Энс. 1. Пустоши, опустошение и хорошие вести

ИСТОРИЯ ЭНСОБЕРТА.
1. ПУСТОШИ, ОПУСТОШЕНИЕ И ХОРОШИЕ ВЕСТИ

Основная хронология.
Спустя двадцать лет после событий Сердца Шепчущего леса

Энсоберт принюхался.
- Что-то не так? – обеспокоенно шепнул Бреннан.
- Да, дядя. Ты не чуешь?
- Ты у нас главный по нюху, - весело хмыкнул тот, - А я только лишь и чую запах костра.
- То-то и оно. Кто был здесь? Здесь никого не должно было быть! – Энсоберт задумчиво почесал виски.
- Болит? Голова болит?
- Терпимо. Чертов южанин нехило так огрел меня.
- А я думал, это все те три бутылки красного, эльфийского, - вмешался третий человек, маллингарец в потрепанных кожаной броне.
- Колдер, займись своим делом, - хмыкнул Бреннан, - вам с Риттером, кажется, сегодня есть чем заняться?
- Конечно-конечно, - закатил глаза Колдер, расстроившийся, что Бреннан опять не дал подметить некоторые увлечения Энсоберта.

Энсоберт глубоко вдыхал прохладный морской воздух, с удовольствием закрыв глаза. Боль, надо признать, постепенно уходила, несмотря на нехитрое «лекарство». Колдер прав: третья бутылка была лишней. Но кто мог бы отказаться? Тем более, будучи на его, Энсоберта, месте…
Наконец, почувствовав себя немного лучше, он скомандовал:
- Начинаем.

Его воины сразу пришли в движение, четко расставляясь по заранее отведенным им местам. Вскоре на этом куске берега Северного моря, на самой границе Пустоши и Нардалиона, стало как обычно тихо, словно никого здесь не было уже несколько лет.
Безжизненные кустарники понурой серостью довершали эту картину привычной тишины – звонкой, такой, что даже спокойное дыхание разрежало воздух.
- Тише, тише, - продолжал бросать Бреннан, стараясь шепотом достучаться до всех, кто, казалось, чрезмерно шумел.

Время шло. Энсоберт сидел в укрытии, закрыв глаза – боль не спешила оставить в покое его голову. Рядом сидел его дядя – образец спокойствия и тишины. Он по обыкновению пытался увидеть все и сразу и предугадать в каком месте их план треснет по швам.
Энсоберт хмыкнул. В глазах дяди почти каждый план должен был треснуть, но – почти как всегда – пока все шло как нельзя лучше.
Послышалось конское ржание. Стук колес о камни и промерзлую почву. Карету трясло, и звук, казалось, распространялся во все стороны. Те, кого они ждали, не стремились к тишине.
- Вперед! – закричал что есть мочи Бреннан.

Вся четверка коней, запряженных в карету, спутанно остановилась. Один из них вскочил было на дыбы, но возница умудрился его удержать и, быстро оценив ситуацию, не решился сопротивляться.
- Идиоты! Вы знаете, на кого вы напали?! – истерично вопил тот, когда люди Энсоберта окружили карету и, стащив возницу вниз, заставили встать на колени перед Энсобертом. Тот бросил на возницу оценивающий взгляд.
- А ты ведь прав. Не знаем. Но видишь ли – нам стало интересно, зачем кто-то придумал такой странный план. Пять карет, - Энсоберт наигранно загибал пальцы, - выехали из Готторна в одно и то же время. Четыре из них хорошо охраняются. И ваша – без охраны. Что за глупость? Кто-то реально думал, что мы не заподозрим неладное?
- Вы еще глупее, чем казалось! Когда бурхан узнает, он…

Энсоберт не выдержал и вышел из-за спин своих воинов. Занес руку, чтобы ударить возницу, но Бреннан ее перехватил в самый последний момент.
- А знаешь ли ты, кто напал на вас?! – крикнул он тому.
- О да, конечно, я тебя знаю, - засмеялся Энсоберту в лицо южанин, - я помню тебя. Помню, как вы с матерью пресмыкались перед бурханом. Жаль только, что он дал ей уйти… что не поделился ею с нами, своими самыми верными…

Бреннан с трудом схватил Энсоберта, который был готов разорвать возницу.
- Стой! Стой, Энс! – с трудом удерживая его рычал Бреннан.
- Пусти, дядя! Я убью его! – рычал тот.
- Нет!

