Люба-Любанька. 5

Гена сказал, что сестре позвонит, пригласит её и племянницу,-
   -Тоже двое, выходит.
Мой начальник дал Гене ценный совет,-
   -Сейчас не звоните, перед свадьбой позвоните, пригласите. Что им собраться? В крайнем случае, сам за ними съезжу, привезу.
 Он очень обрадовался нашему браку, прямо из кожи лез, чтобы нас соединить. Я ещё подумала,
   -Вот, сват-то, мой землячок!
 Подали мы документы в Загс, видя наши преклонные года, не стали нас мучить ожиданием и проверкой чувств, назначили регистрацию через две недели. Кафе заказали, я причёску-маникюр сделала, Гену тоже подстригли, побрили. Он даже помолодел чуть-чуть. Приехал начальник на своём лимузине и с шикарными букетами роз, повёз нас в ЗАГС.
 Моя подруга не смогла приехать, вывихнула ногу, сидела дома, сын, как всегда, был вне зоны доступа.
 Сестра Генина, узнав о матримониальных планах брата, разбушевалась и грозила его выселить из квартиры вместе со мной, аферисткой, охочей до чужих московских метров. Начальник за ними не поехал, а самим им выбираться,  да без Гены, никак.


   Расписали нас в торжественной и доброжелательной обстановке. Женщина-регистратор сказала тёплую прочувственную речь, что «любви все возрасты покорны» и она в нашем лице приветствует новую ячейку общества, которая явит собой пример для молодых  и послужит улучшению демографии в стране. На наше бракосочетание набежало много пар, нас проводили под звуки марша Мендельсона громкими аплодисментами, подарили цветы. Отпраздновали мы  нашу свадьбу на Арбате в небольшом итальянском ресторанчике. Банкет оплатил шеф, он же нас и отвёз домой, а там нас ждал «горячий приём» в виде Гениной сестры. Они вернулись с дачи и держали оборону, стараясь не допустить меня в их квартиру. Гена был обескуражен, а сестра оскорбляла меня и его с новой силой, грозила вызвать полицию и отправить меня на пятнадцать суток.
   Полицию вызвал мой начальник, и она, в лице участкового , появилась через пятнадцать минут. Быстро вникнув в суть скандала, и проверив наши паспорта, участковый сказал, -
   - Жена может находиться на площади мужа, даже если не прописана по этому адресу. А Вы, если будете громко употреблять нецензурные выражения, невзирая на находящихся рядом несовершеннолетних,-
он показал на детскую площадку, где дети и их родители заинтересованно наблюдали за происходящим скандалом,-
   -Будете привлечены к ответственности!
За сим и удалился. Гена прошёл в нашу комнату, меня не пустили. Его сестра грудью стояла в дверях, упёршись ногами и руками в порог и наличники. Что мне с ней драться что ли? Я ушла во двор, и пока она держала дверь, я влезла в окно, использовав урну, как ступеньку.
   Мы сидели тихо, с той стороны тоже ни звука. Я переоделась и решила выйти в на кухню. Племянница была на кухне, услышав, что я вошла, сжалась и пригнулась, постаралась стать незаметной. Она меня боялась!
   -Здравствуйте! Как Ваша тётя? Как себя чувствует? Может, врача вызвать?
Она посмотрела на меня как на инопланетянина,-
   -Лежит. Валидол сосёт. Ничего с ней не будет!
Последнюю фразу она сказала с такой горечью, я её даже пожалела.  Видно не только мне и Гене от его сестры плохо приходиться.


    Я готовила на всех, но ели мы порознь, Генина сестра сердилась на брата и меня, но, всё же, поднявшись с постели и остыв, она с изумлением, если не сказать с восторгом, осмотрела преобразившуюся квартиру.  Благодарности я от неё не ждала, но было приятно, когда я услышала, как она говорила моему мужу, что квартира такой красивой и чистой не была со времён её бабушки.

