Редактор

Андрей включил компьютер и, пока тот грузился, пошел на кухню, чтобы сварить себе кофе. Вернувшись, открыл админку и вздохнул.
Приступать к работе всегда было тяжело, особенно в вечерне-ночные смены, как сейчас. Он сегодня хорошо выспался и, кроме езды по городу на велосипеде и мелкой уборки по дому, особо ничем не занимался, так что был свеж, бодр и полон сил. У него не было никаких грандиозных планов на ближайшие восемь часов (да и вообще никаких, не только грандиозных), и тем не менее, осознание предстоящего труда всегда немного ломало. Он знал, что в течение буквально первых пятнадцати минут это чувство пройдет, и работа пойдет как маслу, но первый шаг давался привычно тяжело.
Он бросил взгляд на новости, которые ребята уже успели написать, и первый же заголовок заставил его сморщиться, как от зубной боли: «ПСЖ в гостях обрыгал «Бордо» со счетом 4:0». «Обрыгал», значит, ага. Аж четырьмя отрыжками. Просто заблевал-таки несчастное «Бордо». Да еще и в гостях. Какой неэтичный «ПСЖ». Еще раз вздохнув, открыл новость и принялся исправлять.
Закончив, продолжил листать ленту. Что-то было написано очень хорошо, как с точки зрения грамматики, так и содержания, что-то приходилось поправлять, попутно отправляя сообщения новостникам с указанием ошибок. Кому-то он писал в личку, но некоторых порол прилюдно, в общем чате. Как правило, тех, кому уже неоднократно делал замечания, но народ продолжал упорно наступать на одни и те же грабли.
В принципе, сегодня смена обещала быть несложной. Для ночи людей вышло непривычно много, целых три человека. Событий же, напротив, было мало: пара перенесенных ранее из-за пандемии матчей национальных чемпионатов плюс несколько теннисных баталий на другом конце света. Напрягало лишь то, что из троих трудившихся ребят только на Витю можно было полностью положиться и особо за ним не проверять, поскольку тот работал в издании еще задолго до самого Андрея, поэтому спокойно «выезжал» на опыте. Кроме него сегодня также творили Макс – главный покоритель граблей и новичок Женя, в целом поводов для исправлений не дававший, но работавший пока медленно и заваливавший по привычке редакторов вопросами, поскольку многое для него было впервые.
Андрей работал в «Спорте России» уже полгода. Еще будучи сотрудником госорганизации, он отреагировал на объявление на сайте издания о наборе новостников и решил попытать счастья. Чувством слога природа его не обделила, в спорте он разбирался на уровне опытного любителя, в каких-то отдельных тонкостях – даже профессионала. Редакторы достаточно быстро одобрили его кандидатуру, и Андрей начал строчить новости, выходя в требуемые пять смен в неделю с плавающим по времени графиком.
Совмещение давалось достаточно тяжело. Он привык брать себе вечерние смены по будням, но для того, чтобы на сон оставалось хоть какое-то количество времени, одна работа все равно наслаивалась на другую на пару часов. Он наловчился, готовясь к первому часу заранее, находя источники новостей, которые стопроцентно никто, кроме него не знал и потихоньку их выкидывал по очереди. В метро же было самое плодотворное время: за сорок пять минут в подземке он успевал даже превысить норму. Конечно, досиживать до двенадцати ночи было тяжеловато, особенно, если нужно было давать несколько итогов, например, Лиги чемпионов, заканчивавшихся как раз ко времени окончания смены, но в целом проблем не возникало.
Отработав несколько месяцев, Андрей получил повышение. Один из редакторов уволился, и руководство не стало искать усиления со стороны, проведя внутренние перестановки. Андрей встал на испытательный срок, который успешно подходил к концу. Основная его работа на госслужбе плавно катилась к пенсии, планов на будущее было море, и все так или иначе были связаны с писательской деятельностью.
Ночь пролетела незаметно, до конца смены оставалось пятнадцать минут. Залив необходимый общественно-политический блок из пяти злободневных новостей, Андрей попрощался в чате с ребятами, назначив ответственного за проверку почты и активацию статей.