Этот последний голос был ему знаком, хотя он слышал его очень давно. Знаком настолько, что он мгновенно отвлекся от собственного гнева, от желания до смерти избить старого возницу… Знаком, несмотря на то, что за эти годы, он немного изменился.
- Что-о-о?? – прищурившись протянул Энсоберт, не до конца веря в происходящее.
- Я, Маалия, наследная принцесса Нардалиона, запрещаю вам прикасаться к этому человеку!

Голос принцессы был намного смелее, чем ощущалось на самом деле. Энсоберт с шумом выдохнул:
- Вот так-так… Дядя, а ты опять был прав.
- Но реальность превзошла все ожидания. Принцесса Нардалиона… - с желчной ехидностью процедил Бреннан, глядя по очереди то на Энсоберта, то на девушку, - наследная принцесса…
- А я все гадал, что за важную шишку повезут без охраны и с кучей фантомов-близнецов.

Энсоберт с искривленным лицом смотрел на Маалию и, казалось, никуда не спешил. Наконец, Бреннан вмешался:
- Так, мы еще успеем посмаковать этот успех, но нам пора убираться в укрытие. Если Риверс прав, то стоит им всем попасть в точку сбора, как они поймут, что мы раскрыли их план.
- Разрешите, принцесса? – с неменьшим, чем у дяди сарказмом, пропел Энсоберт, помогая той сесть на его коня, - если будете вести себя прилично, гарантирую, что вы приедете в наше укрытие в целости и сохранности. Правда, придется завязать вам глаза.

Маалия без особого интереса небрежно пожала плечами.
Энсоберт внимательно смотрел на нее. Это ее отец вместе с тысячами южан высадился в Эралисе несколько лет назад. Прибыл в Арран, прося убежище от страшного врага, который уничтожил его королевства, и…
Энсоберт посмотрел на девушку с мстительным удовольствием.
- Жаль, что мы с вами не успели познакомиться поближе. Тогда, помните? Когда ваш отец предал мою мать. Когда он нарушил все законы гостеприимства. Когда он лишил меня д;ма.
- В нашей стране нет таких законов. Кто сильнее, тот и прав, - тихо ответила Маалия и, вздохнув, добавила: - к сожалению.
- Поэтому и вашей страны теперь нет.
- Это несправедливое заявление, но я спишу его на ваше чувство гнева, которое я вполне себе понимаю, - парировала Маалия. Энсоберт готов был поспорить, что в ее взгляде горели искорки, словно ее не взяли только что в плен, а пригласили на званый ужин.
- Вряд ли, - наконец, без особых эмоций сказал Энсоберт, после чего забрался на коня позади ее.

Они ехали молча. Энсоберт то и дело прислушивался и присматривался к происходящему. Он готов был признать, что нервничает. Он до последнего сомневался в плане дяди, и уж точно никогда не поверил бы, что им удастся захватить самое дорогое, что есть у бурхана – его красавицу дочь.
Энсоберт с детства помнил – с того самого раза, когда он впервые ее увидел, что красавицей ее называли только те, кто лишь слышал про нее. Те, кто видели ее в жизни, особенно так близко, как Энсоберт, теряли дар речи, словно несмышленные мальчишки.
«Нет, - подумал Энсоберт, - не думай об этом».

Несмотря на пленение, девушка держалась по-царски, чувствуя собственное превосходство. Энсоберт, все также мучаясь из-за пульсирующей боли в похмельной голове, напротив, чувствовал себя собственной тенью.
Но это все магия южан, как пить дать. Энсоберт очень хорошо знал, что это такое…

***

За восемь лет до Основной хронологии

- Как-как, говорите, звучит ваш титул? – вежливо поинтересовалась Кассана у предводителя южан.
- Бурхан, госпожа, - не менее вежливо, с улыбкой во все зубы, среди которых было несколько золотых, отвечал тот, - на вашем языке мой титул звучал бы как «самый достойный из всех королей». Поэтому, предвосхищая вопросы, - можете звать меня просто Даеи.
- Да, боюсь, мои подданные не поймут…
- …если вы будете звать меня тем, кто достойнее вас? – со смешком догадался Даеи, - о, не переживайте, госпожа. Я здесь не для того, чтобы мериться… как это на вашем языке? Письками?