 
     Гена хотел прописать меня на свою жилплощадь. Для этого нужно было съездить в N-ск, сняться с учёта, я была зарегистрирована у подруги, ещё хотелось проведать родные могилки, мама всегда говорила, что на могилы нужно приходить три раза в год: на Пасху, летом, сорняки полоть и до Воздвиженья – листву убрать, к зиме подготовить. Хотелось мне увидеть и внука, он в этом году пошёл в первый класс, хотелось забрать свою библиотеку. Я попросила начальника отпустить меня на неделю в «свадебное путешествие» на Родину. Он был не против, но сам улетал куда-то по делам, а его помощник стал возмущаться, -
   -Я один не справлюсь! Найдите мне человека и разъезжайтесь куда хотите!
Делать нечего, а где искать? Я в Москве никого не знаю, работа с материальными ценностями связана, нужен человек порядочный, честный, которому доверять можно, который не подведёт.
   Выбора у меня не было, решила я к Гениной племяннице обратиться. Постучала вечером ей в дверь, дождалась приглашения, вошла и попросила,-
   -Наташа, я должна уехать на неделю, можете Вы меня на работе подменить? Работа не сложная, за день-два научитесь.
   Как заблестели её глаза, когда я ей о работе сказала.
   -А мне и деньги заплатят?
   -Конечно, за неделю.
   -Я согласна, только Вы тёте не говорите.
   -По рукам.
   На следующий день мы вместе вышли на работу, причём Наташа так ловко выскользнула из квартиры, что иллюзия её присутствия в ней сохранилась.


   Освоилась она быстро, хотя вздрагивала и сжималась от резких звуков, замирала, прислушиваясь, не идёт ли её грозная тётушка? Мы много разговаривали, вернее она мне рассказывала про их семью, про её, Наташину, несчастливую жизнь. Работа преобразила её, а благодарный слушатель в моём лице позволил выплеснуть накопившиеся  обиды и претензии.


   Тётушка их добрый ангел и злобный тиран в одном лице. Затиранила слабохарактерного брата, её, Наташу. Превратила её жизнь в ад, заставляет таскаться с собой на дачу, жить на её пенсию. Наташа пробовала устроиться на работу, не даёт. И манипулирует, манипулирует, словно они куклы какие-то. Братец из-под её опеки вырвался, она ему этого простить не может. Насаждает свои порядки, ни с кем не считается. Её брат, который мне так не понравился, игрок, катала. Ездит и в поездах в карты играет. Когда выигрывает, спускает всё на курортах, ни в чём себе не отказывает, проигрывает – возвращается домой на шею к дяде и тёте, тогда их скудный рацион делается ещё скуднее,-
   -Живём как выживальщики. Надоело, сидеть без работы, без общения, надоело возиться в грядках, надоел брат-нахлебник, всё осточертело.
   Что на это сказать? В каждом дому –по кому, я с сыном не общаюсь – плохо, они роем живут – тоже плохо. Наверное, как-то нужно учиться считаться со всеми, даже с братцем-картёжником.


На следующий день я не узнала Наташу. Она надела спортивный костюм, кроссовки, изменила причёску, помолодела просто. В коридоре её застукала тётушка, вдруг вышедшая из своей комнаты,-
   -Ты куда это собралась?
   -Погулять!
   -Подожди, вместе пойдём. Мне в аптеку надо.
   -Я не могу ждать!
   -Ты чего задумала? Сознавайся!
Наташа посмотрела на меня, ища поддержки,-
   -Ольга Николаевна, я попросила Наташу мне на работе помочь, а лекарство, Вы напишите, мы  принесём.
   -Какая работа? Её с пособия снимут! Без денег останемся!
   -Всё равно снимут, а деньги, те, что платят, на них жить невозможно! Я выхожу на работу!
Больше дома сидеть не могу!
   Ольга Николаевна снова закатила истерику, стремясь обуздать Наташу и вернуть в стойло, но той словно шлея под хвост попала и она вылила на тётушку всё, кроме благодарности.


   Ольга Николаевна пошатнулась, я едва успела её подхватить. Пришлось вызывать скорую, слава Богу, обошлось без инфаркта! В больницу её не взяли, навыписывали лекарств, сказали, что сообщат в поликлинику. Когда давление нормализировалось, мы оставили с ней Гену, сбегали в аптеку, на работу опоздали, за что получили выговор от помощника начальника. Работать пришлось в авральном режиме, но мы справились. Пришли домой, я приготовила обед, накрыла стол на кухне, поставила на поднос еду и отправилась менять Гену, он извёлся весь от колких замечаний сестры, убежал, едва я зашла.