Маленькая Француженка. Глава 3

На следующий день он проводил Аликс. Ее отъезд поверг в ужас весь дом Брэдли. Несчастный любовный роман, тот факт, что Аликс не хочет выходить замуж за Джерри хромать, не может быть сделано, чтобы выдержать вес такой неожиданной загадкой.

“Я всегда знал, что эти Hambles бы ей помочь!” - воскликнула Розмари.

“Правда, если вы спросите меня,” сказала Рут, “что она хочет вернуться во Францию. Ей никогда не хотелось быть здесь, -

но Джек и Фрэнсис горячо протестовали против этого, утверждая, что Аликс ничего так не любит, как играть с ними в игры.

Бедная миссис Брэдли пришла в ужас. Джайлс ничего не мог сделать, чтобы заставить ее понять. “Но она была счастлива здесь; я знаю, что она была счастлива, - сказала она. - Я вижу, ты не можешь объяснить ей, почему она должна остаться с нами. Но, Джайлс, она должна остаться, пока не станет намного, намного старше. Мы можем забрать ее. Я могу отвезти ее в Эдинбург, к Рейбернам, если она хочет избежать встречи с мистером Хэмблом,—я сделаю все, чтобы удержать ее.”

Джайлс мог только повторить: “Аликс очень мудра, мама. Вы должны доверять ей, чтобы знать лучше. Я думаю, она уже подозревает, что у нее не все в порядке с матерью, и она хочет быть рядом с ней”.

Она не высказывала никаких предположений о дружбе Оуэна. Иногда Джайлз со всей ее простодушием спрашивал себя, не пришло ли ей в голову какое-нибудь смутное подозрение, как это пришло в голову Топпи, и он благословлял ее за дар молчания.

На мгновение ему показалось, что Аликс сейчас заплачет, прощаясь с его матерью; в глазах миссис Брэдли стояли слезы.

—Дорогая, когда бы ты ни захотела вернуться к нам, ты будешь знать, мы всегда будем ждать, Аликс, дорогая.



- Мы приедем к вам во Францию, - заверила ее Рут, - в ваше водевильное заведение, хотя я терпеть не могу гальку, на которой можно купаться.

Аликс знала то, чего не знали они, - что им никогда не позволят прийти.

Потом он увидел ее в последний раз. Она стояла, облокотившись на перила пароходной палубы, Блэз в корзинке рядом с ней, и махала ему рукой, пока голубой туман апрельского дня не растворил ее фигуру, и когда он увидел, как она исчезла, Джайлс почувствовал ужасное одиночество. Жизнь стала для него скучной, плоской, бесцветной. Ощущение присутствия Аликс было в его сознании подобно ощущению альпийских цветов, принесенных в собственный сад, сладостное, странное, но близкое; подобно ощущению горных хребтов на горизонте, далеких, таинственных, но видимых. “Прекрасное, милое создание, - услышал он свой шепот, когда ехал домой через страну, потерявшую всякий вкус. Потеря Топпи из его жизни была похожа на всепроникающую, полубессознательную боль; но по остроте, которую принесла ему потеря Аликс, он понял, как мало по сравнению с уходом Топпи значила настоящая потеря. Он никогда не обладал Топпи. Боль, возможно, стала глубже, но это была все та же боль, которую всегда вызывала мысль о Топпи.

Он ее не видел. Никто из них больше ее не видел. А утром в день отъезда Аликс они узнали, что она вернулась в Бат. Прошло еще три дня, прежде чем за ним пришло письмо. Оно было коротким, но принесло ему больше утешения, чем он мог себе представить.


“Дорогой Джайлс, - писала она, - мне кажется, я начинаю понимать все, что ты пытался для меня сделать. Это было неправильно с вашей стороны, но я думаю, что понимаю. Я тоже ошибался. Возможно, это пришло, чтобы показать мне, что можно любить неправильно. Не думаю, что теперь я люблю его меньше, только по-другому. Я знаю, что он страдал перед смертью. Теперь, когда я читаю его последние письма, я вижу в них страдание.

“Всегда твой друг, дорогой Джайлс“,

- Топпи. -

И постскриптум, написанный наспех, гласил: “Оставь с собой бедную, храбрую маленькую Аликс.”

Под сухими фразами он читал овладевшую им тоску. Но он был освоен. Вот какое утешение принесло ему письмо Топпи. Она уже поднялась над собственным чувством личного крушения и могла обдумать его смысл. Как ее пронзительная интуиция в тот день среди березовых лесов привела ее к вратам истины, так и теперь она привела ее к своему сердцу. Наконец-то она по-настоящему увидела, что сделал Джайлс; она больше не понимала его неправильно. Возможно, она даже начала смутно понимать, что за женщина мадам Вервье. Топпи был достаточно благороден для этого. Она скорее успокоится, чем будет терзать ее сердце, если поверит, что женщина, которой Оуэн отдал свое сердце, не была подлой.