Помыв посуду, он разделся и уже лег, предвкушая долгий и спокойный сон, как вдруг в правом боку нестерпимо закололо.
Он поморщился. Не столько от сильной боли, сколько от понимания природы ее происхождения. В голове пульсировала только одна мысль: «Опять…». Но делать было нечего: преодолев сонливость, он быстро оделся, сел в машину и попытался понять, куда необходимо выехать.

***
Впервые такое с ним произошло несколько месяцев назад, когда он уже успешно трудился в «Спорте России». Когда под конец одной из смен вдруг резко скрутило живот, он успел испугаться и вызвал «скорую». Боль отступила так же внезапно, как и пришла, как только врачи переступили порог его квартиры.
Подробно опросив пациента, помяв и пощупав его со всех сторон, они не нашли оснований для госпитализации и, пожав плечами, уехали, дежурно прописав несколько обезболивающих и препаратов, нормализующих работу желудка и кишечника.
Стоило входной двери захлопнуться, боль вернулась, как по заказу.
Андрей разозлился и, не совсем представляя, что теперь нужно делать, просто вышел на улицу, в надежде, что свежий воздух каким-то образом повлияет на состояние. Он ушел достаточно далеко от дома и вдруг заметил одну интересную особенность: когда он шел в одном направлении, боль держалась на терпимом уровне, но стоило повернуть в другую сторону, она начинала усиливаться.
Не совсем соображая, в чем конкретно здесь связь, он тем не менее попытался следовать именно туда, куда боль «звала».
Закончилось его путешествие возле огромной мусорной кучи в одном из городских парков, практически свалке. Там ему пришлось даже сесть на корточки  и согнуться пополам – настолько его разрывало изнутри.
Поскольку способность анализировать никуда не делась (мухи отдельно – котлеты отдельно), Андрею в голову пришла слегка безумная на первый взгляд идея.
Сбегав в ближайший круглосуточный супермаркет, он накупил несколько мотков самых больших пакетов для мусора и пару резиновых перчаток и, вернувшись назад, принялся разгребать кучу, очищая землю. Как он и ожидал (по-прежнему сам себе не веря), с каждой убранной бумажкой, железякой, куском арматуры боль отступала.
Закончив с уборкой и аккуратно сложив набитые пакеты возле мусорных контейнеров на помойке, Андрей с удовлетворением отметил, что чувствует себя просто великолепно. Присев на лавку и закурив, он задумался. В мыслях выстраивалась версия происходящих событий, которая еще вчера показалась бы ему не очень удачным сюжетом малобюджетного фэнтези, но после того, как он буквально только что получил ее частичное подтверждение, других вариантов не оставалось.

***
Андрей родился в Москве и с детства впитал гордость за свое столичное происхождение. У него было достаточно друзей из провинции, однако в целом он относился к «лимите» немного брезгливо и высокомерно. Впрочем, приезжие были сами виноваты: девяносто процентов людей, к сожалению, лишь подтверждали сложившиеся стереотипы.
Андрей же старался город любить. Точнее, раньше просто любил и не задумывался над этим, но взросление, а также стремительное изменение городского облика в связи с извращенными представлениями о прекрасном новой власти заставили его провести аналогию своих отношений с Москвой с семейной жизнью, когда на определенном этапе любовь становится работой, но если хочешь сохранить брак, надо трудиться.
И Андрей трудился. Он много гулял, разъезжая по работе, а выходные в основном проводил за рулем велосипеда. Посещая разные места и районы, всегда старался найти в них что-то живое, как он сам это называл.
За случаем со свалкой в парке последовали поочередно приступ рези в почках, связанный с лежавшей в одном из окраинных дворов мертвой дворнягой, которую пришлось хоронить по всем христианским канонам (пробовал просто закопать там же, но к почкам присоединился не то желчный, не то мочевой пузырь), и покалывание в сердце, усмирить которое удалось лишь с помощью капитального ремонта замка на парадной двери заброшенного особняка в центре, чтобы местные торчки больше не имели возможности там собираться и выкладывать ребусы из использованных шприцов.
