Во всем виноват Горбачев

В самолете было душно и шумно. Муж начал бурчать, что сиденья в бизнес-классе недостаточно большие и недостаточно удобные, и у него там что-то куда-то опять не помещается. Господи, какой же он зануда.
Мы летели в отпуск на Бали. Наконец-то самолет взлетел, я подняла перегородку между сиденьями, чтобы создать хоть какую-то видимость непричастности к тому, что происходило рядом, и стала смотреть на облака. Казалось, что облака летят с такой же скоростью, что и самолет. Они принимали формы самых необычных существ, которые тут же менялись и становились новыми еще более необычными существами. Мне же везде почему-то мерещились собаки, всех размеров и мастей.

Собаки, собаки!... Сколько же с вами было связанно в моей судьбе. Как любила говорить моя мама: «Жизнь, отданная собакам». Это конечно было не так, но доля правды тут была.
Облака завораживали и своими вечно меняющимися и, как бы играющими с твоим воображением, образами напоминали жизнь с её непредсказуемостью.
...

Мы тогда жили в хрущевских пятиэтажках. Как мы держали по несколько собак в 30-и метровой двушке? - Уму не постижимо! Время было трудное, но веселое, и много было хорошего, и море было нам по колено. Компания собачников во дворе у нас была большая, разношерстная, жили мы дружно, собирались почти каждый вечер, пили, ели, смеялись и вели интеллектуальные беседы.

Особенно близко общались мы с Жанкой. Она жила в доме напротив и мы гуляли вместе с собаками, соль, лук, ключи и тому подобное.  У Жанки был муж, Вова,  красивый, но затюканный жизнью еврей, который был военным. Ко всему, он еще и работал в военкомате, где ему, с его отчеством Срулевич, в то время не светило ну вообще ничего. При этом Жанна никогда не пропускала случая замочить мужа принародно.
Вова был похож на Челентано, знал это, отлично его изображал, обладал хорошим чувством юмора, и мы с ним очень дружили, несмотря на то, что он был почти на 16 лет меня старше.  А у Жанки был любовник, который приезжал к ней на желтых жигулях, когда никого не было дома.

В 1985 году к власти пришел Горбачев, и мы все с волнением ждали его первого выступления по телевизору. У меня, как назло, телевизор именно в этот день сломался.
Пришлось идти к Вове. Жанка уехала в деревню, к матери. Мы лежали на диване и слушали про перестройку и новые планы, весело обсуждая услышанное.
Я не знаю что произошло - да, это идиотское выражение, но я действительно не знаю как это случилось. Нас притянуло как магнитом и мы совершенно неожиданно стали целоваться. Сначала осторожно, нежно, с каждым поцелуем все больше теряя контроль. Было такое впечатление, что мы перенеслись в другое измерение. Прикосновения жгли как огонь. Я в ужасе отстранилась, схватила сумку и выскочила из квартиры.
Я с трудом дошла до своей двери.  У меня тряслись и подкашивались коленки, но подсознательно я уже знала, что эти 10 минут изменили всё и дороги назад уже нет.

На следующий день рано утром меня разбудил поворот ключа в двери. Это был Вова.  Говорить и объяснять ничего было не надо. В нашей жизни открылась  волшебная дверь, о которой никто и не подозревал. Там был совсем другой, до этого не знакомый нам мир. Мир неконтролируемый разумом, необъяснимый, и полный какого-то неправильного, но безумного счастья.

Мы сошли с ума. Мы не могли прожить одного дня, что бы не прикоснуться друг к другу. Была зима, ну улице было почти минус 30. Мы выходили гулять с собаками - единственное официальное прикрытие для наших встреч - и даже не замечали, что на улице жуткий мороз. Мы искали любой повод, любую возможность быть вместе. Мы почти не разговаривали, так как словами мы все равно не могли сказать того, что можно было сказать прикосновениями.

