Системный подход

 Спал он всегда на животе, спустив трусы до колен, не накрываясь одеялом, для того чтобы тело дышало и резиночка не стягивала живот. 
 Эту манеру, как рефлекс, ещё со времён детства, он выработал, в ответ на ночной приказ мамы, для того, чтобы она могла смазать маслом по старинному, бабушкиному рецепту, всё что нужно, как профилактику от прыщей, а если он вдруг просыпался в позыве, то мог быстренько натянуть их и убежать помочиться.
 
 Летом, на каникулах, он ездил в другую местность, к бабушке и это доставляло ему кучу хлопот, потому как местность была болотистой, и насекомых водилось в несметных количествах.
 Они чуяли запахи его деликатесного тела за версту, и на какие только ухищрения не шли, чтобы подобраться к угощению, а он так возненавидел их, что гонял по оврагам, как деревенский пастух Сидор своих коз, не взирая на крапиву.

 Дома на кухне он убивал комаров - самцов мокрым полотенцем, а ночью мамочки в ответ, с остервенением, с разгона, в припадке ярости, впивались в мягкие складки ягодиц и в сладострастном томлении лакали сладкий сок его жизни и улетали плодить новых зверей.

 Потом Федя повзрослел, а то что его мама раньше называла пушкой, давно не вмещалось в джинсы стрейч и пыталось вырваться наружу, так что ему приходилось футболку носить наружу, чуть ли не до колен, как заправскому футболисту, а и пусть думают что футболист, но бегать не любил и все больше просиживал портки за телевизором,

 Он подрос, возмужал, окончил школу, университет и поступил на работу системным администратором, но укоренившейся привычки не бросил, что отразилось и на его отношении к брачным узам.

 Приятели по работе величали его отчеством Маргаритыч, по имени его мамы и он гордо носил это звание, отпустив бороду, а папы, за долгие годы прибывания на Земле, у него никогда не было, во всяком случае, так всегда ему твердила мама, в ответ на его детский вопрос, а позже, он уже и не возвращался к этой теме.

 Когда-то, он писал диссертацию о самооплодотворяющихся животных и смысл этого научного феномена укоренился в нём, так глубоко, что он и себя рассматривал символом подобной фрустрации.

 - Федя, ты когда женишься? - ласково, раз в месяц спрашивала Маргарита Павловна своего тридцатилетнего мальчика, а у самой дрожали в нетерпении огрубевшие руки и голос срывался в фальцет и она чувствовала ,что вот-вот, скоро, устроит ему представление.
 
 Вот и сегодня не удержалась, шлепнула мокрым полотенцем сына по попке и прошлое  вновь навалилось на нее и она начинала зверствовать, но все про себя, молчком, шинкуя капусту широченным ножом, или по-старинке отстирывая мелкие вещи на стиральной доске.

- Ма, мне ща некада, меня так нагрузили, у нас на работе ща тема самооплодотворения у биологов, у них постоянно компьютеры сыпятся, а я один на всю ораву, а еще мне надо вникнуть в новый для меня язык программирования фортран, - невинно ответил сын. - Меня, Ольга Петровна из головного офиса обещала дистанционно подтянуть, даже не надо на курсы ходить, я не могу ща жениться, это большие расходы, это ж невесте я должен покупать кольцо, фату, цветы и целый медовый месяц в придачу... Уя!

- Ну, да, - войдя в положение сына и покачивая головой, окрашенной хной, слегка всхлипнула Маргарита, - а я все мечтаю о Пашечке...

- Чаво, какой еще Пашечки? - И Федька разразился хохотом, на который его мама отреагировала шлепком, по его мерзким губищам.

- Па-шеч-ки! В честь твоего дедушки, я так мечтаю о внуке, давным - давно, - и она окончательно перешла на язык слез и причитаний.

- Ма, да ты мне никогда не рассказывала, не только про деда, но даже об отце ни слова, я как сирота, никогда не мог поделиться с ребятами, они то мне много про своих рассказывали, хотя честно говоря, только Серега жил с отцом, а у остальных сбежали, - вздыхая ответил Федор.

- Вот и у тебя такой же был, Щука, Щука он и есть Щука - прорвало Маргариту Павловну, - ни дня со мной нЕ жил, потанцевали на дискотеке, и свалил в тот же вечер, а я потом горе мыкала, все сама, рОстила и прыщи тебе выводила.

- Ма, ну я не знал, я думал летчик..., - и обнял ее за плечи, - ну хочешь я тебе Пашечку сделаю с Ольгой Петровной. Хотя, ей сорок пять...

- Сорок пять, это опытная женщина, так, сорок пять - баба ягодка опять, но у Вас же с ней разница пятнадцать лет, - ужаснулась Маргарита, - ну, а как она сама то, как выглядит?

- Ма, да я ее только в компьютере видел, анкету прочитал, а на фото у нее очки на пол экрана, а какого цвета глаза, я не рассматривал.

- Очки... это значит умная, начитанная, и ты у меня умный, это что ж получается, Пашечка академиком будет?

- Водолазом, - парировал сынуля. - Вот такие очки, - и растопырил пальцы в ладонях, приблизив к щекам, вылупив глаза и надув щеки, изображая головастика.

- Хрень какая-то... Что ты так... зачем ты так о женщине говоришь? А сам говоришь, не знаешь ее.

- Я вот, в субботу уеду, давай-ка пригласи ее на ликбез, позанимайтесь, пусть она тебе о фортране расскажет, а ты будь к ней поближе, но учтив, угости вкусностями, я в пятницу куплю...

 И она ненадолго ушла на кухню и оттуда стали доноситься яростные звуки шинкования и потянулись ароматы солянки и еще каких-то неведомых кулинарных изысков.

- Иди покушай, я тебе сосисиньку сварила, - без задней мысли, бодренько  позвала Маргарита Павловна сына, выглянув из кухни в его комнату, превращенную в кабинет биологии и радиоэлектроники, заставленную микроскопами, колбами, компьютерами, старым телескопом, аквариумом с рыбками, кабинет, который он закрывал на ключ по ночам и ревностно следил, чтобы в его отсутствие там никого бы не было, установив систему видеонаблюдения.   

- Ма, ну ты что, не можешь нормально сказать, я же не маленький...

Она вошла в комнату и начала жаловаться, - это ты в детстве так любил говорить, подойдешь ко мне, гладишь по голове и жалобно так просишь, мамочка, сосисеньку свари, животик кушать хочет, - и не выдержав сладких воспоминаний она разрыдалась.

 Федор в нерешительности подошел к ней, погладил по голове, - Ма, пойдем на кухню, ты чай с зефиром будешь?

Маргарита Павловна просияла, - а что ж ты, зефирчику купил?
 
- Зарплата вчера была, я метро, интернет оплатил и забыл тебе отдать...

- А ты знаешь, ведь, когда ты женишься, все денюжки будешь отдавать жене, она у тебя бухгалтером будет, - и скупая слезка выкатилась из глаза и невозможно было вообразить, вызвана ли она чувствами или аллергией на лук.

- Ну, это когда будет... А тебе я, все равно, потихоньку, буду класть бумажку в твою любимую деревянную шкатулку...

 В пятницу Федор позвал Ольгу Петровну на личную, пробную консультацию в гости, и та неожиданно согласилась, а в субботу утром мама уходя, заговорщицки попросила, - ты если что, позвони мне, я подскажу как правильно действовать.

(продолжение следует)