Кукла Барби, очернившая память

      Екатерина Павловна, вспоминая себя ещё девочкой Катей, часто рассказывает о своей детской обиде, которая не прошла до сегодняшнего дня, когда ей уже за пятьдесят. В её памяти навсегда отложилось то обстоятельство, что у всех подружек были куклы Барби, а вот она могла о ней только мечтать. Подружкам очень завидовала. Случалось, что кто-то из них давал подержать своё бесценное сокровище. Но вскоре срабатывал заложенный природой частнособственнический инстинкт, напоминающий о себе в той или иной мере человеку на протяжении всей его жизни. Добрые подружки, ревниво следившие за действиями Кати с их собственностью, игрушку забирали.

     Барби и впрямь можно было бы считать вожделенным девчоночным достоянием. И привлекала она к себе её владелиц вовсе не внешней красотой – говорят, что если бы реальная женщина имела пропорции этой кyклы, то передвигаться она cмогла бы только на четырёх конечностях. Зудящее желание быть её обладательницей подстёгивал образ, отвечавший ребёночному, пока ещё подспудному, неосознанному и невысказанному стремлению избавиться от самых разных социальных зависимостей, в том числе от родительской опеки. А «урождённая» немка Бильд-Лилли, оказавшаяся в Америке и перенаречённая там как Барби, подавала пример социальной самостоятельности, социального энтузиазма, карьерного роста. Она была машинистом, доктором, астронавтом, позднее – даже германской канцлершей и кандидаткой в американские президентши.  Оказывалась «в истории женской эмансипации всегда на шаг впереди реальности», взрастив не одно поколение эмансипе, напишут специалисты кукольного дела.

     Отец Кати, теперь уже восьмидесятилетний старик, не мог взять в толк, почему мать не купила дочке эту игрушку. Сам он был в те времена погружён с головой в работу. Детским воспитанием в общем-то не занимался, не знал о жгучем желании дочери, удовлетворить которое было бы несложно, потому что семья не бедствовала.
 
     Помимо этого он не мог понять масштабность, присвоенную дочерью своей детской обиде. Возможно, потому, что сам он в детские годы, – в трудное и голодное послевоенное время, – был, как и все его сверстники, непритязателен в желаниях. Дома малышня тогда практически не играла. Для этого была улица. Помнил, что если у детей и были какие-то игрушки, то у мальчишек – самодельные деревянные автоматы и пистолеты, у девочек – тряпичные куклы.

     Но то были другие времена. Впрочем, это не имеет никакого значения. Психологи говорят, что детская обида независима от времени, обстоятельств, причин и её масштабности. Она всё равно остаётся обидой. И даже совсем мелочную из них дети могут пронести через всю свою жизнь. Но вот, ведь, одни из них таят обиды, не знающие у них прощения, помнят из своего прошлого только об огорчениях. Другие же – разыскивают бросивших их родителей-пропойц, а найдя, прощают им всё.
   
21 мая 2021 года