Лаурия, счастливая страна

         

 Повесть посвящается людям с ограниченным здоровьем, проживающим в доме-интернате «Лесная дача» посвящается. С некоторых из них я списал их прошлую жизнь, отдав без их разрешения  своим героям. Я их в своей повести «Лаурия», наделил тем свойством, что они были ограничены в своей повседневной жизни в доме-интернате.
                1.
Нет. Не подумайте. Я не перепутал. Нет. Это не Даурия. Это моя страна  Лаурия. И в ней живут лауры, а дети их лаурыточки. В основном они все толстые, и  их никто не дразнит: ей, ты толстяк!  И жена не скажет: «Ты, что в ширь, что вдоль», намекая на то, что при таких габаритах, тяжело подобрать одежду. А мне нравиться. И собираюсь отправиться в ту далекую страну, Лаурию.
Собравшись, а мне собираться, что пьяному встать, когда он стоит. Встал и пошел. На станции купил билет  плацкартный, ехать долго. Три ночи и два дня.
    - Ваша станция, - сказала мне проводница. И  сошел. Спросил у встречного мужика:
    - Как мне дойти до Лаурии? Он мне:
    - Выйдите за станцию, повернете на право, и прямо никуда не сворачивая, придете.
   - А сколько до нее километров?
   - Да никто не считал. Шли, шли, и приходили. И так же из нее. Шли, шли и приходили к станции. Только за все мое время, что я живу на этой станции. Никто из нее не шел назад. Все. Там, оставались. Идите, Господь с вами.
  И я пошел. За станцией повернул на право, и пошел прямо. Никуда не сворачивая. Сначала вошел в лесочек. Деревья были малые, можно подумать, что их недавно посадили. А может, и посадили, да не у кого спросить. Птички пели, стрекозы летали, кузнечики пели. Прямо душевная идиллия, а не дорога .И  вдруг запахло свежестью. И  вправду, показалась водная гладь. Природа сияла.  Сверкающее солнце между ветками деревьев изливало своею благодатью на лес. Наполняя мое сердце, какой-то не виданною радостью.
                2.
 Я чувствовал, меня ждет что-то новое неизведанное. Которое мне откроет путь к истины, к здоровью. И  наконец, мои ноги не будут болеть, и я каждый день буду ходить по несколько километров в день,  не в год .Вот и речка.  Странно, моста   видно. Как пришедшие переходят на тот берег? Задался я вопросом, и решил пройтись в одну сторону, а потом в другую. Пошел вправо. Шел о берегу, посматривая вперед и на берег. Ничего не говорило о том, что в этом мест как-то переходили. Увидел дерево, наклоненное над водой так, что казалось ветки, доставали доводы или пили воду из речки. Это видение меня заинтересовало. Подошел к этому дереву поближе. Перейти по дереву можно только со здоровыми ногами. А с больными как у меня и думать, наверное, нечего. И тут меня осенила мысль: «А как же я преодолели столько  дороги, что и ноги не устали, и не заметил, как прошел столько»? С начало меня передернуло от такой мысли, а потом подумал: «А  может в этой Лаурии все возможно»? Выбрал длинную жердь, срезал ножом, что у меня всегда висит на пояску. Очистил ее и начал проверять глубину у берега речки. Не шибко глубоко. Залез без труда на ствол и, опираясь на жердь, стал медленно передвигаться по стволу до макушки, которая опускалась недалеко от берега. Прикинул. Если спрыгнуть, то можно приземлиться на то берегу. Чем ближе продвигался к макушке дерева, тем дерево ниже опускалось к воде. И, о  боже, макушка дерева ложилась на берег, на который мне и нужен был. Так что я без напряг, переправился на тот берег и ноги не устали, только, дрожали от напряжения и мысли, что придется обратно отправляться. А этого я делать не хотел. Рядом с этим местом увидел лежащий обрезок, специально как будто здесь оставлен. Я присел на него и отпустил босые ноги  в воду. Они приятно охлаждали их водой. Как давно я не плавал, подумал я, глядя на медленное движение воды. Здесь  течение речки было медленное. Рыба играла, то всплескивалось, то показывая спину, медленно плыла. Вот одна рыбка метнулась вглубь и показалась морда хищника, наверное, окунь, почему то решил я. Тень от меня падала рядом укороченная на столько, на сколько она может быть укороченная в полдень. Отдохнув, я пошел к видневшей дороге. На ней машин колее не было, а были видны оставленные следы ободов колес от телеги. Обач дороги пролегала тропинка, натоптанная босыми ногами. Чтож ничто не чуждо в этом мире, и босым можно видимо ходить.  И пошел я сын Александров, в страну чудес Лаурию. По тропинки шлось легко и решил , по ней попробовать идти босым. Пыль, лежавшая под ногами, смягчала подошвы ступней. Еще раз говорю, шлось легко и свободно. Давно мне так хорошо небыло, по-моему, с самого детства босоногого. Что удивительно, поддень, солнце над головой, облаков не видать, а жарко не было. Дышалось легко и свободно. Что за страна удивился я идя. Жаворонок в вышине пел ,я аж заслушался. Говорят кукушка, накукует года, сколько осталось прожить, а мне жаворонок, кажется, пел: все будет хо-ро-шо. Я почему-то верил ему, как никто другой. Не могла эта божья птичка врать. Да и зачем ей. С такими мыслями шлось легко. Как поднялся на пригорок, вдали увидел синеву гор. Впереди показалась посадка деревьев. Наверное, плодовитых, подумал я. В детстве помню, мы любили ходить в сельские посадки вдоль дорог, и мы мелюзга спешили в свободное врем, хотя когда в сельской местности бывает свободно? Мы спешили в посадки в августе месяце нарвать свежих яблок, в мае-июне месяцах в зависимости от погодных условиях, полакомиться плодами черешен, вишен, в изобилии плодившиеся .
Позади остались заботы. От них не думалось. Там, остались боли в ногах, в пояснице, в суставах, одышка не мучает. Захотелось петь, танцевать. Душа пела. Ноги наматывали метр за метром, а в коленях не ощущал боль, которая меня в последнее время одолевала. Почему-то подумалось: «Кому что, а курице просо» так и у меня. Оказалось и вправду,  посадка была из плодовых деревьев. Тут и груши, и яблони, и сливы французские наши приднестровские, крупные, налитые. И груши желтые с краснотой и яблоки красные налитые как кулак величиной. Антоновка, наверное. В той Сибири и забыл уже. В основном на рынке привезенные, со всех концов мира, только не из Украины. А это что, желтеет? Ба, да это же абрикосы. Аромат, пчелы летают, мед собирая. Трудятся милые, а я шляюсь ища лучшего места. От одного запаха дурею.
Продолжение следует.