Иными словами, картина становилась ясной: город через болевые ощущения в организме Андрея сигнализировал о каких-то своих собственных гигиенических проблемах и просил (скорее, требовал) помочь их устранить.
С одной стороны, такая ситуация позволяла Андрею почувствовать себя избранным, и он, безусловно, был горд. С другой, не совсем понятно, как теперь с этим жить. Было очень много вопросов, и никого, кто мог бы дать хоть часть ответов.

***
Мало-помалу Андрей привык. Конечно, здорово напрягало, что в любой момент тебя могло скрутить по полной в любом месте и в любое время, но незаметно для себя он просто принял эту новую часть своей жизни.
Вот и сейчас, покружив по району и определив по ощущениям направление движения, он потихоньку продвигался в сторону центра. На одной из центральных улиц пришлось свернуть в переулок, где во дворе старого обшарпанного, по виду заброшенного дома находилась своего рода арт-площадка: тренажеры, столик, качели и старый книжный шкаф с открытыми полками, примерно на треть заполненный книгами.
Андрей слышал о том, что сейчас стало модным размещать на улицах, в основном, в парках, импровизированные библиотеки, куда любой мог принести какие-то свои старые книги и оставить, в обмен забрав что-нибудь интересующее из ранее представленного ассортимента.
Вот и сейчас он, видимо, стоял перед такой библиотекой. Андрей с ходу понял, в чем тут дело. Полки шкафа были открытыми, и находящиеся в нем книги никак не были защищены от непогоды. А обстановка на улице была та еще: ливень и его вечный спутник – порывистый ветер. Ощущения внутри явно давали понять, что он пришел по адресу и верно все понял. Быстро сбегав в машину за очередным мешком, он сгреб в него все, что стояло в шкафу и погрузил в салон.
Быстро перекурив, Андрей прыгнул на водительское сиденье, заблокировал двери и включил зажигание. Неожиданно в стекло со стороны переднего пассажирского кресла кто-то постучал. Андрей повернул голову: на улице, прикрыв голову натянутой курткой, стояла девушка и жестами просила открыть дверь. Не видя угрозы, молодой человек разблокировал замок, и незнакомка буквально влетела в машину и плюхнулась рядом с ним.
- Спасибо! – глядя перед собой поблагодарила она его.
- Да не за что. Подвезти куда-нибудь?
- Думаю, да. Но попозже. Сначала нам нужно переговорить.
- Мы знакомы?
- Нет. Точно нет. Вернее, я тебя знаю заочно. Наблюдала одно время.
Андрею такой расклад не совсем понравился, и он строго спросил:
- Чем могу быть полезен?
- Не обижайся, - улыбнулась девушка. – Сейчас все поймешь. Во-первых, Таня, - протянула она ему мокрую ладошку.
Андрей немного оттаял и, легонько пожав руку, представился:
- Андрей.
- Хорошо, - ответила Таня и задумалась.
Спустя минуту тишины он уже начал терять терпение, но она как раз в этот момент прервала молчание:
- Мне кажется, у нас с тобой есть общее… Общая… Блин, не знаю, как сформулировать… Хобби? Ну уж точно нет. Проблема – ближе к истине. Короче, я знаю, что с тобой происходит, - резко повернувшись к нему, выпалила девушка.
- Что именно ты знаешь? – переспросил Андрей, подавляя волнение от предчувствия, что предстоит ТОТ САМЫЙ разговор, которого он так ждал.
- Знаю о твоих отношениях с городом. Догадываюсь, что ты все правильно понимаешь, потому что, как я уже сказала, наблюдала за тобой. В некотором роде мы с тобой… Коллеги – вряд ли уместно, но, скажем так, плывем в одной лодке. Скованные одной цепью, - усмехнулась Таня.
Андрей оценил цитату. Песня довольно известная, и привести ее в пример мог кто угодно, но все же каждый раз становилось приятно, когда он встречал родственных душ по музыкальным пристрастиям.
