Ч. 154 Слава и позор

Предыдущая страница     http://proza.ru/2021/05/21/851

Во время войны 1828 – 1829 годов на Чёрном море произошли два эпизода: один героический, а другой позорный. Когда учился в школе, мы часто приходили на Матросский бульвар поиграть в баскетбол. Каждый раз шёл мимо памятника, на котором были слова:

«Казарскому. Потомству в пример». Тогда я ещё не знал, что эти слова принадлежат НиколаюI, который приказал отобразить их на памятнике. Мне было интересно, за какие заслуги Казарскому поставили памятник. Узнал.

14 мая 1829 года находившиеся в крейсерстве в районе Босфора фрегат «Штандарт», бриг  «Орфей» и бриг «Меркурий» обнаружили турецкую эскадру, многократно по силе превосходившую русские корабли.

Командир отряда, он же командир фрегата «Штандарт» капитан-лейтенант Павел Яковлевич Сахновский поднял сигнал уходить от турок самостоятельно. Так сказать, спасайся, кто может.

Фрегат и бриг «Орфей» довольно быстро оторвались от турецкой эскадры, а «Меркурий» уходил последним, и его стали догонять два турецких линейных корабля.

Командиры русского фрегата и второго брига решили не возвращаться на выручку товарища, а поспешили за помощью в Севастополь. «Меркурию», у которого ходовые качества были намного  хуже, предоставили возможность самому выпутываться из ситуации.

20-пушечный бриг отбился от двух турецких линейных кораблей и ушёл. Как это случилось, довольно загадочно, если учесть, что, по словам участников сражения, один турецкий корабль был 110-пушечным, а другой – 74-пушечным.

Единственное разумное объяснение, что наступило безветрие, и бриг, длина которого составляла лишь 30 метров, ушёл на вёслах.
 
Возможно, турки собирались захватить его в плен, поэтому не топили артиллерией, обстреливали из носовых орудий, но в корпусе корабля насчитали 22 пробоины, четыре матроса были убиты и восемь человек, включая командира брига капитан-лейтенанта Казарского, ранены.
 
Туркам моряки «Меркурия» сдаваться не собирались, на совете офицеры договорились взорвать бриг в случае угрозы его захвата.  Один из них должен был выстрелить в пороховую бочку.

Александру Ивановичу Казарскому за этот подвиг присвоили звание капитана 2 ранга, наградили орденом св. Георгия 4-й степени. Получили повышение в звании и ордена все остальные офицеры, в их дворянские гербы по указанию императора внесли пистолет в качестве символа, что они были готовы умереть, но не сдаваться.
 
Матросов тоже поощрили: им сказали, что они молодцы и герои. Бригу вручили Георгиевский флаг.

Александра Ивановича Казарского в 1833 году отравили. После его смерти в 1834 году в Севастополе на Матросском бульваре, тогда он назывался Малый бульвар, заложили памятник по проекту Александра Павловича Брюллова. Памятник открыли в 1839 году.

Другая история довольно невесёлая. Сложилась точно такая же ситуация, но в районе Синопа. Только на этот раз в крейсерстве находился фрегат «Рафаил». Его командиром был капитан 2 ранга Семён Михайлович Стройников, который до Казарского командовал бригом «Меркурий».

Экипаж фрегата во главе с командиром сдался туркам в плен. После окончания войны Казарский на бриге «Меркурий» доставил Стройникова, офицеров и матросов, которые не захотели остаться в Турции - всего 70 человек - в Николаев.
 
Их всех судили по «Морскому уставу» Петра I, а там, буквально за любое нарушение – смерть, разница только в способе казни, по этой части у Петра была бурная фантазия, царь был кровожадный. Поэтому после приговора морского суда император  Николай I, который утверждал приговор, заменял смертную казнь другими наказаниями.

Так и в тот раз  - никого не казнили, Николай I поменял казнь на разжалование в матросы, а нижних чинов вообще простил. В исторической  литературе гуляет легенда, что якобы Николай I запретил Стройникову жениться, «дабы не иметь в России потомства труса и изменника».

На самом деле Стройников был женат, имел двух сыновей, которые окончили Морской кадетский корпус, дослужились оба до звания контр-адмирала, а вдова Стройникова после смерти мужа получала пенсию.
 
Но вернёмся к проблеме, которая стояла перед российским командованием: как заставить турок просить мир. Решили вынудить население Константинополя голодать, и тем воздействовать на султана.
 
Черноморский флот блокировал Босфор, а Средиземноморская эскадра уже не могла базироваться на Мальте, поэтому перешла в Архипелаг, основав базы на островах Тенедос, Тассо и Маври.

Турецкая столица снабжалась продовольствием с моря. Русские корабли не пропускали торговые суда с зерном и продовольственными товарами из Египта в Дарданеллы, не пропускали и свои торговые суда, груженые зерном, которое поставляли в Турцию и Англию, чтобы не продали зерно туркам.

23 марта 1829 года  Пётр Иванович Рикорд доложил Гейдену о результатах шестимесячной блокады. Условия несения службы моряками были тяжёлыми: «Наступившие вместе с суровой зимой бури были столь ужасны, что сначала казалось невозможным в такое время года продолжать блокаду без явной для кораблей погибели».
 
Но несмотря на такие условия, экипажи кораблей бесперебойно снабжались «морской провизией и всеми нужными на транспортах высылаемых потребностями».

Далее контр-адмирал Рикорд с удовлетворением сообщал: «…как известно, в Константинополе  существует  большая в хлебе крайность и значительный класс людей терпит даже настоящий голод, следовательно, цель блокады исполнена и без всякого притом для казны ущерба».

В столице Турции начался массовый голод, люди умирали. В первую очередь голод, естественно, коснулся самых бедных слоёв населения.

20 августа 1829 года командующий 2-й армией генерал Иван Иванович Дибич (Ханс Карл Фридрих Антон фон Дибич-унд-Нартен) передал Гейдену повеление императора о том, что в случае наступления на Константинополь Средиземноморская эскадра поступает в подчинение командующего армией.

Казалось, всё складывалось удачно: турецкий гарнизон, охранявший столицу, был ослаблен голодом, солдаты голодали, как и жители Константинополя. У англичан есть в Средиземном море мощный флот, но нет наземных войск в случае военного конфликта.

Ещё немного, и проливы станут русскими. Но и у русских войск, находившихся в 86 километрах от проливов, положение тоже было не блестящим.  Людей косили эпидемии холеры и чумы. Дибич просил скорее принять решение о наступлении, но Николай I медлил.

Продолжение http://proza.ru/2021/05/23/837