Скульптор. Глава 30

Войдя в магазин, Родик сразу направился к пункту обмена валюты. Возле двери в кабинку обменника стояла очередь, человек восемь-десять.
– Вы сдавать или покупать? – обратился к нему мужчина средних лет в очках и вполне интеллигентного вида.
– Сдавать.
– А, ну тогда пожалуйста. Проходите вперед.
Люди, стоящие в очереди, неохотно расступились, и под подозрительные взгляды он вошел в кабинку обменника.
– Сколько менять будете? – спросила его молодая девушка, не поднимая головы.
– Вот, пожалуйста, – Родик достал десятидолларовую бумажку и протянул кассирше, сидевшей напротив него за толстым пуленепробиваемым стеклом.
Девушка тщательно пощупала купюру, посмотрела на просвет, изучила под лампой инфракрасного излучения.
– Все хорошо, – наконец сказала она и выдала Родику аж двадцать пять тысяч рублей.
Взяв деньги и пересчитав их, Родик вышел из кабинки. Он развернул целлофановый пакет, предусмотрительно врученный ему Зиной, и пошел вдоль продуктового ряда, складывая в «Пьера Кардена» и время от времени сверяя со списком, масло, молоко, хлеб, яйца. Вскоре поставленнная Зиной задача была выполнена, и Родику оставалось купить только бутылку дешевого вина. Он протиснулся в винно-водочный отдел и вдруг увидел дверь, ведущую в только что открытую пристройку к основному торговому залу. «Интересно, чем это там торгуют?» – подумал он, давая дорогу хорошо одетым молодым людям, уверенно открывающим заветную дверцу. «Посмотреть-то, наверное, можно?» – наконец решил он и последовал вслед за веселой, шумно обсуждающей предстоящую вечеринку, компанией.
В новом торговом зале было чисто и светло. На красивых современных прилавках лежали десятки сортов сыра, самые разные колбасы, балыки, ветчина. На льду разложена свежая рыба; копченая севрюга, белуга, осетр, аккуратно нарезанные тонкими ломтиками, лежали в морозильных камерах с яркой подсветкой. Стройные ряды баночек, коробочек с креветками, сельдью, шпротами, анчоусами, икрой и другими самыми разными заморскими продуктами стояли на полках.
Неся в руках тяжелый пакет, Родик брел по магазину среди всего этого изобилия, изумленно крутя головой из стороны в сторону. «Да... это же, как в Париже, Вене, Берлине! Ничем не хуже! А может, и лучше... – думал он, разглядывая стеклянную витрину с винами, коньяками, виски, джином. – Ух, ты! «Мартель»! – Родик перевел взгляд на цену: количество цифр скорее соответствовало номеру телефона. Покупателей было совсем немного. Все хорошо и со вкусом одеты. Небрежно катя перед собой тележки и вяло переговариваясь, они уверенно брали с полок и заказывали у продавцов всевозможные деликатесы.
В своей потрепанной дубленке, с «Пьером Карденом» в руках, Родик выглядел, мягко говоря, непрезентабельно. Он собирался уже было повернуть к выходу, сделав вид, что ни в чем таком не нуждается и все это у него давно уже есть, как вдруг два молодых человека спортивного сложения, с короткими стрижками и в черной униформе, преградили ему путь. «Бандиты», – тревожно подумал Родик, делая шаг назад и задевая кого-то из покупателей своим тяжелым пакетом.
– Осторожно, молодой человек! – взвизгнула девушка в норковой шубке и высоких изящных сапожках. – Саня, он мне колготки порвал, – пожаловалась она мужчине в черной, отороченной белым мехом, кожаной куртке.
– Да, ладно, Ира, пойдем. Сейчас куплю тебе новые. Пускают сюда кого ни попадя, шваль всякую, – смерив презрительным взглядом Родика, процедил он и быстро покатил полную тележку к выходу.
– Козел, блин. Смотреть надо, куда прешь, – прошипела девушка Родику в лицо и, закончив изучать дырку в колготках, побежала вслед за своим ухажером.
– Так что, уважаемый, продуктов набрали, а платить не собираетесь? – Родик перевел взгляд на парней, стоящих перед ним. «Служба охраны», прочитал он на беджиках, прикрепленных к карманам фирменных курток.
– Я уже заплатил!
– Да? Это когда же? – спросил один из охранников и потянулся к пакету «Кардена», поставленному Родиком на пол. Второй охранник крепко сжал его локоть и ловким приемом завернул руку за спину. Вокруг них начала собираться толпа.
– Отпустите меня! Я платил! У меня чек имеется, – пытаясь разогнуться твердил Родик. – Отпустите, больно же!
– Сейчас проверим. Стой спокойно, а то еще больнее будет. Господа, пожалуйста, проходите, – увещевал охранник столпившихся покупателей, продолжая держать Родика в согнутом положении.