Бурхан смутился. Сидящий по правую руку от матери мальчишка заржал.
- Я, видимо, перепутал слова. Или ударение? – улыбаясь спросил Даеи.
- Нет, нет, господин Даеи, это просто мой сын иногда забывает, кто он такой.
- О, госпожа, не торопите его взрослеть. Моя дочь… она, конечно, немного старше, но ужасно взрослая. Если вы понимаете, о чем я.
- Я многое слышала о ней. Бриллиант пустыни – так прозвали ее в ваших краях.
- Нет. Не так, - с улыбкой отвечал бурхан, - Бриллиант Дан-Танны. Дан-Танна – с нашего языка – это Пустынная империя, наша страна, которую мы, к сожалению, потеряли. Но, убежден, увидев ее однажды, вы бы поняли, что там не так пустынно, как слышно из названия. У меня была прекрасная страна.
- Господин Даеи, я понимаю, как сложно вам даются эти воспоминания. Тем более, вы только что с дороги. Мои люди подготовили вам лучшие гостевые покои – отдыхайте. А вечером мы обязательно поговорим. Я слышала, вы любите тушеного фазана?

Бурхан даже не стал скрывать своего удивления от ее осведомленности.

***

Спустя полгода

- Энс, дорогой, - Кассана нагоняла сына, спешившего к конюшням - подожди же. Выслушай меня.
- Я не хочу, мама. Не хочу смотреть на это.
- Я знала, что это будет тяжело, - она подмигнула ему, - но ты ведь не думал, что так будет всегда? Что я до самого конца буду носить траур по твоему отцу? Но это не меняет того, что я люблю его. Все еще. Не проходит и дня, чтобы не вспомнить его. Не скучать по нему. Но я смотрю на тебя и вижу его. Во всем – в твоих глазах, походке, словах. Он, как и ты, во многом видел только черное и белое. Но…
- Возможно, когда-то я пойму. Но не убеждай меня, ты сделаешь только хуже.
- Даеи прав: ты очень быстро взрослеешь. Поверь, конечно он не заменит тебе отца, но вы можете попробовать хотя бы стать друзьями. Ради меня.
- Пожалуйста, не надо. Я…

В этот момент их прервал гонец, торопливо пробиравшийся через парк.
- Прошу прощения, госпожа, мой король…
- Говори, - устало бросила Кассана.
- Есть весточка от сира Бреннана.
- Говори же! – нетерпеливо прорычала Кассана.
- Он передает, что ему не удалось пробраться в Джа Лу. Город закрыт. Кланы все еще воюют, но никого не пускают и не выпускают. И он предупреждает: кланы пропустили южан и продали им корабли. Сир Бреннан уверен, что они плывут к своему бурхану. По различным подсчетам их тысяч сто. Больше трети из них – воины.
- Твою мать! – выругался Энсоберт.
- Так, что за выражения?! – с некоторой отрешенностью шикнула на него Кассана, но, подумав, добавила: - так, быстро уходи. Ты знаешь путь. Давай, не спорь, Энс.
- С чего это? – нахмурился тот.
- Я твоя мать и регент. Еще четыре года я не должна слышать такие вопросы, а ты должен делать то, что говорю я.
- А что будет делать моя мать и регент? – вскипел Энсоберт, - тогда, когда я могу помочь?
- Что же ты сделаешь? Против Даеи? Бреннан, конечно, великолепно обучил тебя сражаться, но Даеи взрослый, сильный мужчина. Тебе надо бежать. Разыщи Бреннана. Он поможет.
- Я не оставлю тебя, мама. И не думаю, что уходить правильно. Пока не поздно, надо схватить его. И когда южане нападут, у нас в рукаве будет козырь.
- Энс, сынок. Это хороший план, но… - она повернулась в сторону ожидавшего команды гонца, - когда Бреннан передал вам послание?

Гонец смутился.
- Месяц назад.
- Месяц?! Но…
- Не так-то просто сейчас добраться на материк. Корабли ведь все у южан, - виновато прошептал он.
- Но почему мы не знаем? Они должно быть уже на юге.

На юге… Энсоберт чувствовал, как его сердце, так и норовит сбежать. Ему бежать не хотелось. Но после последней войны Нардалион ослаб, как никогда. Энсоберт знал, что если бы не союз его отца с королем Рагнальфом и Карнидом, Первым среди равных в Ахароне, - скорее всего кто-то из них попробовал бы захватить Нардалион. Отомстить…
Были еще эльфы, но о них никто не слышал с того самого времени, как была побеждена Ведьма Шепчущего леса. Но они наверняка бы не отказались от этих плодородных земель и широких просторов.
Сто тысяч южан… в голове никак не укладывалось. Треть – воины. Больше трети.

- Уходи, - твердо повторила ему мать, - быстрее.
Они добрались до конюшни. Его конь уже был готов. Но было поздно.

