Глава 15 Бобатон и Дурмстранг

На следующее утро Гарри проснулся рано с окончательно созревшим планом, как будто его мозг усиленно работал всю ночь во сне. Он встал, оделся в бледных рассветных сумерках и спустился в пустую общую комнату. Он нашёл лист пергамента на столе, где до сих пор лежала его домашняя работа по предсказаниям, и написал:
«Дорогой Сириус,
По-моему, боль в шраме была просто плодом моего воображения, в прошлый раз я написал тебе в полусне. Не надо возвращаться, здесь всё в порядке. Не бойся за меня, с головой у меня всё нормально.
Гарри»
Затем он вылез через дыру за портретом и пошёл по безмолвному замку (не спал только Пивз, который в коридоре пятого этажа попытался опрокинуть на него большую вазу) и наконец добрался до совятни, расположенной на вершине западной башни.
Совятня была круглой каменной комнаткой – холодной и продуваемой всеми сквозняками, потому что ни одно из окон не было застеклено. Пола не было видно из-за соломы, совиного помёта и обглоданных мышиных костей. Несколько сот сов самых разных пород гнездились на насестах, тянувшихся до самого верха башни, почти все спали, хотя то один, то другой янтарный глаз внимательно разглядывал Гарри. Он заметил Хедвиг в гнезде между сипухой и рыжеватой совой и поспешил к ней, скользя по разбросанной на полу соломе.
Ему не сразу удалось разбудить её и привлечь внимание к себе – она сидела на насесте, нахохлившись и повернувшись к нему хвостом. Она явно до сих пор злилась на него за нерадушный приём ночью. Наконец Гарри заявил, что если она слишком устала, он одолжит у Рона Свинутика, и лишь тогда она протянула лапу и позволила привязать к ней письмо.
- Просто найди его, ладно? – попросил Гарри, поднося её на руках к одной из дыр в стене. – Раньше дементоров.
Она ущипнула его за палец, правда, сильнее обычного, но тихонько ухнула, как будто успокаивая его, потом расправила крылья и полетела навстречу восходу. Гарри смотрел ей вслед со знакомым неприятным ощущением внутри. Он-то был уверен, что ответ Сириуса облегчит, а не усилит его тревогу.
- Ты солгал, Гарри, - сурово сказала Гермиона за завтраком, когда он рассказал ей и Рону о своём поступке. – Ты же прекрасно знаешь, что не вообразил, что шрам у тебя болит.
- И что? – спросил Гарри. – He должен же он оказаться в Азкабане из-за меня!
- Плюнь на это, - резко сказал Рон Гермионе, собравшейся было возразить, и она тут же смолкла.
Следующие пару недель Гарри изо всех сил старался не беспокоиться о Сириусе. Правда, когда по утрам прибывала совиная почта, он тревожно вглядывался в сов, а перед самым сном отгонял от себя картины, где Сириуса на какой-нибудь тёмной лондонской улице захватывают дементоры, днём же он старался не думать о крёстном. Он жалел, что не может отвлечься игрой в квиддич - ничто так не приводило в порядок его мысли как усиленная тренировка. С другой стороны, уроки усложнились и требовали большей сосредоточенности, чем раньше, особенно уроки Мрача по защите от тёмных искусств.
К их удивлению, профессор Мрач объявил, что применит к каждому из них по очереди заклятие «империус», чтобы показать его силу и выяснить, могут ли они сопротивляться его действию.
- Но… но вы говорили, что это незаконно, профессор, - нерешительно сказала Гермиона Мрачу, разбросавшему парты по сторонам мановением палочки, чтобы расчистить место посреди класса. – Вы говорили… что его применение против людей…
- Дамблдор хочет, чтобы вас обучали как следует, - ответил Мрач, повернув волшебный глаз к Гермионе и смерив её зловещим немигающим взглядом. – Если ты хочешь усвоить урок более сложным путём – когда кто-нибудь наложит его на тебя и полностью подчинит тебя себе – мне-то что. Ты свободна. Можешь идти.
