Чужая орбита

Илья вышел из квартиры, хлопнув дверью. Сбежав по лестничным маршам, выскочил на улицу, заодно отыгравшись на входной двери подъезда. На улице шёл дождь.
 
- Ну и куда идти? Каждый раз одно и тоже, рисую восьмёрку бесконечности.Что за жена мне попалась? Придёшь с работы, уставший, дел куча. Диван не лёжен, телевизор не смотрен, пузо не чёсано, пиво в холодильнике киснет. А тут - вынеси мусор, почисти картошку, гвоздь в стену забей под картину «Бурлаки на Волге».
Что я ей, бурлак, такую лямку тянуть в одиночестве? У меня грыжа, между прочем, межрёберная. Как прихватит у самого-то сердца, так и думаешь, сейчас помру. Или не грыжа? Нет, не грыжа, неврология. Ну да, с такой женой никакие нервы не выдержат. Как начнёт орать, у меня сразу все нервы сверху вниз по ногам бегут. А потом назад в грудную клетку возвращаются и переполняют от избытка чувств. А куда переполненность деть? Всю на неё и изливаешь. А она на тебя ещё больше. И опять нервы по ногам, а ноги на улицу в дождь. В прочем, может, я уже и не один эту лямку тяну? Что-то по ночам последнее время никаких физических нагрузок не требует. Цветы, духи вот коллеги по работе стали дарить по праздникам. Хотя раньше я такого не замечал. Даже вот на день космонавтики огромный букет роз подарили. Я ещё сказал:

- Маша, но ты же не космонавт.

А она:

-  А ты знаешь, что на территории нашего предприятия памятник Гагарину стоит? И вообще, если у нас космонавты глубокого пенсионного возраста становятся депутатами, почему бы бухгалтеру не стать космонавтом?

Странно, зачем на МКС сто двадцать килограмм лишнего веса? Вот с депутатами как раз всё понятно. У нас что не депутат, то космонавт. Когда ты решаешь проблемы космического масштаба, трудно быть кем-то другим. Придут в думу, наденут гермошлем  и пребывают в прострации, не замечая остального мира. Отчего же не побыть, когда у тебя на плечах золотой парашют.
Интересно, какой же бурлак позарился на мою тростинку, ветром клонимую?

Из подъезда вышел маленький щуплый мужичок,  встав  рядом с Ильёй  под козырьком подъезда:

- Что, дружище, тоже из дому выгнали под дождь?

- Да нет, не выгоняли, ещё бы побыл. Обстоятельства так сложились, - сказал тот, доставая почку «Винстона» и закуривая сигарету.

 - Не угостишь сигареткой, землячок? А то я свои дома забыл, спешил очень. Тебя как зовут?

- Да мамка Петром назвала, - ответил тот, протянул сигарету и чиркнул зажигалкой, поднося огонёк, - а тебя как, дружище?

- А меня Илья.

- Что, Илья, из дома выгнали?

- Сам ушёл, жена достала. То ей не так, это не эдак.

- А у меня жена хорошая, сидит, меня дома ждёт,скучает. Вот сейчас приеду, она мне мусорное ведро с порога вручать будет. Ну, а у меня в руках букет цветов. Про ведро  сразу забудет, скажет, проходи, родной, устал, наверное, да и промок. Свечи зажжём, бутылочку сухого вина откроем, посидим, о жизни помечтаем. Она у меня добрая, приятной наружности и вот такой окружности, - Петя сделал круг руками, - страсть, как люблю полненьких женщин. Ляжешь на неё и как в большой пуховый матрас провалился. Хочется нырять и выныривать в этом море нежности. Вот так, пару заплывов сделаем и будем лежать, глядя в потолок. Ну, а потом она скажет:

-  Знаешь, миленький, я завтра на работу пойду, ведро сама вынесу. И шкафы переставлю, тебя беречь надо, ты у меня такой маленький и нежный.

-  Ну, моя тоже, знаешь ли, не доска стиральная. Только вот наоборот, не проваливаешься в перину, а как резиновый мячик от пола отскакиваешь.

Петя оглядел с ног до головы Илью и промолвил:

- Ну,  дружище, я тебе скажу,  это тоже очень не плохой вариант. Главное, когда отскакиваешь, люстру головой не зацепить.

- Да я и не цеплял ни разу. А вот люстры периодически менять приходиться.
Илья окинул собеседника оценивающим взглядом  сверху вниз:

-  Ты не космонавт случайно, Петя?

- Нет, я главный бухгалтер. А что?

- Знаешь, Петруха, я хочу тебе дать дельный совет. Раз уж ты любишь залетать на чужую орбиту. Будь добр, не сшибай чужие звёзды и выноси космический мусор. Наша вселенная не такая уж и большая. Хозяева могут найти и ноги вырвать.

