Ч. 155 Авгиевы конюшни на корабле

Предыдущая страница  http://proza.ru/2021/05/22/617

Понятия санкций тогда ещё не существовало, но по дипломатическим каналам правительства Англии, Франции и Австрии предупредили Николая I, что занятие русскими войсками Константинополя вынудит эти державы принять  военные меры против России.
 
Было о чём подумать и султану Махмуду II. В результате блокады Константинополя русской эскадрой в столице и её окрестностях началась массовая гибель людей от голода, турецкие войска терпели поражения на восточном фронте, сдавая одну крепость за другой.

При посредничестве западных держав, опасавшихся распада Турции, в Адрианополе начались переговоры между воюющими сторонами, окончившиеся подписанием  мирного договора.

Проливы для России оказались тем локтем, который близко, но не укусишь.

По условиям договора, довольно унизительного для турок, к России отошло устье Дуная с островами, восточное побережье Чёрного моря, Картли-Кахетинское царство, Имеретия, Мингрелия, Гурия, Эриванское и Нахичеванское ханства.
 
Российские купцы могли вести свободную торговлю по всей территории Турции, а российские подданные на турецкой территории были неподсудны турецким властям. Турция обязывалась предоставить право русским и иностранным торговым судам свободно проходить через Босфор и Дарданеллы.

Кроме того, турки должны были выплатить России контрибуцию в размере полутора миллионов голландских червонцев (золотых монет). Греции предоставлялась автономия.

Статья первая договора выглядела прекрасно: «Всякая вражда и несогласия, существовавшие доселе между обеими империями, отныне прекращаются на суше и на морях; и да будет навеки мир, дружба и доброе согласие между е.в. императором и падишахом всероссийским и е.в. императором и падишахом оттоманским, их наследниками и преемниками, а также и между их империями.
 
Обе высокие договаривающиеся стороны будут особенно пещись о предупреждении всего, что могло бы возродить неприязнь между обоюдными подданными. Они исполнят в точности все условия настоящего мирного договора и будут равномерно наблюдать, чтобы оный не был отнюдь нарушаем ни прямым, ни косвенным образом».

История знает, сколько прекрасных намерений излагалось на подписанных бумагах правительствами разных стран, и как редко эти намерения выполнялись!

Во время войны произошёл эпизод, который откликнется в будущем, о чём я ещё буду писать. 21 апреля 1828 года корабль «Иезекииль» ( командир корабля капитан 1 ранга Иосиф Иванович Свинкин) взял в плен турецкий корвет «Нассаби сабах» («Восточная Звезда»).

Турки не сопротивлялись, потому что на корвете находились больные и раненые, которых собирались доставить в госпиталь в Александрии. Среди 600 человек на борту были одиннадцать греческих детей обоего пола. Скорее всего, предназначенных для продажи.

В книгах по истории пишут, что всех турок передали грекам для обмена на греческих пленных. Но это не совсем так. На самом деле в рапорте Гейдена № 509 от 17 мая 1828 года  морскому министру Антону Васильевичу Моллеру сказано:

«Капитан Свинкин, оставя на корвете принадлежащих оной капитана, офицеров и 60 человек прочих турок, отослал всех остальных (больных и раненых – прим.автора)  на берег и отдал их Ибрагим-паше, а корвету прислал ко мне в Эгину, где она и теперь находится. Греческие же подданные сданы графу Каподистрии….

Турецких подданных, на корвете состоящих, я приказал сдать греческому правительству на размен их с греческими, в плену у турок находящимися». Свинкин оставил в плену только экипаж корвета.

Экипаж корвета вместе с личным имуществом и палатками свезли на берег острова Порос, передав там греческому коменданту.

Николай I решил подарка грекам  в виде корвета не делать и написал резолюцию на рапорте: «Корвет считать взятым  и переименовать «Наварином», причислить к Балтийскому флоту. 17 августа 1828 г. Николай I».

16 июня Гейден доложил начальнику Морского штаба контр-адмиралу Александру Сергеевичу Меншикову о том, что он отправил корвет для ремонта на Мальту под командой капитан-лейтенанта Нахимова, как он писал,

«по известному мне усердию и способности к морской службе в скором времени доведёт оный до лучшего военного порядка и сделает его, так сказать, украшением вверенной мне эскадры».

Гейден просил утвердить Нахимова в должности командира корвета. Сначала корвет отвели к необитаемому островку недалеко от Пороса, где комиссии под начальством уже хорошо  знакомого нам Ивана Ивановича Кадьяна предстояло совершить подвиг, подобный подвигу Геракла по очистке Авгиевых конюшен.

Страшно себе представить, в каких условиях находились на корвете сотни турецких и египетских раненых и несчастные одиннадцать греческих детей, мальчиков и девочек. Вот что увидели русские моряки:

«Удивительная и неимоверная, крайне отвратительная нечистота корвета, наполненного бесчисленным множеством летучих, в вершок величины, Египту свойственных тараканов, белых, серых, красных крыс и мышей и других различных гадов, отравлявших воздух, понудили адмирала приказать выгрузить оный в том предположении, что тогда разными удушающими курениями возможно будет истребить сих животных».

Всю работу по выгрузке из корвета заставили делать пленных турок, «а нашими людьми убирать, сортировать и укладывать те вещи, кои пробудут в воде более суток и пройдут через сильную серную окурку, предавая в прочем пламени огня всё сомнительное, в особенности, платье, постели, ковры, шали, кожаные вещи и тому подобное».

В общем, Павлу Степановичу на должности командира этого корвета завидовать не приходится. Всех, кто работал с корветом, держали на карантинном положении. Как отмечено в историческом журнале русской эскадры в Средиземном море:

«Благоразумная мера необходимости, ибо там, где находилось более 600 человек, и кои собрали в Наварине после убитых и умерших всё то, что без разбору собрать могли, там, где для стоку нечистоты в трюме сделаны были нарочитые по палубе отверстия,

там, где среди неслыханной нечистоты витали неимоверные сонмы гадов, там нетрудно было заключить, что в вещах, особенно в трюме находящихся, кроется та ужасная тлетворная сила яда, обычная измаильтянам, и от коего среди ужаснейших мук погибло бесчисленное множество несчастных жертв, а потому всякое сей комиссии сообщение с эскадрою и берегом строго запрещено».

Штаб-лекарь Нейман приготовил состав, который всю ночь жгли в медных котлах в помещениях корвета. «Чад и угар» должны были уничтожить непрошеных пассажиров.

Но «противу ожидания и общего всех удивления, невзирая на силу и ядовитость составу, кроме нескольких десятков крыс, тьмочисленные рои прочих гадов не только остались невредимы, но даже питались тем, что на пагубу им приуготовлено было».

15 августа Кадьян, выполнивший самую грязную работу, сдал корвет своему бывшему подчинённому Нахимову.

Продолжение http://proza.ru/2021/05/24/777