2. Предостережение Добби

Гарри удалось не вскрикнуть, но с трудом. У создания, сидевшего на кровати, были большие, как у летучей мыши, уши и зелёные глаза размером с теннисные мячики. Гарри моментально понял, что это создание и смотрело на него сегодня утром из-за живой изгороди.
Пока они смотрели друг на друга, из холла донёсся голос Дадли:
- Позвольте ваши пальто, мистер и миссис Мейсон!
Создание соскользнуло с кровати и поклонилось так низко, что коснулось коврика кончиком длинного тонкого носа. Гарри заметил, что на нём надето что-то вроде старой наволочки с прорезями для рук и ног.
- Э-э… здрасьте, - нервно сказал Гарри.
- Гарри Поттер! – сказало создание таким высоким голосом, что Гарри был уверен, что его слышно внизу. – Как давно Добби мечтал познакомиться с вами, сэр… Такая честь…
- С-спасибо, - сказал Гарри, проходя вдоль стены и садясь на стул рядом с Хедвиг, заснувшей в своей большой клетке. Он хотел спросить “Откуда вы взялись?”, но подумал, что это слишком грубо, поэтому задал другой вопрос:
- Кто вы?
- Добби, сэр. Просто Добби. Домашний эльф Добби, - сказало создание.
- Ой… правда? – спросил Гарри. – Э-э… не хочу быть грубым и всё такое, но… сейчас совсем не время для домашнего эльфа в моей спальне.
Из гостиной донёсся высокий, фальшивый смех тёти Петунии. Эльф повесил голову.
- Не то чтобы я вам не рад, - быстро сказал Гарри, - но… э-э… вы здесь по какой-то особой причине?
- О да, сэр, - серьёзно ответил Добби. – Добби пришёл сказать вам, сэр… это трудно, сэр… Добби не знает, с чего начать…
- Садитесь, - вежливо сказал Гарри, показав на кровать.
К его ужасу, эльф разрыдался — и очень шумно.
- С-сесть! – завопил он. - Никогда… никогда в жизни…
Гарри показалось, что голоса внизу стихли.
- Простите, - шепнул он, - у меня в мыслях не было обидеть вас или чего-либо в этом роде.
- Обидеть Добби! – взвыл эльф. – Ни один волшебник никогда не предлагал Добби сесть… как равному…
Гарри, пытаясь сказать «Тссс!» и в то же время выглядеть спокойно, усадил Добби, похожего на большую и очень уродливую куклу, на кровать, где тот сидел, икая. Наконец он взял себя в руки и уставился своими большими глазами на Гарри с выражением бесконечного обожания.
- Не так-то много приличных волшебников вы встретили в жизни, - сказал Гарри, пытаясь ободрить его.
Добби покачал головой, потом вдруг вскочил и начал яростно биться головой об окно, крича: “Плохой Добби! Плохой Добби!
- Не… что вы делаете? – прошипел Гарри, подскочив к окну и усадив Добби назад на кровать. Хедвиг проснулась с особо громким криком и дико забила крыльями по прутьям клетки.
- Добби должен был наказать себя, сэр, - сказал эльф, слегка кося глазами. – Добби чуть не сказал гадость о своей семье, сэр…
- О своей семье?
- О семье волшебников, которой Добби служит, сэр… Добби – домашний эльф, который обречён служить одному дому и одной семье вечно…
- Они знают, что вы здесь? – с любопытством спросил Гарри.
Добби содрогнулся.
- О нет, сэр, нет… Добби придётся наказать себя суровее некуда за то, что я пришёл к вам, сэр. За это Добби придётся зажать себе уши печной дверцей. Если бы они знали, сэр…
- Но разве они не заметят, что вы зажали себе уши печной дверцей?
- Добби сомневается в этом, сэр. Добби всегда приходится за что-нибудь наказывать себя, сэр. Они всегда заставляют меня делать это, сэр. Иногда напоминают, что надо наказывать себя побольше…
- Но почему вы не уйдёте? Не сбежите?
- Домашний эльф должен быть освобождён, сэр. А семья никогда не освободит Добби… Добби будет служить семье до самой смерти, сэр…
Гарри уставился на эльфа.
- А я-то думал, как плохо остаться здесь ещё на четыре недели, - сказал он. – Да Дурсли после этого почти образец человеколюбия. И никто не может помочь вам? И я не могу?
Почти тут же Гарри понял, что ему не надо было говорить это. Добби опять рассыпался в благодарственных воплях.
