Редакторская байка

Пьеса в одном акте

***


Автор: - А... э... ме... бе... господин редактор... знаете, я почему-то не узнаю свой текст!


Редактор: - Как это - не узнаёте? Всё и все на своих местах! Я ничего не трогал, разве что мелочи.


Автор: - Ну как же! У меня главную героиню зовут Дашей, а вы переименовали её в Христину - это раз! У меня любовь главной героини с героем Антоном - очень трудна, сложна, полна неожиданностей и коллапсов, а вы всё так причесали, что остаётся лишь удивляться, отчего они в ЗАГС не идут прямо на первой странице - это два! И вообще… куда вы девали, например, сцену на крыше разваливающегося дома?! И пять убийств второстепенных героев, которые как раз и расследуют Даша и Антон? Я триллер детективно-любовный написал, а не историю двух ромашек на лужайке!


Редактор: - Видите ли, уважаемый, дети тоже книги читают. Да-да, читают – иногда, хоть все и уверены, что дети сейчас читают лишь инструкции к гаджетам, да и то – через слово.


Автор: - А… но…  ы-ы… Позвольте, а при чём тут какие-то дети, вообще?! Что за натяжки?!


Редактор (веским тоном): - Натяжки как раз у вас, уважаемый автор! Зачем, скажите вы мне, Бога ради, ваша Христина… ну ладно, пусть – Даша… так вот, зачем она у вас в начале второй части бросается на своего любимого, на этого Антона, с ножом для разделки рыбы?! Что она этим ножом хочет донести до читателя – то, что хотела отрезать Антону?! Это же полностью нарушает воспитательный эффект вашей книги!


Автор (зеленея и покрываясь потом): - Какой ещё воспитательный эффект, что за бред, в самом деле?! Я вам повторяю – я написал ТРИЛЛЕР! Он совершенно не предназначен для каких-то посторонних мне детей, да и для моих родных детей – тоже!


Редактор: - А вот тут у вас неувязочка вышла. Ваш роман передали из отдела детективов и триллеров в секцию детской литературы.


Автор (хватается за сердце): - КТО передал, как он посмел?!


Редактор: молча тычет пальцем в потолок, потом опускает руку и начинает водить ею над полом, выписывая пальцем некие замысловатые фигуры.


Автор: - Я не понимаю! Говорите – какая сво… какая такая умнющая голова, чтоб ей пусто было, решила, что мой роман надо было передать в секцию детской литературы?!


Редактор: начинает что-то напевать сквозь сжатые зубы. Слышатся сильно искажённые ноты национального гимна… ну, допустим, республики Чван-Конг,  условно говоря.


Автор (в ужасе): - А им-то какое дело до моего романа?!


Редактор (скороговоркой): - А глобализация, сэр, взаимопроникновение культур, взаимовлияние, инфляция, переделка мира, и про ковид тоже не забывайте! Сейчас всё на свете – вы понимаете, абсолютно ВСЁ – это… (делает страшное лицо)… это – прежде всего… ПОЛИТИКА!


ПАУЗА.


Редактор: - Так вы согласны издать ваш роман про Антона и (с нажимом) про Христину в секции детской литературы? Или  отзываете текст и сразу проходите в комнату номер 101?


Автор (уже не зелёный, а какой-то красный и трясущийся, как желе, потом резко бледнеющий и застывающий соляным столпом): – С-с-сог-гласен… я… да… о-о… ы-ы-ы…


Редактор: - Тогда давайте ещё немножко пройдёмся по вашему тексту. Вот тут у вас…


Автор: падает в обморок.


Редактор (поправляя галстук и манжеты рубашки): - Эй, кто там за дверью стоит – уносите! Автора – в комнату медсестры, а текст детского романа «Игры на лужайке» - в типографию. Да-да, «Игры на лужайке». Мне как раз сейчас пришёл в голову максимально нейтральный вариант  переименования этого произведения! Да, и что касается второй части: уберите её. Да, вообще не печатайте. Иначе не поместятся иллюстрации, как Христина и Антон вместе ловят бабочек, кормят их нектаром из собственных рук, а потом бережно выпускают  на волю…


ФИНИТА ЛЯ КОМЕДЬ.