Ч. 156 Нижним чинам за труды по чарке

Предыдущая страница    http://proza.ru/2021/05/23/837

Окончательно приводили в порядок «Наварин» на Мальте. Нахимову было приказано «усугубить рвение и деятельность к окончанию необходимых работ и затем немедленно следовать в Архипелаг  в порт Порос».
 
Прошедший выучку у Лазарева,  Нахимов заставил матросов и офицеров работать всё световое время суток, не щадя себя и всех подчинённых.

23 февраля 1829  года корвет прибыл в Порос, где командующий эскадрой вице-адмирал Гейден устроил смотр, после которого отдал приказ по эскадре: «Осмотрев сего числа прибывший из Мальты под командой 23-го флотского экипажа капитан-лейтенанта Нахимова корвет «Навариг» и найдя оный достойным для продолжения службы е.и.в.,
 
по всем частям в отличном и примерном состоянии, долгом моим поставляю за сие объявить ему, г-ну Нахимову, пред лицом вверенной мне эскадры совершенную мою благодарность».

Не забыл вице-адмирал и матросов: «Нижним же чинам, на сем корвете находящимся, за понесённые ими труды жалую не в зачёт по чарке вина или джину со запискою полученного количества в расход».

На корабле «Александр Невский», которым командовал капитан 2 ранга Лука Фёдорович Богданович, матросы, доведённые до отчаяния постоянными избиениями офицерами и отвратительной едой, находясь в строю, потребовали, чтобы командир корабля выслушал их претензии.

Это расценили как бунт. На корабль прибыли командующий эскадрой Гейден и начальник штаба эскадры Лазарев. Они организовали следствие, выявив зачинщиков. Унтер-офицеров и матросов, обвинённых в подстрекательстве к бунту, арестовали и перевели на флагманский корабль «Азов».

Гейден отстранил Богдановича от командования кораблём и назначил на его место капитан-лейтенанта Ивана Петровича Епанчина, командира фрегата «Проворный». Он также отстранил от занимаемых должностей ряд офицеров.

Сразу замечу, что на карьере Богдановича и переведённых на другие корабли офицеров это никак не сказалось. На «Азове» под председательством Лазарева состоялся суд над «бунтовщиками».

Суд приговорил 16 унтер-офицеров и матросов к смертной казни. Царь на сентенции суда написал резолюцию, по которой героям Наварина заменил смертную казнь телесными наказаниями и пожизненной каторгой.

Девять человек, в том числе и те, кто имел ранения, получили по 200 ударов палками, а семь матросов – по 100 ударов. После этого  их в кандалах переправили на транспорте в Одессу, а оттуда по этапу пешком в кандалах отправили в Сибирь.
 
Но родина своих сынов, героев Наварина,  не забыла, хотя, прямо скажем, долго не вспоминала. Через тридцать лет, по случаю очередного юбилея Наваринского сражения, уже другой царь, Александр II,  помиловал сосланных в Сибирь на каторгу матросов.
 
Из каторжан их переименовали отставными нижними чинами и разрешили вернуться на родину. Причём вернуться им предстояло как арестантам, пешком и по этапу.

Один из моряков, боцманмат Александр Афанасьев, обратился к генерал-губернатору Западной Сибири генералу Густаву Христиановичу фон Гасфорду с прошением, в уважение заслуг его и товарищей, дать им денег от казны на проезд в размере, не превышающем прогона на одну лошадь.
 
Афанасьев в Наваринском сражении под сильным огнём противника сумел сорвать с гафеля турецкого фрегата флаг. Этот флаг хранился в Морском кадетском корпусе и служил примером для воспитания будущих морских офицеров, разумеется, без упоминания о том, кто персонально добыл его в бою.
 
Боцманмат объяснил, что ему не добраться по этапу до своей малой родины живым из-за преклонного возраста, болезней и инвалидности по ранению. Нужно отдать должное генералу, он уважил эту просьбу и приказал выдать подорожную не только морякам, но и их жёнам.

Впрочем, большого убытка казна не понесла. Когда пришло царское помилование, пятеро каторжан уже умерли. Одному матросу, Ивану Швалёву, удалось бежать в 1830 году, другой, Сосипатр Иванов бежал с каторги в 1843 году.

Из оставшихся в живых моряков решили вернуться в родные края только четверо. Остальных никто на родине не ждал, и они навсегда остались в Сибири.
 
Следует заметить, что на следующий год, после событий на «Александре Невском», случился  бунт матросов на шлюпе «Моллер». Правда, бунт – громко сказано.

Матросы, доведённые до предела издевательствами офицеров, просто отказались брать койки и остались стоять в строю по стойке смирно, требуя, чтобы пришёл командир.
 
Но и этого было достаточно, чтобы зачинщиков, которых выдали свои же товарищи, наказали кошками (короткая снасть с тремя, шестью или девятью концами) по 100 и по 50 ударов. Причём их возили на баркасе по бухте и избивали перед каждым военным кораблём.

После этого варварского наказания моряков отправили в морские арестантские роты, в которых долго не выживали.

В январе 1830 года по приказу из Морского министерства часть Средиземноморской эскадры под флагом командующего этой эскадрой из15 кораблей контр-адмирала Михаила Петровича Лазарева направилась в Кронштадт.

В Средиземном море остался командовать вице-адмирал Логин Петрович Гейден.  В составе его эскадры остались два линейных корабля, фрегат и три брига. Часть кораблей ремонтировалась на Мальте, в Тулоне и в Поросе.

Корабль «Эммануил» больше не годился для службы, его использовали как временный госпиталь, а затем было решено корабль продать на торгах. Гейден предложил также продать и бриг «Кандия», который тоже требовал огромного ремонта. Транспорты послали отдельно.

Лазарев получил приказ привести эскадру в Кронштадт к 1 мая. По его письму другу Алексею Антиповичу Шестакову от 22 августа 1830 года можно судит, насколько изменился климат.

Вот что писал Лазарев другу: «…вынужден был подвергнуть эскадру чрезвычайной опасности во льдах. Довольно странно, что лёд сплотился большими глыбами от самого Дагерорта вплоть до Готланда, и мы принуждены были пробиваться сквозь оный в бывшую тогда мрачную погоду при свежем ветре 50 миль с величайшими затруднениями; пройдя же Дагерорт, более льда в Финском заливе не видали.

Последствием сего было то, что каждый из кораблей потерял около 200 листов меди, а некоторые повредили и настоящую обшивку; я, впрочем, по совести, себя не виню. Когда что приказано, то ведь всякому хочется исполнить, несмотря на то, что главного-то хозяина они не спросили: как он расположит к тому времени льдами и ветрами?

…Переход от Мальты до Кронштадта продолжался 59 дней, никуда не заходя, что также было согласно с повелением. Пример сей может, однакож, лечь тяжело на будущих командиров эскадр, особенно ныне, ибо дела наши обслуживают не морские, а армейские и можно сказать совершенно не знающие сего дела…».

Это был камень в огород начальника Главного морского штаба Александра Сергеевича Меншикова.

Продолжение http://proza.ru/2021/05/25/1544