Он хотел что-то спросить, но девушка сама продолжила:
- Во-первых, никто не знает, по каким критериям город отбирает тех, кому начинает сигнализировать. Исходя из своего, тоже пока небогатого опыта, могу сказать, что, как правило, это аборигены. По крайней мере, лично при мне найдено уже немало людей, озадаченных такой же проблемой, и среди них лишь один приезжий. Да и тот перебрался сюда совсем ребенком и беззаветно влюбился в Москву. Во-вторых, по инструкции мне велено сказать тебе, что все происходящее с тобой – огромная честь, но, прекрасно понимая, что ты испытываешь каждый раз, когда приходиться помогать городу, мне просто неловко такое тебе заявлять.
- Это худо-бедно терпимо. Лучше расскажи, что со всем этим делать? Само, я так понимаю, не пройдет – надо чем-то помазать или что-нибудь пропить, - саркастически сказал Андрей. И добавил:
- По какой такой инструкции? Вас – нас – целая организация?
- Совершенно верно, - засмеялась Таня. – И даже иерархия присутствует. Видимо, на этой грешной земле без бюрократии никак. В общем, если вкратце, нас много. Значительно меньше, чем требуется, но гораздо лучше, чем ничего. Или чем было до этого. Когда-то, совсем давно, несколько эпох назад, баланс был вполне себе приемлемым. Местные власти даже поощряли тех, кто, по их сведениям, имел связь с городом и помогал ему. Но практически все рухнуло в советское время: проблем город испытывал выше крыши, отчаянно сопротивляясь насаждаемой серости, а количество людей, желавших и имевших возможность ему помочь, резко сократилась по разным причинам: в основном, в результате гонений на таких, как мы. Результатом стало как физическое уничтожение любого рода мистицизма, так и массовый отток за пределы Москвы. На протяжении семидесяти лет «совка» выстроенные столетиями взаимодействие и поддержка города, знания, передаваемые из поколения в поколение, были практически безвозвратно утрачены. Однако, с началом лихих девяностых, как ни странно, наше… эээ… ну, пусть будет движение стало возрождаться, несмотря на кажущийся (да и реально существовавший) беспредел вокруг. Причина крылась в том, что нам надо было совсем немного: чтобы от нас отстали и не преследовали за то, что мы не такие, как все и якобы какое-то колдовство тут разводим. А в девяностых, сам понимаешь, всем было просто не до нас. Рушилось все, что было, а проектом и постройкой будущего особо никто не заморачивался. Оказалось, что для нашего возрождения нужно совсем немного времени. Люди отыскивались и объединялись сами. Со временем мы набрали неплохие обороты, но…
Она замолчала, подбирая слова.
- Новая метла? – помог ей Андрей.
- Да, - вздохнула Таня и продолжила. –Понимаешь, город может перенести все, что угодно: пожар, наводнение, войну, эпидемию, но он не может сопротивляться уничтожению изнутри. Когда идет атака со всех сторон – на внешний облик, культуру, уклад, менталитет, местное население, то из него уходит душа. А без души он – просто пространство. Совокупность домов, дорог транспорта и случайных людей. А те, кто сейчас у власти именно этим и занимаются.
- Слушай, ну, я не думаю, что Москва достигнет дзэна, если я продолжу хоронить дохлых собак.
- Город – не дурак, - опять улыбнулась девушка. – Если он вербует новичков, то дает им время освоиться, начиная с простого. Да и такого рода помощь тоже очень значительна, на самом деле.
- Ты хочешь сказать, что со временем, с точки зрения Москвы, я созрею для смены политического строя?
- Да нет, конечно. Смысл не в физической борьбе с вредом, а в том, чтобы нашими общими усилиями приносить больше пользы. Кто действует интенсивнее, тот и побеждает.
Андрей замолчал. Вся его прежняя жизнь сейчас казалась какой-то далекой планетой, настолько Таня перевернула весь его внутренний мир за каких-то полчаса беседы.
- А как ты попала в эти ряды? Тоже колбасить начало, а потом встретила такого же благодетеля?