Он показал узловатым пальцем на дверь. Гермиона сильно порозовела и пробормотала что-то насчёт того, что она вовсе не собиралась уходить. Гарри и Рон обменялись ухмылками. Они знали, что Гермиона скорее наестся гноя буботьюбера, чем пропустит такой важный урок.
Мрач начал подзывать студентов по очереди и накладывать на них заклятие «империус». Гарри наблюдал за однокурсниками, которые под действием заклятия один за другим совершали самые невообразимые поступки: Дин Томас трижды обежал вприпрыжку вокруг класса, распевая национальный гимн, Лаванда Браун изобразила белку, а Невилл сделал целую кучу совершенно удивительных гимнастических трюков, на которые явно был неспособен в обычном состоянии. Похоже, никто не мог сопротивляться заклятию, и каждый приходил в себя лишь тогда, когда Мрач снимал его.
- Поттер, ты следующий, - рыкнул Мрач.
Гарри вышел на середину класса, расчищенную Мрачем от парт. Мрач поднял палочку, направил её на Гарри и сказал: "Империо!"
Ощущение было просто чудесным. Гарри ощутил, как все мысли и тревоги просто стёрлись, улетели прочь из его головы, осталось лишь едва уловимое ощущение счастья. Он стоял абсолютно расслабленно, лишь понимая в глубине души, что все смотрят на него.
Потом он услышал голос Магоглаза Мрача, отдающийся эхом откуда-то издалека в его опустошённом мозгу:
«Прыгни на парту... прыгни на парту»...
Гарри послушно согнул колени, приготовившись к прыжку.
«Прыгни на парту»...
«А хотя зачем? - раздался другой голос на задворках его мозга. – Это же глупо», - сказал голос.
«Прыгни на парту»...
«Нет, что-то не хочется, спасибо, - сказал другой голос уже твёрже. – Нет, мне правда не хочется»...
«Прыгай! СЕЙЧАС ЖЕ!»
Тут же Гарри ощутил сильную боль. Он и прыгнул, и попытался удержать себя от прыжка… и просто врезался головой в парту, опрокинув её с ощущением, что его коленные чашечки треснули.
- Вот это куда ни шло! – прогремел голос Мрача, и Гарри внезапно заметил, что пустота и эхо исчезли из его головы. Он вспомнил, что именно произошло, и боль в коленях усилилась.
- Посмотрите на него, все посмотрите... Поттер боролся! Он боролся и, чёрт возьми, почти выстоял! Поттер, мы ещё попробуем, а вы, остальные, следите внимательно – смотрите ему в глаза, там вы всё увидите – очень хорошо, Поттер, вправду очень хорошо! Подчинить тебя будет непросто!
- Он говорит так, - бормотал Гарри, выходя из кабинета защиты от тёмных искусств час спустя (Мрач подвергал Гарри заклятию четыре раза подряд, пока Гарри наконец не смог полностью противостоять ему), - что можно подумать, будто на нас в любой момент нападут.
- Да знаю я, - ответил Рон, перепрыгивая через ступеньку. Ему пришлось гораздо труднее, чем Гарри, хотя Мрач уверял, что действие заклятия полностью пройдёт к обеду. – Говорит, как параноик... – Рон нервно оглянулся через плечо, не слышит ли Мрач, и продолжил: – Неудивительно, что Министерство было радо спровадить его. Слышал же, что он рассказывал Симусу насчёт той ведьмы, которая пугала его сзади первого апреля? И когда нам разбираться с сопротивлением «империусу», когда у нас и так дел полно?
Все четверокурсники заметили, что количество домашних заданий резко возросло. Профессор МакГонагалл объяснила, почему, когда на уроке трансфигурации класс слишком громко загудел от возмущения по поводу большого задания.
