Волшебница

 Просто ужас. Я, Людмила Федоровна Зубкова, пунктуальная до тошноты, как  говорит моя подруга Марианна – опаздываю.
   
      На пешеходном переходе стоит толпа, я ныряю в неё и стараюсь протиснуться вперед, чтобы хоть на полшага-шаг быть ближе к дороге. Как только загорится зелёный, я первая пересеку её, пробегу площадь, ворвусь в метро… Короче – может быть, ещё успею.
      
     Прямо перед моим носом маячит старомодная голубенькая шляпка, из-под неё, по детски трогательно, топорщатся серебряные кудряшки. Светофор призывно подмигивает желтым глазом. На старт, внимание…
Обладательница голубой шляпки стоит, как вкопанная. Вокруг неё плотное кольцо таких же бегунов, как и я, не пробиться. Происходит какое-то неуловимое движение и толпа, сопя и толкаясь, вываливается на пешеходный переход. Только я бестолково мечусь за сухонькой спиной.
- Путается под ногами, - сержусь я на шляпку, - сидела бы дома…

     Я резко ныряю вбок, чтобы обойти досадное препятствие и опять вливаюсь в основную массу народу, преодолевающего последние метры проезжей части. Светофор развязно мигает, как продажная девка, машины просто рычат от нетерпения, готовые ежесекундно сорваться с места. Еще рывок и …
В толпе я не замечаю, что впереди тротуар и споткнувшись о бордюр, по инерции бегу несколько метров, пока не падаю на кучу слежавшегося, грязного снега. Пока сползаю с кучи, ощупываю разбитые колени и отряхиваю пальто,  у одной-единственной, открытой на вход двери метро, уже собралась другая толпа.
    
     Дрожа от пережитого волнения, я просто ввинчиваюсь в неё и, не реагируя  на язвительные замечания окружающих, через минуту оказываюсь почти у самой двери. Прямо передо мной, как наваждение, опять возникает хозяйка старомодной  шляпки. Не прибавив скорости ни на иоту, она неторопливо продвигается к вожделенному входу. 
- Настырная бабуся, - мелькает в разгоряченной голове, - но и мы не лыком шиты!

     Резким движением плеча я оттираю «шляпку» в сторону. Открыть тяжелую стеклянную дверь, удерживаемую изнутри мощным,  метрополитеновским сквозняком, задача не из легких, но я храбро вступаю с ней в единоборство. Дверь неохотно поддается и в просторном вестибюле метро начинает происходить ежедневное чудо  превращения меня из частицы толпы  в отдельную (человеческую) личность. Я  обретаю способность видеть и рассуждать.

     И замечаю, наконец, что «моя» старушка, невзирая на  натиск самых энергичных участников забега,  опять стоит у  двери. Мне становится жалко её, такую опрятную и неуместную здесь, среди этой гонки на скорость и выживание, что я как можно шире распахиваю дверь изнутри, чтобы дать возможность войти.
- Благодарю вас, - она с королевским достоинством кивает седой головой, проходя мимо.

     Мне  становится  нехорошо, словно я совершила постыдный поступок, и попросить прощения не смею.
- Вы просто фея среди этой слякоти и давки, - говорю ей вслед.
- Я не фея, я уже настоящая волшебница, - энергично возражает она.
- Раз так, - подхватываю шутку, - тогда немедленно исполняйте желания.
- Нет возражений. Чего изволите желать?
   
 Мы уже стоим на эскалаторе лицом к лицу и она, излучая доброжелательность, с легкой улыбкой смотрит на меня сверху вниз. Мне опять становится неловко за свой тон, за растерзанность внешнего вида, за  пережитое раздражение и я смущенно бормочу:
- Глупость какая-то… Извините меня, пожалуйста.
- Почему же глупость?  Я действительно самая настоящая волшебница и могу кое-что для вас сделать.
- Да нет у меня  никаких желаний, - уныло признаюсь я.
- Не может такого быть!  Подумайте хорошенько и вспомните.

Мне становится жалко себя. Дожили! Даже желаний нет! Я печально опускаю глаза вниз. На пальто проступают пятна от засыхающей грязи, ноют ушибленные колени. Грустно, шутить совсем не хочется, но волшебница требовательно и строго сверлит меня старческими, голубыми глазами и я  нехотя выдавливаю:
- Не падать, не сражаться с дверями, радоваться жизни…
- Прекрасно! Просто замечательно! Какие чудные желания! – искренне восторгается старушка, и я чувствую облегчение.

Я помогаю ей сойти с эскалатора и благодарно машу рукой.
- Погодите, - она удерживает меня за полу пальто, - а исполнение?
- Давайте, исполняйте, - великодушно разрешаю я.
- Так вот, - она заговорщицки оглядывается по сторонам, привстает на цыпочки, ближе к моему уху и торжественно произносит, как заклинание: - не торопитесь и дорога сама ляжет к вашим  ногам; не преодолевайте и двери сами распахнутся ; и будет вам радость!

…Я сижу в вагоне с закрытыми глазами и покачиваюсь в такт движению. В голове роятся мысли ни о чем, мелькают картинки как в немом кино. Прокручивается сегодняшнее утро: вот я несусь, расталкивая всех, падаю, ломлюсь в дверь… Стоп! Ай да старушка, ай да волшебница! Еле-еле семеня, она за то же время, проделала весь путь, что и я, не запятнав и не ранив себя. И двери-то перед ней – сами распахнулись!
Я чувствую, как внутри меня что-то шевелится и поднимается вверх, щекочется в горле как пузырьки шампанского и на лицо наползает улыбка.

Я не тороплюсь к выходу из метро. Сквозняк сам распахивает передо мной тяжелые двери. Не широко, но достаточно, чтобы я смогла пройти. И будет вам радость!
Меня распирает от счастья. 

Я  звоню своей подруге Марианне.
- Але, это я. Мань, ты знаешь, что двери раскрываются сами и от этого бывает радость? Знай! И еще: если встретишь старушку в голубой шляпке, не пробеги мимо. Это волшебница. Она…
- Люська, опять ты! Каждое утро одно и то же. Ты меня уже достала! Я еще сплю, ты можешь это наконец-то усвоить!

В трубке пиликает отбой. Опять не дослушала. Вокруг столько чудес, а  она  всё спит и ничего не знает…


(Из цикла "Я и Марианна")