- Пожалуйста, - отчаянно зашептал Гарри, - пожалуйста, тихо. Если Дурсли услышат хоть слово, если узнают, что вы здесь…
- Гарри Поттер спрашивает, может ли он помочь Добби… Добби слышал о вашем величии, сэр, но о вашей доброте Добби никогда не знал…
Гарри почувствовал, что его лицо горит, и сказал:
- Всё, что вы слышали о моём величии – полная ерунда. Я даже не лучший среди сокурсников в Хогвартсе, вот Гермиона, она…
Но он тут же замолчал, потому что ему больно было вспоминать о Гермионе.
- Гарри Поттер не заносчив и скромен, - благоговейно сказал Добби, взволнованно глядя на Гарри. – Гарри Поттер не говорит о своей победе над Тем-Кого-Нельзя-Называть.
- Над Волдемортом? – спросил Гарри.
Добби зажал руками свои огромные уши и заныл:
- Ах, не говорите имя, сэр! Не говорите имя!
- Простите, - быстро сказал Гарри. – Я знаю, что многие не любят это. Мой друг Рон…
Он опять замолчал. Ему было больно думать и о Роне.
Добби поднял на Гарри глаза, широкие, как фары.
- Добби слышал, - хрипло сказал он, - что всего несколько недель назад Гарри Поттер встретился с Тёмным Лордом второй раз… что Гарри Поттер снова спасся.
Гарри кивнул, и в глазах Добби внезапно заблестели слёзы.
- Ах, сэр, - вздохнул он, отирая лицо краем грязной наволочки, которая была на нём. – Гарри Поттер храбр и решителен! Он уже преодолел столько опасностей! Но Добби пришёл защитить Гарри Поттера, предостеречь его, даже если потом ему придётся прижать себе уши печной дверцей… Гaрри Поттер не должен возвращаться в Хогвартс.
Воцарилась тишина, нарушаемая только звоном ножей и вилок на первом этаже и отдалёнными раскатами голоса дяди Вернона.
- Чт-то? – проговорил Гарри. – Но мне надо туда — учебный год начинается первого сентября. Это всё, ради чего я живу. Вы не знаете, как мне там нравится. Я не из этого мира. Я из вашего мира — я учусь в Хогвартсе.
- Нет, нет, нет, - протянул Добби, так тряся головой, что его уши захлопали. – Гарри Поттер должен остаться там, где он в безопасности. Он слишком велик, слишком добр, чтобы погибнуть. Если Гарри Поттер вернётся в Хогвартс, он окажется в смертельной опасности.
- Почему? – удивлённо спросил Гарри.
- В этом суть, Гарри Поттер. Суть в том, что в этом году в школе ведовства и колдовства Хогвартс произойдёт нечто самое ужасное, - прошептал Добби, весь дрожа. – Добби узнал об этом несколько месяцев назад, сэр. Гарри Поттер не должен подвергать себя опасности. Он слишком ценен, сэр!
- Да что ужасное? – спросил Гарри. – Кто всё это замышляет?
Добби издал странный щёлкающий звук и неистово забил головой о стену.
- Ну хорошо! – крикнул Гарри и схватил эльфа за руку, чтобы остановить его. – Вы не можете мне сказать. Понимаю. Но почему вы предупреждаете мeня? – Его осенила внезапная неприятная мысль. – Послушайте… это же не связано с Вол… простите… Вы-Знаете-С-Кем, так ведь? Просто покачайте или кивните головой, - быстро добавил он, потому что Добби опять приблизился головой к стене.
Добби медленно покачал головой.
- Нет… не с Тем-Кого-Нельзя-Называть, сэр.
Но глаза Добби расширились - похоже, он пытался на что-то намекнуть Гарри. Однако Гарри совсем растерялся.
- У него случайно нет брата?
Добби покачал головой, его глаза стали ещё шире.
- Ну так я даже не знаю, кто ещё может сделать что-то ужасное в Хогвартсе, - сказал Гарри. – То есть, там Дамблдор, с одной стороны… вы ведь знаете, кто такой Дамблдор?
Добби склонил голову.
- Альбус Дамблдор – величайший директор, который когда-либо возглавлял Хогвартс. Добби знает, сэр. Добби слышал, что по силе и могуществу Дамблдор достойный соперник Тому-Кого-Нельзя-Называть. Но сэр, - голос Добби понизился до поспешного шёпота, - есть силы, которые Дамблдор не… силы недостойного волшебника…
И пока Гарри не помешал ему, Добби соскочил с кровати, схватил настольную лампу Гарри и начал бить себя по голове с душераздирающими воплями.
Внизу внезапно воцарилась тишина. Через пару секунд Гарри с бешено бьющимся сердцем услышал шаги дяди Вернона в коридоре и его слова «Дадли, наверное, опять не выключил телевизор, маленький хулиган!»