- Вы подходите к самому важному рубежу своего магического образования! – сказала она, сурово сверкая глазами сквозь квадратные очки. – Ваши экзамены по стандартному овладению волшебством приближаются…
- Но ведь у нас не будет С.О.В. до пятого курса! – сердито возразил Дин Томас.
- Пожалуй, нет, Томас, но поверьте мне – вам нужно подготовиться по максимуму! Mисс Грэйнджер – единственная в классе, кому удалось превратить ежа в нормальную игольницу. Не забудьте, Томас, что ваша игольница до сих пор сжимается от страха, стоит поднести к ней булавку!
Гермиона снова порозовела и изо всех старалась не выглядеть слишком довольной собой.
На следующем уроке предсказаний Гарри и Рон здорово повеселились – профессор Трелони сказала, что они получили за свои домашние работы самые высокие оценки. Она зачитала многие их предсказания, хваля их за стойкое принятие всех грядущих ужасов. Но им стало совсем не до смеха, когда она попросила их сделать то же самое ещё на месяц вперёд: у обоих запас идей насчёт катастроф был исчерпан.
Между тем профессор Бинс, призрак, преподававший историю магии, еженедельно задавал им работы о восстаниях гоблинов в восемнадцатом веке, профессор Снейп загрузил их изучением противоядий (к этому заданию они отнеслись серьёзно, ибо он намекнул, что перед Рождеством может отравить одного из них, чтобы проверить, сработает ли противоядие), а профессор Флитвик велел прочесть три книги сверх программы для подготовки к уроку по Призывающим чарам.
Даже Хагрид добавил им нагрузки. Взрывохвосты заметно подросли, и это при том, что ещё никто не выяснил, чем они питаются. Хагрид был в восторге и предложил для своего «проекта» приходить к нему в хижину в свободные вечера, наблюдать за взрывохвостами и вести дневник их необычного поведения.
- Я не буду, - холодно сказал Драко Малфой, когда Хагрид сказал об этом с видом Дедушки Мороза, вынимающего из мешка огромную игрушку. – Спасибо, я насмотрелся на этих жутких созданий и на уроках.
Улыбка на лице Хагрида погасла.
- Будешь делать что велю, - рыкнул он, - а то сделаю как профессор Мрач... Я слыхал, что из тебя, Малфой, вышел хороший хорёк.
Гриффиндорцы взорвались хохотом. Малфой вспыхнул от гнева, но напоминание о наказании от Мрача явно было достаточно болезненным, поэтому он прекратил хорохориться. Гарри с Роном и Гермионой вернулись после урока в замок в прекрасном настроении - приятно было видеть, как Хагрид поставил Малфоя на место, особенно потому что в прошлом году Малфой изо всех сил добивался увольнения Хагрида.
В вестибюле замка яблоку было негде упасть – там столпились студенты, теснившиеся вокруг огромного объявления у подножья мраморной лестницы. Рон, самый высокий из трёх друзей, поднялся на цыпочки, посмотрел через головы собравшихся и прочёл объявление вслух:
«TУРНИР ТРЁХ ВОЛШЕБНИКОВ
ДЕЛЕГАЦИИ ИЗ БОБАТОНА И ДУРМСТРАНГА ПРИБУДУТ В 6 ЧАСОВ В ПЯТНИЦУ 30 OКTЯБРЯ. УРОКИ ЗАКОНЧАТСЯ НА ПОЛЧАСА РАНЬШЕ…»
- Блестяще! – обрадовался Гарри. – В пятницу последний урок - зелья! Снейп не успеет нас перетравить!
«СТУДЕНТЫ ДОЛЖНЫ БУДУТ ОСТАВИТЬ СУМКИ И УЧЕБНИКИ В СПАЛЬНЯХ И СОБРАТЬСЯ У ЗАМКА ДЛЯ ПРИВЕТСТВИЯ НАШИХ ГОСТЕЙ ПЕРЕД ПИРОМ».
