
 - Я сильно тебя люблю.
 
 - Я тоже тебя сильно люблю.
 
 - Не сиди на холодном бетоне. Возвращайся.
 
 - Иду.
 
  В обед меня и Юру подменила Люба с Наташей. Люба чмокнула меня в губы и потрепала по волосам. Потрепав волосы Терешиной, Юра получил от нее подзатыльник.
 
 - Слушай, Игореха, вам с Дашкой нужно лучше шифроваться, - шептал Юра, пока мы шли в столовую, - а то деретесь бутылками практически у всех на виду. Если я это увидел, то могут заметить и другие.
 
 - Молодец, верно подметил. 
 
  Я подумал, что он прав. Мы действительно иногда теряли бдительность.
 
  В атмосфере коллектива повысился градус возбужденности. Настроение у ребят было отличное. Наверное, сказывалось приближение выходных, и появление новой парочки влюбленных. Меня - дурака безнадежного, и Любы - жертвы коварной интриги, затеянной  во имя спасения другой пары втюрившихся друг в друга идиотов. Я не подвергся эпидемии всеобщей радости. Перед моими глазами до сих пор стояла картина, на которой Даша пытается вырвать руку из лапы Бессонова. Волна нехороших предчувствий в геометрической прогрессии накрывала меня. Я вспомнил о двухмесячном сроке, предоставленном мне уральскими бандитами. Больше всего я сейчас хотел, чтобы какой-нибудь джинн средней руки превратил меня в маленького мышонка, и я бы забился в уютную норку полную зерна, натасканного мною из крестьянского амбара.
 
 - А? Что? - вскрикнул я, выбежав из норы.
 
 - Игорь, ты чего? 
 
  Меня тормошил за плечо Дима.
 
 - Уснул, что ли? 
 
  Он тряс перед моим носом баночкой с солью.
 
 - Я полчаса прошу тебя передать соль Лехе, а ты смотришь на меня и никак не реагируешь.
 
  Дима выглядел растерянным.
 
 - Я первый раз вижу такое. О чем задумался?
 
 - О мышонке.
 
  Я показал мизинец.
 
 - Вот о таком, малюсеньком.
   
  Ребята прекратили есть.
 
 - Игорь, расскажи, что с мышонком случилось, - попросила Даша. - Ужасно интересно.
 
 - Он живет в маленькой и уютной норке.
 
  Я мечтательно улыбнулся.
 
 - И у него большой запас еды.
 
  Я задумался.
 
 - Ну-ну.
 
  Закинув ногу на ногу, Даша скрестила руки.
 
 - Продолжай.
 
 Она обвела присутствующих взглядом:
 
 - Сногсшибательный рассказ. Правда, ребята?
 
 - Угу, - все загудели.
 
 - И ему в этой норке ничто не угрожает, - подытожил я.
 
 - Игорь!
 
  Володин поднял руку.
 
 - У меня в аптечке валерьянка есть. Тебе в капельках или в таблетках принести?
 
 - Не! 
 
  Я отмахнулся.
 
 - Спасибо, я лучше чайку попью.
 
 
 - Игореха, давай дальше! - заерзал Женька. - Что там еще было?
 
 - И никто и никогда не причинил вреда мышонку, - продолжил я, – потому что главное в жизни - это надежная норка. Как броня у танка. 
 
  Я встал и, поклонившись, звонко произнес:
 
 - Благодарю, за внимание.
 
 - Теперь у нас свой клоун Карандаш есть, - сказала Даша, поднимаясь из-за стола.
 
 - Тот с собачкой по арене бегал, а этот с мышонком выступает. 
 
  Она пролетела мимо меня, обдув ветром.
 
 - Кому станет грустно, обращайтесь, развлечет! – выкрикнула Даша, хлопнув дверью.
 
 - Дашка злюка, - сказал Женька. - Игорь интересную сказку рассказал. Со смыслом. 
 
  Он тоже направился к двери
 
 - Я все понял, Игореха!
 
 - Все, курим и за работу, - сказал Володин. - Игорек, на выходных хорошенько выспись.
 
  Бутылки бесконечным потоком плыли мимо меня. В последнее время я часто куда-то проваливался, как во сне, так и наяву. Чего-то ждал, что-то предчувствовал. Меня сильно тянуло в Уральск, но там для меня все было закрыто. Слишком много я наворотил. А здесь в Пригорске била про нервам гнетущая обстановка. Унылые пейзажи с заброшенными шахтами и депрессивными поселками вокруг них удручали. Вдобавок навевал тоску «пятак». Этакий магнит, притягивающий к себе все негативное, порочное и злобное, что есть в людских душах. Я ведь и сам какое-то время ошивался у распивочных. Дошло до того, что местные забулдыги признавали меня своим в доску. Но сейчас я понимал, что даже тут, среди социального хаоса и безнадеги, находятся хорошие люди. Не все конечно, но большинство. Правда, некоторые спят. Это я о «протянутой руке» упавшему. Но надежда была, потому что существуют на свете любовь и настоящая дружба.