Дорога в Мосгосантракт. Глава 13

Куда как сложнее складывалась командировка Никиты Санникова. Сначала ему пришлось плестись в служебном стареньком «рено» сто двадцать километров по разбитым подмосковным дорогам. На дворе стояла глубокая осень, кондиционер в машине не работал. Вконец окоченевшим и голодным, препираясь с оператором и по совместительству водителем Сергеем, они прибыли наконец в Московский государственный дом ветеранов сцены.
– Ну, слава богу, добрались, – сказал Никита, вылезая из машины и разминая затекшие ноги. – Серега, обожди! – крикнул он оператору. – Основную камеру пока не вытаскивай, только людей напугаем. Возьми барсик с видеонаблюдением и хорошей разрешимостью. И микрофоны проверить не забудь.
Взяв скрытые камеры и сверхчувствительные сенсоры, они не спеша направились в администрацию Дома ветеранов. Около получаса Никита вяло препирался с милейшим Александром Васильевичем. Директор неожиданно занял твердую принципиальную позицию.
– Вы, господа, нарушаете неприкосновенность частного пространства, гарантированного постояльцам нашим законодательством. Не знаю… Не знаю… Не уверен, могу ли я позволить вам осуществлять съемку, – при этом Александр Васильевич задумчиво качал головой, изображая глубокое сомнение.
– Позвольте, уважаемый господин директор, у вас ведь на вывеске пансионата написано «Московский государственный…», понимаете, государственный дом, не частный, а государственный, – спокойно возражал Никита.
Через час ему все же надоела дискуссия с Александром Васильевичем, и он ловким движением положил заранее заготовленный конверт между стопками документов, лежащими на письменном столе директора. После этого Александр Васильевич смягчился, вошел в положение, пожелал коллегам творческих успехов и даже приказал секретарше Валечке проводить гостей и показать им все, что они пожелают. На этом довольные друг другом гости и хозяин расстались.
Дворец Трубецких глядел в парк, в широкую аллею. Дом был не очень высокий, но длинный, в виде подковы с круглыми колоннами по всему периметру и огромными окнами по всему фасаду первого этажа.
Войдя в огромный холл Дома ветеранов, Никита был поражен аристократической обстановкой и убранством. В начищенном до блеска дубовом паркете отражалась огромная хрустальная люстра. На стене напротив центрального входа висела большая картина кисти Цицианова, изображающая молодую цветущую женщину эпохи русского Серебряного века. Это была основательница и первая попечительница Дома для престарелых актеров Императорских театров графиня Лядова, в черном, атласном, под горло застегнутом платье. В углу холла стояли большие старинные часы с малиновым боем. На стенах между старинными канделябрами висели картины, вероятно копии, русских передвижников. На стенах слева и справа застыли огромные в позолоченных рамах уснувшие зеркала с вековой пылью, словно уставшие от столетних отображений. В смежной комнате Никита заметил пузатый комод и массивные горки в углу.
Серенькая старушка, невесть откуда взявшаяся, вышла им навстречу и вежливо, но настоятельно попросила Никиту и Сергея надеть бахилы и соблюдать тишину.
– А вы часом не к Михайловскому пожаловали? – поинтересовалась она у гостей. Но, не получив ответа, так же внезапно исчезла, как и появилась. Никита с Сергеем, надев бахилы, зашагали вверх по широкой мраморной лестнице и поднялись на второй этаж. Пройдя через анфиладу комнат с гипсовыми бюстами, огромными полупустыми книжными шкафами и большим роялем «СтейнВей», стоящим на небольшой импровизированной сценической площадке, они попали в длинный узкий коридор с красной, видавшей виды ковровой дорожкой. Слева и справа по коридору располагались комнаты с бронзовыми табличками «Народная артистка СССР Долгожанская И. А.» «Заслуженный артист РСФСР Петухов К. И». «Имена и регалии, как в театральных гримерках», – думал Никита, шагая по дорожке и читая имена обитающих здесь артистов. Они завернули за угол и попали, по-видимому, в пристройку к основному зданию. Красной дорожки в коридоре уже не было. Паркет сменил обычный деревянный пол. Доски были старыми и слегка поскрипывали под их ногами. Бронзовые таблички на дверях комнат тоже отсутствовали. Зато им встретился постоялец, невысокий пожилой мужчина в старом спортивном костюме, висевшем на нем как на вешалке, и в истоптанных тапочках. При виде гостей он вежливо посторонился, пропуская их.
