Моя неслучившаяся Франция

Моя неслучившаяся Франция.

Я с детства обожала Францию и ее язык. С чего бы, спросите вы? Да кто ж его знает? Возможно, все началось неосознанно, с французских фильмов, на которые мы вдвоем с мамой, словно закадычные подружки, частенько  хаживали по выходным, заранее предвкушая приближение киношного праздника, радуясь, готовясь и волнуясь.

За пару часов сеанса мы  пропитывались Францией от кончиков мизинцев до самых макушек, а потом, возвращаясь домой, мечтали… Каждая о своем... Мама, наверняка, о шармантных Аленоделонах, а я, пигалица, о невероятных раскрасавицах с элегантными мушками на щечках, облаченных в шикарные «бальные» туалеты, с плавно, по-лебединому покачивающимися кринолинами и умопомрачительно глубокими, «допуповыми» декольте, странно будоражившими мою детскую фантазию.

Мой осознанный французский язык начался лишь с шестого класса, потому что до этого я учила немецкий. Мы  переехали в другой район, и школа, находящаяся в пределах досягаемости, могла предложить лишь английский и французский — мечту моего детства.

«Уй-ти, какая холесенькая  девочка», погладила меня по голове
моя новая классная руководительница, она же «француженка» — пожилая, полненькая, уютная, в скромном цветастом платьице и кофточке, в то время ну никак не вписывающаяся в мои детские киношные представления о преподавательнице «такого» предмета!

После первого же празднования  Дня Парижской Коммуны и коллективного разучивания французского гимна, я мысленно повязала ей на голову красный платок и тайно, только для себя самой, назвала Марсельезой.

Марсельеза, она же впоследствии любимая Таисия Фоминична, оказалась прекраснейшим, добрейшим человеком, моей любимой учительницей, с которой мы, даже много лет спустя, встречались во время моих нечастых приездов в Россию.

А потом, в старших классах, я попала к Свете — совсем молоденькой учительнице французской спецшколы, владевшей языком так, что «ваащеее» и научившей меня Понимать и Говорить! Вдрызг заездив домашнюю пластинку и почти отдавший Богу душу старенький магнитофон, я так «подпела» самому Джо Дассену, что все принимали наш «дуэт» за уникальную запись певца с племянницей.

Последнее я придумала сама, завралась окончательно, но  самозабвенно, не покраснев ни единого раза. Я была воспитанной девочкой, к тому же отличницей. Кому же, скажите, при этаком раскладе могла закрасться в голову хоть капля сомнений? Свою тайну я не открыла даже Свете, как и другие поверившей мне на слово.

Позже, уже выпустив нас, она вышла замуж и уехала во Францию, так никогда и не вычислив моего мухляжа. Где-то вы сейчас, дорогая Светлана Фёдоровна? Как-то Вам поживается?

А Джо Дассен еще многие годы  сопровождал меня повсюду, оставаясь гвоздем моей собственной программы. Устроившись где-нибудь за фоно, я  перебирала его клавиши и нашептывала дассеновские песни. Особого голоса у меня никогда не было, но для его шедевров такового и не требовалось. Главное — чувства, которых в моей душе всегда имелось с избытком.

Время летело, я выросла и  оказалась в Германии. Франции не случилось, ну так что же? Мы с мужем объездили страну моей мечты, открыв ее воочию, увидев, наконец, то, о чем мне в детстве поведали Света и Марсельеза.

Странно и интересно, но немцы нередко принимают мой русский акцент за французский. Я никогда не скрываю,  откуда я родом. Моя родина — это моя гордость, а мое произношение, наверное, дар свыше, дарованный мне за мою «французскую любовь».

Мои самые лучшие подруги остались в России, а самые родные из детства и юности живут теперь в Швейцарии и Америке. Но это уже другая история, о которой я написала книгу.
Судьба подарила мне новые встречи и новых замечательных девочек. Одна из них недавно заново вернула мне Францию. Пусть пока только мысленно, виртуально, но кто знает, что там дальше, впереди?..
©Elena Matthies