- Всего через неделю! – сказал хафлпафец Эрни Макмиллан, выбираясь из толпы с блестящими глазами. – Интересно, Седрик знает? Пойду-ка расскажу ему...
- Седрик? – удивлённо спросил Рон, едва Эрни ушёл.
- Дигори, - объяснил Гарри. – Должно быть, примет участие в турнире.
- Этот идиот – чемпион Хогвартса? – усмехнулся Рон, протискиваясь к лестнице сквозь гудящую толпу.
- Он не идиот. Он тебе не нравится, потому что обыграл гриффиндорцев в квиддич, - возразила Гермиона. – Я слышала, что он и вправду хороший студент – он ещё и староста, - добавила она непререкаемым тоном.
- Он тебе нравится только потому, что красавчик, - съязвил Рон.
- Извини, но мне люди не из-за красоты нравятся! – рассердилась Гермиона.
Рон разразился притворным кашлем, как-то странно напоминающим слово "Локхарт".
Появление в вестибюле объявления произвело неизгладимое впечатление на обитателей замка. Всю неделю, куда бы Гарри ни пошёл, он только и слышал вокруг: «Турнир трёх волшебников». От студента к студенту, как вирусы, передавались пересуды: кто собирается подать заявку от Хогвартса, что будет на турнире, чем отличаются от них студенты Бобатона и Дурмстранга.
Гарри заметил, что замок стали убирать особенно тщательно. Несколько потемневших от грязи портретов почистили к великому неудовольствию их обитателей, забившихся в углах рам и что-то мрачно бормотавших с содроганием на влажных розовых лицах, доспехи внезапно заблестели и перестали скрипеть, а надзиратель Аргус Филч набрасывался, как зверь, на студентов, забывавших вытирать ноги. Однажды он напугал двух первокурсниц до истерики.
Преподаватели тоже держались напряжённо.
- Лонгботтом, добром вас прошу: не показывайте, что не можете применить даже простое превращающее заклинание при ком-нибудь из Дурмстранга! – прикрикнула профессор МакГонагалл в конце одного особо сложного урока, когда Невилл нечаянно превратил собственные уши в кактусы.
Придя на завтрак утром тридцатого октября, все заметили, что за ночь Большой зал украсили. Со стен свисали огромные шёлковые полотнища, представляющие Дома Хогвартса: красное с золотым львом - Гриффиндор, синее с бронзовым орлом - Рейвенкло, жёлтое с чёрным барсуком – Хафлпаф и зелёное с серебряной змеёй - Слизерин. За преподавательским столом на самом большом полотнище красовался герб Хогвартса: лев, орёл, барсук и змея вокруг огромной буквы Х.
Гарри, Рон и Гермиона сели за гриффиндорский стол недалеко от Фреда и Джорджа. Они опять вели себя необычнее некуда: сидели в стороне от всех и беседовали тихими голосами. Рон подошёл к ним.
- Ну да, досадно вышло, - мрачно говорил Джордж Фреду. – Но если он не хочет разговаривать с нами лично, нам в конце концов придётся послать ему письмо. Или сунуть его ему в руки. Он в любом случае от нас не отделается.
- Кто от вас не отделается? – спросил Рон, садясь рядом с ними.
- Отвали, - ответил Фред, явно недовольный его вмешательством.
- Что за досада? – спросил Рон Джорджа.
- Иметь слишком любопытного брата вроде тебя, - ответил Джордж.
- Ну что, придумали что-нибудь насчёт Турнира трёх волшебников? – спросил Гарри. – До сих пор прикидываете, как на него попасть?
- Я спрашивал у МакГонагалл, как выбирают чемпионов, а она не сказала, - с горечью ответил Джордж. – Она просто велела мне закрыть рот и заниматься превращением своего енота.
- Интересно, какие будут задания? – задумчиво спросил Рон. – Знаешь, Гарри, держу пари, что их смогли бы выполнить и мы. Мы ведь уже сталкивались с опасностями...