– Здравствуйте, не подскажете, где нам найти актера Андрея Лукича Михайловского? – остановившись, спросил Никита.
– Третья дверь справа, – ответил мужчина, продолжая стоять, прислонившись спиной к стене. – А вы по какому такому делу, позвольте полюбопытствовать? – спросил он, внимательно и оценивающе глядя на гостей.
– Спасибо, товарищ, что подсказали. Мы, собственно, по личному делу, – сухо ответил Никита и быстро прошел вперед по коридору, не вдаваясь в подробности.
Найдя нужную дверь, он осторожно постучал и вместе с Сергеем вошел в большую светлую комнату с огромным шкафом при входе. Две старые металлические кровати стояли у стены возле окна. В центре комнаты располагался стол, покрытый яркой клеенчатой скатертью. На стенах от пола до потолка висели старые пожелтевшие от времени афиши и фотографии разных лет.
– Да-да, заходите. С кем имею честь? – спросил высокий сутуловатый мужчина, поспешно вставая из-за стола.
– Здравствуйте. Андрей Лукич? – спросил Никита, протягивая руку.
– Нет, Андрей Лукич вышел. Точнее, в гости пошел, – отвечал старик, подтягивая брюки и стараясь застегнуть пуговицы старомодного двубортного пиджака. Наконец ему удалось справиться с пуговицей, но он ошибся петлей, и пиджак нелепо повис на нем.
– Я его сейчас позову. Присаживайтесь, пожалуйста, – он указал на стулья и смахнул рукавом крошки со стола. – Может, вам магнитофон включить? Хотя вряд ли записи мои вам понравятся. Вы же люди молодые. Да. А вот телевизор у нас только в комнате отдыха, – пожаловался старик. – Уж который год обещают в номера поставить. Да где уж нам… Мы ведь не народные, не заслуженные – второежки мы. Ну да ладно, не буду жаловаться, что-то заболтался я. Сейчас, сейчас я Андрея найду, подождите немного, – он вышел из комнаты и аккуратно, плотно затворил за собой дверь.
– Ну что, Серега, выбирай ракурс, ставь барсетку с камерой. Света хватит на крупный план? – деловито скомандовал Никита, как только за стариком закрылась дверь. Он встал и широко раздвинул шторы. Свет хлынул на стены с давно выцветшими обоями, афишами и на с желтыми разводами потолок. Наконец открылась дверь и вошел Анд­рей Лукич. Одет он был в плотные брюки из джинсовой ткани и тонкую водолазку под горло.
– Михайловский, – коротко представился он. – С кем имею честь? – Андрей Лукич с интересом рассматривал молодых людей, переводя взгляд с одного на другого. Несмотря на свои годы, спину он держал прямо. Очевидно, «вкрученный винт» все еще работал. Его некогда пышная русая шевелюра заметно поредела, но волосы были аккуратно подстрижены, а седина добавляла благородства его все еще правильному худому лицу с крупным носом, хорошо очерченным ртом и небольшой родинкой на верхней губе.
– Да вы присаживайтесь, – Андрей Лукич кивнул на стулья, а сам присел на краешек кровати, стараясь не смять покрывало.
– Андрей Лукич, разрешите представиться. Меня зовут Никита. Я корреспондент телеканала НТЛ программы «Вы в курсе». А это мой оператор Сергей. Без вашего разрешения мы съемку, конечно, вести не можем. Вы не возражаете?
– Извините, но сейчас здесь я к съемке не готов. Боюсь, увы, уже не формат. А чем я обязан вашему визиту?
– Мы хотели бы, чтобы вы поделились своими воспоминаниями о Бжеской Елизавете Витольдовне с нашими телезрителями. Она, к сожалению, ушла от нас на этой неделе. Примите наши соболезнования.
Андрей Лукич молча едва заметно кивнул головой.
