Даже бык клал ему голову на плечо

Недавно сидели с соседом в палисаде, на скамье, под черемухой. Смотрим, по дороге, вдоль забора, гонят стадо коров еще действующего колхоза на новую ферму. Стадо не большое, а разбрелось по всей улице. Леха засмеялся: «Ну что за пастухи? Вот в молодости моей, у нас был пастух, так пастух. Геной звали». И рассказал мне Леша небольшую историю про интересного человека, которого давно не существует на этом свете, но его до сих пор помнят в нашей деревне люди возраста пятьдесят и старше. Решила я его рассказом поделиться с вами. С Лехиных слов и записала.

Генашка родился глухонемым. До него появились на свет две сестры, одна из которых страдала слабоумием. У нее была интересная особенность: когда она стала сама получать пенсию по инвалидности, которую почтальон приносил ей домой, то обижалась и ругалась на пришедшего за выдачу суммы крупными купюрами. Причем обижалась крепко и матюками обкладывала также.  Предпочитала мелкие деньги до старости – видимо, считать так было легче. Так и просидела в четырех стенах избы с рождения до смерти, выполняя простую работу в помощь матери, а после кончины той - старшей сестре. Старшая сестра отработала до пенсии в колхозе, что называется, «от звонка до звонка». Замуж так и не вышла. И Гена – после смерти отца, единственный мужчина в семье, стал настоящим подспорьем для единственной здоровой хозяйки в доме и по хозяйству. Основной его работой с весны до осени был выгул коровьего, в те времена большого, стада. Владел Генашка также хорошо топором: делал срубы бань и домов, меблишку простенькую, колол кому надо дрова и так – подрабатывал денежку к скудной зарплате деревенского пастуха. Говорят, по плотницкому делу, был мастер отменный, свою работу любил, знал и выполнял ее добросовестно. Да зимой еще на ферме скот обихаживал.

Больше всего на свете Генка любил животных. Всяких: от насекомых и рыб до лесных и дворовых жителей. С любым животным как-то получалось у него «общий язык» находить. С детства еще – принесет домой покалеченную в капкане или природой зверюшку домой и возится с ней – выкармливает, лечит, выхаживает. Похоже, и животинки к нему также относилась: с доверием, не боялись, не убегали, сами подходили. Бывало, идет Генка грибы собирать, обязательно выйдет к нему какой-нибудь зверь, и не боятся они друг друга. Пасет он в лесу своих коров – то лосиху с лосенком хлебом, присоленным угостит, то зайцу морковку припасет. Так и любили Генку, слегка блаженным считали у нас в деревне. И вся округа знала Геннадия Васильевича. С возрастом стали по имени-отчеству называть.

Как-то случилось у нас несчастье в деревне. Приехали городские геодезисты какую-то съемку земли делать. Ну и ходят везде. Пришли на поле, где Гена стадо свое пас. В стаде, как принято, бык командирит. Куда он – туда и коровы пойдут. Стал пастух животину уводить в сторону – место городским для работы освобождать. Постепенно начали коровы во главе с быком к лесу отходить, да не тут-то было. Один из геодезистов что-то крикнул своим и пошел прямо к стаду. Генка показывает ему знаками: «Не подходи, пока стадо не уведу!». А тот, как будто, не видит или не понимает – не деревенский же, повадок бычьих не знает. Ну и подошел близко к двум коровам, которые в «хвосте» плелись. Никто не успел сообразить толком, что же произошло, как здоровый бычара защищать своих «подруг» кинулся. И не убежать уже. Голову свою здоровую рогатую вниз опустил и несется, только земля из-под копыт отскакивает. Генка – бегом, наперерез, да разве за быком угонишься! Так и закатал геодезиста до смерти. Генашка подбежал, а тот – с распоротым животом уже дух испустил. Остальные подоспели, орут, ругаются, а пастух только мычит. Это потом, когда они в деревню вернулись с трупом, им разъяснили что к чему. Мол, в чужой монастырь со своим уставом не суйся. Договориться сначала надо было, чтобы в нужный день стадо на это поле не выгоняли. Что делать! Поохали, поахали, да и увезли погибшего в город хоронить. Хотели потом быка на мясо пустить, но он то чем виноват? Стадное животное, инстинкт мужской сработал.

Крепко переживал Геннадий Васильевич за этот случай – кручинился, что безголосый, мол, откричал бы, может быть. Со временем прошло. Но чужих теперь предупреждали, на всякий случай.

Так и продолжал пастушье дело Генка. Деревенские все удивлялись: пастух сидит чай пьет, а бык рядом стоит, и, порой, головой своей здоровой Генкины плечи и плешь поглаживает. Гена ему за это белый хлеб давал – любимый деликатес бычары.
По каждой корове из стада, при замене быка на более молодого, при болезнях каких на животине, пастух горевал, как по детям своим. Лечил и выгуливал своих подопечных по лучшим лугам, с сочной травой.

И слушалось стадо пастуха – он, первым делом, дружбу с быком налаживал. Большой был специалист! Так и проработал до пенсии с животными, и еще несколько лет сверху прихватил.

«Вот такой у нас был пастух удивительный», - закончил Леха свой рассказ: «А щас разве они пастухи? Сами быков боятся». Затоптал «бычок» и пошел дальше траву косить.