Со всех сторон сгущались воины. Южане. Крепко сбитые, вооруженные несколькими видами оружия, в своих небрежных пухлых одеждах. Позади ехал улыбающийся бурхан. Увидев Энсоберта, Кассану и гонца, он закусил губу.
- Что ж. Я хотел сделать сюрприз, но…
- Что происходит? – без особых эмоций спросил Энсоберт.
- Давайте называть это переговорами, - южанин все никак не мог перестать улыбаться, - где вам удобнее говорить – здесь, где воняет конским навозом, или во дворце?
- …где воняет предательством, - громко прошипел Энсоберт.
- Нет-нет. Не надо так резко, - поморщился Бурхан, - мы ведь все взрослые люди и сможем спокойно поговорить?

Южане крепко вцепились в Энсоберта и его мать. Гонца повалили на землю и не церемонясь начали его избивать.
- Оставьте его! – кричала Кассана. Энсоберт пытался вырваться, но его держали двое крупных южан, так что шансов особых не было. Наконец, гонец обмяк, и южане перестали утруждаться. Гонец явно дышал из последних сил.
- А теперь-то вы готовы поговорить? – вполне себе ласково спросил Даеи.

***

Спустя еще полгода

- Вы должны поесть.

Энсоберт не откликнулся. Ему на мгновение показалось, что в голосе девушки, южанки, не было презрения, гнева или ненависти, к которым он привык за эти месяцы в темнице. Но он не мог заставить себя говорить.

- Вы должны поесть.

Энсоберт не откликнулся. Зато его желудок предательски заурчал. Хорошо хоть запаха еды он не чувствовал. Утратил это право – ощущать.

- Я понимаю, что вам не хочется жить. После того, что мой… отец сделал с вами…

Энсоберт резко открыл глаза. По полу струился лунный свет, а у прутьев стояла девушка. Она была на несколько лет старше его. Но несмотря на голод, к которому он сам приговорил себя, несмотря на нехватку света, он сразу узнал ее. Она та, о которой говорила ему мать. Мать, которая предательски договаривалась с бурханом за его спиной, за спиной своего короля.
«Будущего короля», - саркастически шепнуло ему сознание.

- Зачем это все? – хрипло выдавил из себя Энсоберт. Это были его первые слова за четыре месяца, когда из темницы увели его мать.
- Отец хотел бы с вами поговорить. Он думает, что я смогу убедить вас.
- Не сможете, - фыркнул Энсоберт, глядя ей в глаза.

«Отвернись от меня, пожалуйста» - думал он на самом деле.
«Я сам не могу оторвать взгляд»…

- Я ему сказала тоже самое. Но он, по обыкновению, - она хмыкнула, - считает, что я рождена, чтобы мужчины не могли мне отказать.
- Все не так, - прошептал Энсоберт.
- Что, простите?
- Ничего, - он наконец взял себя в руки, - передайте ему, что пока я не увижусь с матерью, разговаривать или есть я не намерен.
- Что ж, - в мгновение вспыхнула она, - да будет так. Я честно хотела, как лучше. Чтобы прекратить это все.

Не дождавшись реакции Энсоберта, она резко развернулась и горделиво задрав нос пошла прочь из темницы.
Энсоберт долго вслушивался в ее шаги. Наконец, даже эхо перестало доносить до его слуха последнее воспоминание о ней.
«Нет»
«Нельзя думать об этом»
«Это их магия, магия треклятых южан»
«Бурхан обманом завладел душой матери, а теперь его дочь делает тоже самое с ним»…

***

Последующие несколько недель девушка продолжала исправно приходить к Энсоберту. Но сейчас она была не одна: слуга приносил Энсоберту еду, а она почти всегда безмолвно смотрела, как он ест.
- Хорошо, что вы передумали и хотя бы стали есть, - наконец, высказалась она.
- Иногда я понимаю, что рано сдаюсь. Что моя история еще не окончена.
- О, это хорошо. Я рада.
- Чему? Что я все еще готов бороться? Бороться с властью вашего отца, с вами?
- Нет. Я рада тому, что вы готовы жить. Значит осталось побороться с обидой на меня, на отца. С гордыней. И выслушать уже, наконец, нашего бурхана.
- Он сидит на моем троне. Он управляет моими людьми, моей страной. Он заселил ее вашим народом! В ущерб моему. Я уже молчу о том, что не имею ни малейшего представления, что он сделал с моей матерью.
- Об этом он и хочет поговорить. Прошу, выслушайте его.
- И почему я впервые слышу об этом только сейчас? – спросил Энсоберт, совершенно не стесняясь дрожи в голосе.
- Потому что вы не хотели слушать. Ваша мать договорилась с моим отцом. Но ночью, накануне дня, назначенного для подписания соглашения, она исчезла. Испарилась.
- Прекрасно, - прошипел Энсоберт, - просто замечательно. И что ваш отец хочет от меня? Чтобы я подписал их соглашение? Может мне еще и за него замуж выйти?
- Ну фу, - поморщилась дочь бурхана. Энсоберт мотнул головой, чтобы выбросить из головы мысль, что она сделала это крайне мило, - он хочет освободить вас.