– Наш телеканал готовит большую передачу, посвященную памяти Бжеской, – продолжал Никита задушевным тоном. – Мы несколько раз приглашали ее к нам на канал, но, увы, не сложилось, опоздали. А сейчас вот, увы, собираем материалы, воспоминания людей, свидетелей ее блистательной творческой карьеры. И, конечно же, нам нужны факты о ее жизни и работе. Какой она была в быту? Вот об этом нам хотелось бы и поговорить с вами, услышать ваше мнение. И конечно, я надеюсь, вы согласитесь поделиться своими воспоминаниями о Елизавете Витольдовне в прямом эфире на нашем канале? Вот, собственно, и все, – закончил Никита свою краткую вступительную речь.
– Ну что ж. Рассказать о Елизавете Витольдовне я согласен, и принять участие в вашей передаче, пожалуй, смогу, – после некоторой паузы сказал Андрей Лукич. – Спрашивайте, я попробую вспомнить, хотя лет-то уж с той поры, когда мы служили во МХАТе, прошло немало. Да и актеры мы были разного уровня. Она – звезда первой величины, а я так, на вторых ролях.
– Ну, это вы, Андрей Лукич, не принижайте себя, – возразил Никита. – Я помню, как мама водила меня еще ребенком во МХАТ, и я видел вас в роли председателя райисполкома, кажется, в пьесе Арбузова «Нас где-то ждут».
– Да, была такая постановка. Охлопков ставил. Удивительно, что вы помните, – Андрей Лукич с интересом посмотрел на Никиту. – Кстати, Ильину там сыграла Бжеская, – оживляясь, добавил он. – Помните?
– Конечно.
Во МХАТе Никита никогда не был. Впрочем, как и в других театрах, но к интервью готовился тщательно, профессионально. Он уже почувствовал кураж, и его слегка понесло.
– Я, Андрей Лукич, помню вас и в другой пьесе Арбузова – «Таня», и в «Смерти Тарелкина» Сухова-Кобылина. У вас там, кажется, был маленький эпизод, но вы выходили вместе с Леоновым и Грибовым?
– Да, все так, – подтвердил Андрей Лукич. – А вы знаете, что однажды… э… не помню точно в каком году, то ли в 73-м, то ли в 75-м, случилась с Леоновым накладка, ну они там отмечали что-то с Гончаровым, и пришел он не в форме, так сказать. Да. И вот идет второй акт, момент кульминационный, а он только смотрит на меня и молчит. Глаза красные, губы трясутся. А я-то его роль наизусть знаю, столько прогонов было. Ну и вырулил я, мало-помалу вышли из положения. Он потом за кулисами обнял меня, расцеловал и зажигалку свою подарил мне на память.
– Очень интересно, Андрей Лукич, – сказал Никита. – Вот видите, какой вы замечательный человек, и актер большой. Во МХАТе вас все помнят, – снова соврал он. Лесть была несколько грубовата, и Михайловский слегка поморщился.
– Да ладно вам… Ну не я вас интересую, молодые люди. Что же вы хотите знать о Елизавете Витольдовне?
– Да меня, собственно, интересует, каким она была человеком? Как готовилась к ролям? Какие у нее были отношения с коллегами? – спросил Никита и сделал некоторое ударение на последнем слове. – Вам же доводилось вместе с ней не только на сцену выходить?
– Да, было дело. Но не очень часто. В «Человеке из Ломанчо» я играл пажа, ну, а она работала главную роль, конечно, работала… Дульсинея. И знаете что замечательно? Всегда играла по-разному, но всегда гениально.
– Ну а в личной жизни, вне театра, вы часто общались с Бжеской? – спросил Никита, невинно улыбаясь.
– Да нет, не часто, увы. Ничего интересного для вас припомнить не могу, – сухо ответил Андрей Лукич после минутного молчания. – Вам бы лучше с Олиньевой встретиться, или с той же Есиповой. Они с ней близко общались. И, кажется, живы еще.
– Ну, может быть у вас имеются какие-нибудь фотографии того времени, письма или иные документы? Интересно было бы взглянуть. Вот афиши, я вижу, у вас сохранились, – Никита кивнул на стену.
– Писем от Бжеской у меня нет, – сразу отрезал Анд­рей Лукич. – А фотографии, что ж, – как бы раздумывая, продолжил он, – фотографии имеются. – Он встал и открыл дверцу шкафа. Она жалобно скрипнула, и Андрей Лукич вынул большую картонную коробку из-под обуви и поставил ее на стол. – Вот, пожалуйста, можете посмотреть, коль вам интересно. А писем нет. В переписке мы не состояли.
