Подруги юности моей 3. Алёна

(из серии заметок о подругах)

«Поплачь со мной,  порадуйся со мной)

С Алёной и Инной я познакомилась тоже на заводе, но значительно позже, чем с Ниной.

Эти девушки работали в других цехах, и я с ними ни в чём не пересекалась.
Знакомство произошло после того, как меня избрали секретарём комитета завода.
В комитет были избраны 7 комсомольцев: 5 девушек и два парня.  Среди них – Алёна и Инна.

Каждый член комитета отвечал за какое-то направление в работе с молодёжью.
Алёна стала ответственной за культурно- массовый сектор.
Очень скоро я познакомилась со всеми «членами», и между нами установились дружеские отношения.

Девушки были немного старше меня, но опытнее во многих отношениях к жизни.  Однако мы стали общаться друг с другом запросто, как добрые подруги.   
Алёна работала в лаборатории, времени свободного у неё было больше, чем у тех, кто трудился в цехах, у станков.

Заядлая театралка, она порученное дело свела в одно направление – достать билеты на очередную премьеру в театр или новый фильм.

Сама она много лет занималась в драмкружке при Доме культуры. Занятия вёл известный актёр Волковского театра.

Этим кружком, занятиями в нём, артистом –руководителем, друзьями актёрами, она жила и в мыслях, и наяву и всегда была далека от всех заводских проблем.
Одна её подруга из кружка стала профессиональной актрисой и даже снялась в фильме, сыграв роль молодой Надежды Константиновной Крупской (фильм вышел, по-моему, с названием «Ленин в Октябре»).

Алёна со всем пылом театральной души взялась внедрять любовь к театру в сознание наших молодых рабочих.

Уж не знаю, выполнила ли она эту благородную миссию, но лично меня именно Алена «привела» в театр.

До неё я, конечно, была в театре. И даже ходила раза два с тётей и дядей, но меня как-то не зацепило это «лицедейство» на сцене.  Мне больше понятна была игра актёров в кино.

Но всё изменилось сейчас.

Первый спектакль, который я посмотрела с Алёной на сцене в Русском драматическом академическом театре имени Фёдора Волкова была пьеса М. Горького «Дети солнца». И это было потрясение!  Эмоциональный накал игры актёров, актрисы Сумской в главной роли до глубины души взволновал меня.

В театре в то время играли многие известные по фильмам актёры: Ромаданов, Белов, Нельская, Нельский, Сумская, молодой Кулагин (впоследствии стал очень популярным актёром кино).

В репертуаре этого театра тогда была в основном классика – пьесы А.Н. Островского, М. Горького.

С моими новыми подругами я в те годы посмотрела почти весь репертуар театра.
Летом театр уезжал на гастроли, но и в наш город приезжали труппы других театров. В памяти, конечно, остался молодой театр «Современник» с молодыми актёрами, которые вскоре стали известнейшими не только в театре, но и в кино.
Мы тогда посмотрели у них «Старшую сестру» с участием Игоря Кваши, Олега Табакова, Олега Ефремова.

Однажды мы по инициативе нашей театральной подруги организовали поездку в Кострому исключительно по театральному направлению.

Посмотрели в областном драмтеатре «Таланты и поклонники».
Побывали в Щелыкове в Доме-музее Островского.

Наша поездка стала вдвойне удачной ещё и тем, что там, на берегу Волги, в этой живописнейшей местности только что отсняли фильм «Снегурочка», а все декорации так и остались в натуре. Можно сказать, театр уехал – театр остался.  И мы гуляли в «Берендеевом царстве», окружённые миром фантазии художников и режиссёров.
Кстати, здесь был Дом отдыха актёров, и можно было встретить гуляющих по тропинкам известных актёров. 

Дом-музей драматурга тоже хорошо сохранился.

И я вспоминала его, когда позже бывала в старинных усадьбах писателей и поэтов: Ясная Поляна, Карабиха – никаких излишеств, по деревянным полам всего дома – домотканые половики.