- Да, но не в присутствии судей, - заметил Фред. – МакГонагалл говорит, что очки участникам присуждают в зависимости от того, как они выполняют задания.
- А кто судьи? – спросил Гарри.
- Так директора школ-участниц всегда в составе жюри, - сказала Гермиона (все с удивлением оглянулись на неё), - потому что все трое пострадали во время Турнира в 1792 году, когда василиск, которого должны были поймать чемпионы, разбушевался. – Заметив, что все смотрят на неё, она сердито добавила, что никто не читал книг, которые читала она: - Это всё есть в «Истории Хогвартса». Хотя, конечно, эта книга не совсем правдива. Точнее будет назвать её «Переписанная история Хогвартса». Или «Весьма искажённая и избирательная история Хогвартса, которая приукрашает нелицеприятные факты о школе».
- О чём ты? – спросил Рон к удивлению Гарри, который думал, что Рон знает, что; последует за этим.
- О домашних эльфах! – ответила Гермиона, сверкнув глазами. – Ни разу ни на одной из тысячи с лишним страниц «Истории Хогвартса» не упоминается, что мы все участвуем в угнетении сотни рабов!
Гарри покачал головой и принялся за омлет. Их с Роном равнодушие ни к чему не привело: Гермиона во что бы то ни стало решила добиться справедливости по отношению к домашним эльфам. Правда, оба заплатили по два сикля за значки Б.У.Э., но они сделали это лишь для того чтобы она успокоилась. Однако их сикли были брошены на ветер - Гермиона от этого разошлась ещё больше. С тех пор она заставила их сначала прикрепить и носить значки, затем – убеждать других сделать то же самое, да и сама она каждый вечер обходила гриффиндорскую общую комнату, приставая ко всем и тряся перед их носами жестянкой для взносов.
- Вы понимаете, что ваше постельное бельё постирано, камин растоплен, классы убраны, а пища приготовлена кучкой волшебных существ, чей труд не оплачивается, а значит, является рабским? – постоянно распалялась она.
Кто-то, как, например, Невилл, заплатил лишь бы Гермиона больше не приставала. Кто-то вроде бы проявил вялый интерес к её словам, но не имел никакого желания проявлять активность. Многие расценивали всё это как шутку.
Рон поднял глаза к потолку, по которому разливался свет осеннего солнца, а Фред проявил недюжинный интерес к бекону (близнецы дружно отказались покупать значки Б.У.Э.). Однако Джордж придвинулся к Гермионе.
- Послушай, Гермиона, ты когда-нибудь была на кухне?
- Конечно же, нет, - надменно ответила Гермиона. - Вряд ли студентам положено…
- А я был вместе с ним, - сказал Джордж, показав на Фреда. - Много раз, чтобы еды стрельнуть. Мы видели их, и они счастливы. Они считают свою работу лучшей в мире…
- Потому что они необразованны и обмануты! – с жаром начала Гермиона, но её слова потонули во внезапно раздавшемся сверху шелесте – прилетели почтовые совы. Гарри поднял глаза и увидел несущуюся к нему Хедвиг. Гермиона тут же замолчала; они с Роном с тревогой посмотрели на Хедвиг, а она села на плечо Гарри, сложила крылья и устало протянула лапу.
Гарри отвязал ответ Сириуса и угостил Хедвиг кусочками бекона, которые она с удовольствием съела. Потом, убедившись, что Фред с Джорджем целиком погрузились в обсуждение грядущего Турнира трёх волшебников, Гарри шёпотом зачитал письмо от Сириуса Рону с Гермионой:
«Привет, Гарри.
Я вернулся в страну и хорошо спрятался. Хочу, чтобы ты сообщал мне обо всём, что происходит в Хогвартсе. Не посылай Хедвиг, меняй всё время сов и не беспокойся обо мне, о себе лучше подумай. Не забывай, что я сказал тебе про твой шрам.