Никита стал медленно одну за другой доставать старые черно-белые пожелтевшие фотографии с зазубренными краями. В основном на них был запечатлен сам Михайловский в самых разных ролях на репетициях и в театральных интерьерах.
– Ну вы были супер! – вполне искренне восхитился Никита, – красавец. А это ведь Бжеская, не так ли? – он передал Андрею Лукичу фото заключительного выхода актеров на сцену.
– Да, это она. Божественной красоты женщина была, – взглянув на фото, кивнул Андрей Лукич. – Тут она Ольга Ивановна в «Попрыгунье» Чехова.
Так, не спеша перебирая фотографии, они почти добрались до дна коробки, как вдруг Никита вытащил конверт плотной желтой бумаги. Андрей Лукич сделал неловкое движение, пытаясь забрать конверт из рук Никиты, но было уже поздно. Никита вынул фотографию в нежно-коричневых тонах, на которой была изображена Бжеская на руках Андрея Лукича. Он держал ее почти над головой, вытянув вперед руки, а она нежно обнимала его за шею. Дело происходило, по-видимому, на пляже, так как позади них на заднем плане виднелось море. Никита перевернул фото. «Андрею с любовью на долгую память» – было написано в углу вверху, и далее –  «Ялта, 1973 год, Лиза».
Возникла неловкая пауза. Затем Андрей Лукич взял из рук Никиты фотографию, несколько секунд рассматривал ее, а затем осторожно опустил конверт.
– Это я вам показывать не планировал, – сухо произнес он и встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
Никита и Серега молча переглянулись и тоже под­нялись.
– Мы не собираемся ничего пускать в работу без вашего разрешения, Андрей Лукич, – сказал Никита. – В вашу личную жизнь мы вмешиваться не намерены. Сценарий передачи мы вам вышлем заранее, детали и нюансы, конечно, обсудим. Не нам вас сценическому искусству учить, Андрей Лукич, – примирительным тоном завершил он. – Кстати, наш канал хорошие гонорары предлагает, – продолжил Никита, посмотрев на Сергея, и едва заметно кинул взгляд на барсетку, стоящую в углу на этажерке.
– Я подумаю, – сухо ответил Андрей Лукич. – Гонорар для актера – дело, конечно же, важное, но я свое уже отыграл. Подумаю, – повторил он.
– Ну что ж, подумайте, Андрей Лукич, подумайте, – стараясь придать теплоту своему голосу, сказал Никита. – Вот вам моя визитка, – он аккуратно положил на стол карточку. – Звоните в любое время. Очень рады будем видеть вас на нашей передаче. Для нас ведь главное сохранить память о великой актрисе. Это наш долг, и мы очень надеемся на вашу помощь.
– Спасибо, ребята. Хорошо, если это все так. А то ведь сейчас все за сенсациями гоняются, в постель и, извините, в трусы лезут, мошенники. А Елизавета Витольдовна была великой актрисой! – уже вдогонку им крикнул Андрей Лукич. – Помните об этом, – еще раз прокричал он и затворил за гостями дверь.
– За картинку отвечаешь? – спросил Никита Серегу, когда они вышли из здания. – Ракурс правильный был, я надеюсь? Успел запечатлеть?
– Обижаешь, начальник, сейчас в машину сядем, сам проверишь. Все чики-пуки. Да, фотку нормальную ты выудил. Дело ясное – трахалась она с этим челом вовсю. Жаль, раскрутить его пока не удалось. Видел, как уперся. Я не я и лошадь не моя. Только официальные отношения. Да кому нужны твои официальные отношения, старый черт!
– Главное, чтобы год был виден четко. Я запомнил дату на обратной стороне. Август, 73 год. Да, август… Август, – повторил Никита задумчиво. Они сели в машину и выехали за ворота пансионата.
Серега сосредоточенно вел машину, стараясь, по возможности, объезжать многочисленные ямы и рытвины на дороге. Никита продолжал молчать и о чем-то сосредоточенно думал. Затем он достал свой планшетник и начал лихорадочный поиск.
– Точно! Я так и знал! – воскликнул Никита через несколько минут копания в интернете. – Это уже интересно, очень интересно, – сказал он и хлопнул Сергея по плечу.