Запомнилась комната жены драматурга Марии Васильевны.  Стены – сплошной иконостас, окна глухо зашторены, освещение только мерцающими лампадками.  Хозяйка была суеверна и богомольна. Она, как героиня «Грозы», панически боялась грома и молнии и во время этой стихии скрывалась в своей комнате.
Жила она затворнической жизнью.

Одна экспозиция в доме была посвящена династии актёров Садовских, с которыми драматург на протяжении всей жизни был дружен.

По-моему, в афише Костромского драмтеатра мы и тогда увидели эту фамилию.
Эта поездка была для меня памятна. И я сожалею, что сейчас нет под рукой нужных фото: все мои папки дома, а сейчас я пишу по памяти.

Помню, когда я работала в Ярославской школе, то мои коллеги приглашали на свои уроки с рассказом об Островском и Доме-музее.

Гуляя по Костроме, мы отмечали, как этот город похож на Ярославль. К примеру, торговые ряды в обоих городах совершенно одинаковые.

Были на территории Ипатиевского монастыря, но за неимением большего времени не смогли осмотреть внутри.

Мы были очень благодарны нашей подруге за организацию этой поездки, даже оплату за автобус она сумела выпросить в профкоме завода.

Алёна очень ответственно относилась к порученному делу. Да и как иначе… Она ведь жила театром.   Она даже когда сердилась на кого-то, то всегда «театральным шёпотом» произносила: «Вы мне тут не изображайте глухо падающее тело за сценой».
Жила она в Заволжском районе города. Это на другом берегу Волги.  Однажды она пригласила меня с Ниной на день рождения.

Мы почему-то не поехали на автобусе, а пошли …пешком через Волгу. Дело было зимой, и Нина заявила, что все так ходят… пешком через Волгу.

Однако нарядились мы не по-зимнему: на ногах ботиночки, а ноги облегали капроновые чулки. Тогда ведь девушки в гости в брюках не ходили, а о джинсах слышали отдалённо: дескать, это одежда американских ковбоев.  Словом, мы как-то забыли, что находимся в морозный день на ледяной Волге.

Но очень быстро мы это почувствовали.   Всё! Вот здесь на середине Волги и придётся мне протянуть ноги…

Время от времени мы приседали на корточки, закрывая полами пальто замерзающие колени. «Отогревшись», продолжали путь бегом.

Жили они с мамой в старом деревянном доме, который в темноте мы долго искали.
Позже они получили однокомнатную квартиру в новом микрорайоне там же в Заволжье.  Но очень жалели старый дом с огородом, на котором созревали овощи на весь год.  Там было несколько фруктовых деревьев. Всё это вместе с домом пошло под снос.
Всё это произошло, когда я жила снова в Карелии.

Мы долго с Алёной переписывались. Письма её были всегда эмоциональны, насыщены событиями культурной жизни Ярославля.   Но скоро эти новости сменились критикой новой жизни, порядками и властями. Она приходила в уныние от того, что всё катится «в тар тарары», что жить «стало неинтересно».

После смерти матери она оказалась совсем одинокой.  Замуж не вышла, её подруга актриса работала в далёком Львове в русском драмтеатре.  Ещё какое-то время она «служила» любимому искусству в своём театральном кружке, переходя от одной роли к другой по возрастному принципу.

Когда я приехала последний раз с дочкой в мой любимый город юности, Алёна не захотела поехать со мной навестить наших старых подруг, мотивируя тем, что она часто общается с ними по телефону.

Я чувствовала, что она стала совсем другой, замкнутой, круг её интересов ограничивался только семьёй брата и своих племянников.

 На прощание Алена подарила моей дочери серёжки и кулон из ростовской финифти, сделанные её знакомым мастером.  Ценные и красивые украшения, которые моя дочь ни разу не надела.

Они лежат у нас в шкатулке, как память о красивом человеке.

Продолжение следует