Скульптор. Глава 16

С Наташей, дочерью тогда еще второго секретаря горкома, Родик познакомился около месяца назад на дне рождения председателя профкома работников культуры. Отмечали весело. Пили много. Уже ближе к концу вечера Родик пригласил на танец начинающую полнеть молодую женщину, сплошь увешанную дорогими золотыми украшениями и бриллиантами.
– Кто она? – поинтересовался после танца Родик у виновника торжества и, узнав, решил приударить за «папиной дочкой».
Их роман развивался бурно, и уже очень скоро, добившись успеха, Родик решил оставить поднадоевшую ему блондинку, тем более что в постели она оказалась неопытной и очень скучной. И вот теперь – звонок ее отца, получившего повышение... Дочь хозяина города интересуется им... Удивительно...
Выйдя из кабинета Аристархова и плотно закрыв за собой дверь, Родик через всю огромную приемную двинулся к выходу. Он ступал по мягкой, красного цвета дорожке и спинным мозгом чувствовал злорадные, любопытные и удивленные взгляды сидевших и ожидавших в приемной сотрудников. Странно, но его никто не окликнул, а стоявший прямо у выхода начальник отдела выставок сделал два шага в сторону и, повернувшись к Родику спиной, начал оживленно шептаться с главным бухгалтером, делая вид, что не замечает его.
Покинув приемную, Родик медленно направился к лифту. Кабинет Кирилюка находился двумя этажами выше. Мысли в его голове путались. Уютный и удобный мир, созданный им для себя, рушился и исчезал. «...Михлин, Кузьмин... подставили, негодяи... Поездка в Мюнхен накрылась... Загранпаспорт отберут... Да ладно загранпоездки... С должности снимут... и куда деваться?.. Идти в оформители?..» – мучительно думал он.
Подойдя к лифту, Родик нажал кнопку вызова. «Что делать? Что делать? – продолжал размышлять он, – упасть в ноги Кирилюку и просить о спасении? Да, надо снять деньги со сберкнижки... дать сколько попросят и попробовать решить эту проблему... Нет, подожди, что ты паникуешь?.. Ведь Аристархов сказал, что Буйносов в курсе, обещал помочь, а значит, первый секретарь горкома в курсе этих проблем... Так, он в теме и приглашает в субботу к себе на дачу... Интересно... Так чего же я волнуюсь? Баран!» – выругал он себя, продолжая в раздумье стоять перед открытой дверью лифта.
– Ну, вы едете или как? – раздалось у него за спиной, и какая-то женщина средних лет и могучего телосложения попыталась отодвинуть Родика от открытой двери лифта.
– Еду, еду, конечно, – быстро проговорил Родик и шагнул в лифт. Дверцы в ту же минуту захлопнулись и прижали отчаянно завизжавшую незнакомку. Наконец, желая Родику «счастливой поездки», дама, словно «раб, разрывающий свои цепи», освободилась от дверных оков, и лифт вознес его к приемной Кирилюка.
За время короткого путешествия в кабине лифта Родик окончательно понял, что, лично для него никакой опасности не существует. «Аристархов... герой долбаный... улыбался и заискивал, когда приглашение Буйносова передавал... Чувствует, старый пес, откуда ветер дует... Так, раз опасности нет, нечего и перед Кирилюком особо прогибаться... И пацанов можно попытаться отбить. Как ни крути, все международные выставки, все премии и дипломы – это ведь дело рук Михлина и Кузьмина», – продолжал напряженно думать Родик, входя в приемную и кивая Свете. Не спросив у нее разрешения, он открыл дверь кабинета.
– Можно, Трофим Никифорович? – не дожидаясь ответа, Родик уверенно пошел к столу, где в позе глубокого раздумья, не поднимая головы, сидел Кирилюк. Без приглашения Родик опустился на стул.
– Ну, и что скажешь? – сквозь зубы процедил Кирилюк, подняв наконец голову и уставившись на Родика. – Опять задницу твою мне спасать придется? Понимаешь, в каком ты дерьме? – Кирилюк бросил на Родика презрительный взгляд.
– О своей заднице я позабочусь сам. Вы, Трофим Никифорович, как я понял, меня пригласили, чтобы план выхода из сложившейся ситуации обсудить? Слушаю вас внимательно, – подчеркнуто официально сказал Родик, глядя Кирилюку прямо в глаза.