В то утро, когда пришло письмо от Топпи, Джерри ввели в кабинет Джайлса.

Джайлс поднялся, чтобы поприветствовать яркое привидение, появившееся в дверях, и не знал, с каким чувством-мрачным или удовлетворенным-он увидел его. Он был рад, что Джерри держится, но его присутствие, казалось, усиливало чувство утраты. Больше он ничего не мог сделать для Аликс. Она показала ему, что он больше ничего не может сделать. Но хотя она и отреклась от Джерри, теперь оставалось выяснить, сможет ли Джерри что-нибудь сделать.

- Она ушла!” - воскликнул Джерри. Лицо Джайлза, возможно, сказало бы ему об этом, и его очаровательные глаза, так похожие на глаза матери, быстро обежали комнату, отчасти как будто они все еще могли обнаружить пропавшую Аликс, а отчасти как бы подсознательно оценивая новую обстановку. Как и его мать, Джерри всегда все видел, где бы он ни

был. Она ушла, - сказал Джайлс, толкая ее к дивану. В самом деле, странно, что поклонник Аликс сидит в ее собственном углу; Джайлз почувствовал облегчение, потому что Джерри еще не принял его. - Мне показалось, что это самое простое, что она могла сделать.”

На мгновение ему показалось, что он уловил или заподозрил облегчение в смущении на лице Джерри, но тут же, словно оправдываясь, он сказал, словно Джайлс мог призвать его к ответу: Я был в отъезде. До вчерашнего дня я не знал, что мама украла у меня марш. Мама не могла скрыть от меня—она и не пыталась—я отдам ей должное—как великолепно ты за нас заступалась.—Если она ушла, значит, она знает?”

“Она знает или догадалась достаточно, - сказал Джайлс. - Не думаю, что она заметила бы тебя, если бы ты пришел раньше. Прошло уже три дня с тех пор, как она ушла. Видите ли, она говорит,—и Джайлс снова указал Джерри на угол Аликс,—что теперь у обеих сторон есть непреодолимые возражения и что ее место рядом с матерью. Садитесь, пожалуйста.”

Но Джерри еще немного постоял, вглядываясь. “Да, понимаю, - сказал он. "да. Именно это она и сказала бы. Но как отвратительно, что ей приходится говорить об этом—бедняжке. Разве это не жалкое дело,-прибавил он, падая на диван и с какой-то легкой тревогой поглядывая на газовый камин, как будто он мог бы, если бы не сдерживался, застесняться его. Джайлсу он тоже напоминал нервную очаровательную лошадку.

"да. В каком-то смысле это очень жалко, - сказал Джайлс. Он не стал садиться. Он стоял, засунув руки в карманы и прислонившись к каминной полке. Джерри был очень похож на очаровательную лошадку. Джайлз почти видел, как он задумчиво покусывает край каминной полки из цветного дуба или внезапно решает прыгнуть в окно.

Джерри протянул им свой портсигар, как будто это могло им помочь.

-Эта чертова Мэриголд вынюхивает историю о матери Аликс, - сказал он, чиркая спичкой. - И вы говорите, это правда?”

“Как я понимаю, не совсем так, как она выразилась, но достаточно верно. Раз это правда, то, полагаю, будет лучше, если она выйдет наружу как можно скорее, - сказал Джайлс.

“О, я бы предпочел, чтобы это вообще никогда не выходило наружу,—возразил Джерри. - Для меня это не имеет никакого значения. Меня нисколько не волнуют предки и все такое прочее, и я думаю, что среди нас полно гнилушек. Это мама так тяжело переживает. Если бы только Аликс согласилась выйти за меня замуж сразу, когда я попросил ее, все было бы хорошо. Люди всегда мирятся с свершившимся фактом, а мама так ужасно любит Аликс. Мэриголд могла бы пуститься рысью со своей маленькой печальной историей, но она бы опоздала. Ну, теперь она опоздала, и я покажу ей такую ... ужасную кошечку. Я немедленно поеду в Париж и не думаю, что встречусь с большим сопротивлением со стороны мадам Вервье. -

Я думаю, что вы встретите много возражений со стороны Аликс, - сказал Джайлс, чувствуя беспокойство и любопытство под смелым напором слов Джерри. - Не думаю, что у тебя есть шанс жениться на ней вопреки желанию твоей матери. Твой единственный шанс - привести мать в чувство. На это потребуется время. Тебе придется показать своей матери, что ты не шутишь.”

Джерри пристально посмотрел на него. - Ну, Аликс-француженка. Она втирает себе в голову, что она француженка—и будет слушаться свою мать. Если ее мать скажет ей, что она должна выйти за меня замуж, я думаю, она так и сделает; и я почти уверена, что смогу обойти мадам Вервье. Кстати, что она за женщина на самом деле?” - добавил Джерри и по-мальчишески, трогательно, в глазах Джайлза, вдруг покраснел.