Самое ужасное было, когда нам приходилось встречаться на каких-нибудь мероприятиях, где мы должны были делать вид, что мы просто друзья. Это никак не получалось. Энергетика была настолько сильной, что находясь в одном помещении меня начинало трясти, а он начинал заикаться, и мы искали любой предлог, чтобы только выйти оттуда, поодиночке или вместе, это было не важно, только бы прекратить это мучение.

Моя сестра раздраженно говорила, что у меня изменилось выражение лица, а в глазах написано «секс», и что мне должно быть стыдно. Я не знаю что у меня было где написано, но стыдно мне не было. Я, в свои 30 лет, имевшая кучу поклонников, а в биографии замужество и развод, просто летала по воздуху. Секс у меня был и до этого. Я не знаю что такое любовь. Под этим словом всегда понималось много всего удивительного, что должно было встретиться тебе в одном человеке - общие интересы, взаимопонимание, ответственность друг за друга, забота, поддержка и, ко всему этому, еще и хороший секс. 

Так, во всяком случае, было написано в книгах, которые мы читали в школе, воспитанно кино и общей культурой.
Мне все это в одном человеке встретить не удалось. Был хороший секс, были общие интересы, но это были разные люди. Я часто влюблялась, но почти всегда образ моего очередного внимания был как облако. Он был увиден и нарисован мною и так же быстро, как облако, менялся и превращался совсем не в то, что я первоначально увидела.

С Вовой это ничего не было. Мы не читали одни и те же книги и не смотрели одно и тоже кино, не дарили друг другу подарки, показывая как мы друг друга любим, у нас не было общих интересов и у нас не было просто хорошего секса. У нас было два тела, которые со всеми их физическими, энергетическими и всякими другими полями, принадлежали друг другу. Представить, что я могу попросить Вову поехать со мной в магазин? Нет, попросить я конечно могла, и он бы поехал, но до магазина мы бы точно не доехали. Это было совершенно другое чувство, не контролируемое никаким разумом. Я очень благодарна Господу, что он подарил мне такое счастье.

Время шло, ситуация заходила в тупик. Мы не знали что нам делать. Говорили, перебирали варианты - развод, дети, переезды, все это было слишком сложно и как-то совсем не вписывалось в наши отношения. Они были не про это, не про разводы и дележки имущества, не про витье гнезда и быт, они с этим вообще никак не сочетались и потому были обречены.

И мы решили расстаться. Волшебная дверь закрылась, и мы перенеслись в реальность, где все было черно-белым: там было холодно, сыро и грустно. Я уехала на стажировку за границу. Мы не виделись почти два года.
Как-то раз, после возвращения в Москву, к Жанке приехал один наш общий знакомый, Гонза, собачник из Праги. И хотя мы теперь встречались очень редко, она попросила меня пригласить его в гости и договорится об одной сделке, так как по-чешски она не говорила.

Они пришли ко мне с Вовой. Мы сидели, мирно разговаривая, но через 15 минут, говоря о каких-то собаках с Гонзой, мы с Вовой уже не могли оторвать друг от друга глаз, понимая что попали в ту же ловушку и что не сможем из нее выбраться. Все началось сначала, мы не могли ничего с этим поделать, и оба знали какой будет конец. Но был еще целый год счастья!

Конец наступил, я уехала из Москвы в другую страну. Мы никогда больше не виделись, не разговаривали и не звонили друг другу. Но на протяжении многих лет я периодически видела один и тот же сон - Вовка обнимал меня своими сильными красивыми руками, а вдалеке маячила Жанна. Я просыпалась, совершенно счастливая и почему-то знала, что ему тоже снился этот сон. Между нами сохранялась какая-то невидимая связь. Потом сон сниться перестал, и связь оборвалась, и я точно знала, что это может быть только если его уже больше нет. Позже старые знакомые  рассказали, что в этот год Вова умер.

Я очнулась от голоса моего мужа.  Разносили еду и напитки. Облака за окном пропали, светило яркое солнце, которое не оставляло места для воображения.
- Ты будешь пить? Коньяк или вино? Я тебя уже третий раз спрашиваю?
- Буду..., и коньяк буду, и вино буду.


27.12.2020