Сказка о жгучей красавице 2

      Старушка никому не отказывала в помощи. Печь топилась не переставая, в медной ступке перетирались травы, коробочки и мешочки с лекарственными сборами быстро пустели.
     Прощаясь, исцелённые низко кланялись лекаркам, и, чем могли, старались отблагодарить обеих. Кто дров наколет, кто воды натаскает, кто масло собьёт, кто принесёт мешочек муки или связку рыбы, дюжину свежих яиц или крынку сметаны.
     Старушка никогда не отказывалась от помощи, но и ни о чём не просила.
- Дело наше лекарственное богоугодное, за такое деньги брать – грех великий! – учила она внучку Веру. – Что дают – возьми, но сама не проси!
      Так прошла осень. Однажды, по первому санному пути, к избушке подъехал крытый возок, запряжённый тройкой великолепных коней. Впереди на санях ехал мужик из соседней деревни. Осенью знахарка вылечила его сломанную ногу и теперь он частенько наведывался к ним, интересуясь, не нужно ли что-нибудь.
      Он проворно взбежал на крыльцо и постучал в дверь.
- Бабушка Серафима, открой!
      Из двери выбежала Вера в тёплой шали.
- Что случилось, дядька Василий?
- Принимай больного, красавица. Издалека к вам едут. Какой-то важный господин из самого Петербурга!
- Да что ты говоришь? – всплеснула руками девушка. – Сейчас пособлю.
     Но из повозки уже вылезал высокий седой военный в поношенном мундире и овчинном полушубке. Кучер и дядька Василий поспешили ему на помощь. Втроём они осторожно вытащили из возка невысокого плотного человека в дорогой шинели и бережно понесли в дом.
    Там их уже ожидала знахарка. Больного уложили на широкую лавку, покрытую пёстрым ковриком и сняли теплую одежду.
- Выйдите отсюда! – непривычно строим голосом сказала старушка, обращаясь к мужчинам, указывая на дверь. Те, не споря, ушли. Но перед тем, как преступить порог, высокий военный кинул на больного тоскливый взгляд, будто заранее прощаясь с ним.
- Ничего-ничего, заранее не хорони! Поглядим ещё! – лекарка каким-то чутьём поняла его мысли.
    Дверь закрылась. Вера поспешила на помощь бабушке. Когда больного раздели, выяснилось, что это не больной, а раненый.
- Не иначе чудом доехал! – поразилась девушка, широко открытыми глазами разглядывая глубокие раны на груди, ноге и плече незнакомого. Они уже сильно воспалились и побагровели. Раненый тяжело дышал и просил пить.
- Ничего, милая, мы ещё повоюем, – утешила бабушка. – Давай-ка помогай.
       Лечение продолжалось долго, прошло больше месяца, прежде чем раненый пошёл на поправку.
       Крапиве в это время изрядно досталось. Ведь в половине снадобий, которыми лечили моряка, была и её доля. А зачастую лекарство и было когда-то её частью. Корни, листья, стебли – всё когда-то использовала Серафима, когда готовила свои сборы.
       Как выяснилось, военный этот был очень важным человеком. Высокий военный, состоявший при нём, пояснил, что это адмирал, командовавший целой флотилией.
    Моряка звали Ефимом Корнеевым и был он денщиком при адмирале.
- Уж в скольких боях и походах мы с ним побывали! В Антарктиду ходили, в Японии и Китае были, с англичанами и шведами сражались, пиратов разного рода били! Как заговоренный был, ни царапинки на нём не оставалось. А в последнем бою вот какая беда приключилась, еле живого доставили. Ты уж постарайся, бабушка Серафима, на ноги его превосходительство поставить. Очень уж он для Отечества нашего человек важный!
     В свободное от дежурств при адмирале время он с удовольствием помогал по дому, хозяйничал во дворе и в сарае, рассказывал о дальних странах.  Нрав у него был живой, беспокойный.
    Однажды  Ефим увидел, как Вера прядёт у окна какие-то нитки.
- Это что ж у тебя за пряжа, красавица? Никогда такой не видывал…
- Да ведь это же крапива, дяденька Ефим! – засмеялась девушка.
- Крапива?! – удивился матрос. – А на что же она годна? А лён разве не хорош? А шерсть чем плоха?
- Да все они хороши, – ответила знахарка. – Да только в крапиве особая сила есть. Она от дурного глаза оберегает, от нечистого защищает. Разложи крапиву на пол - мышей в доме не будет. А из крапивной ткани мы мешков, кулей, рукавиц нашьем. Крапива и от дождя убережёт. Полотно-то ровное, гладкое, прочное. А господина адмирала-то я чем вылечила? Ею, матушкой жгучей! В крапиве великая сила сокрыта!
