Дорога в Мосгосантракт. Глава 3

Вся процедура переезда заняла около десяти дней. Нина организовала все блестяще, продумала до мелочей. Вначале продали квартиру. Точнее, продавала ее Нина.
– Я освобожу тебя от всех забот и хлопот, – успокоила она отца. – Подпиши генеральную доверенность на мое имя – и ни о чем не беспокойся, отдыхай, набирайся сил.
Андрей Лукич подписал необходимые Нине документы. Ни к нотариусу, ни в БТИ он действительно не ходил. Но и денег от продажи квартиры не видел. А вот справку о здоровье Андрей Лукич вынужден был получать самостоятельно. И не в поликлинике МХАТа, а в своей районной по месту жительства. Просидев в длинной очереди около трех часов, он наконец попал в заветный кабинет участкового врача.
– На что жалуетесь? – спросил его полный, совершенно лысый доктор в больших роговых очках и с массивным золотым крестом на волосатой груди, видневшимся из-под ворота расстегнутой рубашки.
Андрей Лукич собирался было пожаловаться на бессонницу, боли в пояснице и сухой кашель по ночам, но доктор даже не поднял головы и не взглянул на него, продолжая заполнять какие-то бумаги.
– Нет у меня жалоб, – сухо сказал Андрей Лукич. – Я в Дом ветеранов сцены документы собираю… Точнее, в Дом отдыха, вот и требуется справка о здоровье.
– Это хорошо, что жалоб нет. Это правильно, – врач быстро подписал справку и отдал ее Андрею Лукичу. – Будьте здоровы. Позовите следующего, – не поднимая головы, попросил он.
– И вам не хворать. До свидания, – в тон ему ответил Андрей Лукич и вышел из кабинета.
– Ну, слава богу, подписал, пронесло, – с облегчением выдохнула Нина, забирая у отца заветную бумажку. – Пойдем, пойдем отсюда быстрее, пока он не передумал, – говорила она, подталкивая Андрея Лукича в спину по направлению к выходу. – Ну, поздравляю, папа, осталось только справку от твоих театралов получить, но это уже формальность, завтра поедем. Как ты, не очень устал?
В Союз театральных деятелей они приехали загодя часам к восьми утра, но были далеко не первыми. В длинном коридоре на заранее расставленных стульях сидели старики и старухи – бывшие актеры и актрисы. Андрею Лукичу и Нине стульев не хватило, и они, прислонившись к пыльной стене, заняли очередь в нужный кабинет. Прием начинался с девяти часов утра. С приближением начала приема очередь все увеличивалась и росла с каждой минутой. Пожилые люди с каменными лицами стояли и сидели молча, не разговаривая друг стругом. Молчали и сопровождавшие их молодые люди, сосредоточенно глядя в пол. Лишь однажды это тягостное молчание было нарушено невесть откуда взявшейся уборщицей. Она вошла в коридор – высокая, полная, с закатанными по локоть рукавами мятой рубашки. На вид ей был лет сорок пять – пятьдесят. Поставив ведро с водой и швабру на пол, она по-хозяйски оглядела очередь – и сидевшие, и стоявшие кино- и театральные деятели как-то невольно съежились, замолчали и насторожились, втянув головы в плечи.
– Ну что, звезды, – громко сказала она, – небось все в Мосгосантракт податься желаете? Ясное дело. Все дороги туда и ведут. Ножки-то поднимите, уважаемые, небось не забыли еще, как на сцене скакали? Ишь, сколько вас сегодня детки ваши понагнали, а нам убирать. Руки уже отваливаются. – Она начала широко и деловито махать шваброй по полу, разбрызгивая по сторонам грязную воду.
– Почему пансионат называют Мосгосантрактом? – тихо спросил Андрей Лукич старушку интеллигентного вида со старомодным ридикюлем, в выцветшем платочке и с яркой помадой на синих губах.
– А вы не понимаете? – старушка повернула к нему бледное, словно маска, лицо. – Антракт и есть антракт. Короткий перерыв между двумя действиями. Первый акт – жизнь, второй – смерть. Первый закончился, второй еще не начался. Вот так, пока антракт, – горько вздохнув, она замолчала и уставилась на дверь кабинета, словно хотела увидеть, что ее ждет за ней.