Сделав два-три шага назад, толпа с нескрываемым интересом следила за увлекательным зрелищем. Охранник, изучавший содержимое пакета, быстро выкладывал прямо на пол купленные Родиком продукты. Наконец он извлек чек.
– Сань, отпусти его. Все в порядке. Чек на месте. Да и продуктов таких в нашем отделе нет.
Державший Родика секьюрити неохотно отпустил его руку. Разочарованные зрители потянулись к выходу. Родик стоял в центре зала среди разбросанных на полу продуктов и чувствовал, как бессильная ярость поднимается и душит его.
– Где администратор?! Позовите администратора! – вдруг неожиданно для самого себя, закричал он, бросившись вслед уходящим охранникам. Те недоуменно обернулись.
– Ты чего, бомж, скандалишь? Давно в рог не получал? – тихо спросил один из них. – Сейчас организуем. Отоварим по полной. Вали на...
– Уважаемый, вас отпустили? Ну и идите себе с богом. Вещички соберите и двигайте быстренько отсюда, – посоветовал другой охранник.
– Позовите администратора! Я не бомж. Я член Союза художников. Я директор НИИНИ. – Охранники переглянулись.
– В чем дело, товарищи? Что случилось? – высокая блондинка с гладко зачесанными назад волосами и ярким макияжем, в блузке с глубоким декольте и мини-юбке, скорее напоминающей широкий пояс, подошла к Родику и охранникам магазина.
– Вот, Алла Юрьевна, разрешите доложить. Задержали этого... бом... человека. Было подозрение, что украл продукты и хочет уйти.
– Я ничего не крал, Алла Юрьевна... так, кажется? – Родик уже пришел в себя, и чувство правоты вселяло в него уверенность, а пережитое унижение требовало сатисфакции. – Я заслуженный деятель искусств! Вот, пожалуйста, взгляните, – Родик полез во внутренний карман пиджака и, достав завернутое в прозрачный целлофан удостоверение, протянул его Алле Юрьевне. Администратор взяла из его рук маленькую коричневую книжечку и медленно прочитала вслух:
– Белов Родион Михайлович, заслуженный деятель искусств Кара-Калпакии... – Еще несколько секунд она изучала корочку и наконец вернула документ Родику. – А что вы делали в нашем отделе? – поинтересовалась она.
– То же, что и другие покупатели, продукты хотел купить.
– Хм, продукты купить? – недоверчиво переспросила Алла Юрьевна, подозрительно оглядывая Родика с ног до головы. Улегшаяся было ярость вновь охватила Родиона Михайловича, клокоча в груди с новой силой.
– Да! Да! Я хочу купить продукты! Просто валюту не успел поменять. Вот, смотрите! – закричал Родик и полез в карман дубленки. – Видите?! – он извлек из кармана и продемонстрировал изумленным сотрудникам магазина несколько пятидесятидолларовых купюр.
– Простите... э... Родион Михайлович. Извините наших работников. От имени администрации прошу вас забыть об этом недоразумении, – лицо Аллы Юрьевны стало пунцовым, в тон ее помады. – Немедленно соберите с пола продукты Родиона Михайловича, – приказала она охранникам, – живо! От имени администрации разрешите подарить вам... – она быстро подошла к витрине и, взяв бутылку массандровского вина, протянула ее Родику. – Извините еще раз за этот инцидент. Хороших вам покупок. Всегда рады вас видеть в нашем магазине, – она взяла Родика за руку и посмотрела ему в глаза. – Забудем о конфликте?
– Да... конечно... – неуверенно ответил Родик, – забудем.
Нет, он не собирался ничего забывать. Напротив, он отчетливо вспомнил, что еще три года назад был вполне успешным человеком, руководил головным институтом, от его решений зависела судьба сотен людей, он был богат, удачлив и деловит – и все это ушло, исчезло, растворилось, как мираж. Но если все это было в его жизни, значит, все это можно повторить или хотя бы попытаться?
– Ну и где это тебя черти носят? Где ты ходи... – запнувшись на полуслове, Зина уставилась на два огромных пакета, стоявших у двери. Родик стоял рядом и, устало опершись о косяк, тяжело дышал.
– Сейчас увидишь. Еле дотащил, – он поднял пакеты с фирменным логотипом «Европейский» и, не раздеваясь, понес их на кухню. Зина поспешила за ним, старательно обходя лужи, которые оставлял Родик.
– Вот, смотри, – он поставил пакеты на кухонный стол и стал один за другим доставать и разрывать свертки, кульки, открывать коробки. Как из рога изобилия, появлялись палки копченых колбас, ветчина, сыр, кальмары, икра, множество каких-то неизвестных Зине баночек и коробочек с яркими иностранными этикетками. Казалось, им не будет конца.