До Энсоберта дошло не сразу. Но потом он смеялся долго и безостановочно. Девушка хмурилась и хмурилась.
- Как хотите, - наконец, не выдержала она, и вновь оставила его одного.

***

Энсоберт плохо спал. Дочь бурхана больше не навещала его, а слуги были по заведенному у южан обыкновению глухонемыми – чтобы не смогли поговорить с узником. Тот корил себя за то, что не воспользовался ситуацией. Он понимал, что если однажды и выйдет отсюда, то не узнает родной город. Арран наверняка превратился в брата их Дан-Танны. Но бурхан, вероятно, передумал, а он, Энсоберт, остался ни с чем. Каждый день одно и то же. Те же прутья, сырость, едва доносящийся с улицы шум, намекавший на то, что жизнь вокруг продолжалась.
Кстати, о шуме. Энсоберту вдруг показалось, что именно сегодня шум какой-то другой. Отличный от обычного. Казалось, словно на улицах собрались сотни людей. Что-то взрывалось. Звучало испуганное лошадиное ржание. Звуки стали, ударяющейся о сталь. Торжествующие вопли. Ему казалось, что это были вопли нардалионцев. Южане, напротив, испугано орали.
Торжество.
Неужели это то, о чем он думает? Может быть маллингарцы и ахаронцы все-таки решились помочь ему? Может они разыскали того эльфа, о котором так много рассказывал отец, и его подружку? Может все вместе они смогли все-таки сокрушить южан?
Страх.
Но если нет? Может там еще более худший враг? Который не станет мариновать опасного наследника трона в темнице, а просто отрубит ему голову? Для верности.
Верность.

Энсоберт услышал шум за дверью в темницу. Потом тишина. Кажется, кто-то копошится в замке. Энсоберт быстро устроился на своей кровати, отвернувшись к стене и нарочито посапывая. Он знал, что кто бы там ни был, он пришел за ним. Другой вопрос – с какими намерениями?
Наконец, дверь отворилась. Кто-то медленно шел в сторону Энсоберта. Встал у прутьев. Начал копошиться в замке его камеры. С ним получилось быстрее.
Кто-то пришел к нему.
Энсоберт все также мерно посапывал.

- Ох, ты столько времени провалялся в темнице и все равно не научился изображать сон по-настоящему.

Этот ехидный голос он не слышал уже очень давно.
- Дядя? – расплываясь в улыбке спросил он, хотя и так знал ответ.

***

Основная хронология

Энсоберт по обыкновению валялся неподалеку от своего коня. Голова его лежала на полу, а тело – на сене. Ну, видимо, так было удобно заснуть после очередного вечера, проведенного в обнимку с бутылкой.
Бреннан устало пнул его. Энсоберт вскочил, выхватив изогнутый кинжал из сапога, и быстро скрутил дядю.
- Ну нихрена себе! – хмыкнул тот, - ты серьезно это все проделал после такого количества бухла?
- Какого количества? – понуро пожал плечами тот.
- А ты хорош! – продолжал восхищаться Бреннан, - я сто лет не пил, и все равно не двигаюсь с такой скоростью. Тем более, в спящем виде.
- Ты просто староват, - с зевком парировал Энсоберт.
- Да. А ты – сын своего отца.

Энсоберт нахмурился. Пульсирующая боль в голове усилилась.
- Давай без этих соплей.

Бреннан пожал плечами и спросил:
- Ты так и не разрешишь поговорить с девчонкой?
- Перебьется. Помнишь, тогда, когда ты спас меня из Аррана? Она на несколько недель бросила меня. Оставила одного с ужасными мыслями. После того, как обещала помочь. Как настаивала на том, что хочет помочь. Навязывала мне свою помощь.
- Удивительно, что ты вспомнил про тот день. Буквально недавно он мне снился. Как и то, что мы пожертвовали столькими хорошими людьми, чтобы вызволить тебя из плена. Чтобы у нардалионцев еще был шанс.
- Ты, дядя, умеешь пристыдить, - вздохнул Энсоберт, - ладно. Харехар с тобой. Пойду поговорю с ней.
- Рот прополощи, - великодушно подсказал ему Бреннан, - негоже встречаться с девушкой, когда из жопы твоей лошади воняет меньше.

