Дорога в Мосгосантракт. Глава 12

Три дня пролетели. Первой в кабинет Игоря Владимировича, впрочем, как всегда, вошла Елизавета Петровна.
– Ну заходите, заходите! Здравствуйте, – приветствовал ее Игорь Владимирович. – Рассказывайте, что интересного накопали, послушаем, – шеф был явно в хорошем настроении. Сейчас он принимал коллег уже в своем рабочем кабинете – сидел за столом, вальяжно развалившись в кресле.
– Да уж есть кое-что интересное, – Елизавета Петровна присела к краю стола, достала микрофоны и блокнот. – Сейчас… – она начала перемотку записей. – Кстати, вы знаете, Игорь Владимирович, этот Михайловский такой … жук. Я и не ожидала, – затараторила она, видя благостное настроение начальника.
– Давайте, Елизавета Петровна, по существу. Воды не нужно, – перебил ее Игорь Владимирович. – Ближе к телу, так сказать.
– Ну да, извините. По делу, только факты, – Елизавета Петровна быстро сменила тон. – Во МХАТе опросила сто тридцать восемь человек. Михайловского вспомнили немногие – в основном рабочие сцены и одна костюмерша. Бжескую, конечно, помнят все. Но связь ее с Михайловским готовы подтвердить всего двое. Один из этих двоих звукач и одна билетерша, тоже, кстати, бывшая актриса, сейчас за штатом. Все подписали договора о намерении выступить в программе и подтвердить особое отношение наших героев. Запись моих бесед с ними вот, пожалуйста, – Елизавета Петровна кивнула на портативные микрофоны. – Картинку, звук проверила. Даже особого монтажа не потребуется. Договора в папке, – она хлопнула рукой по фирменной, с логотипом НТЛ, тоненькой рабочей папочке. – Вот, собственно, и все, Игорь Владимирович, – Елизавета Петровна испытующе посмотрела на шефа.
– Ну что ж, хорошо… Чего там, неплохо, – после некоторой паузы произнес Игорь Владимирович в раздумье. – Пленки оставьте у меня, я послушаю, посмотрю, а договора – в общий отдел. Все контакты и рабочие материалы до выхода передачи у вас, под вашу ответственность. Не смею задерживать, до свидания, Елизавета Петровна.
– До свидания, Игорь Владимирович, – сухо ответила она и, поджав губы, вышла из кабинета.
Следующим зашел Василий Васильевич. Не дожидаясь приглашения и небрежно кивнув начальнику, он опустился в кресло напротив.
– Разрешите доложить? – коротко спросил он, доставая из портфеля такую же тоненькую папочку с логотипом компании.
– Прошу, – кивнул Игорь Владимирович. Он уже начал понимать, что «ВасВас» накопал что-то важное. Уж больно свободно и независимо тот держится. – Слушаю вас внимательно, Василий Васильевич.
– В Теплом Стане живет некая Ангелина Владимировна Дробышева, – деловито и спокойно начал Василий Васильевич. – Она многие годы работала парикмахершей во МХАТе. Обслуживала только звезд в их личных грим-­уборных. Была в очень близких отношениях с Бжеской. Бжеская даже после ухода из МХАТа приезжала к ней каждые две недели делать прическу. Так вот эта Дробышева предъявила мне – что бы вы думали? – письмецо от Бжеской, которое она получила аж в 1973 году из Ялты. В этот год там, на даче МХАТа, отдыхала Бжеская со всей труппой, ну, и наш фигурант Михайловский, конечно, тоже. Очень любопытное письмо, доложу я вам. Очень, – Василий Васильевич оторвался от записей в своем блокноте и интригующе посмотрел на шефа.
– Ну и чего там? В чем суть? Не тяните, Василий Васильевич, рассказывайте, – Игорь Владимирович в нетерпении застучал по столу карандашом. – Продолжайте.
