Скульптор. Глава 32

– Здравия желаю, Родион Михайлович, – вахтер Палыч вскочил со своего места и подбежал к входящему в здание НИИНИ Родику. – Разрешите доложить, мастерская ваша готова! Арендаторы, чтоб им, буржуи проклятые, съехали. Даже вещички свои побросали! Видать, указание сверху получили, – рапортовал Родику Палыч, забегая вперед и открывая перед ним дверь. – Прошу вас, шеф.
Родион Михайлович в новом модном темно-зеленом полупальто, сняв андатровую шапку, только что купленную, в новых остроносых кожаных сапожках шел знакомыми коридорами к своей мастерской. Он не был в НИИНИ более трех лет и совершенно не узнавал свою альма-матер. Все совершенно изменилось, некогда длинные коридоры были перегорожены стальными дверями с многочисленными табличками: «ЗАО», «ООО», «ИТЧП» и т.д. Всюду сновали энергичные молодые люди. Они обсуждали между собой в коротких, не понятных Родику разговорах какие-то акции, форексы, фьючерсы. Из полуоткрытой двери кабинета Родик услышал, как кто-то, говоря по телефону, договаривался о покупке целого состава сигарет. Молодая девица, выбежав из-за стальной двери с украшавшей ее табличкой «Пикодан», бросилась к Родику.
– Вы из ММББ? Пожалуйста, заходите, господин...
– Нет-нет, я сам по себе, – шарахнулся Родик от девицы и почти бегом последовал дальше, в сторону своего кабинета.
Как ни странно, но в его мастерской и в его кабинете почти ничего не изменилось. Спешно освобождая площадь, арендаторы не сняли с окон тяжелые дорогие шторы, и ветер, врывающийся в комнату из открытого окна, надувал их, словно паруса. Воистину, ветер перемен вновь наполнял паруса его судьбы. Родик толкнул дверь, ведущую в небольшую кладовку, где обычно хранились инструменты, холсты и другая утварь, так нужная ему сейчас. К его удивлению, дверь была не заперта, и он вошел в небольшое темное помещение. Рука легко нашла выключатель и, включив свет, Родик принялся внимательно осматривать полки. Все было на месте: молотки, киянки, петли, шпатели, совки и лопатки лежали на своих местах. Гипс, клей, банки с красками и затвердителями стояли под соответствующими их назначению надписями.
Родику вдруг показалось, что вот сейчас в кладовку вбежит Михлин или Кузьмин, или Романович и, извинившись за вторжение, потянется за нужным инструментом. Но в мастерской было тихо, и только где-то мерно капала вода из крана. Родику стало немного не по себе. Он быстро вышел из кладовой и, забыв выключить свет, уселся на стоящий в углу пустой комнаты стул.
Достав фотографии Павла Аскольдовича, он принялся их внимательно рассматривать. Ничего не скажешь, фотографу удалось запечатлеть объект в естественной ситуации в разное время и с разных ракурсов. На одном из фото Павел Аскольдович, очевидно, с кем-то разговаривая, презрительно кривил в полуусмешке свои толстые губы. Его в общем-то правильные черты лица были искажены, и во всем его облике было что-то неприятное и даже зловещее. Родик спрятал фотографии в карман нового костюма и, не закрывая окна, пошел к выходу. Свежий морозный ветер продолжал трепать шторы в полупустой комнате.
– Родик, Родичка, посмотри, что брать, дубленку или шубу? – Зина выскочила из примерочной. Она держала в одной руке шубу, в другой – дубленку и, тряся ими, как флагами на первомайских парадах, демонстрировала Родику.
– Бери что хочешь, Зин, – Родик опустил на пол тяжелые фирменные пакеты «Владимирского пассажа».
– Нет-нет, ну Родик, скажи, что лучше?
– Зин, я не знаю, бери обе, – он устало вздохнул и стал искать глазами место, где можно было бы присесть.