***

Маалии достались покои получше, чем конюшня. В общем-то это и были покои Энсоберта. Но он ими не пользовался с первого дня здесь, в старом, заброшенном замке в глубине Пустоши.
Здесь уже очень давно не жили люди. Энсоберт подозревал, что они были первыми, кто ступил на территорию Пустошей, со времен как его далекий предок разобрался с местными разбойниками. Его предок, из-за которого заварилась та история с Ведьмой Шепчущего леса…
Но когда Бреннан вытащил его из лап бурхана, они рискнули отправиться в эти безжизненные земли. И не прогадали – здесь было много пищи, совершенно не было людей, и был этот замок. Несколько лет трудов и им удалось более-менее спасти его от окончательного разрушения, хотя одно крыло обвалилось, и уже было давно непригодно. А главное – никто в здравом уме не стал искать их здесь: бурхан был уверен, что они бежали морем – через море Куллов. Ходили даже слухи, что Энсоберта видели в землях эльфов, с которыми бурхан воевать пока был не готов.

- Потрясающе, - с порога сказала ему Маалия.
- Таларас всемогущий! – хмыкнул Энсоберт, - с утра пораньше меня только и делают, что нахваливают. А вы за что?
- Никто у нас никогда и поверить бы не мог, что вы все эти годы прятались тут.
- Где – тут? – подняв бровь спросил Энсоберт.
- Ваши повязки просвечивают. Я видела, куда вы меня везли.
- Плохо. Не хотелось бы теперь зависеть от вас.
- Все мы от кого-нибудь зависим.
- И правда. А от кого зависите вы?
- От отца, пожалуй. После вашего побега я это особенно почувствовала.
- И как это?
- Пока вы были в темнице, меня не заставляли… - она вздохнула, - выбирать себе короля.

Энсоберт рассмеялся. Рассмеялся очень похоже на тот раз, когда она ушла.
- Извините. – Твердо сказал он, когда понял, что перегнул палку, увидев ее взгляд. Очень знакомый взгляд, который постоянно снился ему последние годы. Всегда одно и то же.
- О нет, нет. Не надо со мной фамильярничать.
- Я и не собирался. Мне кажется, в прошлый раз мы закончили не лучшим образом. И вот все эти дни я перебирал способы отомстить вам, как-то сообщить, донести, что вы тогда бросили меня после всех тех уговоров… Но сейчас я вдруг осознал, что это была моя вина.
- Мой отец великодушен. Если вы…
- Нет. Нет, Маалия. Я никогда не пожму его руку. Никогда не сяду за один стол. По крайней мере, если моя воля будет еще моей. Можно было отобрать мой трон силой, но обман… Обман удел слабых.
- Вы знаете, если так рассуждать… бросьте вызов моему отцу. Поставьте на кон все. Но, поверьте, все, что он делает, он делает ради своего народа. И, возможно, если бы вы его выслушали, то поняли бы, что наши народы могут еще жить рука об руку. Могут объединиться. Могут создать что-то великое. И необязательно проливать для этого кровь. Кровь моего народа уже достаточно пролилась в той, нашей, можно сказать, прошлой жизни.
- Ваш отец рассказывал. Если это, конечно, было правдой.
- Я не слышала того, что он рассказывал именно вам, да и сама не все помню… но поверьте, для нас это такая боль, что ложь была бы преступлением.
- И что вы предлагаете?
- Я? Я ничего. Я ваша пленница. Найдите в себе силы освободить меня, да не просто освободить, а привезти к моему отцу. И тогда я расскажу, что я предлагаю.

Энсоберт посмотрел на нее как на умалишенную и, пожав плечами, оставил принцессу наедине.

***

В центре залы стоял круглый стол. За ним уже сидели Бреннан и остальные рыцари ближайшего круга. Энсоберт почему-то впервые вдруг подумал, что некоторые из них даже не нардалионцы. И тем не менее, они все эти годы были рядом, помогали восстановить замок и построить какую-никакую жизнь в этом добровольно-вынужденном изгнании.
- Где он? – с широкой улыбкой, едва войдя в залу громко спросил Энсоберт.
- Тут, - отвечал ему невысокий человек в мантии гонца.
- Не представляешь, как я тебе рад, Риверс! – повторял Энсоберт, обнимая и похлопывая того по спине, - не меньше, чем я обрадуюсь хорошим вестям.
- Вот так всегда, - улыбнулся тот, - так и сказал бы, что вести порадуют тебя больше.
- Смотря какие, - парировал Энсоберт, - ладно, давайте уже садиться. Где вино? – услышав эти слова Бреннан тяжело вздохнул. - Дядя, твои вздохи слышно в Арране. Начни тоже пить. И поймешь, как это облегчает нашу нелегкую ношу, - со смешком сказал Энсоберт, наливая сначала себе, а потом остальным, кто не возражал.