- Не совсем. Моя бабушка была одной из тех, кто хоть как-то старался поддерживать движение при советской власти, а ее мать и ее бабушка – те вообще изначально воспитывались, как Хранители. Поэтому, когда у меня началось все то же, что у тебя, то мать затаскала по врачам, а бабуля сразу смекнула, что нить не оборвалась, и во внучку нужно вложиться, - усмехнулась Таня.
- То есть, это физический да, который может передаваться по наследству?
- Типа того.
- А у меня-то он откуда?
- Сложный вопрос. Но я же тебе говорила: город сам может выбрать человека. Возможно, именно это с тобой и произошло.
- Допустим. Самый главный-то вопрос…
- Как жить дальше?
Андрей кивнул.
- Смотри, как я тебе уже говорила, у нас тоже есть определенная структура и организация. Сейчас Старшим Хранителем является Виктория. Завтра я тебя с ней познакомлю, она в курсе.

***
Андрей сидел в темном коридоре какого-то непонятного здания, очень похожего на учебное заведение. Не сказать чтобы оно было заброшенным: местами освещалось, было видно, что кто-то поддерживает порядок, на входе сидит охранник в будке, но на протяжении всех пяти этажей, что они миновали с Таней, им навстречу не попалось ни души, а многочисленные двери были наглухо заколочены.
Татьяна оставила его на импровизированной скамейке перед одной из дверей и сказала, чтобы он подождал. Сам же зашла внутрь.
Прошло уже около пятнадцати минут, и Андрей начал волноваться, как перед аудиторией, в которой проходит экзамен, что еще больше усилило аналогию со школой или ВУЗом.
Наконец, дверь приоткрылась, из помещения выглянула Таня и поманила его рукой.
Андрей зашел. Кабинет был достаточно просторным. Вдоль левой и правой стен тянулись книжные шкафы, заставленные томами. С потолка свисала огромная люстра, почему-то дававшая довольно скудный и тусклый свет, впрочем, достаточно уютный.
С освещением здесь вообще творилась какая-то ерунда. Андрей точно помнил, что всего полчаса назад, когда они только заходили в здание, на улице было еще светло. Темнело сейчас в принципе поздно. Но, посмотрев в окно, располагавшееся прямо напротив входной двери, он увидел густую темноту. Но самое главное открытие ждало его впереди: стоило только подумать о том, что снаружи обязательно должен быть какой-то пейзаж, и представить время суток, как за стеклом воображаемое становилось явью. Андрей несколько раз проделал этот фокус, глаза его распахивались все шире и шире от удивления.
Наконец, он опустил глаза с окна на стоявший перед ним массивный деревянный стол, со старинным органайзером, красивой пепельницей, торчащей перьевой ручкой, покрытый зеленым сукном.
За столом сидела женщина, довольно симпатичная, неопределенного возраста (38-42, попытался определить Андрей, хотя вполне могло быть как 25, так и 52), с аккуратно, но достаточно пышной прической, веселыми, уютными серыми глазами и мягкой, обволакивающей улыбкой.
Виктория явно наслаждалась переменами эмоций на лице Андрея, пока тот осматривал помещение. Наконец, она знаком попросила Татьяну выйти и пригласила Андрей присесть.
Стул стоял напротив нее, с другой стороны стола. Присаживаясь, Андрей про себя отметил, что стол двусторонний, то есть, они с Викторией сидели друг напротив друга, но при этом каждый как будто с правильной стороны.
Интересное решение, подумал он. Очень удобно в том плане, что собеседники изначально чувствуют себя равными. Наверное, что-то похожее у шахматистов.
- Ну что, осмотрелся? – все еще улыбаясь, спросила женщина. Андрею показалось, что ее легкая, но такая заметная, добрая, насмешливая и светлая улыбка вообще никогда не сходила с лица.
- Да, спасибо, - смущаясь, ответил он.
- Татьяна рассказала мне, что именно ты теперь знаешь. Задавай вопросы, если они у тебя остались. Мне так будет проще. А они обязательно должны были у тебя остаться.