Уже четыре часа они утюжили с Зиной огромный универмаг, заходили в многочисленные бутики и выбирали женские трусы, бюстгальтеры, колготки, платья и кофточки, туфли и сапожки. Несколько лет назад, выезжая в командировки за границу, Родик бывал в подобных магазинах Берлина, Праги, Парижа. Он хорошо помнил свое первое впечатление, граничащее с шоком, когда, зайдя в гигантский магазин «Маршал» в центре Лондона, как завороженный смотрел на рубашки и костюмы от Бриони, мужские туфли от Гуччи, пальто и брюки от Кардена. Хотелось всего и сразу. Денег, естественно, не было. Экономя на суточных, Родик в тот, первый раз жил в номере вместе со своим сотрудником. Они купили в ближайшем продовольственном магазине какие-то дешевые консервы и с аппетитом поглощали их, запивая чаем, который сами же и заваривали с помощью кипятильника, предусмотрительно взятого с собой в поездку.
Однажды вечером Рональд Джонс, талантливый скульптор и очень остроумный и веселый человек, после завершающего очередной прием обеда рассказывал обступившим его коллегам:
«...И вот, сижу я в холле, жду этих русских и слышу, как один официант говорит другому: «Мало того что они открытые геи, живут в одном номере, так они еще и консервы собачьи жрут! Совсем озверели!»
Родик понял, что Джонс рассказывает о нем и его сослуживце. С тех пор прошло много времени и, будучи в командировках, Родик останавливался в номере один либо с очередной спутницей в роскошных аппартаментах. Он уже спокойно рассматривал витрины шикарных магазинов, заходя и покупая только то, в чем нуждался. Само осознание того, что он может позволить себе если не все, то очень многое, делало его спокойным и уверенным в себе.
Зина была в прострации. Она влетала в очередной бутик, хватала юбки, колготки, платья и, прикладывая к соответствующим частям тела, не уставала вопрошать: «Ну как? Идет мне?» Ушлые продавцы тут же загибали несусветные цены: «Это сшито именно для вас! Сидит великолепно! Берите, не пожалеете! Ваш молодой человек будет в восторге», – говорили они и испытующе смотрели на Родика. Очень скоро Родик практически выбился из сил, волоча четыре огромных пакета, тяжело дыша и едва поспевая за Зиной. Наконец шопинг завершился и они вышли на улицу. Было около семи часов вечера, и уже давно стемнело. Стоянка такси находилась за углом, и они медленно побрели вдоль светящихся витрин.
– Помочь? – услышал Родик за спиной до боли знакомый голос. Они остановились и увидели Сяпу и Монгола. – Что, своя ноша не тянет? А то мы с Монголом завсегда готовы помочь, а? Монгол, так или нет? – Монгол едва заметно кивнул.
– Спасибо, Сяпа, мы сами справимся, – сказала Зина и, взяв Родика за руку, попыталась увлечь его за собой.
– Не мельтеши, Зинуля. Базар есть с хахалем твоим, – оставляя шутливый тон, рявкнул Сяпа. – Что, страх потеряли, терпилы?! Так я напомню.
– Ну что ж, слушаю, – Родик поставил пакеты в снег и слегка приобнял прижавшуюся к нему Зину.
– Вот так-то лучше, – Сяпа сделал шаг вперед. – Новости знаешь?
– Нет, какие новости? Ты о чем? – спросил Родик, холодея и осознавая, о чем пойдет речь.
– Только что убит Арнольд.
– Какой Арнольд?
– А то ты не знаешь Арнольда?
– Нет, не знаю.
– Что ты гонишь?! Дома у Арнольда скульптура твоей работы стоит как живая. Откуда она у него?
– А! Павла Аскольдовича бюст? Так бы и говорил. Этот бюст заказали ему в подарок. А что, он умер? Я и не знал. Жаль.
– Кто? Кто тебе его статую заказал? Говори, падла! – Сяпа схватил Родика за воротник нового дорогого пальто и рывком притянул к себе. – Ну, быстро!
– Не надо, ребята! Пожалуйста, не надо! – закричала Зина, пытаяь оттащить Родика от Сяпы.