- Быстро в шкаф! – прошипел Гарри, закрыв дверцу и вытянувшись на кровати как раз в тот момент, когда ручка двери повернулась.
- Какого… дьявола… ты… затеял? – процедил дядя Вернон сквозь зубы, приблизив своё лицо к лицу Гарри, как будто собираясь укусить его. – Ты только что испортил мне анекдот про японского гольфиста… Ещё хоть звук – и ты пожалеешь, что родился на свет, негодяй!
Он тяжело потопал из комнаты.
Гарри, дрожа, выпустил Добби из шкафа.
- Видите, каково мне здесь? – спросил он. – Поняли, почему мне надо назад в Хогвартс? Только там у меня… ну, я думаю, что у меня есть друзья.
- Друзья, которые не написали Гарри Поттеру ни строчки? – хитро спросил Добби.
- Я думал, что они просто… подождите-ка, - нахмурился Гарри. - Откуда вы знаете, что друзья мне не писали?
Добби шаркнул ногой.
- Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби сделал как лучше…
- Вы перехватили мои письма?
- Они у Добби с собой, сэр, - сказал эльф. Он отошёл подальше, чтобы Гарри его не достал и вынул изнутри наволочки толстую пачку конвертов. Гарри различил чёткий почерк Гермионы, неряшливые каракули Рона и даже писанину, которая пришла, видимо, от школьного лесничего Хагрида.
Добби бросил тревожный взгляд на Гарри.
- Гарри Поттер не должен злиться… Добби надеялся… Если Гарри Поттер решит, что друзья забыли о нём… Гарри Поттер может расхотеть вернуться в школу, сэр…
Гарри не слушал. Он пытался схватить письма, но Добби отскочил подальше.
- Гарри Поттер получит их, сэр, если даст Добби слово, что не вернётся в Хогвартс. Ах, сэр, там опасность, с которой вы не должны столкнуться! Скажите, что вы не вернётесь туда, сэр!
- Нет, - рассердился Гарри. – Отдайте мне письма моих друзей!
- Что ж, Гарри Поттер не оставил Добби выбора, - печально сказал эльф.
Прежде чем Гарри сдвинулся с места, Добби стрелой подбежал к двери спальни, открыл её и бросился вниз по лестнице.
С пересохшим ртом и прыгающим желудком Гарри выскочил за ним, стараясь не издать ни звука. Он перепрыгнул через последние шесть ступенек, приземлился на коврик в коридоре ловко, как кот, и огляделся в поисках Добби. Из столовой донёсся голос дяди Вернона: “…расскажите Петунии ту смешную историю про американских сантехников, мистер Мейсон. Она умирает от нетерпения…” Гарри пробежал через коридор в кухню, и у него внутри всё оборвалось.
Шедевр тёти Петунии, приготовленный на десерт, с горой взбитых сливок и засахаренных фиалок, парил под самым потолком. На буфете в углу скорчился Добби.
- Нет, - прохрипел Гарри. - Пожалуйста… они убьют меня…
- Гарри Поттер должен обещать не возвращаться в школу…
- Добби… пожалуйста…
- Пообещайте, сэр…
- Я не могу…
Добби подарил ему трагический взгляд.
- Тогда Добби должен сделать это, сэр, для блага Гарри Поттера.
Торт упал на пол с жутким грохотом. Сливки разбрызгались по окнам и стенам, а блюдо разбилось. Щелчок – и Добби исчез.
Из столовой раздался визг, и в кухню ворвался дядя Вернон, застав Гарри застывшим в шоке и покрытым с головы до ног тортом тёти Петунии.
Вначале дядя Вернон как будто бы пытался всё уладить. (“Это просто наш племянник… очень неуравновешенный… боится чужих, поэтому мы держим его наверху…”) Он вытолкал поражённых Мейсонов обратно в столовую, пообещал Гарри содрать с него семь шкур, когда Мейсоны уйдут, и сунул ему швабру. Тётя Петуния откопала в морозильнике немного мороженого, а Гарри, всё ещё дрожа, начал прибирать в кухне.
Возможно, у дяди Вернона ещё был шанс заключить сделку… если бы не сова.
Когда тётя Петуния обходила всех с коробочкой мятных конфет, огромная бурая сова ворвалась в окно столовой, сбросила письмо на голову миссис Мейсон и снова вылетела. Миссис Мейсон взвыла, как банши, и выбежала из дома, вопя, как сумасшедшая. Мистер Мейсон остался лишь на время, которого было достаточно сказать Дурсли, что его жена боится птиц всех видов и размеров и спросить, не они ли придумали этот розыгрыш.