– Что тебе так интересно? – полюбопытствовал Серега. – Поделись.
– А то, друг мой, что сын у этой Бжеской родился в мае. В мае, понимаешь?
– Пока нет, – Серега пожал плечами.
– Ха! Ровно через девять месяцев после их романтического отпуска, а замуж Бжеская вышла в ноябре. Вот так, – он снова открыл страничку интернета. «За советского партийного и общественного деятеля Кирилла Романовича Полетаева» – процитировал он Википедию. Вот так! Соображаешь?
– Да, выхлоп может получиться солидным, – подумав, согласился Серега. – Молодец ты!
– Есть еще один интересный момент, – сказал Никита и снова погрузился в интернет-сайты. – Вот, нашел! – наконец победно произнес он. – Послушай, Бжеская владела пятью комнатами в высотке на Котельнической набережной, дачей на Николиной горе, еще одной квартирой в Староконюшенном переулке. Только одно это тянет на миллионов двести – двести пятьдесят. А ведь есть у нее, наверное, и счета в банках. Как ты думаешь?
– Думаю, имеются. И что из этого? – спросил Серега и повернул голову к Никите.
– На дорогу смотри, друг, сейчас объясню, – Никита немного помолчал и почесал затылок. – Наследство оформляется в нотариальной конторе по месту жительства – это медицинский факт. Так? Так, – ответил он сам на свой вопрос. – Значит, что надо делать?
– Ну не знаю.
– Правильно. А я знаю. Надо ехать в нотариальную контору на Котельнической и узнать, есть ли там завещание Бжеской. Кто готовится вступить в наследство. Если оно, конечно, имеет место быть. Кстати, нотариальная база, я думаю, по всей Москве общая.
– Ну, ты гений, Никита, – Сергей не удержался и снова уважительно посмотрел на товарища.
– Не отвлекайся, друг, – скромно ответил Никита и за­хлопнул планшетник.
Немного попетляв по московским улицам и переулкам, они наконец нашли Первую нотариальную контору Центрального округа города Москвы и с огромным трудом припарковали свой старенький «рено» в свободную щель на парковке.
– Вера Павловна, вы просто на мессенджер пришлите мне информацию, делов-то… – Никита опустил в карман куртки нотариуса сложенный пополам лист бумаги. Краем глаза Вера Павловна успела заметить внутри несколько стодолларовых купюр, и взгляд ее заметно потеплел.
– Ну ладно, ребята, – она в сомнении покачала головой и поправила безымянным пальцем с массивным кольцом дорогие очки. – Ну что с вами поделаешь? Конечно, отправлять вам фотографию со своего мессенджера я не буду. Вот, информация здесь, – она слегка коснулась холеными пальчиками лежавшей на столе большой коричневой папки. – В ней интересующие вас документы. Я выйду из кабинета, и у вас ровно две минуты. Ясно? Только две минуты, не больше, – повторила она, встала из-за стола, поправила прическу и, многозначительно взглянув на Никиту, вышла из кабинета. Что делать дальше, Никита хорошо знал.
– Вы мудрая женщина, – сказал он ей на прощание, когда ровно через две минуты Вера Павловна вновь вошла в кабинет. – Приятно с вами иметь дело. До свидания.
– Обращайтесь, всегда рада помочь хорошим людям, – Вера Павловна вновь элегантно поправила очки, сверкнув бриллиантом.
– Ну, кажется, все получилось. Посмотрим, посмотрим, – Никита плюхнулся на переднее сиденье. – Так, – он включил телефон. – Вот это номер! Ты не поверишь!
– Чего там? Рассказывай, гений, – с нетерпением спрашивал Серега, пытаясь заглянуть в телефон друга через его плечо.
– Бжеская половину своего имущества знаешь кому завещает? Ты не поверишь! Михайловскому! Вот это бомба. Шеф обалдеет. Ну, мы с тобой нарыли фактуру, друг. Поздравляю!
– А вторую половину кому? – деловито спросил Сергей.
– Тебе, конечно, – серьезно ответил Никита.
– Нет, ну правда?
– Внучке своей, Анастасии Полетаевой. Тоже не просто. Не сыну, нет – внучке. Сына, значит, бортанула. Ну, Серега, надо подумать, сколько бабла запросить. А? Как ты думаешь?
