Один день из взрослой жизни мышонка Пика

               
«…он шёл на Одессу, а вышел к Херсону – с похмелья матрос Железняк…» - послышалась заунылая утренняя песнь приближающегося к кухне слесаря Семёна (в далёком прошлом  матрос-черноморец) – главы одной из трёх семей, обитателей коммунальной квартиры №1, расположенной на первом этаже старенького трёхэтажного дома, считавшегося «шикарным новостроем» в тридцатые годы прошлого столетия.
Утро начиналось как обычно: с шаркающих по коридору шагов Семёна, держащего курс к «потайному оффшору», где лежала заботливо припрятанная с вечера в заначке бутылочка «жигулёвского».  Грохот падающего в коридоре велосипеда означал собой всеобщее просыпание жильцов кв. №1 и начало нового дня взрослой, самостоятельной жизни Пика, ютившегося под стареньким холодильником «Харьков» в дальнем, левом, углу общей кухни. Своих родителей он не помнил по причине их внезапного исчезновения после покупки и установки новеньких мышеловок обитателями квартиры. Два громких щелчка в ночи ознаменовали начало его сиротской жизни. Последующие два щелчка (ближе к утру), означали то, что двух его братьев он тоже больше не увидит и отныне будет единовластным хозяином всего подхолодильного пространства общественной кухни квартиры №1.
С первыми возмущёнными возгласами просыпающихся обитателей «аквариума» Семён, уже изъявший из «оффшора» живительную заначку, стремительно занял оборону, запершись в общем «нужнике».  Судя по гортанным звукам жадных глотков, доносящихся из общественного «нужника», матрос Железняк имел все шансы пройти и мимо Херсона.
Показавшаяся в дверном проёме, увешанная бигудями сонная голова Нюры, что-то пробурчав в адрес супруга Семёна и пожелав ему долгих лет жизни, исчезла за переборкой обшарпанной двери, которую Семён готовил к покраске уже 4-й год.             «... и бесплатно отряд поскакал на врага…» - смена репертуара Семёна означала, что в Херсоне матрос Железняк успешно вступил в кавалерийский полк популярного  в народе полководца Будённого и развивал успешное наступление на «белогвардейскую сволочь». Квартира №1 проснулась.
Пик с улыбкой через щель наблюдал, как из вновь отворившейся переборки осторожно выглянула голова Нюры.
Вчера крупные её габариты едва втиснулись в распахнутый настежь оконный проём кухни, вытеснив за пределы подоконника горшок с геранью, так не вовремя упавший на голову приготовившемуся к прыжку дворовому коту Федулу, лишив его завтрака зазевавшейся пташкой. Мощный трубный звуковой сигнал, исходящий от обезумевшей Нюры, означал, что Пик ею замечен и она возмущена самим фактом его существования.
После нескольких минут изучения обстановки на предмет обнаружения мелких грызунов за головой в коридоре появились и другие габариты Нюры с веником в руке, в положении – «к бою». Бой не состоялся.
К этому времени бой был окончен и у матроса Железняка, о чём свидетельствовал мирный храп, доносящийся из общественного «нужника». В результате многоголосого, получасового активного протеста остальных обитателей «аквариума», пританцовывающих возле задраенной переборки «нужника», сон Семёна был вероломно нарушен, а сам Семён был причислен к «сволочи», вероятно, недобитой революционным матросом Железняком. Дальнейшая, обыденная, кухонная суета Пика утомила своей малопривлекательностью, и он, подкрепившись долькой картофельной чипсы, решил, наконец, исследовать бескрайние лабиринты чулана, расположенного по-соседству.
Остаток дня он посвятил изучению на вкус и запах множества, новых для него, вещей, коих в чулане было великое множество. В огромной соломенной шляпе с надписью «Ялта», лежащей поверх кучи всего, им было проделано аккуратное отверстие. Внутри шляпы было тепло и уютно. Свернувшись клубочком, он славно зевнул, и мгновенно погрузился в свой первый, взрослый сон.