Скульптор. Глава 5

Гигантский актовый зал института бурлил, как горный поток. Сотрудники делились последними новостями и сплетнями, пытаясь уточнить, кто с кем дружит и против кого, кто кого тянет наверх и чего можно ожидать от прихода к руководству творческой мастерской того или иного выдвиженца. Гипотезы в этих беседах выдвигались самые смелые, и еще долго после подобных сборищ в стенах НИИНИ бушевали нешуточные страсти, рождались и разбивались в прах надежды, возникали творческие и дружеские союзы «за» и «против» этой «бездарности, этой выскочки, этого самозванца». Коалиции эти были непрочны и рассыпались в пух и прах при первых же оргвыводах против их вождей.
Наконец из маленькой двери возле огромной сцены с длинным столом вышли и направились в президиум вожди НИИНИ. Шествие возглавлял сам академик Аристархов, за ним шел председатель парткома Кирилюк, следом, на почтительном расстоянии, шли руководители рангом пониже. Усевшись в центре огромного, как взлетно-посадочная полоса, стола, Аристархов и Кирилюк о чем-то минуту пошептались и, наконец поднявшись, Кирилюк торжественно произнес:
– Товарищи, позвольте мне как секретарю парторганизации открыть наше открытое... точнее, наше внеочередное общее... в общем, наше очередное собрание!
Все дружно зааплодировали, кто-то крикнул: «Даешь!». Родик сумел просочиться в актовый зал одним из первых и занял очень удобное и выгодное место за массивной колонной. С этой стратегически важной позиции хорошо было видно, что делалось на сцене, в то же время сам он был вне видимости президиума. Место это среди сотрудников института называлось «колонией», и занимали его, соответственно, «колониальные» люди – относительно молодые, которым было глубоко наплевать на то, что происходит в зале. Они подчеркнуто бурно аплодировали, выше всех поднимали руки «за», реагируя на вопрос: «Кто «за», товарищи?» В основном это были те, кто не надеялся сделать карьеру в стенах НИИНИ или был в открытой конфронтации с руководством.
После начала собрания Родик сначала минут пять наблюдал за сидевшей впереди него через два ряда Ларисой. Ее густые рыжие волосы были перехвачены лентой и рассыпались по плечам, когда Лариса нагибалась и шепталась о чем-то со своей соседкой – немолодой и полной художницей из отдела детской агитации. «Да, неплохо бы познакомиться с ней поближе, – думал Родик. – Может, пригласить в кафе?» – но тут же вспомнил, что денег у него до получки осталось всего семь рублей, а получка только через неделю. «В кино позвать? Для начала тоже неплохо... Да, как же, пойдет она в кино! Детский сад! Нет, такой сразу ресторан надо – потанцевать, пообниматься, а потом видно будет. Нужны деньги», – думал он. Наконец, бросив последний взгляд на нежную шейку Ларисы и тяжело вздохнув, Родик достал детектив и погрузился в чтение.
– Вставай, скульптор, тебя вызывают... – кто-то тормошил его сзади за плечо, и книга упала с колен Родика на пол.
– Что?! Кого?! – почти закричал Родик, окончательно проснувшись.
– Тебя... Не ори ты... Кирилюк поднимает... Выйди из-за колонны и покажись... – шептал ему сосед слева, больно толкая в бок. – Из-за тебя в картишки не поиграешь. Иди давай, быстрее, деятель!
Родик поднялся и, задевая колени, наступая на ноги сидящим, протиснулся между рядами в проход огромного конференц-зала НИИНИ.
– Я здесь, Трофим Никифорович!
– А, ну вот и он. Хорошо! – Кирилюк сделал паузу и, взяв со стола какую-то бумажку, полез во внутренний карман.
Пока партийный вождь искал очки, Родик увидел, что почти две тысячи человек перестали заниматься своими важными делами и с удивлением смотрят на него.
– Разрешите, товарищи, зачитать Приказ руководителя на-
шего института академика Аристархова номер 18/14 от сего числа... сего года... так... так... ага, вот: пункт первый. Не буду, товарищи, в целях экономии времени зачитывать весь приказ... Разрешите, Пантелеймон Варфоломеевич? – обернулся Кирилюк к Аристархову. Тот милостиво кивнул головой. – Итак, товарищи, пункт первый: «Освободить товарища Никитюка Павла Васильевича от должности... завотделом скульптуры в связи с выходом на пенсию. И пункт второй, товарищи: назначить на должность заведующего отделом скульптуры товарища Белова Родиона Михайловича. Директор НИИНИ, академик, лауреат... – Кирилюк продолжал перечислять многочисленные титулы и звания директора, а Родик стоял столбом в конце зала, недалеко от колонны, и от волнения почти лишился чувств. – Аристархов! – наконец закончил Кирилюк, снял очки и, бережно положив бумагу на стол, обвел притихший зал зорким взглядом.
Наконец недремлющее партийное око остановилось на Родике:
– Ну, товарищ Белов, принимайте хозяйство и помните: вы всегда найдете понимание и поддержку в вашей работе у администрации и в парткоме нашего НИИНИ. А если не оправдаете надежд – будем наказывать, уж не взыщите! Правильно я говорю, товарищи? Ну как, справитесь, товарищ Белов? А?
– Справлюсь, – прошептал Родик.
– Не слышу! Так справитесь или нет? – мощный бас Кирилюка загремел на весь зал. – Отвечайте прямо, по-партийному!
– Я справлюсь! Спасибо за доверие! Приложу все свои знания и опыт для процветания нашего института, – отчеканил Родик принятую в таких случаях формулировку.
– Ну вот, уже лучше. Садитесь на место, товарищ Белов. Кстати, что это вы все там за колоннами делаете? – спросил Кирилюк и попытался получше разглядеть институтских «диссидентов». – Ладно, с вами потом разберемся... На этом, товарищи, наше открытое партийное собрание разрешите считать закрытым, – сказал Кирилюк и пошел на свое место в президиуме.