В ближайшем кругу его рыцарей состоял Риверс – тот самый гонец, что принес судьбоносную весть про южан; двое маллингарцев Колдер и Риттер, ставшие служить его отцу по воле счастливого случая; друг Бреннана, ахаронец Болтун – никто так и не выяснил, как того зовут, потому что он сразу сказал, что не хочет об этом говорить, да и вообще не хочет разговаривать… Еще среди них были Эртал – разбойник из Джа’Лу без роду и племени – хотя Энсоберт частенько подозревал, что он – южанин; да четверо нардалионцев – сир Уилтор Стэнтон, сир Гален Бронд и двое детей Биксама Гринделла – сын Кив и дочь Кэл.
Больше всех не возражали против вина Кэл Гринделл, которая чаще всего поддерживала идеи Энсоберта, в особенности касавшиеся выпивки, да Эртал, который хоть и страдал, что хочет вновь вкусить портвейна из пустошей Оррлука, но все же никогда не отказывался «пригубить» местное винишко.
Остальные вежливо отказались или позволили себе плеснуть глоток густой бордовой жидкости, но не прикоснулись к бокалам. Энсоберт по привычке возвел очи горе и, испробовав глоток, спросил:
- Ну, Риверс, чем порадуешь?
- Наша вылазка не осталась незамеченной.
- Ну еще бы, - многозначительно вставил Эртал.
- Четыре кареты с охраной достигли точки сбора. Но они спокойно отправились в Арран.
- Что? – нахмурился Бреннан.
- Я тоже напрягся. И поэтому отправился вслед за ними.
- Ну же, что ты узнал? – поторопил его Кив Гринделл.
- Узурпатор до сих пор ничего не знает. Ему доложили, что дочь успешно достигла Готторна и села на корабль, который отвез ее в Айллу. Где она будет заниматься фехтованием с тем ссаным возницей, который торчит у нас в темнице, а также читать книги и готовиться к правлению. Или, я бы сказал, к свадьбе.
- Ну дела-а-а-… - протянула Кэл, - посмотрите на Энса, его уши покраснели настолько, что скоро можно растянуть их.

Она со смешком потянула их вниз.
- Я и правда осел, - покачал тот головой.
- Неправда, - влез Бреннан.
- Ну же, дядя, говори, раз начал.
- Все слишком подозрительно. Ты сам сказал, что девчонка все видела. Она теперь знает где мы. Остается надеяться, что у южан нет какого-то магического способа связаться друг с другом… - он задумался и потом добавил: - Ведьма Шепчущего леса, к примеру, умела это делать.
- Если бы все было так, то наверняка они бы уже были здесь. И от нас ничего не осталось бы.
- Ты прав, Бронд. Но все равно…

Энсоберт встал и подошел к карте Андара, которая лежала на большом письменном столе. Это была старая карта, времен его деда. На новых уже появились несколько новых городов южан, да поселений поменьше. Они все ближе подбирались к Пустошам и Шепчущему лесу. Скоро Энсоберту и остальным и шагу не дадут ступить за пределы этих земель…
- Хорошо, я поговорю с девчонкой, - решился он.
- Ты вообще должен делать это постоянно, - с нажимом ответил Бреннан.
- Тем более, она весьма привлекательна, - проворковала Кэл, приговорившая уже третий бокал.
- Весьма говоришь? – вдруг взревел Болтун, испугав всех своим голосом простывшего медведя.
- Ой, бля, - фыркнула Кэл, - вам бы лишь на наши бабские прелести пялиться.
- На что там пялиться, скажи-ка мне? – заржал Эртал, глядя на ее плоскую грудь.
- Она же не про себя, - хохотнул Кив.
- Спасибо, братик, - ехидно сказала Кэл, отвешивая тому подзатыльник.
- Так, хватит, - поднял руку Бреннан.