Сириус»
- Зачем тебе постоянно менять сов? – тихо спросил Рон.
- Хедвиг привлекает лишнее внимание, - тут же ответила Гермиона. – Она заметна. Полярная сова, которая постоянно прилетает туда, где он прячется... Они же не водятся там, где он живёт?
Гарри сложил письмо и спрятал его за пазуху, не понимая, успокоился ли он или встревожился ещё больше. Он решил, что раз Сириус сумел вернуться и не попался, это что-нибудь да значит. Ещё он чувствовал себя увереннее от мысли о том, что Сириус гораздо ближе - теперь ему хотя бы не придётся ждать ответов на свои письма слишком долго.
- Спасибо, Хедвиг, - сказал он, гладя сову. Она сонно ухнула, окунула клюв в его кубок с апельсиновым соком и улетела, явно предвкушая долгий сон в совятне.
Весь день в школе царило приятное предчувствие. На уроках все отвлекались, думая больше о вечернем прибытии гостей из Бобатона и Дурмстранга; даже урок зелий был не таким невыносимым, потому что закончился на час раньше. Сразу после звонка Гарри с Роном и Гермионой побежали в гриффиндорскую башню, оставили там сумки и книги, как было велено, натянули мантии и устремились в вестибюль.
Главы Домов выстраивали своих студентов в ряды.
- Уизли, поправьте шляпу, - велела профессор МакГонагалл Рону. – Мисс Патил, уберите из волос эту нелепую штуку.
Парвати нахмурилась и убрала из косы большую пёструю бабочку.
- Прошу следовать за мной, - скомандовала профессор МакГонагалл. – Первокурсники впереди... не толкаться...
Они спустились с крыльца и выстроились перед замком. Стоял холодный ясный вечер; надвигались сумерки, и над Запретным Лесом уже взошла прозрачная луна. Гарри стоял между Роном и Гермионой в четвёртом ряду. Деннис Криви вертелся в радостном ожидании среди первокурсников.
- Скоро шесть, - сказал Рон, проверив часы и посмотрев на дорожку, ведущую к парадным воротам. – Интересно, как они прибудут? Поездом?
- Вряд ли, - ответила Гермиона.
- Как тогда? На мётлах? – предположил Гарри, взглянув на звёздное небо.
- Не думаю... слишком далеко...
- Портключ? – предположил Рон. – А может, они мигратируют – вдруг там, откуда они прибудут, это разрешено и до наступления семнадцатилетия?
- На территории Хогвартса мигратировать нельзя, сколько можно говорить? – вышла из себя Гермиона.
Они жадно вглядывались в надвигающуюся темноту, но не заметили ни малейшего движения; всё было как обычно – неподвижно, тихо и спокойно. Гарри начал замерзать. Он подумал, что гостям не мешало бы поторопиться... Может быть, зарубежные студенты подготовили эффектное появление... Он вспомнил слова мистера Уизли в лагере перед Кубком мира по квиддичу: "всегда одно и то же – не можем не покрасоваться, когда собираемся вместе..."
Но вот из последнего ряда, где стояли преподаватели, раздался голос Дамблдора:
- Ага! Если я не особо ошибаюсь, приближается делегация Бобатона!
- Где? – нетерпеливо спросили несколько студентов, глядя в разные стороны.
- Там! – крикнул какой-то шестикурсник, показывая на небо над лесом.
Нечто большое, намного больше метлы – даже сотни мётел – неслось по тёмно-синему небу к замку, становясь всё крупнее и крупнее.
- Это дракон! – взвизгнула первокурсница, совсем потерявшая голову.
- Не глупи... это летучий дом! – возразил Деннис Криви.
Деннис был ближе к истине: едва нечто гигантское и чёрное пролетело над верхушками деревьев Запретного Леса и огни в окнах замка осветили его, все увидели огромную зеленовато-голубую карету размером с большой дом. Её тянули по воздуху двенадцать пегих крылатых коней с белыми гривами – каждый величиной со слона.