– Ну что рассказывать… Вот, почитайте сами, – Василий Васильевич протянул ксерокопию письма. Игорь Владимирович почти вырвал письмо из его рук и с большим интересом погрузился в чтение. Несколько раз он наводил на бегущие строчки огромное увеличительное стекло с яркой подсветкой, чтобы лучше разобрать текст. Кое-что из прочитанного он подчеркнул красным карандашом. Закончив чтение письма, Игорь Владимирович в изумлении покачал головой и с уважением посмотрел на «ВасВаса».
– Ну вы молодец, конечно, письмо непростое, многое объясняет, – с некоторой долей зависти произнес он. – И что, она согласилась дать вам возможность сделать копию?
– Нет, конечно, – коротко ответил Василий Васильевич. – Сами понимаете, дело техники. Ловкость рук и никакого мошенничества.
– Да, понятно, – кивнул головой Игорь Владимирович. – Это что ж получается, Бжеская сама признается подруге… Так, где это? А, ну вот… «Провела три безумные недели с Андреем. Он замечательный. С ним легко и просто. Жаль. Увы, он должен возвращаться в Москву. Каюров собирается давать «Бесприданницу» в следующий четверг. Должна признаться тебе, Ангелина, по секрету, только смотри никому, у меня задержка уже несколько дней». Да, неплохо наша звезда отдохнула, – усмехнулся Игорь Владимирович. – Ну, тут вода, ерунда всякая про шмотки. – Он опять погрузился в чтение. – Так, где это? А, вот! «Не думаю, что Андрей как муж подходящая для меня партия. Да, красив, статен. Мужчина хоть куда. Но по сравнению с Полетаевым, увы, нищий. Он и себя-то прокормить с трудом может, а меня не потянет, конечно, да и я его не потяну. Вот так, Ангелина, всегда любим одних, спим с другими, замуж выходим за третьих». Игорь Владимирович наконец отложил письмо в сторону. – Да, мастерство и опыт, как говорится, не пропьешь. Молодец вы, Василий Васильевич, – уважительно сказал он и, приподнявшись из кресла, протянул «ВасВасу» руку. – Высший класс, коллега! Дробышева эта согласна принять участие в передаче?
– Да, согласна. Но письмо обсуждать категорически отказалась. Рассказать о Бжеской, Михайловском, театре – это пожалуйста. Про отношения их – нет, ни в какую. «Не будем трогать прошлое, говорит, опошлять великие имена не стану».
– Она подписала договор? – холодно спросил Игорь Владимирович.
– Обижаете, шеф, конечно подписала.
– Аванс получила?
– Конечно. Пенсия-то у нее копеечная. Перебивается с хлеба на воду. «Я, говорит, эти деньги тратить не буду, на похороны оставлю».
Они обменялись понимающими взглядами.
– Куда же она денется с подводной лодки? – ухмыльнулся Игорь Владимирович. – Расскажет все как миленькая. Ну что ж, можете идти, чего там, поработали вы хорошо.
Василий Васильевич продолжал сидеть, сосредоточенно листая свой блокнот, словно выискивая еще что-то важное.
– У вас ко мне какое-то дело? – через минуту спросил Игорь Владимирович.
– Я бы хотел просить вас, Игорь Владимирович, не знаю, удобно ли это, перевести меня в аналитический отдел. Я знаю, там должность заведующего вакантна.
– Поймите, Василий Васильевич, не все от меня зависит. Я хорошо понимаю, что вам в ваши годы высунув язык бегать по Москве, конечно, несолидно.
Василий Васильевич молча кивнул головой.
– Я вашу работу ценю, – продолжил Игорь Владимирович, – и при случае доложу о вас наверх, в «инстанцию». Давайте так: подождем выхода передачи. Нутром чувствую, свун будет неслабый. А это ведь денежки, – Игорь Владимирович сделал характерный жест большим и указательным пальцем. – Вот и будет повод просить у «Дяди» для вас должность заведующего аналитическим отделом.