Гарри стоял на кухне, опираясь на швабру; дядя Вернон надвинулся на него с демоническим блеском в глазках.
- Читай! – злобно прошипел он, потрясая принесённым совой письмом. – Давай читай!
Гарри взял письмо. В нём не было поздравления с днём рождения.
«Дорогой мистер Поттер,
Мы получили уведомление, что сегодня вечером, в девять часов двенадцать минут по месту Вашего проживания было применено заклинание левитации.
Как вам известно, несовершеннолетние волшебники не имеют права применять заклинания вне школы, и последующее применение Вами чар может привести к исключению из вышеупомянутой школы (Декрет о разумном ограничении колдовства несовершеннолетних от 1875 г., параграф Ц).
Мы также просим Вас не забывать, что любое волшебство, которое может быть замечено членами немагического сообщества (маглами) является серьёзным нарушением Раздела 13 Статута о секретности Международной конфедерации чародеев.
Приятных каникул!
Искренне Ваша,
Мафалда Хопкирк
ОТДЕЛ БОРЬБЫ С НЕПРАВОМЕРНЫМ ПРИМЕНЕНИЕМ МАГИИ
Министерство магии»
Гарри оторвал взгляд от письма с раскрытым ртом.
- Ты не говорил нам, что тебе запрещено колдовать вне школы, - сказал дядя Вернон с безумным блеском в глазах. – Забыл упомянуть об этом… Выскочило из головы, так сказать… - Он надвигался на Гарри, как огромный бульдог с оскаленными зубами. – Что ж, негодник, у меня для тебя есть новость… Я тебя запру… Ты никогда больше не вернёшься в эту школу… никогда… а если попытаешься выбраться отсюда с помощью колдовства… тебя исключат!
И он поволок Гарри наверх, безумно смеясь.
Дела дяди Вернона не разошлись со словами. На следующее утро он нанял человека, который приварил к окну комнаты Гарри решётку. Сам же он вырезал в двери спальни маленькую дверцу, чтобы три раза в день подавать через неё немного еды. Они выпускали Гарри в туалет по утрам и вечерам. Всё остальное время он был заперт в своей комнате.
Через три дня Дурсли не подали признаков смены гнева на милость, и Гарри не видел выхода из этого положения. Он лежал на кровати, наблюдая из-за решёток на окне закат солнца, и отчаянно думал, что же с ним будет.
Что толку в бегстве из этой комнаты с помощью магии, если его за это исключат из Хогвартса? На Бирючинной улице всё было хуже некуда. Теперь, когда Дурсли знали, что не проснутся в один прекрасный день огромными летучими мышами, он лишился своего единственного оружия. Если Добби и спас Гарри от ужасных неприятностей в Хогвартсе, то узнав, как обстоят дела сейчас, он в любом случае замучил бы себя до смерти.
Дверца приподнялась, и тётя Петуния просунула в комнату миску с жидким супом. Гарри, которого ломало изнутри от голода, вскочил и схватил миску. Суп был ледяной, но он выпил половину его залпом, он подошёл к клетке с Хедвиг и выложил сморщенные овощи со дна миски на её пустую полочку для еды. Она взъерошила перья и подарила ему взгляд, полный глубокого отвращения.
- Нехорошо воротить клюв от этого — другой еды у нас нет, - мрачно сказал Гарри.
Он поставил пустую миску на пол у дверцы и лёг на кровать, ещё более голодный, чем был, пока не съел суп.
Допустим, через четыре недели он будет ещё жив, и что будет, если он не вернётся в Хогвартс? Пошлют ли кого-нибудь узнать, почему он не приехал? Смогут ли они заставить Дурсли отпустить его?
Комната погрузилась в темноту. Опустошённый, с урчанием в животе и мыслями, вертящимися вокруг нерешаемых вопросов, Гарри погрузился в беспокойный сон.
Ему снилось, что его выставили в зоопарке с табличкой «НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ ВОЛШЕБНИК» на клетке. Зрители дразнили его сквозь прутья, а он лежал, голодный и слабый, на соломенной подстилке. Он увидел в толпе лицо Добби и закричал, зовя на помощь, но Добби крикнул «Гарри Поттер здесь в безопасности, сэр!» – и исчез. Затем появились Дурсли, и Дадли дёргал прутья клетки, смеясь над ним.
- Прекрати, - бормотал Гарри сквозь тяжёлый скрежет, отдающийся в его больной голове. – Оставь меня в покое… прекрати… я спать хочу…
Он открыл глаза. Сквозь решётку на окнах лился лунный свет. И кто-то глядел на него сквозь решётку: кто-то веснушчатый, рыжий, длинноносый.
За окном комнаты Гарри был Рон Уизли.