Первые три ряда студентов отскочили. Карета всё снижалась с огромной скоростью, и наконец кони врезались в землю копытами размером с глубокие тарелки с таким стуком, что Невилл отскочил и наступил на ногу слизеринцу-пятикурснику. Тут и огромные колёса кареты коснулись земли, а кони затрясли огромными головами и завращали большими огненно-красными глазами.
Прежде чем дверь кареты открылась, Гарри успел разглядеть на ней герб (две перекрещенные золотые волшебные палочки, от каждой из которой разлеталось по три звезды).
Из кареты выскочил мальчик в бледно-голубом одеянии; он наклонился, нащупал что-то в полу кареты и развернул несколько золотых ступенек, потом почтительно отскочил. Гарри увидел, как изнутри кареты показалась блестящая чёрная туфля на высоком каблуке – туфля была размером с детские санки. Сразу же показалась и огромнейшая женщина из всех, каких он когда-либо видел. Сразу стало ясно, почему карета и кони такого размера. Несколько человек ахнули.
Гарри за всю жизнь видел лишь одного такого же огромного человека, как эта женщина - Хагрида. Их рост вряд ли отличался хоть на дюйм, тем не менее – может быть, просто потому, что к Хагриду он уже привык – эта женщина показалась ему всё же крупнее (она уже подошла к крыльцу и оглядела обитателей школы, стоявших в ожидании с широко раскрытыми глазами). Она попала в полосу света, льющегося из вестибюля, и оказалось, что у неё красивое лицо с кожей оливкового цвета, большие чёрные глаза с поволокой и довольно крупный нос. Блестящие волосы были собраны в пучок на затылке. Она была затянута с головы до ног в чёрный атлас, а на шее и крупных пальцах сверкали великолепные опаловые украшения.
Дамблдор зааплодировал; студенты, следуя его примеру, тоже разразились аплодисментами, многие поднялись на цыпочки, чтобы получше разглядеть женщину.
Её лицо расплылось в милой улыбке, и она направилась к Дамблдору, протянув руку. Дамблдору не пришлось наклоняться, чтобы поцеловать её, ибо он сам был высок ростом.
- Моя дорогая мадам Максим, - произнёс он. – Добро пожаловать в Хогвартс.
- Дамбли-дор, - сказала мадам Максим низким голосом. – Надеюсь, у вас всё 'oрошо?
- Спасибо, я в превосходной форме, - ответил Дамблдор.
- Mои ушьеники, - сказала мадам Maксим, небрежно махнув огромной рукой назад.
Гарри, чьё внимание было целиком приковано к мадам Максим, заметил около дюжины парней и девушек, вышедших из кареты и стоявших позади мадам Максим. Все они дрожали, и это было неудивительно при их форме, сшитой из тонкого шёлка, а мантий на них не было. Некоторые из них обмотали головы шарфами и шалями. Все ученики стояли в огромной тени мадам Максим, но Гарри удалось приметить, что на замок они смотрят с благоговением.
- Каркаров при;биль? – спросила мадам Максим.
- Должен с минуты на минуту, - ответил Дамблдор. – Вы предпочитаете подождать его здесь или зайти внутрь и погреться?
- Думаю погреться, - решила мадам Максим. – Но кони…
- Наш учитель ухода за волшебными существами с радостью позаботится о них, - заверил Дамблдор. - Он как раз разобрался с небольшой проблемой, которая возникла при выполнении других… э-э… обязанностей.
- Взрывохвосты, - с ухмылкой шепнул Рон Гарри.
- Моим коням надо… э-э… усиленную заботу, - сказала мадам Максим с таким видом, словно сомневалась, справится ли с этим делом учитель ухода за волшебными существами. – Они ошьень сильные...
- Уверяю вас, что Хагрид справится с этим делом очень хорошо, - улыбнулся Дамблдор.