Джайлс думал о том, каким восковым станет Джерри в руках мадам Вервье. “Она очаровательная женщина, - сказал он.

“Ну да, конечно, - согласился Джерри. - Но разве она леди и все такое?—Не то чтобы меня это волновало

,” задумчиво произнес Джайлс. - Единственный человек, который напоминает мне ее

, - это твоя мама.” Джерри действительно уставился на него.

- Они совсем не похожи в том, что они сделали, но они очень похожи в том, что они есть. На мадам Вервье можно было положиться, как на собственную мать. Она всегда знала, что делать. - Ты

хочешь сказать, что она бросила бы Аликс ради своего счастья?”

- Совершенно верно. Больше всего ей хочется счастья Аликс.

- Вы хотите сказать, что она не откажется от своей матери? - Судя

по тому, что вы о ней знаете, как вы думаете, она откажется? -

Джерри перевел взгляд на огонь и задумался. “Она ужасно молода, - предположил он.

- Да, но с возрастом она не изменится. Это будет трудно. Из-за чувства Аликс к матери все будет очень сложно. Тебе придется с этим смириться, Джерри.”

Джерри никогда не приходилось сталкиваться с чем-то трудным. Казалось, все в нем говорило об этом, когда он сидел с задумчивой сигаретой в руке, задумчиво подняв рыжеватую голову. Он видел в Аликс яркий предмет, который ему, естественно, был нужен, и теперь ему было показано, что, какой бы яркой она ни была, вокруг нее лежит тьма. Джайлсу было очевидно, что он отвернулся от мысли о темноте, когда он сказал: “Разве она не самое прекрасное создание, которое ты когда-либо видел?”

- Знаешь, - признался Джайлс, удивленный сменой темы, но готовый последовать за ней, - я никогда особо не задумывался о внешности Аликс. Я не думаю, что так бывает, когда знаешь кого-то с детства. Я думаю, она прелестна. Мне нравится все, что означает ее лицо, и чем больше я узнаю Аликс, тем больше оно становится значимым.”

- Это” Ника", - сказал Джерри, глядя на огонь. -Она на носу греческого корабля, летящего над винно-темным морем. Вы видели, как она танцует—в этом белом с хрусталем платье, с серебром вокруг головы,—это похоже на ритм Шелли "Гимн Пана". Когда я смотрю, как она танцует, я жажду танцевать с ней; когда я танцую с ней, я жажду смотреть на нее. Странно, не правда ли, что человек никогда не может насытиться сразу. У нее, знаете ли, необыкновенно холодные глаза, - сказал Джерри, полностью перейдя к своей теме. - Даже когда танцуешь с ней и смотришь в них сверху вниз,—она так счастлива, она улыбается тебе,—а между тем они холодны, голубы, глубоки, как горные озера.”

“И все же ей не холодно, - сказал Джайлс. Он видел Аликс, когда Джерри говорил о ее глазах, не танцующих, не улыбающихся, но выглядящих так, как она выглядела в то утро, когда сказала: “Теперь, если другие вещи подведут ее, она, по крайней мере, будет знать, что на меня можно положиться.” С этими словами она подошла к матери и взяла ее за руку. Нежность, страстная, обволакивающая, трепетала под тихими словами. Как права была мадам Вервье, полагая, что всегда может рассчитывать на Аликс ... А Джерри видел только, как она танцует.

Но он сам хотел, чтобы Аликс танцевала. Он хотел, чтобы она вышла замуж за Джерри. Он верил, что это все еще возможно, если Джерри будет достаточно хорош. —Если ты будешь держаться,—сказал он, и Джерри не счел это неуместным, - я уверен, что твоя мать поддержит тебя, и если она поддержит тебя, все встанет на свои места, и вы с Аликс сможете продолжать танцевать. Так что держись. Заслужить ее. Я уже стою рядом с тобой, как ты знаешь, - Он улыбнулся Джерри, такому молодому, такому хрупкому, но такому очаровательному и здоровому. Если у Джерри хватит сил держаться, он унесет Аликс далеко. Философы не могли иметь ничего общего с танцующими белыми и серебряными "найками". “Видишь ли, я заслужил ее, - повторил он.

- Ты хочешь сказать, что не поедешь завтра?” - спросил Джерри, глядя на хозяина, покорный любому предложению. - Я бы предпочел, чтобы все было улажено сразу. И у меня такое чувство, что если бы я мог связаться с Аликс там, с ее матерью, чтобы помочь мне, я бы все уладил.”

