Встреча на тропе

        Натоптанная  звериная тропа вела Михаила за  собой через  таежную глушь, уверенно разрезая   извилистой просекой ее возвышенности  и низины; энцефалитный свободный   костюм   и   кирзовые сапоги помогали его быстрому и безопасному передвижению.  Легкое ружье, одностволка  двадцать восьмого  калибра, вселяла  уверенность и служила  гарантией    сытного завтрака, обеда  и ужина. Солнце уже  склонилось к горизонту,  вечер наседал на пятки.
        Михаил  спешил, до  лагеря  оставалось немного, около двух часов  хода,  с учетом  отвлечения  на вечерних рябчиков. Маршрут  закончен, все задокументировано,   обнаружено несколько небольших обнажений, из которых  взяты  образцы  скальных  пород.   
        Тропа была ему знакома: она обеспечивала миграцию всего живого в  этих  мест, по ней  двигались  дикие  обитатели, редкие лесные бродяги, охотники  и  геологи. На  тропе  было установлено  негласное  мирное сосуществование между всеми участниками  движения: и постоянными обитателями тайги и пришельцами, изучающими  окружающий  мир; никто никого не  трогал  и все старались жить мирно.
Но, было  исключение из этих договоренностей: правила не распространялись на  боровую дичь, которую добывали   люди  для   своего   пропитания.
        Михаил, молодой геолог, выносливый  и резкий,  был  знаком с таежными законами не только по  рассказам  опытных таежников, геологов,  охотников, рыбаков: он  уже набрался  опыта, почувствовал и полюбил тайгу. Передвигаясь по таким тропам, он многому научился в жизни. Для  себя он  принял за основу главное  правило: хоть  на  тропе человек и самый главный,  не надо выделяться и показывать это всему остальному  миру. Всем обитателям тайги это уже  давно известно: человек и только он представляет  для них  опасность, он фактический хозяин тайги. Все таежные  обитатели  живут очень  осторожно и во  всем уступают  ему. Михаилу уже приходилось неожиданно сталкиваться  с маралами, кабанами, барсуками, лисами  и другими дикими животными. И  все они поспешно  покидали тропу при его появлении. Михаил и не  претендовал  на свое верховенство и превосходство: нередко  сам отступал  от  тропы  и  с интересом наблюдал  за  передвижениями  этих собратьев по лесной жизни.
         Тропа шла  по рельефной, бугристой местности с неожиданными резкими поворотами, спусками и подъемами. В одной из низин, перед  подъемом, с правой  стороны  тропы Михаил обратил  внимание на наличие характерных  купальниц, в виде пылевых ямок, используемых птицами для очистки  своих перьев. Поводив  взглядом  по средним веткам хвойников, увидел прижавшихся к стволу, сливаясь с ним по окрасу, пару  затаившихся  рябчиков. Проверил ружье  и, присев  на корточки,   стал  с любопытством  наблюдать за ними, выбирая  себе  для  цели   петушка  с яркой  раскраской. 
          Вечерние  таежные  сумерки уже приглушили  яркие  цвета  и, нужно было  напрягать  зрение, чтобы сделать выбор; повел стволом, начал прицеливаться. Треск сломанной  ветки на  тропе привлек  его  внимание, заставил отвлечься от цели и повернуть  голову влево. Из-за верхней  точки  впереди  находящего холма,  вниз по  тропе, спокойно и достойно спускался  медведь,  угольно-черно-коричневого цвета, огромный и  мощный.
          -М-и-и-и-ш-ш-ш-ка,- вылезло из него звуком резко спускающего колеса. Всё также сидя на корточках и держа  перед  собой  ружье, Михаил лихорадочно  вытаскивал  из памяти всю информацию, касающуюся этого зверя. По  рассказам  других  таежников  на  тропе  с  медведем  встречаться   опасно: либо  нужно аккуратно  отступить, либо встать и упираться  до  конца, надеясь на себя, свое умение  и  везение,  ружье и нож. 