- Да неужто так, бабушка? Вот ведь не знал! Ну, щи-то крапивные есть доводилось, а об остальном и не ведал. Да, век живи, век учись…
- Погоди, дай время, я тебе и адмиралу твоему из крапивного полотна обереги сделаю. Никто вас ни обхитрить не сможет, ни проклясть, ни сглазить.
- Интересно, а можно ли из того полотна паруса сшить? – задумчиво пробормотал матрос.
     По его просьбе Вера поделилась с ним большим куском холста. Ефим бережно принял ткань и начал проводить с ним какие-то испытания. По ветру пускал, в воде мочил, пытался мять, тянуть, тереть, верёвками перевязывал. И сновился всё удивлённо-радостней с каждым днём.
     Тем временем адмиралу стало намного лучше. Раны окончательно зажили, и сил у него с каждым днём прибавлялось. Он уже ходил по дому, внимательно наблюдал за работой знахарок. Когда Серафима лечила кого-то, старался не показываться, но внимательно при этом слушал и что-то записывал в толстой тетради.
     Уже наступила весна, когда адмирал окончательно встал на ноги. Один раз вечером после ужина он заговорил об отъезде.
- Спасибо тебе от всего сердца, бабушка Серафима, и тебе, Верочка, спасибо! – Бывалый моряк низко поклонился травницам. – Я вполне здоров, и мне пора на службу возвращаться. А вы примите от меня за доброту вашу немного денег.
     С этими словами он протянул старушке большую пачку купюр.
- Не гневайся, господин хороший... – чинно промолвила Серафима. – А только не возьму я денег твоих. Грех это великий – за лечение монеты брать! Да и на что они мне? Тратить нам их негде и незачем.
- Ну, тогда хоть в приданое возьми для внучки. Лишним ведь не будет.
- У неё и так есть богатое приданое. Доброта и знания дороже денег! Кто полюбит её за душу чистую и сердце доброе, за руки умелые, тому деньги не нужны будут.
Захотят – сами заработают. Деньги – это соблазн для души слабой, для сердца робкого!
      Адмирал задумался, а Ефим начал что-то говорить ему на ухо.
- Так и сделаем! – повеселевшим голосом сказал он денщику. – Да не скупись смотри.
- Как можно, ваше превосходительство?! Не извольте беспокоиться, всё будет в лучшем виде.
      На другой день Ефим уехал в город. Вернулся к  вечеру с нагруженной телегой и несколькими людьми.
- Разгружай, братцы, да смотрите, бережней! – распорядился он, входя на крыльцо. – Бабушка, принимай подарки да гостинцы для своего обиходу. Кур тебе мы породистых достали десяток да при них петух звонкий. Вот полушубки тёплые да валенки новые. Вот горшки тонкостенные и посуда расписная. Глянь, как жар горит! Вот для внучки твоей серьги да бусы коралловые – на свадьбу надеть. Вот самовар фигурный, вот мёду кадушка – первый в этом году. Вот вам шали пуховые тонкой работы да рукавички вышитые.
      Приговаривая так, он проворно раскладывал обновки по лавкам и кровати.
- Вот на этом, голубчик мой, спасибо! – от удовольствия старушка разулыбалась – Вот и славно. А я, как обещала, обереги приготовила. Носите их не снимая.
- Скажи, бабушка, а не дашь ли ты нам семян крапивных? – заговорил адмирал.
- Дать-то дам. Да на что вам семена эти сдались? Вот и Ефим у Веры крапивного полотна попросил.
- Да сдаётся мне, твоя Крапива не только на лекарства да снадобья сгодиться может. Уж больно полотно то удивительное. Пора этой жгучей красавице на широкую дорогу выходить, хватит ей в лесу прятаться!
       Крапива с интересом слушала людей и всё больше удивлялась: неужели она ещё на что-то годится? Недоверие пополам с радостным ожиданием всё больше и больше охватывало её. Теперь Крапива начинала гордиться собой.
     Через день адмирал с Ефимом уехали. Крапива ехала с ними, удивляясь открывающимся видам, жадно впитывая новые впечатления.
     Весна уже была в самом разгаре, весёлая, жаркая, полная звуков и запахов. Крапива чувствовала, что внутри её семян уже проклёвываются крохотные ростки. Её хотелось поскорей в тёплую мягкую землю, чтобы дать жизнь новым
росткам.