- Да, я… Даже не знаю. На самом деле, я уже понял, что мне и деваться-то особо некуда. Я уже в строю и, разумеется, продолжу активно входить в курс дела. Только… Если теперь так будет всегда…, то…
- Как справляться с болью и успевать перемещаться в пространстве? Ну, это азы. Странно, что Таня тебе сразу не сказала. С этого вообще-то надо начинать, чтобы люди как можно скорее перестали мучиться. Опять все на меня свалила, хитрюга! – рассмеялась Виктория. – На самом деле, в теории тут все достаточно просто. Как только ты начинаешь чувствовать приступы боли, необязательно сразу шарахаться в разных направлениях, пытаясь ценой собственного здоровья определить нужное тебе место. Все это можно просто себе представить.
- Как это?
- Да очень просто. То есть, на первых порах как раз сложно, но тут все приходит с опытом. Сначала будет тяжеловато даваться, зато, как только ты пройдешь точку невозврата, дальше достигнешь результатов в кратчайшее время. Объясню: почувствовал, прихватило, постарайся справиться, сдержать себя в руках. Можно сесть или даже прилечь, но дело пойдет гораздо быстрее, если ты, наоборот, найдешь в себе силы встать и выпрямиться. Это намного тяжелее, но тогда обучение значительно сократится. Как только поймешь, что взял боль под контроль, постарайся сконцентрироваться и мысленно представить себе карту города. В любом варианте, неважно – хоть старую, развернутую, хоть «Гугл Мэпс», хоть схему метро. Хотя со схемой сложнее, потом нужна будет дополнительная информация. Короче, твоя задача – удержать перед собой максимально подробное и устойчивое изображение города. Когда тебе удастся задержать его перед своим внутренним взором хотя бы на несколько минут, ты начнешь различать пульсирующие точки. Причем, ты будешь видеть сразу все, а их – огромное количество. Но тебе нужно будет определить свою, которая тебе и сигнализирует в данный момент. Не спрашивай, как это сделать, ты просто почувствуешь. Ну а дальше – дело техники. Тебе даже необязательно подробно узнавать, что именно там происходит, просто представить, как это место на карте перестает пульсировать и разглаживается. Вот и все. Не так уж сложно, правда?
- А что произойдет в реальности? Ведь город дает знать, что в этом месте проблема физического характера. Как я ее устраню силой мысли?
- Разумеется, от твоего умственного усилия куча мусора не исчезнет, мертвая собака не воскреснет, маньяк не испарится, гопота не поумнеет и так далее, - усмехнулась Виктория. – Но события сами сложатся таким образом, что город поможет сам себе. Что касается свалок, то, например, выяснится, что именно в это время туда уже подъезжает мусоровоз. Собака просто избежит своей смерти. Гопота по каким-то причинам не сможет собраться пьяной толпой. И тому подобное. Это пока все мелочи, ведь мусор, бездомные животные и пьяные драки – не самые большие проблемы больного мегаполиса. Город пока дает тебе разогреться, готовит себе действительно сильного помощника. Самое интересное начнется позже.
Андрей внутренне содрогнулся.
Виктория заметила и засмеялась.
- Не бойся, - сказала она. – Город у нас все-таки достаточно мудрый, он никогда не поставит перед своими потенциальными спасителями непосильных задач. Слишком большая роскошь – разбрасываться такими полезными людьми – Хранителями. Все же баланс пока не в нашу пользу.
Андрей молчал, переваривая информацию.
- А как у вас тут вообще все устроено? Есть просто Хранители, а Вы – Старший Хранитель. А еще кто есть?
- Да это все ерунда, книжек начитались и вообразили себя такими загадочно-крутыми, - расхохоталась Виктория. – На самом деле, я - ну да, кто-то типа главной здесь, просто потому что опытнее. Я, кстати, здесь не самая старшая по возрасту, но при этом деле с малых лет, так что, можно сказать, по праву занимаю свою импровизированную должность.
- Понятно.
- Ничего тебе особо не понятно. Болтать можно все, что угодно, но, пока не втянешься, все это просто слова. Конечно, ввести тебя в курс дела было необходимо, но дальше – только свои ощущения, свой опыт, свои попытки, свое развитие. Все свое.
