Скульптор. Глава 20

– Разрешите, Родион Михайлович? Не помешаю? – в кабинет осторожно постучали, и Родик увидел лысую, словно бильярдный шар, голову Кирилюка, высовывающуюся из-за двери.
– Заходи, – небрежно кивнул Родик и, вытащив очередную бумажку из папки «Входящие», углубился в ее чтение. Приоткрыв дверь, Кирилюк протиснул свое тучное тело в кабинет и, неслышно ступая по мягкому ковру, вплотную подошел к столу. Несколько минут он стоял, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь открыть рот и перекладывая из одной руки в другую тонкую папку с документами.
– Ну чего ты мнешься? Садись, раз пришел. Что у тебя? – спросил Родик и, подняв голову, удостоил Кирилюка вниманием.
– Вот, Родион Михайлович, хочу согласовать с вами некоторые вопросы, – промямлил Кирилюк, продолжая стоять возле стола и не осмеливаясь присесть.
– Да садись ты, не маячь, – раздраженно сказал Родик. Присев на краешек стула, Кирилюк достал из папки несколько листов и протянул их Родику. – Что ты мне эти бумажки суешь? У меня их, видишь, сколько! – Родик хлопнул рукой по толстой стопке документов, лежащих на его столе. – Расскажи своими словами, членораздельно, в чем проблема?
– Да-да, понял. Конечно. Родион Михайлович, на последнем совместном заседании парткома и месткома мы приняли решение, выполняя, конечно, ваше указание, дать квартиру во вновь строящемся доме заместителю директора института по хозяйственной части Барташуку.
– Правильно решили. И в чем вопрос? – нетерпеливо перебил Кирилюка Родик.
– Да, как вам сказать... вопрос... как бы в том, что это... в общем...
– Да, говори ты четко и ясно, в чем дело? – Родик повысил голос и ударил ребром ладони по столу. – Суть в чем?
На верхней губе Кирилюка отчетливо выступили крупные капельки пота. Очки сползли на кончик носа, и он то и дело пытался вернуть их на прежнее место. Дрожащими руками Кирилюк перекладывал листы бумаги, лежащие перед ним на столе, словно пасьянс.
– Понимаете, Родион Михайлович, Барташук работает у нас в НИИНИ всего ничего, около трех месяцев, и в очереди на квартиру он девятый, а квартир всего семь. Я провел беседы с Новиком и Дорошевичем, стоящими в очереди впереди Барташука. Новик проявил сознательность и согласился ждать, хотя он стоит в очереди уже двенадцать лет и живет с женой и двумя детьми у тещи. А вот Дорошевич – такой, понимаете, Родион Михайлович... – Кирилюк запнулся, подыскивая нужное слово, – несознательным оказался, не понимает убеждений – и настрочил жалобу в горком, что, дескать, мы даем вне очереди жилье по блату, так сказать...
– Ну и что ты от меня хочешь? – спросил Родик и, сложив ладони, принялся барабанить большими пальцами по столу.
– Хочу посоветоваться, Родион Михайлович, как поступить? Вы как руководитель...
– Вот что я тебе скажу, уважаемый, – не дав Кирилюку закончить, веско начал Родик, – вы на парткоме приняли решение, согласовали с профсоюзами, так имейте партийное мужество претворить ваше решение в жизнь. Ты сам лучше меня знаешь, что партия должна не колеблясь отстаивать свою линию. Так или нет? – закончил Родик.
– Да, так, – неуверенно согласился Кирилюк.
– Ну а раз так – выполняй, – закончив барабанить пальцами по столу, коротко подытожил Родик. – Что у тебя еще?
– Да, в принципе, все, Родион Михайлович, так, мелкий вопрос... Вот, Аристархов просит продлить ему служебный пропуск в институт, – Кирилюк достал из папки и протянул Родику пропуск Аристархова.
Не взяв маленькую книжечку-пропуск из рук Кирилюка, даже словно не замечая ее, Родик откинулся в кресле и, наклонив голову набок, долгим взглядом смерил секретаря парткома. Кирилюк быстро убрал протянутую руку и спрятал пропуск обратно в папку.
– Понял, Родион Михайлович, понял. Разрешите идти? – Кирилюк неожиданно легко поднялся со стула и быстро сгреб со стола документы.
– Давай, иди! – разрешил Родик и, вытащив из папки очередную бумажку, погрузился в ее изучение. – Видишь, работы море?
– Ясно, Родион Михайлович, исчезаю, – сказал, кланяясь, Кирилюк и заспешил к выходу.