    И вот, наконец, мешок с семенами раскрыли. Крапива увидела большое поле, вспаханное и готовое к севу. Сильные мозолистые руки матросов стали разбрасывать семена по чёрной тёплой земле.
- Расти, матушка-Крапива, на радость себе, на пользу Отечеству! – приговаривали они.
      И жгучая красавица не заставила себя долго ждать. Вскоре зелёные ростки уже поднимались на несколько сантиметров над землёй. Ведь впервые специально для неё люди пахали и боронили, поливали и удобряли землю – ну как же тут не вырасти?
      Через месяц на поле высокой зелёной стеной стояли молодые побеги. А ещё через две недели появились люди с косами в руках. Чтобы не обжечься, они надели плотные фартуки и рукавицы, а на головах у них были шапки с накидками, закрывающие плечи и лицо.
      Крапиву скосили и отправили на переработку. Длинные плотные стебли пропустили через специальное приспособление, очистили, перебрали. Получилось много-много длинных волокон. Затем за дело взялись пряхи, за ними – ткачи, и вот уже готово крапивное полотно. Но и на этом дело не закончилось.
       Полотно начали кроить и шить из него какие-то странные вещи. Какие-то получились прямыми и большими, другие косыми и маленькими.
- Что же это такое? – удивлялась Крапива. – Для чего всё это сделали? Как интересно!
     И вот готовые куски сложили на телеги и повезли в порт. Крапива увидела перед собой огромное серое море, много торопливо бегающих людей и строящиеся корабли. Телеги подъехали к самому большому из них.
Босоногие матросы бережно перенесли груз на корабль и стали поднимать его на огромные мачты, привязывать тонкими и толстыми верёвками к деревянным палкам и брёвнам. Наконец-то Крапива догадалась, что она стала Парусами для нового корабля. Несомненно, это было очень ответственное и нужное дело! Теперь она сможет побывать в тех диковинных странах, о которых долгими зимними вечерами рассказывал Ефим
- Здравствуй, жгучая сестрица! – вдруг послышался чей-то красивый звучный голос. – Добро пожаловать в нашу дружную компанию! Заждались мы тебя. Ну, теперь-то мы все в сборе.
- Вы кто? – спросила бывшая Крапива.
- Не узнала меня? – с мягкой укоризной спросил голос.
- Да уж где ей узнать-то нас? - наперебой заговорили тихие и громкие, мягкие и твёрдые голоса и голоски. – Она ведь в лесу росла, море в первый раз увидела, ничего не знает  не ведает. Давай знакомиться, сестрица!
- Ну что ж, тогда по старшинству... – снова проговорил первый голос.
- По старшинству так по старшинству! – заговорил корабельный Корпус. Голос у него был сильный и глубокий, как у ветра. – Я Дуб, в Муромских бескрайних лесах вырос. Полсотни лет мне было, когда срубили. Теперь основой всему кораблю стал.
- А мы Сосны архангельские корабельные, – отозвались стройные красавицы-Мачты. – В бору заповедном на ласковом солнышке выросли у моря Белого холодного.
- Мы Пушки чугунные да стальные, скорострельные. От пиратов морских защита. На Урал-камне медной да железной рудой родились, в печи-мартене переплавились, полезными судовыми Орудиями стали. – прозвенели металлические голоса. -  А вот и наши младшие братцы – судовой Колокол-рында да Якоря крепкие.
- Ну, а я, сестрица, Лён-долгунец. На Рязанской земле вырос, руками добрыми женскими спряден, на ткацком станке соткан. Новыми матросскими Рубахами на корабль доставлен. Буду матросам русским защитой от солнца жаркого в далёких странах, в дальних походах.
- Так и я неплоха! – этот голос шелестел листвой молодых берёз. – Будем знакомы, сестрица Крапива, я – Конопля. На Орловской земле выращена, на заводе в Канаты сплетена. Все канаты и верёвки, что ты здесь видишь – из меня сделаны.
 - Вот в какую хорошую компанию я попала! – обрадовалась Крапива. – Ну что же, вместе веселее. Будем служить нашей милой Родине на морях холодных и тёплых, близких и дальних, в боях и экспедициях. Уж я вас, братцы и сестрицы, не подведу!
     Так и стали они единым Кораблём и вскоре отправились по белому свету в страны заморские, в экспедиции дальние трудные.
      А в каких странах-городах они побывали и как службу морскую несли, об этом в другой сказке сказывается.