- Пойду я, пожалуй, Илья. А то жена заждалась, - сказал Пётр, склонив голову к земле и пытаясь выйти из под навеса.

- Куда же ты, дружище, промокнешь ведь, - ответил Илья, схватив за воротник собеседника и затащив обратно под козырёк подъезда.

- Да ничего, ничего, мне тут недалеко, - пытаясь вырваться, Пётр выскочил из рукавов своей куртки и свалился в лужу.

- Ну вот, Петя, испачкался и сырой теперь весь. Пошли ко мне, просохнешь, с женой познакомлю. Она тебе вещи постирает. Раздавим бутылочку сухого при свечах, потом попрыгаем, как мячики. Или ты будешь скакать, а я посмотрю?  А то пошли к тебе, окунёмся с головой в пуховую перину.

Пётр встал из лужи  отряхнулся и высказал:

-  А ты что сделал, дружок, для того, чтобы она по мужикам не бегала? Когда последний раз дарил цветы, говорил ласковые слова, в кино с ней сходил, в театр? Любая женщина хочет чувствовать себя любимой, даже самая страшная. Тогда и орать на тебя не будет. А то каждый раз сиди в шкафу и слушай ваши скандалы, жди, пока ты с полупустым мусорным пакетом выйдешь. Хоть бы шкаф пошире купил. Хорошо, я росту маленького, другой бы не поместился.

- Ну, ты и гусь, Петя! Шкаф ему мал. Я  шкаф этот выкину, будешь у меня в комоде сидеть.

- А что, можно? - спросил с улыбкой на лице Петя.

- Конечно можно! Пока с пятого этажа до первого летишь. Ну, а там уж как приземлишься, если комод крепкий, то там и останешься. А комод крепкий, такой же дубовый, как и ты. Я тебе скажу, кореш, не каждого бухгалтера в дубовом гробу хоронят. Надеюсь, тебя не придётся и ты испаришься из нашей жизни? Как мимолётное видение, забыв дорогу сюда!

- Будем считать, что уже забыл,- произнёс Пётр, подавая руку Илье.
 
- Пожалуй ты, Петруха, прав, наверное, - сказал Илья, протянув ему куртку и хлопая по плечу. Внимания я ей действительно мало уделяю. Какие, говоришь, цветы моя жена любит?

- Купи ей букет алых роз. Но смотри, чтобы бутоны ещё только раскрываться начали. Скажешь Маше, ты у меня как не раскрывшийся бутон. Такой же загадочный и источающий прекрасный аромат. 

Илья треснул лёгкий подзатыльник ловеласу.

- Ты что, какой нераскрывшийся бутон? Когда этот цветок, похоже, без меня уже не один шмель опылил.

- Да успокойся ты, Илюныч.  Опылил, не опылил, представь себе, что ты первый и единственный шмель в её жизни. Вообрази, что этот цветок ждал тебя всю  жизнь, рос и вырос только для тебя. Тогда  и твой хоботок исправно заработает, сразу забудешь про пиво и про то, что надо пузо на диване почесать. Возьмёшь Машу на руки как пушинку и отнесёшь на диван, окрылённый любовью.

- Ты сам-то эту пушинку брал на руки? Хорош мне тут заливать. Я тебя спросил, какие цветы она любит?

- Главное слова, а не цветы, - сказал Пётр, подняв глаза к небу, - хотя и цветы, пожалуй, тоже. Во, и дождик закончился. Пойдём, дружок, я тебе покажу, где «каберне» не палёный продаётся, - сказал Петя, схватив под локоть нового знакомого.   

Илья шаткой походкой зашёл домой с букетом роз в руках:

-  Милая моя Маша, твои бутоны прекрасны, как эти розы. Вернее, розы прекрасны, как бутоны. Ну, в общем, ты как нераскрывшийся цветок в начале мая. А впереди нас ждёт прекрасное лето. Лето любви и новых возможностей. И пусть я бурлак, но твой бурлак. А ты моя баржа. Тпру, нет, не баржа! Ты моя прекрасная ладья, несущаяся по волнам любви. И мы с тобой разорвём эту восьмёрку и перечертим из чёрного в цвета радуги. Мы с тобой насадим цветов жизни. Три,четыре, пять! Да нет,  целое поле! Ты же у меня ещё ого-го. Да и я ничего ещё.

Маша стояла уперев руки в бока.

- Опять нажрался, скотина? Какие поля, какие бурлаки?

Илья уселся на пуфик в коридоре, опустив руки на колени.

- Всё будет хорошо, милая, ты только верь мне. Люстры головой сшибать мы и сами умеем. Это наша орбита и залётные космонавты нам не нужны.