- Я уверена, что вы не станете. И ничто так не расстроит твою собственную мать. Ты получишь все с Аликс и со своей матерью, если покажешь им, что можешь подождать. Пиши Аликс, конечно, пиши постоянно. Расскажи ей обо всем: о своих чувствах и о том, что ты думаешь о ее глазах.—Вы оба любите одно и то же: верховую езду, прогулки на свежем воздухе, костюмированные балы и "Гимн пана". Видите ли, Джерри, вам приходится отстаивать нашу английскую концепцию любви. Вы должны преодолеть условности, вы должны сломить родительские угрызения совести. Ты должен показать Аликс свою любовь так сильно, чтобы убедить ее, что романтика-это здравый смысл. Видите ли, я хочу, чтобы вы завоевали ее не только для себя, но и для Англии,-

глаза Джерри смотрели на него, пока он говорил, и несколько мгновений они были полны светлого созерцания, как будто он впервые смотрел на Джайлса более внимательно, чем на газовый камин и каминную полку. “Вы знаете, если позволите так выразиться, я действительно считаю вас очень замечательным человеком, - заметил он.

“Я? Почему?” - спросил Джайлс, довольно грустно улыбаясь.

“Ну,—Джерри продолжал смотреть на него, но он снова покраснел,—так сильно заботиться о девушке, в которую ты сам не влюблен. Все делал для нее. Я много слышал о вас, можете быть уверены. Аликс думает о тебе больше, чем о ком-либо на свете. -

Джайлс тоже покраснел. “Правда?” спросил он. Они вдруг стали двумя мальчиками вместе, и когда они заговорили о любви и об Аликс, их слова, обращенные к Джайлзу, казалось, вырвали ее далеко из детства и поставили ее, женщину, между ними

.

"я знаю. Вот это-то и замечательно, - сказал Джерри, застенчиво улыбаясь.

- Видите ли, - Джайлз поймал себя на том, что предлагает, как бы оправдываясь, - можно любить кого-то другого; это ведь помешает, не так ли? И вы можете безмерно заботиться о ком-то, не будучи в него влюблены.

Когда она-Аликс? Не могу себе этого представить, - Джерри слегка нервно улыбнулся. - Если только, как ты предполагаешь, не найдется кто-то еще, и тогда у меня не будет времени так сильно заботиться о другой девушке.”

Бесхитростный анализ Джерри, несомненно, имел свою силу; Джайлс не знал, что ему сказать. “Даже если бы и был, это не принесло бы мне никакой пользы, - предположил он. - Аликс никогда бы

не подумала обо мне.” Джерри расхохотался,

встал, подошел к каминной полке, поднял и осмотрел одного из ужасных фарфоровых зверьков.

- Англия получит ее гораздо более удовлетворительным для Аликс способом, чем если бы я был в бегах, - сказал Джайлс.

- И ты действительно думаешь, что это может ее достать; ты действительно думаешь, что я справлюсь, - пробормотал Джерри, все еще рассматривая фарфоровую корову. Джерри больше, чем когда-либо, полагался на него, потому что считал его таким замечательным. Для него было бы сравнительно легко перепрыгнуть через барьеры и убежать к возлюбленной. Ждать, держаться - это совсем другое дело, и Джайлз почувствовал, как его охватывает страх. Нехорошо было Джерри думать, что кто-то еще может за него зацепиться.

“Ты не справишься, если не сможешь рассчитывать на себя, - сообщил он ему. - Тебе больше не на кого рассчитывать. Аликс против тебя, и твоя мать против тебя. Жениться на Аликс будет нелегко. О ней нужно думать не только как о танцующей Нике. И как дочь мадам

Вервье тоже". И как француз, - пробормотал Джерри, опуская корову, чтобы взять на руки кошку. —Ты же знаешь, она сказала—забавная малышка, - что дети должны быть католиками. Не то чтобы мне было не все равно, только это как—то все усложняет.”

- Конечно, имеет. У Аликс есть все возражения. Ничего не может быть труднее,—довольно сурово заверил его Джайлс,

—и как английский любовник я должен преодолеть их; показать ей, что я могу увезти ее, несмотря на них-несмотря на нее-что? Как бы вам понравилось, если бы ваши дети стали католиками?” - мрачно осведомился Джерри.

Долго размышлять Джайлзу не пришлось. - Мне бы это совсем не понравилось. Это одна из вещей, с которыми я бы смирился, если бы был влюблен в Аликс, а она в меня.”

“Знаешь, я почти хотел бы, чтобы ты была такой, - сказал Джерри, и его голос прозвучал из внезапно сгустившейся тьмы.

Джайлс помолчал. “Значит ли это, что вы от нее отказались?

“Нет, я ее не бросил, - Джерри посмотрел на фарфоровую кошку. - Я постараюсь соответствовать роли английского любовника. Просто, - сказал Джерри, - я вижу, в чем тут трудность.”

===========