– Монгол! – коротко скомадовал Сяпа. В ту же минуту Монгол резко ударил Зину по руке.
– Люди, помогите! Помогите! Бьют! Люди! – закричала Зина.
Немногочисленные прохожие старательно делали вид, что ничего не замечают, и обходили компанию стороной.
– Никто вас не бьет. Пока! – добавил Сяпа, продолжая держать Родика за воротник. – Говорить будешь, гнида? Кто те-бе за-ка-зал ста-тую Арнольда?! – по слогам повторил он, глядя Родику в глаза. – Скажешь – будешь жить!
– Да скажу, отпусти!
– Ну?! – Сяпа наконец отпустил воротник пальто Родика.
– Иванов.
– Какой Иванов?! Что ты мелешь?! Кто это?!
– Да у меня телефон его есть. Вот, пожалуйста, – Родик полез в карман пиджака, достал только что купленный бумажник и вынул листок с номером телефона.
– Дай сюда! – Сяпа выхватил бумажку. – Мегатон? Сотовый?! – удивленно сказал он и вернул Родику листок с номером телефона. – Звони ему! Забивай стрелку! Прямо сейчас, здесь! Монгол, ты готов?
– Угу, – пожимая плечами ответил Монгол, – всегда готов!
– Да-да, я сейчас позвоню. Зин, подожди меня, я недолго, здесь автомат в двух шагах, – сказал Родик. – Ты со мной или здесь обождешь? – спросил он у Сяпы.
– Куда с тобой?
– Ну к телефону, позвонить.
– На, звони! – Сяпа вытащил из кармана трубку телефона и протянул Родику, – только быстро! Денег стоит.
– А как звонить-то? Я о таком только слышал, но в руках еще не держал.
– Дай сюда, деревня. Знаешь, что в руках держат? – Сяпа выхватил трубку из рук Родика. – Ну? Диктуй номер. На, говори, – и Сяпа вновь протянул ему телефон.
– Товарищ Иванов? Здравствуйте! Это Белов беспокоит, Родион Михайлович.
– Слушаю вас, товарищ Белов, – спокойно ответил старший лейтенант.
– Товарищ Иванов, у меня такой вопрос... э... здесь ребята интересуются насчет скульптуры Павла Аскольдовича. Просят вас подъехать.
– Понял. Где вы находитесь? – абсолютно не меняя тембр голоса, спросил Иванов.
– Угол Ленина и Коммунистической, возле магазина «Владимирский пассаж».
– Сейчас буду, – и в трубке раздались гудки.
Родик вернул Сяпе телефон.
– Ты не догадываешься, отчего это Арнольда замочили? – спросил Сяпа, пряча в карман трубку.
– Откуда мне знать, я с ним не знаком.
– С Шерханом ты тоже знаком не был, и мэра даже близко не знал. И почему-то все они того, концы отдали, как только твои статуи получили. Отчего это? Как ты думаешь?
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я – скульптор. Мне заказали – я сделал. По-моему, претензий не было.
– Мы тебе мокруху не заказывали, а сейчас за смерть Шерхана и мэра на нас с Монголом стрелки перевести могут. Понял, фраер долбаный?!
Родик хотел что-то возразить, но тут возле них резко затормозила знакомая ему «Волга». Иванов и Серов неспешно вышли из машины и так же неспешно направились в их сторону, о чем-то переговариваясь между собой. Водитель «Волги» тоже вышел из машины и, обойдя ее, прислонился к дверце. Он расстегнул пальто и, положив руку на пояс, внимательно следил за происходящим.
– Ну, в чем дело, пацаны? Слушаем, – сказал Иванов, подходя к Сяпе и подфутболивая лежащую на снегу пустую банку из-под «Колы».
– Братело, ты кто такой? Чей будешь? – небрежно проронил Сяпа, выбрасывая в снег окурок. – Что-то я тебя не знаю.
– Ничего, узнаешь, – успокоил его Иванов. – Какие проблемы?