– Спасибо, Игорь Владимирович, я в долгу не останусь. Если вам нужно проджинсить какого-нибудь клиента, всегда на меня можете положиться. В лучшем виде сделаю. Я готов.
– Хорошо, приму во внимание. Вернемся к этой теме позже. Но у вас что-то еще, по-моему?
– Дело в том, – после паузы произнес Василий Васильевич, – что Бжеская года за два-три до смерти, судя по всему, была в глубокой депрессии.
– И что из того? Какое отношение это к делу имеет?
– Прямого, пожалуй, отношения не имеет. Но я вам, как своему руководителю, должен доложить, – Василий Васильевич слегка запнулся и вновь стал перелистывать свой блокнот.
– Доложить что? – уже торопил его Игорь Владимирович.
– Есть еще одно письмо Бжеской. Очень личное. Написала она его, вероятно, недавно.
– Вот как? И что там интересного?
– Ну, это вам судить, интересное или нет. Мое дело – нарыть фактуру. На мой взгляд, скорее поучительное. Вот послушайте. Я прочту, если позволите?
Игорь Владимирович молча кивнул. Василий Васильевич наконец нашел нужную страницу и стал читать: «Дорогая Ангелина. Бесконечно благодарю тебя за неизменное внимание к моей такой неудачной судьбе. Я уже внутренне поставила точку на театре, моих отношениях с сыном и его семьей. О моей прошлой семейной жизни с Полетаевым тебе хорошо известно. Я не злюсь на него за загубленную молодость. Земля ему пухом…». Ну, здесь несущественно, можно пропустить. А, вот… «Я уже утратила веру и надежду. Времени на ожидание новых ролей у меня нет. Ботвинков дал мне почитать пьесу Уильямса «Стеклянный зверинец». Но героине там тридцать лет… Да, вот так, представляешь? Я, конечно, пьесу вернула. Я ненавижу театр. Не могу думать о нем без отвращения. Понимаю, поезд мой давно ушел, и я стараюсь с этим смириться. Меня даже на репетиции перестали приглашать. А на прогон «Человека с портфелем» пригласили за сорок минут до начала. Конечно, я не пошла. Вот так. Я сижу одна. Представляешь, совершенно одна в пустой квартире в центре Москвы. Телефон мой молчит. В довершение ко всему на меня обрушился еще один удар – погиб Антон. Он выскочил на дорогу и попал…». Ну, Антон – это ее пес, – пояснил Василий Васильевич. – Это можно пропустить… Так, дальше. «Прошу тебя, дорогая Ангелина, помоги мне продать квартиру и оформить документы в Московский дом ветеранов сцены. Краем уха я слышала, что там с недавних пор обитает Андрей. Было бы интересно с ним встретиться через пропасть лет». Каков сюжет, а?! Не правда ли?
Василий Васильевич закончил чтение и положил письмо на край стола.
– Это, конечно, интересно, – после минутного молчания произнес Игорь Владимирович. – Прямо «сопли с медом». Но неформат. Каким боком мы это в передачу вставим? Свун где? Нету. Увы, Василий Васильевич, но это пустышка. Зря вы его раздобыли.
– Это письмо я не добывал.
– А как оно у вас очутилось? – удивленно вскинул брови Игорь Владимирович.
– Дробышева сама его мне дала. Более того, попросила опубликовать. Довести, так сказать, до сведения театральной и культурной общественности. Великая актриса – и полное одиночество. Ну что ж, раз письмо интереса для передачи не представляет, я его заберу, – Василий Васильевич аккуратно сложил листы и положил их во внутренний карман пиджака.
Они еще несколько минут поговорили об общих знакомых, кадровых назначениях, перестановках сетки вещания, посплетничали о звездах НТВ и ОРТ, и Василий Васильевич с некоторой надеждой на продвижение по службе наконец покинул кабинет начальника.