– Ну, ты накопал, тебе и решать, – Серега скромно пожал плечами.
– Решу. Сейчас главное – затащить этого Михайловского на передачу и по ходу открыть для него и зрителей один сюрприз за другим. Ну, а в конце, конечно, «сопли с медом». Согласен? – Серега молча кивнул головой.
Через час Никита уже сидел в кабинете Игоря Владимировича.
– Ну, чего там у тебя? – нетерпеливо спросил начальник. – Давай, докладай, – он сделал ударение на последний слог. – Я тебя еще вчера ждал. Никита посмотрел на шефа своими ясными голубыми глазами и тихим спокойным голосом подробно и толково доложил о собранном материале.
– И атрибуции все имеются? – после долгой паузы спросил Игорь Владимирович, вставая из-за стола и подходя к окну.
– Конечно, все, как учили.
– Да, интересное кино может получиться, – задумчиво произнес Игорь Владимирович. – Резонанс может быть такой, что и нам не поздоровится. Ну, ты, конечно, сработал супер. Материал добыл качественный, молодец! – Игорь Владимирович вернулся на свое место и в упор уставился на Никиту.
– Пойми, сам я единолично решение по этой фактуре принять не могу. Дать добро на передачу по этому материа­лу может только «Дядя», и то… – он в сомнении покачал головой. – Отважится ли, не знаю.
Никита продолжал сидеть молча и сосредоточенно следить за движением маятника больших напольных часов в кабинете шефа.
– Ладно, вот что. Во сколько ты оцениваешь свою работу и весь материал, что нарыл? Только давай без лишних фантазий, – подумав, спросил Игорь Владимирович. – Попробую протолкнуть фактуру в программу. Чем черт не шутит.
– Я жду ваших предложений, – скромно отвечал Никита.
– Ну… в пределах двадцати – двадцати пяти штук зелени тебя устроит?
– Двадцать пять устроит вполне.
– Ну, ладно. Попробуем. Я доложу в «инстанцию». Пойди погуляй минут пятнадцать – двадцать. Юля тебя найдет. Давай.
Не успел Никита даже зайти в туалет, как ему на мобильник позвонила Юля и пригласила в кабинет шефа.
– Игорь Владимирович ждет тебя с нетерпением, почти как я, – добавила она.
– Все согласовано, – торжественно сказал Игорь Владимирович, радостно потирая руки, когда Никита переступил порог его кабинета. – Пойдет в прямой эфир в прайм-тайм. Вот это тебе, – он подвинул к краю стола объемный пакет. Здесь двадцать пять штук. «Дядя» нам доверяет. Держи и радуйся. Доволен? Сразу весь гонорар.
– Да, доволен. Спасибо. Все по-чесноку, – Никита опустил тяжелый пакет во внутренний карман пиджака. «Интересно, сколько ты себе отжал?» – подумал он, улыбаясь и безмятежно глядя в глаза Игорю Владимировичу.
– Ну, можешь идти. А… Подожди. Чего там? Я забыл у тебя спросить. Вот, вспомнил! Сам-то этот Михайловский дал согласие на участие в передаче? Договор ты с ним подписал? Материал на ДНК он сдал? Я надеюсь, все ок?
Договор с Михайловским не был подписан. Добыв такой сенсационный материал, оседлав птицу удачи, Никита совершенно упустил из вида простую формальность – подписать с актеришкой пустую, казалось, ничего не значащую бумажку, обеспечив его приход на передачу. Никита уже было открыл рот, чтобы признать свою ошибку, пообещать тут же поехать в пансионат и довести дело до конца, но деньги, большие деньги, жгли карман его пиджака и приятно согревали сердце.
– Да, все ок, – уверенно произнес он и снова посмотрел своими яркими голубыми глазами в лицо Игорю Владимировичу.
– Ну хорошо, если так. Давай, иди, готовься к премьере.
Игорь Владимирович вытащил из стопки какой-то документ и погрузился в его изучение.

_______________

Барсик – сумочка, используемая для монтировки и маскировки скрытой камеры.
Вкрутить винт – держать спину прямо, не унывать, не падать духом (театр. жарг.).
Накладка – забыть текст (театр. жарг.).