Он слегка развернулся и встал к Сяпе левым боком. Тут же Серов сделал шаг вперед и встал между Сяпой и Монголом. Сейчас он стоял к Сяпе спиной, глядя под ноги, и, казалось, совершенно не интересовался разговором.
– Проблем у нас нет. Они сейчас у вас будут! Понял, фраерок?! Этот пассажир под нами работал и работать будет.
Не глядя на Родика, Сяпа небрежно кивнул в его сторону и в ту же секунду получил мощный удар правой в подбородок. Не дожидаясь, пока Сяпа упадет, Иванов в развароте нанес еще один удар, на этот раз ногой в пах. Сяпа рухнул лицом в снег как подкошенный. Тем временем Серов парировал удар Монгола ногой в голову, он перехватил его ногу и, резко развернув ступню, повалил бандита на землю. Монгол попытался встать, но, получив сильный удар ребром ладони по шее, потерял сознание. Все было кончено в несколько секунд. Родик и прижавшаяся к нему Зина даже не успели испугаться, как Иванов и Серов, деловито сидя на Сяпе и Монголе, защелкнули им наручники на руках, заведя их за спину.
Вдруг неожиданно совсем рядом раздался пронзительный милицейский свист. Два молоденьких сержанта, сняв шапки и держа их в руках, бежали к месту происшествия.
– Милиция! Документы! – закричал один из них, подбегая к Иванову и Серову, которые уже успели поднять на ноги бандитов и спокойно ожидали приближения милиционеров, отряхивая снег с курток и брюк.
– Ну а на ваши корочки можно взглянуть? – улыбаясь, спросил Серов. – Черт, брюки испачкал! – с сожалением добавил он. – О! Целые сержанты милиции! – Серов перевел взгляд с одного раскрытого удостоверения на другое. Затем, сняв тонкую кожаную перчатку, он вынул из внутреннего кармана маленькую красную книжечку. – Ознакомьтесь из моих рук.
Глаза сержантов округлились.
– Виноваты, то...
– Ну-ну, не надо таких формальностей, – перебил сержанта Серов, – можете быть свободны.
– А помощь не нужна? – участливо спросил один из милиционеров. – Так мы мигом, если что.
– Да нет, помощи не надо. Идите.
– Есть! – милиционеры надели шапки и, откозыряв, пошли прочь.
Сяпа и Монгол, уже придя в себя, стояли чуть поодаль. Монгол время от времени тряс головой, словно раненый бык, а Сяпа то и дело сплевывал в снег кровь с разбитой губы. Дождавшись, пока милиционеры скроются за углом здания, Серов и Иванов повернулись к Сяпе и Монголу.
– Ну, вам все понятно? – осведомился Серов, наступая Сяпе на ногу. – Или продолжить объяснение?
– Не надо ничего больше объяснять, – Сяпа попытался освободить ногу и, сделав шаг назад, чуть не упал.
– Аккуратно, гляди, а то так и ушибиться можно, – сказал Иванов, заботливо поддерживая Сяпу за локоть.
– Ну, раз вам все понятно, тогда и разговора больше нет.
Серов достал из кармана ключи от наручников и, развернув бандитов, быстро снял их.
– Идите! – сказал Иванов. – Свободны пока. Да, вот что, – он сделал паузу и исподлобья поглядел на Сяпу и Монгола, – чуть главное не забыл: если создадите проблемы товарищу скульптору – убьем! Поняли?
Сяпа и Монгол слегка кивнули.
– Все, валите отсюда. Быстро! Пока мы не передумали.
Бандиты, прихрамывая, поплелись прочь.
– Ну что, Родион Михайлович, садитесь в машину, подкинем вас до дома, а то час поздний, темно, а у вас вещей вон сколько, – предложил Серов, кивая на огромные пакеты с одеждой. – Не ровен час, еще каких-нибудь хулиганов повстречаете. Давайте-ка мы вам поможем.
Иванов и Серов легко подхватили тяжелые сумки и, не дожидаясь согласия Родика и Зины, пошли к ожидавшей их машине.