- Ошьень ‘орошо, - ответила мадам Максим, с лёгким кивком. – Будьте любезны передать этому 'Агриду, что кони пьют только яшьменний виски.
- Будет сделано, - кивнул в ответ Дамблдор.
- Идём, - повелительно сказала мадам Максим своим студентам, и обитатели Хогвартса расступились, пропуская её со студентами к крыльцу.
- Как вы думаете, какими будут лошади из Дурмстранга? – спросил Симус Финниган у Гарри и Рона, высовываясь из-за спин Лаванды и Парвати.
- Ну, если они хоть чуть-чуть больше этих, то даже Хагрид не сможет справиться с ними, - ответил Гарри. – Если, конечно, на него взрывохвосты не напали. Интересно, что там с ними?
- Может, сбежали, - с надеждой сказал Рон.
- Oй, только не это, - содрогнулась Гермиона. – Представьте-ка всю эту нечисть на территории замка...
Они стояли, подрагивая и ожидая прибытия делегации Дурмстранга. Многие с надеждой вглядывались в небо.
Несколько минут тишину нарушали только ржание и стук копыт огромных коней мадам Максим. Но вот…
- Слышишь? – вдруг спросил Рон.
Гарри прислушался; из темноты доносились громкие и какие-то зловещие звуки: приглушённые грохот и хлюпанье, как будто по руслу реки двигался огромный пылесос...
- Озеро! – вскричал Ли Джордан, показывая на воду. – Посмотрите на озеро!
С высоты лужаек всем хорошо была видна чёрная гладь воды – только вдруг поверхность утратила свою гладкость. Глубоко в середине что-то творилось: на поверхности появились большие пузыри, волны выплёскивались на илистые берега, а потом из самой середины озера возник водоворот, как будто в дно озера только что воткнули гигантский штепсель...
То, что казалось длинным чёрным шестом, начало потихоньку подниматься над водоворотом... потом Гарри увидел снасти...
- Это мачта! – сказал он Рону и Гермионе.
Из воды медленно и величественно поднялся корабль, сияющий в лунном свете. Он походил на странный скелет, как будто воскресший после гибели, а тусклые, туманные огни в иллюминаторах походили на глаза призраков. Наконец корабль с сильным плеском показался целиком, качаясь на волнах, и заскользил к берегу. Вскоре послышался всплеск от брошенного на мелководье якоря и грохот опускаемых на берег сходней.
Гости выходили; в свете иллюминаторов мелькали их силуэты. Гарри заметил, что все сложены под стать Крэббу и Гойлу, но едва они подошли ближе к лужайкам и попали в отсветы огней из вестибюля, он догадался, что все выглядят такими большими из-за плащей из лохматого меха. Однако мужчина, шедший во главе процессии, был одет в иные меха: гладкие и серебристые, как его волосы.
- Дамблдор! – радостно воскликнул он, поднявшись по склону. – Как дела дружище, как дела?
- Спасибо, прекрасно, профессор Каркаров, - ответил Дамблдор.
Голос у Каркарова был сладкий и елейный; в свете, льющемся из-за входных дверей, все увидели, что он высок и худ, подобно Дамблдору, но его седые волосы коротко подстрижены, а козлиная бородка (с завитком на конце) не полностью закрывает его маленький подбородок. Подойдя к Дамблдору, он пожал ему руку обеими своими.
- Старый добрый Хогвартс, - сказал он, глядя на замок с улыбкой, обнажившей его жёлтые зубы. Гарри заметил, что глаза его при этом остались холодны и спокойны. – Как приятно оказаться здесь, так приятно... Виктор, иди сюда, в тепло... не возражаете, Дамблдор? Виктора немного продуло...
Каркаров подозвал одного из своих студентов. Парень подошёл, и Гарри заметил крупный крючковатый нос и густые чёрные брови. Он сразу понял, кто это и без толчка Рона и шёпота в ухо.
- Гарри… это Крам!