«Спасибо, дядя» - хотел сказать Энсоберт, которому шутливая перебранка немного наскучила.
«Да и нечего тут обсуждать…»

Бреннан внимательно посмотрел на него и благоразумно перевел тему:
- А что с Рагнальфом?
- Он встретится с нами, - хором ответили Колдер и Риттер, после чего Риттер добавил: - но дорога, сдается мне, будет опасна.
- Возьмите с собой Болтуна и Кэл.
- Наконец-то, - буркнул Кив, - хоть отдохну от этой парочки.
- Что мы хотим от него получить? – встрял сир Стэнтон.
- Армию, - просто ответил Бреннан, - другого он нам дать не сможет.
- Уверены, что он нас не сдаст?
- На все сто, - уверенно кивнул Энсоберт, - хотя будет тяжело убедить его, что я жив… В любом случае у нас выбора нет. Есть два пути – понять, что задумала наша принцесса, и договориться с Рагнальфом. При хорошем стечении обстоятельств, мы сможем начать войну.
- Но южан все равно больше.
- Больше. Но многие их воины уже забыли невзгоды. Заплыли жирком. Полюбили мир. Знай возделывай землю, охоться на нашу живность, да трахай жену, когда захочется. Плохо что ли? Дыши воздухом, неотравленным кровью, смертью, да говном, которых на войне предостаточно.
- Да, дядя, ты умеешь красочно убеждать, - покачал головой Энсоберт, - в общем, ладно, решено. Если Рагнальф поддержит нас, то и Карнид рискнет. Вот бы еще эльфы нам помогли.
- Ненавижу долбанных остроухих, - проворчал Болтун, завершая тем самым собрание.

Энсоберт задумчиво смотрел в камин. Кэл сидела рядом, периодически подбрасывая полешки в огонь. Рядом носился Хэорин – мальчишка, сын крестьян из Кастефеле, которого Кэл и Кив притащили сюда с собой, сбежав из своего дома. Вместе с ним была его сестра, но прошлой зимой она простыла и, быстро угаснув, умерла.
Кэл улыбалась, глядя, как Хэорин носится и радуется жизни, несмотря на все ее лишения.
- Вот бы всем так.
- Что, прости?
- Да говорю, что хотелось бы однажды покинуть этот сраный замок и начать уже жить.
- Этот сраный замок чем плох, а?
- Да не, все хорошо, Энс. Но я хочу домой, в Кастефеле.
- И ты будешь там. Я ведь обещал, - уверенно сказал он.
- Прекрасно помню, - Кэл улыбнулась, - и очень этого жду. Чуть больше, чем того момента, когда убью того ублюдка южанина.
- А я думал, ты больше думаешь про спокойную жизнь, которую вы получили от моей матери, отдавшей Кастефеле вашему с Кивом отцу…
- Ну да. Но она будет спокойнее, если ублюдок помучается перед смертью.
- Ни в чем себе не отказывайте, - отмахнулся Энсоберт.

Он все никак не мог придумать, о чем и как говорить с Маалией. Она подговорила слуг своего отца, причем весьма высокопоставленных, подстроить ее отъезд в Айллу. Она спокойно далась им в руки. Она хочет договориться…
- Возможно, вам стоило лучше играть свою роль, принцесса.
- Что-что, простите? – сонно спросила та – Бреннан притащился в темницу ни свет, ни заря – просидев почти всю ночь подле камина, планируя разговор...
- Вы так легко сдались, что я начал сомневаться.
- А что я могла сделать?..
- И правда. Что вы могли сделать… Но ход интересный.
- Какой ход?
- Сбежать от отца. От женихов. От будущего. От ответственности.
- Так это выглядит? Вы так думаете?
- О да. Потому что это действительно тонко – сбежать к врагу, в обществе которого вас никто не ожидает увидеть. Что ж… добро пожаловать.

С этими словами Энсоберт развязал ей руки. Она, потирая запястья, шепнула:
- Спасибо.
- На всякий случай не думайте о побеге. Нереально. Но пусть этот жест будет моим приглашением к разговору, - он протянул ей руку ладонью вверх, - пожалуйста.
- Я знаю, где ваша мать.

…Энсоберт давно не терял дара речи так резко и неистово. Все вокруг, казалось, замедлилось. Чувства обострились. Все эти годы он не знал за что взяться, чтобы найти ее, понимая, что пока узурпатор греет его трон, он не может в открытую отправиться на поиски.
Энсоберт чувствовал, что его мать еще жива. Что после всего, что она пережила, было бы преступлением не дать ей пожить. И так она лишилась его отца, своего мужа…
Пустоши были местом новой надежды. Здесь начнется их новая жизнь. Но опустошение, которое отравляло его жизнь несколько лет, похоже можно победить. Хорошие вести это все-таки весьма приятно.