О дяде Мише, ангелах и советских пионерах
Однорукий фронтовик был, наверное, самой примечательной фигурой из всего взрослого населения небольшого переулка, затерянного посреди большого города. Местная детвора по примеру своих родителей называла старика дядей Мишей, а Оленькин дед – Балаболом. Но это не звучало насмешкой – наоборот, дед с удовольствием слушал его весёлые байки и восхищённо крутил головой: – Во даёт!
Часто эти истории были не для детских ушей, за что дяде Мише крепко доставалось от собственной жены.
Однажды в переулок пришли пионеры, человек пять. Оленьке они показались очень взрослыми, особенно один мальчик – это был довольно рослый подросток в очках. Судя по всему, он был у них за главного. Оленька сразу же бросила прыгалку и во все глаза разглядывала незнакомых ребят в красных галстуках и синих пилотках. Она перешла уже в третий класс и мечтала о том дне, когда тоже наденет красивую пионерскую форму. Пионеры прикрепляли к калиткам красные звёзды с надписью «Здесь живёт участник Великой Отечественной войны» и просили ветеранов поделиться своими воспоминаниями: – Нам для школьной стенгазеты нужно.
К Оленькиному огорчению, дед воспоминаниями делиться не стал: – Не мастак я, ребята, рассказывать, пусть лучше вот Михаил Семёнович, это по его части, – и показал на выглянувшего из ограды соседа.
– Для стенгазеты? Это пожалуйста, это я могу, – дядя Миша с готовностью подсел к деду на скамейку: – Пишите! – и, жестикулируя единственной рукой, будто оратор с трибуны, стал выдавать: – Советский народ четыре года шел дорогами тяжелой войны, чтобы спасти свою Родину и все человечество...
– Э-э... Михаил Семёнович, мы это сами напишем, – остановил его парень в очках, – Нам нужна какая-нибудь история или интересный случай. Мы, собственно, за этим и пришли.
Дядя Миша задумался, а потом его лицо озарилось радостной улыбкой: – Есть такой случай!
Памятуя о дяди Мишиных байках, Оленька слегка напряглась, а тот уже почесал как по писаному:
– Однажды батальон получил задачу атаковать опорный пункт фашистов. Однако вражеский пулемёт в дзоте обстреливал беспрерывно, не давая никакой возможности подняться. Тогда один из бойцов, прихватив гранаты, пополз в сторону дзота. Отчаянный парень был, я вам скажу...
В какой-то момент Оленька поняла, что дядя Миша рассказывает о подвиге Александра Матросова: – Да об этом же все знают!
Но тот уже строчил из воображаемого пулемёта: – Тра-та-та-та-та! Куда деваться? Гранат-то больше нет. Ну вот, паренёк и накрыл своим телом амбразуру. Погиб конечно, но погиб геройской смертью.
Пионеры деликатно помолчали и попросили рассказать другую историю: – Этот подвиг широко известен. Может, вы ещё что-нибудь вспомните?
– Не подходит, значит? Тогда вот другой случай, – дядя Миша устроился поудобнее, достал беломорину и прикурил, привычно щёлкнув зажигалкой.
– Зимой сорок второго года группа вражеских танков прорвалась в наш тыл. Был получен приказ: немедленно уничтожить врага...
Дальше он без зазрения совести стал пересказывать заметку, напечатанную недавно в Пионерской Правде. Оленька знала эту историю, им в классе вожатые читали на политинформации, там про танкистов было, как они немцев обманули. Конечно же пионеры тоже это читали, но с большим интересом слушали – очень уж потешно всё это рассказывалось.
– А наши ка-ак вдарили бронебойным! Огонь! Есть! Ещё снаряд!
Разыгрывался целый спектакль: – Ахтунг, ахтунг! – кричал дядя Миша в воображаемые лингафоны и в паническом ужасе бегал возле скамейки: – Откуда здесь русский танк? Почему разведка не доложила?
Оленька смеялась вместе со всеми, то и дело оглядываясь на ребят и проверяя их реакцию. Она-то давно знала об артистических способностях дяди Миши. Зрители просто загибались от смеха, а Оленькин дед даже смахивал слёзы: – Ну Балабол... Ну артист...
Пионеры тут же захотели услышать ещё что-нибудь.
– Только вы нам о себе расскажите, – попросили они, всё ещё посмеиваясь.
– Так о себе мне, ребятки, и вспомнить-то особо нечего, – сокрушённо вздохнул дядя Миша, опять усаживаясь рядом с дедом, – Меня через полгода войны подчистую списали по ранению. На фронте я шофёром был, возил на передовую продовольствие и боеприпасы.
– А как вас ранило?
– Ну как... В мою полуторку снаряд попал. Если бы боеприпасы вёз, то всё, кранты, от меня ничего б не осталось, а так — только этим вот и отделался, – дядя Миша показал на пустой рукав.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее, а мы в стенгазете напишем.
