Зеркала судьбы. Глава 2

– Заходи, Яков, заходи, дорогой! – Василий Степанович Лунгин, первый заместитель председателя облисполкома, кивнул седой головой и, поднявшись из высокого кожаного кресла, пошел навстречу Якову Ильичу Бескину, скромному бухгалтеру райпотребсоюза.
Крупного областного руководителя и рядового советского гражданина связывали годы давно минувших военных испытаний. Тогда Василий Степанович, молоденький разведчик партизанского отряда «За Родину!», был просто Васей, а юный боец Бескин – просто Ильей. В одном из боев – надо ж было такому случиться! – Илья вынес раненого Василия из-под огня. Не бросил, а, отстреливаясь, тащил друга Ваську почти пять километров до партизанского лагеря. После войны судьбы двух бывших партизан сложились по-разному. Бескин с отличием окончил институт народного хозяйства, неудачно попытался поступить в аспирантуру и, осознав бесполезность своих усилий, устроился бухгалтером в райпотребсоюз, где вот уже более тридцати лет служил в той же должности.
Лунгин, в отличие от своего друга, сделал блестящую карьеру. После окончания сельскохозяйственного института какое-то время поработал председателем небольшого колхоза. Начальство быстро оценило незаурядные деловые и организаторские способности молодого руководителя. Через год Лунгина послали на учебу в партийную школу. В голодные послевоенные годы молодой председатель еженедельно возил в столицу из своего села мясо, сало, картошку и щедро одаривал продуктами своих преподавателей. Стоит ли удивляться, что партшколу Василий закончил с отличием и, получив блестящую характеристику, сразу был направлен на работу вторым секретарем райкома в крупный областной город. И вот уже десять лет Василий Степанович занимал высокую должность первого заместителя председателя облисполкома. Звезд с неба он не хватал, но был человеком честным, насколько мог быть честным партийный функционер в советское время; в крупном мздоимстве замечен не был. Боевых друзей не забывал и не зазнавался, но в то же время и себя старался не забывать. Будучи ответственным советским служакой, Василий Степанович к середине перестройки очень хорошо осознал, чем закончится вся эта заварушка. Иллюзий в отношении пришествия коммунизма и всеобщего равенства не питал и сейчас ставил перед собой вполне конкретную цель: обеспечить достойную старость, насколько это было возможно.
– Ну присаживайся, Яша, присаживайся, дорогой. Рассказывай, как жизнь, как здоровье? Слышал новость? Сашка-то Иванов, взводный наш, помер! Дней пять как похоронили. Такие дела, брат, уходим помаленьку.
– Он же, по-моему, где-то в Сибири последние годы работал истопником? Говорят, пил сильно.
– Да... в Томске. Жена его мне позвонила. Жаль, я на похороны поехать не смог. Но связался со своим коллегой в исполкоме ихнем, попросил все организовать, помочь похоронить по-людски. Ну а ты-то как?
– Да ничего, спасибо, тяну пока.
– Ладно, не скрипи. Я же предлагал тебе повышение пару лет назад, но ты, как всегда, отказался. Так что не жалуйся.
– Да я и не жалуюсь, Степаныч.
– Ну вот и хорошо, не жалуйся. Да, брат, но если честно, кончается наше время. Этот болтун, – при этих словах Василий Степанович кивнул на большой портрет Горбачева, висевший над его столом, – все развалит. Слыханное ли дело, ты не поверишь, но нашу закрытую облисполкомовскую столовую кооператорам отдали. Вот так-то!
Тут только Яков Ильич, переведя взгляд наверх, увидел большой торчащий из стены гвоздь на том самом месте, где до недавнего времени висел портрет вождя мирового пролетариата Ленина. Обои на этом месте за многие и многие годы сильно выцвели. Василий Степанович проследил за взглядом друга.
– Ну, это не самая большая беда! От картавого давно избавляться надо было, но не так, как этот меченый творит. – Василий Степанович вновь кинул взгляд на Горбачева: – По живому режет... в спешке... Так большие дела не делаются.
– Кто там их, Василий, разберет! Как надо, как не надо... – дипломатично сказал Яков Ильич и поправил одиноко висевшую на лацкане его пиджака медаль «За отвагу». – Мы, Степаныч, использованный материал. Свое отслужили. Единственная наша задача – о детях подумать.
– Вот в этом ты прав! Вчера заходил ко мне Володя Петров. Помнишь его? Из взвода обслуги. Так я дочке его, Ленке, Егорьевский рынок передал. За копейки. Он часа два меня уламывал подписать бумаги. Уговорил в конце концов. Вот так. Ну а тебя какая нужда ко мне привела? Нутром чую, что-то тебе надо.
– Ну, Василь Степаныч, ты прям насквозь видишь!
– Давай-давай, выкладывай, не темни! Чем можем – поможем.
– Да я, собственно, тоже за сына попросить хочу. Достал он меня: «Папа, попроси дядю Васю, чтобы он меня принял. Я ему все расскажу, он поймет и согласится».
– И что я должен понять и с чем согласиться? – настороженно спросил Василий Степанович, убирая со стола папки с многочисленными документами.
– Да черт его знает, Вася, может быть, пусть лучше он сам тебе все объяснит? Аркадий здесь, в приемной ждет.
– Вот оно что! Хорошо, я его приму. Но скажи мне, чем он сейчас занимается? Я же его, поди, лет пять как не видел. Вымахал уже, наверное, совсем взрослым стал?
– Да ерундой, как мне кажется, если честно сказать. Закончил в этом году истфак нашего университета, но по специальности не работает, организовал какой-то кооператив и пытается торговать чем-то. Спекулирует чем-то, проще говоря.
– Ну, сейчас, в век дефицита, торгуют все. Ладно, зови сына. Молодежь нынче продвинутая, как они говорят. Может, что дельного и предложит, посмотрим. Давай его сюда.
– Сейчас, сейчас, спасибо, Василий Степанович! – Яков Ильич приподнялся со стула, собираясь выйти в приемную.
– Да ладно, сиди ты, Яша. Сейчас же век техники, не военные годы, – Василий Степанович наклонился над столом и нажал кнопку селектора.
– Да, Василий Степанович, слушаю, – раздался голос его секретарши и давней боевой подруги Екатерины Сергеевны – Катеньки, как звали ее в отряде.
В юности Катенька была веселой, озорной и очень красивой девушкой. К сожалению, годы не пощадили ее. Сейчас Екатерина Сергеевна Удальцова – сильно располневшая и подурневшая – вот уже двадцать лет сидела в приемной облисполкома. А до этого неизменно сопровождала Василия Степановича на всех этапах его карьерного пути. Лунгин это ценил.
– Кать, там у тебя в приемной молодой парень сидит, пригласи его ко мне. Да, прямо сейчас.