– Да? Вот как?.. – Родик уловил в его тоне некоторое удивление и неуверенность, но сомнения Кирилюка продолжались не более минуты. – Что ты, тля, блеешь? Ты что, не понимаешь, что я могу размазать тебя? Соберу партком – и положишь партбилет на стол. Кому ты нужен будешь? Пойдешь в кинопрокат афиши малевать?
– Если партия пошлет афиши рисовать – я готов, – ответил, стараясь оставаться спокойным, Родик.
– Готов?! Что ж, ладно, посмотрим, – угрожающе процедил Кирилюк и, по обыкновению, выдвинул нижнюю челюсть. – Я этот вопрос вынесу на президиум... А сейчас, значит, так... – он сделал паузу и, не находя нужных слов, забарабанил пальцами по столу. И, как всегда, Владимир Ильич подобострастно затрясся всем своим бюстом в пляске святого Вита. – Значит так, – повторил Кирилюк, перестав барабанить марш. – Задним числом уволишь этих двух отщепенцев – Кузьмина и... жиденка этого... как его, блин... Михлина. Все их проекты – закроешь на хрен, а творческие коллективы мастерских – расформируешь. Понял? – Кирилюк хлопнул по столу, и Ленин подпрыгнул, приветствуя мудрое решение партии.
– И по какой статье их увольнять? – поинтересовался Родик.
– Это не мои заботы. Сам найдешь статью. КЗоТ читай внимательно. Его советское правительство издало, а значит антисоветчина исключается, понял?
– Я-то понял. А если они в суд подадут? Как я обьясню в суде увольнение задним числом? – Родик продолжал упрямо гнуть свою линию, с трудом подавляя закипавшую ярость.
– Вот оно, как дело далеко зашло... – протянул Кирилюк прищурившись, наклонив голову и подаваясь вперед. – Да ты, оказывается, с ними заодно... Правильно говорят, сколько волка ни корми... Вы, гражданин Кацнельсон, по-видимому, забыли, кому обязаны своим нынешним положением? Ну ничего, я вам напомню! Что, своего еврейчика спасти хочешь? Не выйдет! Дудки! Я вас всех к ногтю прижму. Уж больно вы прыткие. Ясно? – лицо Кирилюка, красное от гнева, почти касалось плеча Родика.
Ярость, так долго бурлившая в Родике, наконец вырвалась наружу. Словно выброшенный катапультой, он вскочил со стула и, стремительно обежав стол, схватил левой рукой Кирилюка за жирную шею, а правой нанес мощный удар пониже груди, прямо в солнечное сплетение. Кирилюк, пытаясь освободиться, потянул Родика за галстук, и тот тут же превратился в удавку. Но Родик, не обращая внимания на удушье, изо всех сил ударил Кирилюка в область сердца. Грузное тело партийного босса обмякло. Руки повисли вдоль спинки кресла, голова свалилась набок, изо рта потекли слюни. Увидев это, Родик стремглав кинулся к стоящему возле стены шкафу, открыл стеклянную дверцу, вынул графин с водой и быстро наполнил стакан. Когда он вернулся к Кирилюку, тот уже почти пришел в себя и глухо мычал, качая головой. «Слава богу!» – подумал Родик и вылил на голову партийного вождя половину стакана.
– Ты чего? Ох... Не надо, – Кирилюк уже окончательно оклемался.
Родик отхлебнул из стакана и поставил его на стол. Поправив Кирилюку пиджак, он вернулся на свое место.
– Ты зря меня, Трофимыч, неблагодарностью попрекаешь. Я давно все отработал. Ты про конвертики ежемесячные забыл? Нехорошо. А про десять тысяч, которые год назад одолжил, и подавно? Так? Напрасно.
Кирилюк не отвечал и, откинувшись на спинку кресла, изумленно глядел на Родика.
– Что ж ты молчишь, Трофим Кефирович? – Родик протянул вперед руку и щелкнул пальцами перед носом вождя парторганизации.
– Да, слышу я. Руки убери.
– Ты все понял?
– Да, – Кирилюк махнул головой, – все понял... Михалыч... Родион... Белов... то есть...
– Ну и ладненько, – Родик встал и с шумом пододвинул стул к приставному столику. – Готов к дальнейшему конструктивному сотрудничеству, Трофим Никифорович, хорошего дня, – сказал он и вышел из кабинета.