Лицо старика приняло загадочное выражение: – Я бы вам рассказал, но вы ведь всё равно не поверите...
Такое заявление только разожгло любопытство, и пионеры наперебой стали уверять, что обязательно поверят.
Вот тогда Оленька и услышала невероятную историю о двух ангелах.
– Очнулся я ночью на дне воронки, куда меня взрывом отшвырнуло, – начал свой рассказ дядя Миша, – Шевелиться ещё могу, а выползти на дорогу – никак. А что руку оторвало, это я даже и не понял сначала. Потом уже нащупал – нет руки, одни ошмётки. Понимаю, что не выбраться. Ну, думаю, если кровью не истеку, то обязательно замёрзну – аккурат заморозки стукнули. Бог его знает, сколько я в этой воронке провалялся. Смотрю, светло стало, вроде как день наступил. Пригляделся, а передо мной два ангела в белых одеяниях. Сами большие такие, гораздо выше любого человека будут. Ну вот с этот тополь, наверное, – дядя Миша показал на растущее рядом дерево, – Я сразу же понял, что это ангелы – они словно бы парили в воздухе, не касаясь земли, и шло от них такое сияние, что мне ночь белым днём показалась. Подумал, что всё, отхожу значит.
Пионеры ошеломлённо переглянулись, а дядя Миша затуманенно всматривался куда-то за крыши домов, словно припоминая, и лицо его было очень серьёзным. Оленька никогда его таким не видела, ей даже не по себе стало – прижалась к деду, а у самой мурашки по коже.
– Ну вот... Ангелы наклонились надо мной, лица у обоих, как на иконах, строгие такие, и как-то так они подняли меня и понесли. Высоко подняли... Так и летел с ними по воздуху, как птица. Я собственными глазами видел сверху раскуроченный грузовик, ближнюю деревушку, рощицу...
– Вам страшно было? – не выдержала одна из девочек.
– Ни боли, ни страха – ничего не испытывал. А потом они меня обратно на землю опустили и на обочину положили, неподалёку от медсанбата. Тут я опять отключился, а там уж меня санитары подобрали.
Ребята притихли, а тот, что главный, сказал: – На галлюцинации похоже. Такое бывает от потери крови.
– Я же говорил – не поверите. Никто не верит, даже вот он, – дядя Миша кивнул на деда. Тот сумрачно курил, согнувшись и уставившись под ноги. – Я уж и сам, иной раз, думаю: может и вправду мне это всё привиделось? Но кто-то же помог мне из глубокой воронки вылезти, да ещё до медсанбата добраться? Даже если это не ангелы были, а люди во плоти, то почему тогда в лазарет не отнесли, а оставили неподалёку? Главное, что никто не видел, как я там оказался. Сам я точно бы ни дойти, ни доползти не мог – от того места, где меня шарахнуло, версты три было, не меньше. И врач, который меня оперировал, подтвердил, что не мог. Мало того, что руки лишился, так ещё и осколков разного калибра с десяток. От телогрейки ничего не осталось, одни клочки. Нет, никак не мог. И что характерно, потом я ещё не раз попадал под обстрелы – немцы всё наступали и наступали. И госпиталь, и санитарный поезд постоянно бомбили, но каждый раз я чувствовал, что те два ангела продолжают меня охранять. Нет, видеть я их больше не видел, а именно чувствовал.
В бога я так и не стал верить, – напоследок сказал дядя Миша, – Но что-то такое всё-таки есть, чего мы не знаем. Зато жена моя... Раньше она церковь никогда не посещала, а когда война началась, стала ходить вместе с другими женщинами. В общем я думаю, что небесные силы услышали мою Марусю.
Оленька пошла вместе с ребятами, ей интересно было, к кому они ещё пойдут. Всю дорогу они спорили меж собой, и мальчик в очках доказывал: – Мы же советские пионеры! Как можно в такое верить, да ещё размещать в стенгазете? Давайте напишем, что Михаил Семёнович выжил, благодаря своему мужеству и сильной воле.
Дома Оленька спросила у деда: – А почему ты не веришь в дяди Мишиных ангелов?
Тот долго молчал, а потом вздохнул: – Да верю я, Олюшка, верю, на войне ещё и не такое бывало...
Давно уже нет того переулка, на этом месте теперь разбит сквер с красивыми фонарями, коваными скамейками и небольшим фонтаном. Оленька часто приходит сюда со своей внучкой и с улыбкой рассказывает о дедушке с бабушкой, о своём пионерском детстве и, конечно же, о дяде Мише и его ангелах.
На Конкурс - Лауреат 63 - http://proza.ru/2021/02/16/1486 Международного Фонда ВСМ
Свидетельство о публикации №221052100694