       Секунды  размышлений  и сомнений  прервали автоматические действия  тела: правая рука, мгновенно достав  из пришитого накладного кармана энцефалитки  патрон  с пулей, который хранился для  подобных случаев  и,  переломив  бескурковку,  заменила  патрон  в патроннике.
        Медведь темной, четвероногой глыбой  по инерции надвигался  на  Михаила, сделав  еще один-два шага вниз по тропе. Но, человеческий шипящий голос и, одновременно, резкий металлический звук срабатывания патронника остановил  это движение. Он  поднял косматую морду и глаза зверя с немым  вопросом  уперлись в  человека. Михаил твердо  встал на ноги, не понимая и не контролируя  своих действий, а  подчиняясь забытому и вдруг проявившемуся   ниоткуда  инстинкту охотника. В  этот, напряженный  момент из-за  медведя, с обеих сторон, как Михаилу показалось, удивленно выглянули  два медвежонка, внимательно посмотрели  на него, одновременно развернулись вправо  и  влево и спешно пошли  в обратную  сторону, вверх по тропе. Медведица  оглянулась, поведя  мордой в одну и другую сторону,  увидела передвижение  медвежат, строго заглянула  Михаилу   в глаза  и, повернувшись, неторопливо пошла за  своими питомцами. 
         Михаил стоял на тропе в растерянности, внутреннее  напряжение ушло, он осмелел, мысль  начала работать активно, в разных направлениях: конец  лета, начало сентября,  медведица  с  медвежатами. Медвежата, судя  по  размеру, не  первогодки. 
         Михаил шагнул  по  тропе и, поднявший  из низины наверх, увидел, что медвежье  семейство перешло  через овраг на противоположную сторону: медвежата пошли по  тропе дальше и скрылись  из виду, а медведица залегла  на  склоне  оврага, рядом  с колодой, упавшим старым  и толстым  деревом. Он  остановился на своей  стороне  оврага, на одном уровне с колодой и медведицей, по прямой линии их  разделяло не более тридцати метров.
        Михаил смотрел на  склон, разглядывая медведицу,   монотонно рассказывая  ей о ее и  своей непростой жизни  в  этом  мире.   Она  слушала его, видела  взгляд, обращенный к ней, ружье в его руках. Несколько минут полежала  за  колодой,  встала и  спокойно  пошла  по  склону  оврага, загребая лапой и бросая  в пасть бруснику,   временами останавливаясь и  посматривая на Михаила. Она поняла, что опасность для всех миновала.
 Михаил говорил ей, что может убить ее,  представлял и рассказывал о том,   как  ее шкура, его трофей, будет хорошо смотреться в его комнате на стене  или  под ногами, как тепло и мягко будет ходить по ней.  Он  шел  параллельно  ее курсу   по своему  склону  оврага,  подошел  к  раздвоенной сосне, прислонился  спиной и затих. Ждал, когда она подойдет  до  точки, которую  наметил  для себя.  Она  дошла до этой точки, остановилась, приподнялась на  задних  лапах  и посмотрела  на него. Михаилу  показалось, что  она,  улыбаясь, заглянула  ему  прямо  в  глаза. Он потерялся: глаза медведицы были глазами  женщины  и  матери.  Она  понимала  его и улыбалась  ему. Взгляд  этот обезоружил  Михаила,  он понял, насколько нелепы и глупы были его мысли  и слова об её убийстве. Он не сможет  стрелять, не сможет причинить ей зла. Они равные: он, она  и медвежата  имеют  одинаковое право  на жизнь  в этом  мире.
         Сверху, по  склону, к медведице спустились ее   медвежата, и они вместе продолжили  свой  путь вдоль оврага, сгребая  лапами ягоду  и смешно заталкивая  ее в пасть, не обращая  внимания  на  Михаила.
         А Михаил пошел  своим путем  по  тропинке и через полтора  часа, прибыв   в  основной  лагерь,    рассказал  о  своей  встрече  с медвежьим семейством. Несколько  человек, находившихся в лагере,  схватились  за  карабины, порываясь отправиться  к  месту его встречи с  медведями,  но было уже  поздно: ночь накрывала  тайгу  своей  сумрачной темнотой.