Тропа

       Человеческая  жизнь  похожа  на  блуждание  в  дремучем  лесу.  Человек  ходит  по  нему  витиеватыми  тропинками, ходит  всю  свою  жизнь. Тропинки эти, или скорее тропы, просторны и светлы, но иногда заводят в такую дребедень, что и видавший виды зверь и то там настораживается: этак поведет ухом, вытянет свою свирепую мордаху вперед, принюхиваясь и осматриваясь, и…пустится наутек. Скорей, скорей от гиблого места.
       Человек,  правда,  лишен  такой  чувствительности и —  чаща  не чаща — а идет  себе  и  идет… По  ходу  он  разгребает  завалы,  а  то  и  приводит в  относительный  порядок  все,  что попадается  на его  пути. Деревья,  кусты, кюветы  —  все,  все  потом  приобретает более  или  менее  сносный  вид. Если  кто  и пройдет следом, то  наверняка  догадается:  ЗДЕСЬ  БЫЛ  ЧЕЛОВЕК.
       А  человек  продолжает  идти:  ночь ли,  день  ли…  ничего  его  не  может  остановить.  Шаг  за  шагом, километр  за  километром  проходит  он  по  своему  лесу.  Лесу  жизни.
        В  детстве человеку идти  намного  легче,  я  бы  сказал  даже  веселее,  так  как  у  него всегда  почти  есть  спутники,  те,  кто  с самого первого дня  рождения  с  ним  рядом,  любящие  и  заботливые  наставники.  Они  учат  его  делать  первые  свои  шаги  и  как  бы  исподволь  готовят  его  к  длинной,  с продолжительностью  с  человеческую  жизнь,  дороге.
        В детстве  человек  несерьезен:  он легко  отвлекается,  часто  смотрит  по  сторонам,  зачарованный  и  околдованный  окружающим,  может  надолго  уйти в  оцепенение.  И  как  бы ни  подталкивали  его те  ,  кто идет  с  ним  рядом,  все  равно шаг  у  человека нетвердый, сбивающийся.
        Когда  человек  взрослеет,  то  он настойчиво  ищет свою, только  свою  тропу.
         Как-то  уж  так  получается,  что  опекуны  его  остаются  далеко  позади,  а  он, словно  гонимый  попутным  ветерком,  уходит  от  них  все  дальше  и  дальше.  Тропа  человека  в  этом  возрасте  кажется  ему  просторной  и  гладкой,  и  ветви  деревьев  над  его  головой  пока  еще  не  заслоняют  так  полюбившееся  ему  с  детских  лет  солнце.   И  он     как  бы  уже  и не  шагает,  а  бежит,  бежит  по  своей  тропе  вприпрыжку,  напевая  на  ходу  веселые,  под стать  настроению,  мелодии.
    —  Там - там – тра - та - там!  — разносится  от  веселого  человека,  и  разноголосица  певчих  отвечает ему  незамысловатым  ритмом.
        Эти  мелодии  еще  долго  будут  сопутствовать  человеку,  и  его  тропа  будет  ему  казаться  легкой  и  нескончаемой.
         Время  от  времени   человек  будет  встречаться  с  другими путниками:  весельчаками  и  угрюмыми, старыми  и  молодыми.   И   у  каждого  будет  своя,  только  своя тропа.
          Возможно,   путь  человека  на  какое-то  время  сойдется  с  одним  из  них,  и  одиночество  каждого будет  скрашено  минутами  общения  и  участия…
          Как  правило,  такой  совместный  путь  продолжается  до  первого привала,  где  путники  вдоволь  позволяют   себе  отдохнуть ,  вместе  поразмыслить  и  основательно  подкрепиться.  Будет  ли  привал проходить  при  искрах костра  или  же  при дневном  свете,  не  так  уж  и  важно.
Не важно  также  и  то,  что будет  высказано  и  выслушано  друг  другом.  Впереди  у  каждого  своя,  только  своя  тропа.
          И  действительно,  так  уж  получается,  что  только  забрезжил  рассвет,  как  путники  начинают  собираться ,  собираться  неторопливо  и  основательно.  Так  обычно  собираются  для  дальней, очень  дальней  дороги.  Расставание же у путников также   не  занимает  большего  времени,  и  их  последние  слова  друг  другу  скупы  и  невнятны.  В  глазах  этих  беглецов  можно  почти  всегда  прочесть  следующее: прости,  брат, вот  так  уж…   И  это  «прости»   говорит  само  за  себя. Вероятнее  всего,  это  происходит  из-за  того,  что  тропа  человека,  как  бы  он  сам  того  ни  хотел,  зовет и  зовет  его:  зовет  в  ту  самую  дребедень, где  на  ее  пути  в  неисчислимом  количестве  встают  те  самые  завалы  и  кюветы,   ради  расчищения  которых  он,  человек,  возможно,  и  взошел  на  нее.
        ЗДЕСЬ  БЫЛ  ЧЕЛОВЕК — останется  что  после,  после  всего  пройденного,  после  всего-всего…