- А мы еще будем видеться? С Вами, с остальными? С Таней?
- Ну, с Таней – это ваше личное дело. Девочка хорошая, настоятельно рекомендую присмотреться. Тем более, сама тебя заметила и добровольно взяла под опеку. Со мной – заходи, если будут вопросы.
- А вы тут все время?
- Я здесь живу. Это мой дом.
У Андрея снова округлились глаза.
- Согласна, выглядит, мягко говоря, необычно, но не я его выбирала.
- А кто?
- Город. Это его сердце. Как только он выбирает тебя Старшим Хранителем, ты просто оказываешься здесь.

***
- …представляешь? – расхохоталась Татьяна. – В течение нескольких месяцев из чуть ли не главного бомжа, алкаша и гопника района стал практически управдомом! Образцовый двор теперь, надо сказать!
- Круто, - улыбнулся Андрей.
- Так когда тебе его привести?
- Давно наблюдаешь?
- Говорю же, несколько месяцев.
- А, ну да. А он начал что-то понимать?
- Ну, связь между болью и состоянием территории точно уловил, - усмехнулась девушка.
- Хорошо, приводи.
- Когда? Сейчас?
- Если сейчас найдешь – тащи.
- Договорились!
Таня выбежала из кабинета.
Андрей встал из-за стола и подошел к окну. Сейчас он хотел увидеть там то, к чему они стремились. На секунду прикрыл глаза, сосредоточился и вновь посмотрел через стекло. Теперь за ним были уютные закатные сумерки с настолько ярко-розовыми облаками, что физически чувствовалось приближение грозы. Теплый ветер гонял листву. Из двора слышались смех и крики детворы. Приветливые прохожие вежливо кивали друг другу. К остановке со звоном подъехал полупустой трамвай, из которого вышла влюбленная пара и направилась к уютно освещенным мягким приглушенным светом окнам трактира.
Трамвай не спеша двинулся в сторону светофора. Скрывшись за поворотом, он оставил после себя лишь звуки живого летнего вечера: тот же детский хохот, гул со стороны проспекта, пение птиц, лай редких собак и шум ветра.
Ни одного лишнего человека. Ни одной лишней машины. Ни суеты, ни бешеного ритма, ни злобы, ни агрессии. Масштабы столицы остались прежними, но она сбросила с себя шелуху. Теперь размеры города лишь придавали ему величия. Он выздоровел.
От созерцания Андрея оторвал стук в дверь. Он оглянулся. В кабинет забежала Татьяна. На ее лице сияла восторженная улыбка. Она захлопнула за собой дверь.
- Любишь же ты напустить таинственности, - Андрей попытался придать строгости своему голосу, но его лицо тоже невольно расползалось в улыбке. – Между прочим, когда ты проделала такой фокус со мной, я в коридоре чуть в штаны не наложил.
Таня прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться.
- Ты не представляешь, как меня это прет. Иногда мне кажется, что я питаюсь эмоциями тех, кто там ждет. Заряжаю батарейки. Найти, подать руку помощи, объяснить, привести и наслаждаться эффектом – вот мое призвание. Наверное, поэтому до сих пор этим и занимаюсь. Выйду на пенсию – начну писать мемуары с биографиями Старших Хранителей, - усмехнулась девушка.
- Да, ты на своем месте, Охотник, - в тон ей ответил Андрей. – Ладно, заводи.
Таня приоткрыла дверь и поманила рукой ожидавшего. В кабинет неуверенно зашел изрядно помятый и очень напряженный мужчина. Андрей знаком показал Татьяне выйти. Она кивнула и выскользнула за дверь.
Мужчина тем временем озирался по сторонам. Когда его взгляд упал на окно, он широко раскрыл глаза и побелел.
«А ты думал, там август? Хрен тебе!» - с веселым злорадством подумал Андрей. Ему нравилась Татьянина игра. Сколько раз он ругал ее за ребячество, но сам вошел во вкус. Да, с какой-то мере он тоже питался чужими эмоциями.
- Ну что, осмотрелись? Присаживайтесь!