– А это что такое? – спросила Зина, кивая на диковинные фрукты, лежащие возле огромного ананаса.
– Это киви. На, попробуй, – Родик протянул Зине фрукт темно-зеленого цвета. – Типа крыжовника. Возьми. – Чего смотришь? Они не кусаются.
Зина стояла и только молча переводила взгляд с коньяка «Арарат» пять звездочек на виски «V.S.O.P»; с финского сервилата, покрытого нежной сероватой плесенью, на сыр «Рокфор» с плесенью ярко-зеленого цвета; с рижских шпрот – на норвежскую сельдь. Казалось, Зина начисто потеряла дар речи.
– Откуда это все, Родя?! – она опустилась на стул и, прикрыв рукой рот, смотрела на Родика.
– Из «Европейского». Откуда же еще?
– Я спрашиваю, деньжищи такие у тебя откуда?
– Деньги? Деньги... Деньги – заработал. Вот, осталось еще, – Родик вытащил из кармана и положил на стол смятые купюры. – Всего было пятьсот пятьдесят, потратил сто пятьдесят, – привычно отчитался он. Сдача вот... Получи и распишись.
Не взглянув на деньги, Зина продолжала в упор смотреть на Родика.
– Сяпу встретил, – произнес Родик, садясь на стул и отодвигая от края стола стеклянную банку анчоусов. – Заказ сделали. Поручили вылепить бюст нашего нового мэра. Вот! – он достал из пиджака и положил перед Зиной фотографии нового хозяина города. – Естественно, я согласился. Я же скульптор и должен зарабатывать искусством, а не этими... этими... болванчиками.
– Ну, эти болванчики нас тоже кормили и сейчас кормят, – обиженно возразила Зина. Она встала и подошла к плите, где уже давно кипела картошка «в мундирах».
– Зин, не обижайся, – Родик обнял ее за плечи. – Да, новость тебе не сказал! Чуть не забыл!
– Какую новость? – Зина повернулась и, держа в одной руке ложку, а в другой – грязное полотенце, посмотрела на Родика.
– Шерхана завалили в Нижнем.
– Не может быть?! Когда?! Я же видела его дня четыре назад. Приезжал на своей бээмвэшке к нам на рынок, к хозяйке.
– Да, вот так и хлопнули его. Вчера на «БМВ» ездил, а сегодна на кладбище отвезли, – философски заметил Родик и, достав из ящика стола штопор, принялся открывать «Арарат». – Кстати, Зин, Сяпа подтвердил – никаких поборов! Так что давай выпьем за Шерхана. Как он у меня получился, как живой! Помнишь? Посуду достань. Да не эти маленькие. Это рюмки для водки, а коньяк пьют из больших бокалов. Привыкай! – Родик быстро разлил коньяк и протянул Зине бокал. – Давай, Зинуль, за удачу! Как ты сегодня утром сказала: «Мы же поднялись». Может, снова заживем, а? – Родик залпом выпил содержимое и, откусив сразу половину антоновки, другую протянул Зине. – А глина, Зин, где?
– На балконе, в ведре стоит, – она взяла гроздь винограда и аккуратно опустила в рот одну ягодку.
– Отлично! Сегодня отдохну, а завтра за работу. Глядишь, еще деньжат подкинут.
У него действительно все получилось, и даже быстрее, чем в первый раз. Быстрее и лучше. В это трудно было поверить, но утром, проводив Зину и сев к станку, Родик за три часа изваял бюст мэра. Градоначальник получился отменным! Высокомерие и спесь передались так явственно, что Родику даже стало как-то неловко в своей маленькой, бедно обставленной комнатенке, стоя перед ним в трусах и майке. Он быстро накрыл бюст холстом. «Чудеса, – подумал Родик, заходя в ванную и вытирая полотенцем руки. – Я же почти не касался глины... само как-то получается... А рожа-то никак не заживает, болит...» – он провел указательным пальцем по ярко-бордовому шраму, тянувшемуся от левого глаза почти до верхней губы.
Сяпа, как и обещал, заехал в четверг. Один. Без Монгола.
– Напарник мой на коня подсел. В отказ пошел. Категорически ехать к тебе не хочет, – объяснил он отсутствие Монгола.
Несколько минут Сяпа стоял и молча смотрел на бюст. Затем, не говоря ни слова, достал из кармана толстую пачку рублей, перетянутых в двух местах резинкой, и положил на журнальный столик. Так же молча взял бюст мэра и направился к выходу. Родик остался стоять в комнате, глядя вслед Сяпе. Дождавшись, когда захлопнется дверь, он схватил деньги и на цыпочках подошел к выходу. Глянув в глазок и убедившись, что никого нет, быстро повернул ключ замка. «Куда спрятать деньги? Куда их деть? – напряженно думал он. – В баночку из-под сметаны ведь не поместятся».